Meet me at the coffee shop

      Том вернулся к привычной рутине. Механической. Что хуёво по его меркам.       Сириус часто потешался над этой частью его жизненной философии, но Том верил, что кофе — произведение искусства, а потому в него нужно вкладывать душу. Капельку себя. По этой причине никто никогда не спутает кофе из Марволо с каким-то другим. Это подтверждали друзья, поэтому возвращались в Марволо, пусть в Лондоне были тысячи кофеен. Это подтверждали клиенты. Этому он учил и Долохова. Даже если Антонин не был столь организованным, но то, что их роднило, — непреодолимая страсть к напитку.       Часто с бариста происходил эффект отторжения. Казалось, вот она — идеальная работа для кофеманов: сам готовишь наилучшим образом напиток, сам же поглощаешь его литрами. Тем не менее страсть утихала, бариста часто остывали к кофе, а иногда и вовсе переставали его пить.       Происходило сраное выгорание.       К счастью, к его годам ещё не было ни дня, чтобы Том подумал, как ему всё осточертело. А потому существовал малюсенький шанс, что ему не надоест никогда. Шанс один на миллион, которому угрожало происходящее в последнее время. Уже какой по счёту день он замечал, что двигается на автомате: руки сами что-то делают, мысли текут, чашки гремят. Хорошо, что его тело было так привычно к этой рутине, что ошибок Том не совершал. Он мог хоть с закрытыми глазами готовить заказы — всё равно бы всё получалось. Мог бы — конечно, — но не позволял себе такого.       Спорт не помогал; сколько бы дерьма из груши он ни выбивал, внутри продолжало ворочаться какое-то недовольство. Сегодня ещё стайка подростков залетела и просила подписать стаканчики навынос. Розье вырвала у него из рук стикеры и мазнула по ним маркером сама, позволив Тому наклеить те на стаканы, только и всего. Он бы и сам не стал ничего делать. Чтобы издеваться, нужно было подключать мозги, а они уже который день напивались до отключки где-то на пляже.       Может, у него наступил кризис среднего возраста?       Когда этот средний возраст наступает? Том как-то не задумывался.       — Только не нервничай, ладно? — внезапно раздался шёпот Розье.       — Опять барашек пришёл? — поинтересовался флегматично Том.       Седрик его уже заколебал своей благодарностью и извинениями за «неподобающее» поведение.       В тот вечер даже не Том их с подружкой домой подбросил, а прилипли почему-то к нему с этим:       — Сэр, вы не подумайте ничего такого… И мне очень стыдно, что я к вам и с такими предложениями. Алкоголь — враг мой.       Разве так говорят? Его враг явно длинный язык.       — …Но я просто хотел и извиниться, и поблагодарить вас! Как я могу вас отблагодарить? — спросил Седрик.        — Никак.       Тот сначала погрустнел, а затем — и секунды не прошло — отчего-то повеселел, выпалив:       — Ну, вы подумайте! — Потряс он смартфоном. — Регулус дал мне ваш номер — я ещё спрошу! Пожалуйста, не игнорируйте только. Иначе приду сюда.       Том едва зубами не заскрипел.       Вот кто просил их, а?       Кудряшка ему больше не писал, зато оды строчил его бывший. Охуеть.       Под конец Том выдумал, что лучшей благодарностью будет, если барашек перестанет хлестать алкоголь, о чём ему прямо и сообщил; думал на этом кончится одиссея, но тот принял его просьбу за беспокойство о нём и снова явился в кофейню — благодарить.       Притащил ему чашку в форме чёрного кота с бантиком на боку. Чашку, заполненную печеньками.       — Чтобы вы больше улыбались, — отдал ему презент Седрик.       Том, конечно, понимал, что Сириус не просто так решил поработать свахой, увидев то же самое, что и сам Том, но смотрел он который раз на Седрика… и ничего. Штиль сраный.       Только раздражение одно — но не такое, как с Гарри.       Определённо это кризис.       — Хочешь, я сама плюну ему в кофе? — выдала Винда.       Том нахмурился.       — Ты совсем? — процедил он. — Плевать в мой кофе?..       — Поэтому лучше я, чем ты, — подмигнула Винда и продолжила это делать разными глазами, дёргая головой в сторону.       — У тебя припадок? Скорую вызвать?       — Идиот, — фыркнула она и указала подбородком вправо, тут же кашлянув. — Там «динамо» твой пришёл.       Динамо?       Том перевёл взгляд на зал и заметил Гарри. Тот шёл вместе с группой других студентов, судя по виду, но стоило их взглядам встретиться, как… шквал, блядь.       Том резко отвёл глаза.       — И что дальше? — безразлично пожал он плечами.       — Как что?       — Пусть сидит. Мне-то что? — подошёл он к кофемашинам.       — Может, он портит вид, — предположила Розье и тут же отвлеклась.       К стойке причалил клиент.       Чему Том был бесконечно благодарен.       Какая разница, что здесь малышня? Пришёл и пришёл. Выпьет кофе и уйдёт. В чёрный список он его вносить не собирался — не буйный же. Платить платил, имущество вроде не портил, клиентам не грубил. Норма.       Вот Драко он занёс в чёрный список. Тот швырнул чашкой в стекло и перевернул стол. Подумал, что раз кофейня принадлежит Тому, то разбираться здесь можно как дома. С битьём посуды, порчей мебели и криками на весь район. Хорошо, что полицию не вызвали: Том заявил, что это постановка, и увёл Малфоя — начинающего актёра — отыгрывать роль в последний раз. После они расстались.       — «By the way» один, «Аффогато фундук» один, «Глясе» один и кленовый кофе, — дублировала Винда то, что он и так видел на экране. Видимо, для того, чтобы добавить в конце: — Подписать.       Том обернулся на неё, и Розье пожала плечами. За стойкой стояла единственная девушка из группы малышни. Мелкая, с кучей кудрях и видом всезнайки — прям девчачья версия Гарри.       — Имена? — спокойно потребовал он.       — Рон, Гермиона… — начала девчушка перечислять таким дрожащим голосом, словно он у неё долги выбивать собрался, а не имена спросил.       Том отвернулся, подобравшись.       Какое ему вообще дело было до этой моды подписывать стаканчики?       Может, они их действительно сотнями коллекционируют вместо почтовых марок или значков. Или на воде экономят.       — …Блейз и Гарри, — заключила та.       Блейз?       Глянув в сторону столика малышни, Том решил, что второй его «парень» — моднявый брюнет. И по атмосфере явно не парень, а друг. То, как он хлопнул Гарри по плечу, а тот качнул головой из стороны в сторону — интересно, отказываясь от чего? — чем вызвал у некого Блейза негодование, — всё это напоминало их отношения с Сириусом. Конечно, Том мог ошибаться, но подобное настроение улавливал тонко.       И зачем навынос, если они явно собрались сидеть внутри и нервировать его?       А малышня не то кофе выбрал. Не подходил ему он, но и тут… Ему какое дело? Хочет — пусть пьёт хоть молоко. Он бы ему лучше сделал эспрессо с лавандой. В меру пряный, в меру сладкий, в меру горький. Всего в меру. Хотя сам малышня был не в меру горький. Аж скулы сводило.       Том сфокусировался на том, что делал. Пришлось, что разозлило его сильнее. Безусловно, он старался для каждого клиента, но не видел причину стараться больше для Гарри и его группы поддержки.       — Точно всё в порядке? — спросила Винда.       — Что ты ко мне прилипла? — отмахнулся он.       Том не любил, когда его отвлекали разговорами за делом. Надо признать, Розье прекрасно это знала и редко такое себе позволяла, но кудряшка, похоже, действовал красной тряпкой. Не только на Тома, но и на неё теперь.       — Займись своими делами, — сдержанно попросил Том.       Винда молча отошла, а он продолжил. Все те десять минут, что Том колдовал над четырьмя стаканами, он не мог отделаться от назойливых мыслишек. Но решил ничего не делать, и потому на последнем кофе был наклеен стикер «Гарри». Пусть у малышни будет хоть один правильный для его коллекции — или для чего он там вечно просит подписывать стаканы.       Заказ был готов.       Том аккуратно выставил его — заказы навынос забирали сами клиенты, естественно. Однако вместо одной кудрявой головы там обнаружилась другая.       — Желаете что-нибудь ещё? — будничным тоном спросила Розье.       Гарри вместо ответа уставился на него.       — А… — начал было малышня и впервые на памяти Тома замялся, — а питона больше нет?       Том отвернулся к своей рабочей зоне, убирая её.       — К сожалению, этот десерт давно вышел из нашего меню, — сообщила Розье. — Хотите заказать что-то другое?       — М… — замычал малышня.        И чего он не забирает поднос и не валит, сверкая пятками, как в клубе?       — Порекомендуете что-нибудь? — вместо этого совсем тихо спросил Гарри.       — Рекомендую, — обернулся Том, встретив напряжённый взгляд, — не топтаться на месте, сэр. Ваш кофе стынет.       Выбросив отходы, он толкнул дверь на кухню и увидел Рабастана. Тот отскочил в сторону, схватив скалку. Видимо, подглядывал.       — И что ты делаешь?       — Как… как сегодня народу-то много, — широко раскрыл он глаза.       — Муравейник, ага, — хмыкнул Том, поддержав легенду. — Пломбир можно доставать?       Рабастан кивнул на морозилку, и Том достал контейнер, но когда вынес его, чтобы заменить, то заметил малышню. Уже с другой стороны.       Поднос стоял на столе его друзей.       Сделав вид, что не видит настырного клиента, обтёршего всю стойку, Том открыл морозильную камеру, сунув туда контейнер, и достал пустой.       — Спасибо… — раздался голос Гарри.       Том покосился на него исподлобья.       — Хм, что имя правильно написал-ли, — пояснил тот.       — Не за что.       — Что бы вы мне порекомендовали из десертов? — выдал на одном дыхании Гарри.       Том убрал контейнер под стол — потом Рабастан сам заберёт.       — Берите, что хотите, — ответил он.       — А как… как же рекомендации? Что-то ведь лучше сочетается с кленовым кофе?..       — Может быть.       — И что же? — шёпотом спросил малышня.       Том пожал плечами:       — Вам решать — вы же клиент.       — Тогда хочу ваше любимое, — выдал тот внезапно.       Он что, специально нарывается?       Выпрямившись, Том обежал взглядом кафе, прикидывая уровень возможной загрузки, и встретился им с Виндой.       — Я справлюсь — иди, — одними губами сообщила она.       — Выйдем? — тут же переключил Том внимание на замершего Гарри.       Тот закивал.       Том вздохнул.       И зачем? Вот какой толк от этих лишних телодвижений?       — Хорошо, — ещё и подтвердил вслух малышня в стиле своей подруги: дрожащим тоненьким голоском.       Что это с ними сегодня?       Том вышел из-за стойки и пошёл к двери, ведущей во внутренний двор. Там Винда устроила блядский цветник, чтоб очищать негативную ауру, которую — ещё бы — излучает он. Обойдя очередной горшок, Том не стал оглядываться и проверять, следует ли за ним Гарри: слышал его шаги.       Стоило двери закрыться, а цветочному аромату ударить в нос, как он развернулся к малышне и спросил:       — Чего ты хотел?       — Ответы.       — Мадрид.       — А? — брови Гарри взметнулись вверх.       — Столица Испании — Мадрид, — пояснил Том. — Или я ошибся с темой викторины?       — Я не то хотел спросить…       — Джон Адамс.       — И не второго президента США, — насупился кудряшка.       — Синий.       — Что?       — Мой любимый цвет — синий, — Том хмыкнул, взяв распылитель. Им он начал пшикать на небольшую пальму.       — Я думал: чёрный… — рассеянно заметил Гарри.       — Что ж, не угадал. Бывает.       — Видел у вас появился эспрессо с лавандой, — Гарри шагнул к нему: — Порекомендовал бы мне именно его?       — В точку.       Том и создал его недавно. В каком-то непонятном порыве, который его после дико взбесил. Но Винде понравился. И Рабастану.       — Что ты тогда имел в виду? — спросил малышня, тряхнув головой.       — Когда «тогда»? — покосился на него Том.       Гарри скрипнул зубами, видимо сдерживая язвительный ответ.       — В баре.       — То, что сказал, — спокойно ответил Том.       — И что же это? — настоял Гарри.       — Мне казалось, я был предельно откровенен. И раз ты послал меня, то и тебе было всё ясно. Тебе нужны отношения, к которым я не готов: с первым встречным я не завожу отношений. С недавних пор. А видеться ты не хочешь, целоваться — тоже. Так какой смысл снова начинать этот разговор?       — Ты не имел в виду… — Гарри посмотрел на цветок и снова на него, помедлив, — что я гожусь только для секса?       Том нахмурился, оставил пшикалку в стороне и сунул руки в карманы фартука, нащупав стикеры, ручку и ещё кучу мелочей, которые он там забывал в течение дня.       — Ты сам так решил, — начал он медленно, пытаясь перевести услышанное на свой язык. — Я согласился на поцелуи. Целоваться ты не хочешь, потому что уже слишком взрослый для этого. Значит, хочешь по-взрослому, а это включает в себя встречи и секс, и тут снова тупик — ты ведь «не такой». Так что нам остаётся? Сердечки друг другу слать по инсте? Или я чего-то не понимаю?       Казалось, ещё секунда — и у Тома снова задёргается веко. Глаза Гарри, напротив, широко распахнулись.       — Так это была не насмешка? Про поцелуи? — уточнил он.       Кого-то озарило — аллилуйя!       — Сосались мы с тобой в тот вечер очень насмешливо, — кивнул Том.       И не сдержался. Он закатил глаза, опустил голову и тряхнул ею. А затем потянул за резинку, натянул ту на два пальца и собрал снова пучок на макушке.       Иногда казалось, что он и правда не понимает людей — слишком сложными те были. Или он действительно дурак, как вечно повторяла мать: «Жаль, что от отца ты унаследовал исключительно внешность, но не ум».       Там, где раздавали, мозги, видимо, закончились.       — Так ты и правда просто предложил узнать друг друга получше? И не имел в виду, мол, у меня характер говно и я тебе совсем не интересен для чего-то кроме траха? — голос Гарри звучал почти отчаянно.       Том вздохнул, уставившись на малышню.       — Не беря в расчёт то наебалово со стикерами, разве я сказал: давай просто трахаться, потому что ты ни на что другое не годишься?       Плечи Гарри напряглись, будто он задумался, но тут же повёл головой из стороны в сторону.       — Если тебе что-то непонятно, ты не пробовал спрашивать? — поинтересовался Том.       — Гермиона тоже так сказала, — вздохнул он, снова замявшись. — Ну… тогда, видимо, я был немного груб…       — Немного?       — Я просто решил, что ты тоже грубишь и пытаешься меня унизить… — Малышня очень трогательно — вот блядь — закусил губу и отодрал взгляд от пола наконец, продолжая: — Как бы это сказать… Извини?       Прозвучало скорее как вопрос.       Какой же он всё ещё ребёнок.       — Так ты пришёл извиниться? — покачнулся на месте Том, припав плечом к стене.       Длинные листья очередного свисающего цветка мазнули по щеке, ткнули в уголок рта, и появилось желание от них отплёвываться. Слишком тесно тут стало с таким количеством зелени.       — У вас лучший кофе в городе, как оказалось, — начал Гарри, потом решительно добавил: — Ладно, да — я пришёл посмотреть, правильно ли я всё понял. У меня возникли смутные сомнения…       — И как долго ты бы смутно сомневался и смотрел на меня? — поинтересовался Том. — До вечера? До завтра?       — У меня не было точного плана, знаешь ли, — буркнул Гарри.       — Ты ведь не хотел сюда идти, — интерпретировал поведение его друзей Том.       — Что?       — Тебя заставили?       Малышня нахмурился.       — Нет, не совсем…       — Не совсем или нет?       — Ты бы мог не придираться к мелочам? Это страшно… — выдал на одном дыхании Гарри.       — И чего же ты боялся? Что, стоит переступить порог «Марволо», как в тебя молния ударит? Или что на стене висит огромный плакат с твоим лицом, в который я дротики кидаю?       На щеках появился едва заметный румянец.       Точно о чём-то таком думал.       — Скорее, что ты сам будешь метать гром и молнии, — еле слышно признался Гарри.       — Ожиданий я не оправдал, но извинения принимаю. Можешь идти и пить свой кофе.       Том отделился от стены и направился к двери, но малышня стоял прямо на проходе и будто бы двигаться не собирался.       — Что-то ещё? — приподнял Том брови.       Сегодня он был на удивление сдержан.       — А это… — Гарри сцепил руки замком, — твоё предложение ещё в силе?       — Нет.       И на то у Тома было несколько причин.       Во-первых, малышне понадобилась Гермиона, которая «тоже так сказала», чтобы засомневаться, а значит, рубил он с плеча. Во-вторых, он сам не попытался ничего сделать: Том не видел его проходящим мимо кофейни. Следовательно, он избегал его и приходить не собирался, даже когда засомневался, — притащили его друзья.       Сомнительные причины для отказа — он не отрицал, но интуиция подсказывала, что недопонимания в их случае станут грёбаной константой. Том был не против, если у Гарри туго с пониманием — объяснял бы на пальцах, и все дела, — но ситуация меняется, когда между недопониманием и объяснением проходит туева куча времени. На горках своего характера он не против был покатать, а кататься на горках чужого, да ещё и по одному маршруту — недопонял, надулся, кинул, прибежал выяснять отношения через неделю — не горел желанием, пусть и любил рисковать.       Насчёт недели было утрированием, но дела обстояли более-менее так: после сцены в клубе время текло чертовски медленно.       — Уверен? — спросил Гарри, привлекая его внимание.       — Ага.       Ничего он не уверен, но малышне об этом знать не обязательно.       — Понятно, — потупил Гарри взгляд.       — И?..       Здесь было слишком узко.       — А поцелуй на прощание полагается?.. — малышня глянул на него исподлобья и тут же фыркнул: — Шучу. — И нехотя отошёл от прохода.       — Целоваться — для школоло, — хмыкнул Том, проходя мимо.       — Тогда я и не особо-то тебе нравился! — в последний момент прилетело ему в спину обвинение.       Том остановился и обернулся.       — Сказал тот, кто кинул меня меньше, чем за минуту.       — Это было недопонимание! — насупился кудряшка. — Чего уж говорить — я и мой скверный характер пойдут, раз нам не рады, — и сам прошёл мимо Тома.       Вот что он творит?       Весь такой надутый. Казалось, сейчас начнёт рыдать и брыкаться, потому что ему что-то не досталось на этом свете.       — Прими тогда и мои извинения за слова о скверном характере, — в последний момент загородил теперь проход Том, не позволяя Гарри двинуться дальше. — Раз пришёлся кофе по вкусу — заглядывай. Я не против.       — Чтобы ты меня игнорил? Спасибо, я не мазохист, — ещё более расстроенно заявил тот.       Всё внутри противилось надвигающимся разборкам.       — А что мне делать, Гарри? — в лоб спросил Том, идя на поводу у своих желаний. — Ты хотел понять — понял. Хотел извиниться — извинился. Что ты хочешь от меня теперь? Хочешь чего-то — предложи сам. Почему я должен тащить тебя на буксире? — понизил он голос, зная, что из кухни сюда выходит небольшое окно и Рабастан наверняка уже подслушивает их страсти-мордасти.       — Хорошо, — ответил Гарри, бросив на него ещё один взгляд исподлобья. — Давай попробуем «видеться»? Отношения не предлагаю. Замуж не зову.       Почему-то это звучало не как предложение, а скорее как требование.       — Хорошо. Захочешь встретиться — пиши, — в тон ответил Том.       — А сейчас нельзя договориться? Или тебе надо время подумать?       — У тебя есть предложение?       — Что ты любишь делать?       Если Том ответит «кофе готовить», малышня пригласит его готовить ему кофе где-нибудь? Что за вопрос такой дурацкий?       — На твой выбор, — осклабился он. — Или ты сам ещё на свиданках-то не был и не знаешь, что да как?       — Был, на неудачных, — признался Гарри.       И всё покатилось снежным комом.       — Спрошу тогда, — дотронулся Том кончиками пальцев до завитка упавшего на щеку, распрямил его, но тот не поддался.       Он повторил, задев костяшкой горячую кожу, и встретился глазами с Гарри.       — Что спросишь? — еле слышно просипел тот.       — Чем бы тебе захотелось заняться вместе со мной?       Вопрос был весьма двусмысленным, но раз малышня так боялся примитивного траха, то мысли должны были потечь в другое русло.       Гарри молчал; Том вопросительно уставился на него и даже слегка наклонился.       — А у тебя собаки нет? — внезапно выпалил малышня, малость покраснев под его взглядом.       — Нет.       — А хочешь погулять с моей? У меня… есть. Очень милая.       Аргумент.       — Раз наш мир полон недопониманий, уточню: выгулять вас обоих или ты собираешься привести мне свою собаку, а сам свалить? — спросил Том, замаскировав насмешку под наигранной озадаченностью.       Странность, что сам поддавался на эту игру; странность, что кудряшка так смущался теперь.       — Мне просто интересно, схлопнется ли мир, если ты не съязвишь в ответ, — поджал губы Гарри. — Нет, я предлагаю вместе погулять. Ты, я и Букля.       — Хорошо, — просто согласился Том и в который раз не сдержался.       Склонившись, он на мгновение вжался своими губами в его — уж очень забавно они выглядели в этом искривлённом недовольстве — и тут же выпрямился.       — Это на прощание, как ты и хотел. Мне нужно возвращаться, Гарри.       — Этот чмок? Соску выплюнуть не успел, что ли, — с показательным недовольством заявил Гарри, пряча, однако, улыбку. — Я напишу адрес…       И малышня нырнул ему под руку, поспешив к двери, ведущей в зал, будто окончательно смутившись чего-то, а Том перевёл дыхание, потерев лоб.       Кажется, он только что подписался на кучу проблем.       А в зале его ждали любопытный взгляд Винды и несколько новых заказов.       Да уж, новшества.       Он никогда не позволял себе такого: не позволял отвлекаться во время работы. А сейчас… сейчас его отвлечение бодро скакало к столу, продолжая по пути оглядываться на стойку, пока едва не свернуло стул.       Кажется, у кого-то покраснели кончики ушей.       Том усмехнулся и принялся за работу.