Глаза цвета осеннего неба

В уютной кофейне, украшенной гирляндами из круглых лампочек, Берта ждала Бетти. «Добить дерево» не получилось, и она решила немного выпустить пар, рисуя на визитной карточке CoffeeRoom ещё один маленький скетч Тора. Зашла Берта вполне удачно — все столики были свободны. Ей нравилось такое спокойное уединение, однако девушка все еще чувствовала себя неуютно. Разговор с Константином пробрал до костей, даже вязаный плед не давал согреться. Берта поправила ворот бадлона. Неужели придётся изменить привычке и заказать горячий латте? В отличии от своей подруги, которая любила пробовать разные напитки, художница была более консервативна — всегда холодный латте со льдом. Он был не сильно крепкий, но освежал и помогал сосредоточиться. Впрочем, наверное, это сейчас было лишним… «Давайте смотреть правде не куда-либо, а в глаза: Я слишком зациклилась, — слегка нахмурилась Берта, рисуя маленькие штрихи. — Полмесяца не отхожу от этой ивы… Нужно немного подождать и не делать резких телодвижений. Вдохновение придёт само…» Колокольчик на двери мелодично зазвенел. Берта обернулась, надеясь увидеть Бетти, но это был один из работников этой кафейни. Подруга как-то рассказала, что этого парня с закрученными усами зовут Эндрю, и он начинающий дизайнер или кто-то в этом роде, что временно подрабатывает бариста. Ручка уже было коснулась гладкой поверхности визитки, как вдруг художница вздрогнула от громкого: — Я увольняюсь! — Эндрю бросил на стойку фартук. Бариста вскинул брови. — В каком смысле? — В прямом! Сил моих больше нет! — Тише, у нас клиент… Берта невольно ссутулилась, практически уткнувшись в рисунок. — Тише?! К чему привело мое молчание?! Да я не то что учиться, я с девушкой своей увидеться не могу! Вот какой идиот решил, что выходной в четверг — хорошая идея?! Кто этот умник? — Эндрю! — Нет, все! Приготовьте документы. Завтра заберу. — Смотри, уйдёшь — дверь назад уже не откроется! И… Слова бариста прервал треск захлопнувшейся двери. Раздражённо вздохнув, работник схватил фартук и скрылся в комнате для персонала. Официант, что широко распахнув глаза наблюдал за этой сценой, опомнился и поставил на столик Берты чашечку латте. Когда же и он скрылся из виду, девушка тихо выдохнула. — Что за день… Полнолуние, что-ли? — тихо пробормотала она, поправив очки.— Мне срочно нужна беттитерапия, пока и я не превратилась в Вурдалака… Когда нарисованный пёс, всласть грызущий тапок, обзавёлся другом в виде мотылька на левом ухе, дверной колокольчик снова запел. — Приветик! — голос Бетти звучал весело и непринуждённо. Лёгко, словно бабочка, она подошла к столику, приземлившись в мягкое кресло напротив Берты. — Отзанималась? — спросила художница, наблюдая, как девушка сняла клетчатый шарф и повесила на спинку пальто. — На сегодня все. О, а ты, я вижу, рисуешь даже здесь! — Художник всегда в работе. Тонкие пальцы, на котором уже успела высохнуть золотая краска, осторожно придвинули разукрашенную визитку Бетти. Девушка заулыбалась. — Это же твой пёс! Тор, верно? Очаровательно, просто очаровательно! — Нравится — забирай. — Спасибо! У меня скоро будет целая коллекция твоих рисуночков, — визитка спряталась в карман пальто. — Кстати, как поживает дерево? Берта изменилась в лице. Нахмурившись, она скрестила пальцы, водрузив на них подбородок. — Слушай… Нам надо поговорить. Бетти забеспокоилась. Такая фраза обычно ни к чему хорошему не вела… — Что-то случилось? Всё в порядке? — Нет, не совсем… — синевато-серые глаза посмотрели на Бетти сквозь стекла очков. Девушка кивнула, неосознанно слегка выпрямив спину. Взгляд ее был серьёзный, даже слишком. Берта опустила взгляд, почувствовав, как её щеки пылают. — А, впрочем, это мелочи. И вообще, я передумала, забудь. — Что?! — Ничего. Чем меньше людей об этом знают, тем меньше людей я разочарую. — Я не понимаю, о чем ты… Берта вздохнула, помассировав виски. Эта проблема вселенского масштаба звучала как детский лепет, когда её озвучивали. Девушка откинулась на спинку кресла, постучав ногтями по столу. — Закажи себе что-нибудь. Или, если хочешь, бери мой кофе, его только только принесли, я ещё даже сахар не добавила. Вдруг холодной бледной руки слегка коснулись тёплые подушечки пальцев. — Берта… Если тебя что-то беспокоит — не стесняйся мне рассказать. Художница подняла взгляд, на миг задержав их на чужих глазах, и глубоко вздохнула. — Ладно… Ладно. Я… В общем, я участвую в конкурсе. Н.Л.Г. — «Напиши любимый город». Или как там его… — Ух-ты! Это же отличная новость! — Не особо. Я никогда не участвовала в чем-то подобном… — Твои картины выставят в галлерее, их увидит публика! Что может быть лучше? — Тирамису? — Нет, правда, конкурсы — это здорово. — Что-то я не очень уверена… — Волнуешься? Берта поджала губы и кивнула. Бетти улыбнулась. — Тебе не стоит переживать. Мы вот с ансамблем частенько ездим на конкурсы в другие города, и ничего! От конкурсов ещё никто не умирал, всё у тебя получится! Расскажи поподробнее, мне интересно, как всё проходит, какие требования… Берта тихо хмыкнула. Реакция Бетти оказалась несколько иной, чем она ожидала. Оно и к лучшему — художница думала, она посмеется над тем, что та боится первого раза на публике. Девушка даже убрала на дно сознания ключ ящика, в котором хранилась реальная причина беспокойства. Бетти была слишком милой. — Ну… Основная суть кроется в названии… — Берта убрала со лба выбившуюся прядь волос, а затем и вовсе их распустила, чтобы в последствии собрать. Впрочем, заметив переменившийся взгляд Бетти, повременила. Берта выгнула бровь. — Ты чего? — Какие у тебя красивые волосы, — завороженно сказала Бетти. — Почему ты их не распускаешь? — Неудобно, мешают работать. Так вот… Давай продолжим говорить об этом проклятом конкурсе после того, как закажем тебе капучино и, скажем, малиновую тарталетку? Бетти кивнула. Если бы она умела рисовать хотя бы близко так же хорошо, как Берта — она бы нарисовала её. Вот так, расслабленно сидящей в кресле, закинув ногу на ногу, в чёрном бадлоне и с бежевым пледом на плечах, по которому струятся прекрасные темно-русые волосы, что так красиво контрастировали со светлыми глазами.