Meet me at the coffee shop

      Вместо ответа Гарри накрыл губами губы Тома и сразу углубил поцелуй. Который был внезапно прерван.       — Нет, так не пойдёт, — отклонился Том. — Давай, говори мне всё, о чём я должен знать заранее, — и он выжидающе уставился на Гарри.       Что «всё»?       — Наверное, — начал Гарри, — ты спрашиваешь о моём опыте. Гм, его не было… Точнее, не так: раньше я был только сверху, — выдал Гарри и опять покосился на член Тома.       Лучше не думать о том, что новый опыт он решил получить, начиная сразу с экстрима — и как это?..       — Но со мной ты явно хочешь смену позиций. По крайней мере, сейчас, — между тем подытожил Том не моргая. — Или я ошибаюсь?       — Ты мне сделал предложение, а я — согласился, — с бравадой напомнил Гарри. Зря, конечно. Закончил он совсем хрипло: — Так что сейчас хотелось бы получить обещанный член в заднице.       Том задержался взглядом на его лице, забрал из рук губку, а затем отвернулся к полке, извлекая оттуда что-то, что в следующий момент кинул Гарри. Он едва успел поймать тюбик.       — Приступай тогда. Мы же не хотим опоздать, — и Том продолжил намыливать тело, отчего татуировки временно скрывались за слоем пены.       Гарри замешкался.       Не то чтобы он продумывал этот момент в деталях, но сейчас, держа в руках смазку, понимал, как подсознательно ожидал, что всё это на себя возьмёт Том, пока тот спокойно мылся, словно и не происходило ничего интересного с ним по соседству.       А стоило ли вообще продолжать в таком случае? Не хватало только кинуть в него тюбиком и заявить, что передумал. Сначала поменял мнение в одну сторону, затем — в другую.       Решит ещё, что Северус правильно обращается с ним как с ребёнком…       Нервно открутив крышку, Гарри выдавил смазку на пальцы, растёр её, чтобы разогреть, завёл руку за спину и направил палец к входу.       Его била дрожь.       Казалось бы, в этом не было ничего такого — он сам делал это с Седриком, — но… Поэтому его так и лихорадило, наверное. Подготовка дарила осознание — очевидно, да, — что у них с Томом скоро будет секс и что Гарри собирался попробовать себя в другой позиции. То, что он это представлял, ничего не меняло. Где фантазии, а где реальность?       Пришлось встать чуть ближе к льющейся тёплой воде, чтобы перестать нервничать и согреться. Между делом он вставил один палец, напрягся, вынул и аккуратно стал вставлять следующий.       Неприятно. Как-то…       — Кудряшка, — выдохнул внезапно Том, — если хочешь, это сделаю я. Но я не хочу потом слышать обвинения в том, что выполнил это недостаточно хорошо, по твоему мнению.       Гарри сначала хотел отказаться — всё это звучало как насмешка, мол, и растянуться не смог без меня, неуч, — но подумал, что такими темпами скорее закончится горячая вода, чем закончит он.       — Давай ты, — согласился Гарри. Услышав предательские нотки сомнения в голосе, он уверенно заявил: — Я хочу, чтоб это был ты. Ок?       — Окей, — хмыкнул Том и притянул за руку, где был зажат тюбик, тут же придержав Гарри за талию. — Капнешь? — оставил он губку на полке и протянул ладонь.       Прикосновение будто жгло и отвлекало от мыслей о подготовке — Гарри сосредоточился на тепле кожи Тома, выдавил на протянутую ладонь смазку — да побольше на всякий случай — и оставил тюбик где-то сбоку, на выступе. Том медленно обвёл его бёдра, костяшками потерев поясницу, словно дразня, а затем пальцы скользнули ниже, в ложбинку, и слегка надавили. Точно на пробу. Гарри выдохнул и зажмурился, чувствуя одновременно и нетерпение, горячей волной прошедшее по позвоночнику, и напряжение: хотелось, чтобы Том был ближе.       — Твой бывший, — заговорил Том ему на ухо, — сам себя растягивал? — и внутрь Гарри скользнул палец.       По ощущениям, сразу до костяшки.       — Нет… Но это не одно и то же: растягивать кого-то и себя, — проворчал Гарри.        Уже всё шло не так, как с Седриком: чувствовалось иначе. Конечно, оно и было «иначе». Сейчас не он следил за лицом любовника, а Том будто прислушивался к нему. И на удивление Гарри начинал наслаждаться тем, что не он контролирует процесс. В этом было что-то волнующее.       Том притянул его ближе, буквально заставляя опереться на себя. Палец скользил медленно, но в каком-то рваном темпе, точно Риддл мысленно напевал песенку, под которую подстраивал свои движения.       — Нормально? — уточнил он.       — Нормально, — ответил Гарри, уже привыкший к ощущению чужеродности. — Давай ещё один.       Том стал изумительно послушным — второй палец добавился к первому, и он задвигал рукой, неторопливо проталкивая их внутрь Гарри и будто потираясь костяшками о края колечка мышц. Прижавшись лбом к плечу Тома, Гарри закусил губу и одной рукой уперся в грудь, сосредоточившись на чуть тянущих движениях снизу. Он бы назвал их дискомфортными, но не такими неприятными, какими их ощутил в собственном исполнении.       — Посмотри на меня, — потребовал Том, и внизу потянуло сильнее.       Гарри оторвался от плеча и поднял взгляд. Глаза Тома тут же захватили его — поймали в ловушку. Отведи взгляд — и ты проиграл. Это был вызов. Очередной. Сладкий такой и жгучий, как ощущения в паху. Гарри понял, что невольно потёрся о бедро Тома, и шумно выдохнул.       Лицо напротив обрамляли мокрые волосы. Они змеями струились по плечам новыми росчерками татуировок. Небрежно и забавно. Слишком притягательно, чтобы мысленно не облизнуться: всё же Том был красив. И чем дольше Гарри смотрел, тем красивее тот ему казался.       Волшебство какое-то.       Внутри что-то защекотало и наполнило Гарри лихорадочным трепетом. В попытке унять это полуприятное ощущение он чмокнул Тома в губы.       Как же без этой дошкольной фигни?       Том коротко улыбнулся — будто бы и вовсе привиделось, — а затем зафиксировал голову Гарри и смачно чмокнул в ответ. Блеснуть остроумием по этому поводу не получилось: только Гарри открыл рот, чтобы ответить, как в его губы впились снова. Теперь уже бесстыдно-голодным, не позволяющим оторваться, поцелуем, пока действие внизу набирало обороты: и тянуло, и давило, и возбуждало, и пугало — это смешение ощущений осело напряжением в животе и груди. Гарри поймал себя на мысли, что невольно покачивается в такт движениям, потираясь о Тома, в то время как его язык продолжал исследовать рот. Руки сами скользили по неподвижному телу, трогали рельефный торс, спускались по бокам, чувствуя под пальцами малейшее натяжение мышц под разгорячённой кожей.       — Третий? — прервав на мгновение поцелуй, спросил Том.       — Дерзай, — подтвердил частично дезориентированный Гарри. — Можешь и поприятнее… Если понимаешь, о чем я.       Пальцы тут же покинули его тело и мазнули вдоль ложбинки.       — Нет, не понимаю, — сделал удивлённое лицо Том.       Гарри насупился.       — Ты скорее помрёшь, чем промолчишь, да?       — Объясни же мне, как тебе поприятнее сделать.       Пусть Том и не улыбался, но Гарри был уверен: мысленно у кого-то улыбка Чеширского кота.       Издевательство какое-то.       — Чёрт возьми, — закатил глаза Гарри. — Найди… точку «П». Она там где-то есть — я уверен.       Шутка прозвучала как-то по-дурацки.       — Точку «П»? — переспросили у него.       — Простату, — процедил Гарри.       — А-а… — протянул Том задумчиво.       Прежде чем Гарри снова успел закатить глаза, его отвернули от себя.       — Руки на стену: буду искать твою… магическую точку «П», — в голосе отчётливо смешались насмешливые и издевательские нотки, и Том прижался со спины, проникая в него пальцами.       Гарри задержал дыхание на секунду и, послушно приложив ладони к запотевшей прохладной плитке, проворчал:       — Уж проведите обыск тщательно, сэр, — будьте добры.       Разумеется, он тоже не мог промолчать.       — Оказывается, ты всё же умеешь вежливо просить, — обожгло дыхание Тома шею.       Гарри тут же покрылся мурашками.       Давление увеличилось, словно пальцы согнули. Это было странно, и Гарри даже повёл бёдрами в провалившейся попытке уйти от проникновения. Его будто ощупывали: подушечки пальцев скользнули глубже, массирующим движением надавив сильнее. Сначала при скольжении внутрь, затем — наружу.       В ту же секунду Гарри замер, напрягшись и задержав дыхание на пару секунд, прежде чем шумно выдохнуть. Том явно понял всё по его реакции — он не останавливался, методично повторяя успешную комбинацию движений. Гарри в свою очередь опустил руку на пах, сжал член и двинул кулаком.       Вот так было куда лучше.       Вот так ему захотелось чего-то большего, чем пальцы — очередная фантазия, осевшая тяжестью внизу живота. Для этого они и были нужны — для разогрева.       К двум пальцам, кажется, добавился третий, и Гарри замычал, прогнувшись в пояснице. Он невольно толкнулся в кулак и подался в обратном движении на них.       Желание увидеть Тома побудило обернуться. Лицо у него было одновременно и сосредоточенное, словно Гарри был чашкой кофе, над которой Том колдовал, и насмешливо-высокомерное — знал, чёрт, что правильно колдует.       Гарри с судорожным вздохом уронил голову на сгиб локтя, начав двигать бёдрами навстречу пальцам и массировать мошонку, чуть оттягивая её.       — Легче, — тут же прошептал Том и положил ладонь ему на бок, затем соскользнув ею на бедро и замедляя движения Гарри — направляя. — Приятно, больно, неприятно? По шкале? — уточнил он и неторопливо ввинтил пальцы, на выходе вновь слегка согнув, отчего потянуло сильнее.       — На шесть с половиной по шкале приятно, — сбивчиво ответил Гарри, не останавливаясь, — двигаешься к твёрдой семёрке.        — Хочешь кончить сейчас? — дотронулся губами Том до мочки уха, и ягодицу обожгло. Звук шлепка раздался будто издалека. — Или в процессе?       Гарри вздрогнул.       — В процессе, — тихо ответил он и перехватил член у основания, следом убрав руку.       Был страх, что если он кончит сейчас, то потом ощущение дискомфорта возрастёт в разы и всё, на чём он сможет сфокусироваться во время секса, — это на долбящем его полене в заднице.       — Ты намылся? — обернулся Гарри на Тома и тут же слегка прикусил щёку изнутри.       Ощущения на грани дискомфорта вернули его с небес на землю. А это были всего лишь пальцы.       — Хочешь перейти в спальню? — на этот раз его поняли с полуслова.       Гарри смог лишь кивнуть.       Том отнял руку; вода выключилась. Мурашки пробежали по коже, и Гарри поёжился от соприкосновения холодного воздуха с горячей то ли после воды, то ли после прелюдий кожей. Он коснулся волос, стряхивая влагу. Но не успел попросить полотенце, как то было накинуто ему на голову — Том взъерошил и без того, наверное, торчащие во все стороны кудри, наспех вытирая.       — Боишься, что промочу твою кровать? — зыркнул на него Гарри из-под махровой ткани.       — Неприятно спать на влажных простынях, — согласился Том, и полотенце оказалось у Гарри на плечах.       — Я могу и сам.       — Можешь, но так быстрее, — и Том присел, вытирая его будто годовалого.       Гарри уже нахохлился, собираясь ответить, что волноваться не следует, мол, до десяти ещё есть время, но не успел ничего сказать.       Мечты сбываются, да?       Эта картинка в сквере стала реальностью.       Воображению не дали время взбунтоваться: Том, непонятно когда успевший вытереться, выпрямился, подхватил его под бёдра, поднял на весу и понёс.       — Эй!       Ответом ему стала кривая полуулыбка.       — Надорвёшься, — пробубнил Гарри.       Это смущало, а смущаться сейчас не хотелось.       — Было бы чем надрываться. Тебя дома не кормят? — всё же не обошлось без очередной колкости.       Не прошло и минуты, как подъёбы вернулись.       — У меня быстрый метаболизм, — ответил Гарри, всё ещё бубня.       И не сказал бы он, что особо щуплый…       Где-то на седьмой или восьмой ступеньке ему показалось, что он сейчас просто свалится, а свалившись, утянет Риддла за собой, и покатятся они кубарем вниз, сломают себе что-нибудь и накроется «кекс» медным тазом. Однако гостиная осталась позади, перед глазами закрылась дверь, и Гарри вновь сглотнул.       Кажется, очень громко.       — Страшно? — со смешком спросил Том и опустил его на кровать, тут же нависая.       Вместо ответа Гарри притянул его к себе, поцеловав. Он продолжал чувствовать исчезающую усмешку и укусил нижнюю губу, сразу же после проникнув языком внутрь рта. Том оторвался от него, прищурившись. Гарри понял, что ему нравится смотреть на него так и нравится, как на него смотрят: смиренно и вместе с тем голодно. Словно Том сдерживается, чтобы вконец не сорваться; нравилось и другое: что Том не собрал волосы как обычно и они щекотали его щеки во время поцелуя…       Нравилось всё.       — Я жду ответ, — напомнили ему.       — Какой?.. — рассеянно уточнил Гарри, осознав, что продолжает вовсю облизывать кого-то взглядом.       — Ты весь дрожишь. Это от возбуждения или страха?       Том снова выдавил смазку на пальцы — и когда он успел прихватить её из ванной?       Жонглёрство, достойное бариста.       — От нервов, — с нарочитой небрежностью ответил Гарри, раздвигая ноги. И тут же выпалил: — Это же нормально?       Вопрос показался неуместным.       — Нормально, — подтвердил Том, и его пальцы снова оказались внутри.       Гарри чуть вздрогнул, словно заново знакомясь с этим ощущением. До этого всё выглядело так, будто он уже готов. Безусловно, это оказалось далеко от правды. Но не в его характере было отступать. Тем более что Том снова сладил с его телом: с каждым проникновением появлялась непривычная смесь ощущений. Может, их стеснялся Седрик, когда просил быть медленнее? Гарри будто бы срочно хотелось отлить, но это чувствовалось по-другому. Не так остро. Неописуемо. Особенно в комбинации с тёмным внимательно следящим за ним взглядом Тома — тот снова цепко наблюдал за реакцией на свои действия. И Гарри стало мало. После пары минут дискомфорт вновь ушёл на задний план и бёдра сами приподнялись навстречу движениям, а он установил с Томом зрительный контакт.       Глаза в глаза.       Ещё минута.       От рваного ритма сбилось дыхание, и лицо Тома смазалось, приближаясь: его снова поцеловали, а затем спустились вниз укусами.       Том захватывал и тянул кожу в основании шеи, смещаясь к кадыку, и Гарри задерживал дыхание с каждым покалывающим поцелуем-засосом, откликом на которые стала волна тепла, пробежавшаяся от загривка к пояснице и сконцентрировавшаяся в паху. Пальцы сгибались, с каждым разом что-то будто интенсивнее дёргало внутри, и Гарри замычал, боясь, что если в погоне за собственным удовольствием обхватит член, то кончит в ту же секунду.       — Твёрдая семёрка? — прозвучал шёпот, и мочку уха мягко укусили.       — Почти восемь, — прохрипел Гарри. — Не останавливайся!       Том и не думал: загнал пальцы внутрь и будто бы развёл их — минимальное растяжение, чёрт возьми, достигло максимальной отметки. На обратном пути он словно потянул за края костяшками, и Гарри задержал дыхание, переживая этот момент. Вместе с тем губы Тома дотронулись до шеи, порывисто вжавшись туда, где, по ощущениям, всё ещё оставалась влага после душа.       — Не больно? — сипло спросил его он.       Гарри покачал головой, и Том сжал его подбородок, заглянув в глаза, будто проверяя, врёт или нет, после чего он неторопливо накрыл рот Гарри своим, вместе с двумя пальцами загнав и свой язык. И было в этом движении что-то дикое… змеиное — у Гарри тут же дыхание спёрло. А потом толчки стали синхронными: язык скользил внутрь, пальцы — проникали до упора. Словно в одном ритме. В мыслях осталась блаженная пустота, равноценная нарастающему наслаждению в паху: неясному, жаркому, давящему и в то же время неудобному. От чужого тела исходил жар, и Гарри горел не меньше: он обратился в один оголённый нерв, отчего все прикосновения стали в разы ярче и чётче.       — Давай… — выдохнул Гарри в какой-то момент этой пытки, что могла покончить с его самообладанием.       С члена капала смазка, яйца аж болели. Рука так и тянулась туда, чтобы завершить процесс.       — Ещё чуть-чуть, — даже не замедлился Том, продолжая трахать его пальцами.       Гарри развёл ноги и тут же свёл их, едва не вскинув бёдра.       Ничего больше сказать ему не дали: Том вжался своими губами в его и начал вылизывать рот.        Он то касался нёба и кромки зубов, то прерывался, чтобы провести губами по коже под челюстью или по кадыку. Целью стали и другие части — ключицы например. От порождённого плавным движением языка вдоль косточки удовольствия у Гарри аж всё свело внутри.       Это начало — безумие — он даже сравнивать не мог — да и не хотел — с предыдущим опытом, где всё было так осторожно, что даже целоваться нужно было неторопливо и аккуратно: вдруг Гарри забудется в процессе и сделает слишком глубокий толчок? Ему такая осторожность в обращении с собой не нужна была, а с Томом ему самому оказалось без надобности вести себя так, поэтому он наслаждался контрастом: руки рыскали по телу, стискивали упругую кожу, вели вдоль татуировок; пальцы царапали. В какой-то момент Гарри потянул Тома на себя, жаждя, чтобы тот вдавил его в постель с чётким желанием, чтобы ничего не кончалось ни в десять, ни в одиннадцать, ни когда-либо ещё. Хотелось растянуть момент лет эдак на сто. Потому что завтра ему придется поехать в универ, вернуться домой, предстать перед Северусом, наверняка спорить с ним…       Мысль оборвалась, стоило ощущению пустоты появиться. Том вдавил его в матрас, как он того и желал, и потёрся членом о бедро.       — Готов? — шепнул он, едва заметно вскинув брови.       Смысл вопроса не сразу дошёл до Гарри.       Он облизал губы, притянул Тома снова за затылок и украл у него поцелуй. Короткий, но горячий.       — Я уже думал, не предложишь, — спустя секунду протянул Гарри ему в рот.       Том скептически хмыкнул, почувствовав, по всей видимости, браваду в его голосе, но переспрашивать не стал — потянулся за чем-то. Гарри услышал шорох, а затем звук копошения — видимо, Том искал в тумбочке презервативы. Шорох повторился, а затем Том снова навис. Гарри приподнялся, наблюдая, как тот рвёт обёртку и раскатывает резинку по всё ещё пугающей длине, а затем добавляет смазки.       — За язык тебя не тянули, — напомнил Том и расположился между его ног, притянув к себе за бёдра.       Подушка тут же оказалась у Гарри под поясницей — Том вертел им как игрушкой, — и он стал выглядеть более… внушительно. Перспектива поменялась, но Гарри не протестовал. Так действительно было удобнее.       — Если что — ори, — раздался то ли приказ, то ли совет.       Точно не шутка.       Гарри упустил момент, когда Том передвинулся ближе. Тот приставил головку, ощутимо вжавшуюся, но ушедшую из поля зрения, и Гарри закрыл глаза: это ощущалось теперь какой-то операцией на столе у врача — лучше было не смотреть, а чувствовать.       Член вошёл всего на немного, сильно давя, однако и этой капли в море хватило, чтобы осознать разницу между тем, что было, и тем, что предстояло.       Чёрт.       Гарри невольно задержал дыхание, едва ли не начав отсчитывать секунды: раз, два, три… Том дал ему привыкнуть и ровно на десятой двинулся дальше.       Вот чёрт!       Первым порывом было оттолкнуть его или самому отползти.       — А теперь вдохни, — приказал Том.       Гарри послушался, медленно втянув воздух, наполненный ароматом геля для душа, смазки и кондиционера для белья. Но стоило ему это сделать, как последовал очередной указ:       — Медленно выдыхай.       Это что, игра?       Гарри выдохнул, и член скользнул в него до упора — показалось, что до упора.       Выдох превратился в стон; голова запрокинулась.       Руки сами собой поднялись и легли на бока Тома, впиваясь в кожу, чтобы сдержать очередной порыв оттолкнуть. Гарри закусил губу до боли, стараясь отвлечься на неё, но это, как и предполагалось, не возымело никакого эффекта.       — Повторим, — шепнул Том, дотронувшись бегло до его губ. — Делаешь вдох.       Делать его не хотелось, если это означало, что чёртов питон пролезет ему в желудок, но Гарри всё же набрал в лёгкие воздуха.       — И выдыхай, — едва ли не ласково сказал Том, отчего Гарри даже глаза открыл.       Послышалось?       Громкий стон точно не послышался. И принадлежал он ему: Гарри замычал, невольно уходя и ёрзая. Толкнувшись теперь уже точно до упора, Том замер, нависая над ним и удерживая взгляд Гарри своим. И это помогло подавить первую реакцию на дискомфорт, но сам он причинил его Тому: впился, кажется, до налившихся кровью следов в кожу. Тот никак на это не отреагировал, начиная медленно двигаться.       — Вот блядь, — вырвалось у Гарри хрипом, и он опять зажмурился.       Пока было понятно, какой кайф может быть от пальцев, а вот сам акт с натяжкой можно было представить приятным.       Внезапно его губ легко коснулись, и Гарри приоткрыл веки, встретившись взглядом с Томом.       — Следуй за мной, — севшим голосом попросил тот и стиснул бёдра Гарри руками, начав вести по кругу.       Они не отстранялись друг от друга, и толчков не было; Том просто двигался вместе с ним, оставаясь внутри и будто давая ощутить себя — привыкнуть к тянущей полноте. Движения перетекли в поступательные, но он вновь не толкался: отодвигался, слегка утягивая Гарри за собой, и подавался вперёд, вжимая его поясницу в подушку. В какой-то момент показалось, что они будто срослись, и эти вращения были расслабляюще приятными, как и полнота перестала быть столь неприятно давящей. Даже наоборот: когда Том отпустил его, вновь подхватив под ягодицы, и начал выходить, Гарри невольно двинулся навстречу, чтобы не отпускать. Это движение отметил и Том.       Он усмехнулся и сделал полноценный толчок. С оттяжкой.       Гарри подавил стон, выдыхая в этот момент, словно по команде.       Губами он нашёл губы Тома, и следующий вздох утонул между теми за момент до того, как они сомкнулись. Язык скользнул в рот, и Гарри принял его, как принял в следующую секунду член, шире разводя ноги. Комната стала приятно раскачиваться в одном ритме с толчками, и лицо Тома, сосредоточенное на нём и всё такое же голодное, стало её центром. Всё остальное растворилось, и он поддался этому ощущению.        Что ж, Гарри ошибся: вероятность приятного исхода постепенно представлялась всё лучше.