1) Сторона Е обязуется соблюдать условия стороны В в рамках возможного и допустимого. 2) Сторона В обязуется соблюдать условия стороны Е в рамках возможного и допустимого. 3) Сторона В обещает уважать границы стороны Е и не пренебрегать условиями договора. 4) Сторона Е обещает уважать границы стороны В и не пренебрегать условиями договора. 5) Сторона В несёт ответственность за полученные травмы стороны Е (физические, психологические и иные). 6) Обе стороны дают согласие на эксплуатацию стоп-слова, коим является «Ноль». 7) Если сторона Е произносит слово «Ноль», обе стороны возвращаются к внештатному и трезвому взаимодействию, сторона В останавливается и прерывает экшн, оказывает успокаивающие действия, выводит сторону Е, по необходимости оказывает соответствующую помощь. 8) Что бы обе сторона не делали, какие бы взаимодействия не производили и как бы далеко не уходили в транс, сторона Е и сторона В должны помнить о человечности (своей и своего партнёра). 9) Сторона Е всегда может остановить сторону В. 10) Сторона Е всегда может отказать стороне В. 11) Сторона Е должна ответственно относиться к своему здоровью и не забывать о здоровье стороны В. 12) При наличии претензий сторона Е может высказаться стороне В. 13) В случае, если сторона В захочет прервать экшн по своей инициативе, сторона Е не будет препятствовать.
Закончив изучать первую страницу, я бросил взгляд на Виолетту. Та сидела абсолютно спокойно. Я очень редко видел её настолько сдержанной. Обычно она либо улыбалась, либо вот-вот должна была улыбаться. Но прямо сейчас Виолетта казалась холоднее, чем сталь. Я нахмурился и взглядом провёл её взгляд до папки, но, кажется, Виолетта не уловила мой намёк. Тогда я решил спросить напрямую: — Что это? — Договор, — ответила та. — Для чего? — Для безопасности, — она использовала свои солнцезащитные очки как ободок и откинулась на спинку кресла. Я почувствовал шлейф её духов, когда она зашевелилась. — Ты сказал, что тебе интересно всё, что интересно мне. Это перечень моих интересов. Пожалуйста, — Виолетта наконец-то улыбнулась, но это была не такая улыбка, к которой я привык. — Изучай. Её глаза казались темными и неподвижными. Я не мог определить, шутит она или нет. И я не знал, хочет ли она, чтобы я засмеялся, или нет, поэтому просто сидел там с папкой на коленях. Чуть позже она кивнула и я снова обратился к тексту, перелистнул страницу и начал читать. Правда... я читал вскользь, потому что вся вторая страница состояла из таблицы. Правая колонка была абсолютно пустой, но левая... левая содержала по несколько слов в каждой ячейке, и чем дальше я опускал взгляд, тем тревожней становилось их содержимое: «пощёчины», «плевки», «укусы», «засосы», «порезы», «ожоги», «пет плей», «принуждение», «удары руками»... «удары ногами»... Я резко захлопнул папку и накрыл рот ладонью, не в силах заглянуть Виолетте в глаза. Она сказала, что это её интересы?.. Мне стало не по себе, но я всё-таки посмотрел на неё. — Ты, — начал я. — Любишь такое? — Да, — вполне спокойно ответила Виолетта. — Мне нравится добровольное и осознанное насилие, которое можно применять в сексуальной жизни. Не такие слова я ожидал услышать от женщины, на которую запал как неопытный пацан. А я всё успокаивал себя мыслями, что у меня достаточно знаний, чтоб её удивить и удержать. Но пока что удивляла меня здесь только она. — И ты хочешь, чтобы я... делал всё это с тобой? — Сладкий, — протянула Виолетта, расплываясь в знакомой мне улыбке. Она медленно наклонилась и облокотилась на стол. Её обычный голос сменил шёпот. — Я хочу, чтобы ты стал моим нижним. В тот день я был слишком воодушевлён идеей быть с ней, даже несмотря на то, что её интересы никак не пересекались с моими собственными. Мне нравится возиться с металлами, работать руками, обрабатывать камни. А Виолетте нравится... обрабатывать людей. Я подписал контракт. В колонках проставил цифры от одного до пяти, насколько я готов ко всем этим извращениям. Так мы начали, как выражается Виолетта, встречаться в режиме лайф-стайл темы. Прямо сейчас, поглаживая мою ногу ступнёй, она намекает на то, что мне необходимо что-то сделать. Но что именно — я пока недостаточно хорошо "обучен", чтоб знать наверняка. А посему Виолетта намекает не только этим мягким жестом, но и словесно: — Иди в туалет и жди меня там. — Ладно... — В женский, — добавляет она, закусывая губу. — Последняя кабинка подойдёт. Представим, будто бы я твоя безумная фанатка, и если я найду тебя, то либо изнасилую, либо убью. Маринуй эту мысль в своей голове, — закончив говорить, она осторожно пихает меня в колено. Я принимаюсь вставать, раздумывая о том, что всё это чертовски неловко и глупо. Но чем ближе я подхожу к женскому туалету, тем быстрее начинает колотиться моё сердце. Приоткрыв дверь, я заглядываю внутрь. К счастью, прямо сейчас у раковин никого нет. Собравшись с силами, я захожу внутрь и миную первые три кабинки, устремившись к последней. Но в последней занято. Посему я захожу в предпоследнюю. Закрываю её на замок и сажусь на стульчак. Какого хрена, думаю я, она реально мной потакает. Но какого хрена, думаю я, у меня не выходит ей отказать? Ведь даже в этом проклятом договоре прописано — у меня есть на то право. Но, возможно, меня слишком пугает мысль, что тогда Виолетте станет скучно и неинтересно со мной. Может, тогда она вообще перестанет со мной встречаться? Я упущу возможность, о которой мечтал уже хрен знает сколько. Обременённый потоком мыслей, я не сразу замечаю, как кто-то заходит в уборную. Монотонный пятиступенчатый звук, как будто по металлической крыше барабанит дождь. Что-то стучит по кабинкам, вроде ногтей. Внутри всё напрягается от волнения. Я накрываю рот ладонью, когда этот же стук приходится на мою дверь. — Я вижу твои кроссовки, — доносится шёпот. Я тут же подтягиваю к себе ногу. Мне реально не по себе. — Открой, — приказывает Виолетта, и её голос разносит по моему телу мурашки. — Открой, — повторяет она чуть настойчивее. Я протягиваю руку. Подрагивающими пальцами тяну за крючок, который вылетает из задвижки со скрежетом. Сразу после этого в туалете повисает такая тишина, что, кажется, я слышу собственный грохот сердца, и Виолетта тоже его слышит, и от этого становится ещё тяжелее всё это выносить. В следующую же секунду дверь распахивается. Внутрь влетает она. Двумя движениями Виолетта: прикрывает за собой дверцу и достаёт раскладной нож, из которого с щелчком вылетает лезвие. Это лезвие упирается мне в шею. Виолетта прижимает меня к стене, едва не сшибая с ног. — Надо было бежать, — продолжает шептать она, пока её ладонь ползёт по моей груди змеёй. Её рука задерживается по центру. На лице у Виолетты застывает ухмылка. Она точно слышит то, с какой частотой бьётся моё сердце. Это очень смущает. — Дурачок, — выдыхает она и целует меня в шею. Когда её ладонь опускается ниже и сжимается на моём ремне, акцент смещается. Сердце беснуется как раньше, но страх постепенно отходит куда-то на фон. Хотя нож Виолетта не убирает. Напротив. Следующим своим действием она впечатывает его мне под кадык плоской, не острой стороной, но менее жутко от этого не становится, ведь любое неосторожное движение может лишить меня жизни. — Снимай брюки, — приказывает она. — И дрочи. — Что?.. — Говорю, — она тянет по слогам. — Дрочи. Во мне ни сомнений, ни колебаний. Я делаю то, что она от меня требует.***
Спустя минут тридцать я выхожу из туалета. Виолетта покидает уборную сразу за мной, вытирая рот бумажным полотенцем с невозмутимым видом. Я чувствую, как краснота поднимается по моему телу вверх, от живота. Я пытаюсь незаметно сделать глубокий вдох, чтобы на лице не отразился стыд. Но кое-кому за всё произошедшее ни капельки не стыдно. Виолетта проходит мимо и цепляет край моей рубашки, утягивая следом. Мы вместе выходим на улицу, где жалящее летнее солнце заставляет щурить глаза. Виолетта бросает салфетку с завернутым в неё гондоном в мусорный бак у кафе «Ламанш», что станет в некотором роде ритуалом, если мы придём сюда в четвёртый раз. Вместе мы молчаливо проходим пару метров до ближайшего светофора. За это время я успеваю о многом подумать. А особенно о том, что всё это не мой формат отношений, что надо бы как-то намекнуть Виолетте, что на мой взгляд это всё как-то дико и неправильно, но... когда я поворачиваю голову, то натыкаюсь на её пристальный взгляд. Глаза у Виолетты в солнечных лучах горят, как два драгоценных камня. Её волосы треплет шквал встречного ветра, и платье колеблется, будто она вот-вот улетит, подобно сказочной волшебнице. Она выглядит такой счастливой, что, кажется, вот-вот взорвётся. — Возьмём мороженого? — спрашивает Виолетта. — Хорошо, — соглашаюсь я, ведь негоже нижнему отказывать своей госпоже, так?