Великий из бродячих псов: крыса, тигр и вундеркинд

Ацуши очнулся от слепящего глаза луча, пробивающегося через плотную ткань ажурных занавесок. Накаджима растерянно огляделся вокруг: он не помнил ни прошлого вечера, ни того, как он очутился в этой просторной комнате со светлыми стенами, а потому старался выцепить глазами любую, пусть даже самую мизерную подсказку. Как ни странно, этим утром парень чувствовал себя значительно лучше, чем за все прошедшие недели, вместе взятые. Скорее всего, сказалась долгожданная сытость - с десяток порций отядзукэ явно пошли на пользу организму истощенного юноши. Ацуши потянулся, стараясь выловить воспоминания о прошлом вечере из головы. Вспомнилась странная, но невероятно притягательная девушка-врач Йосано, строгий голос Куникиды и его хватка на руке Накаджимы, когда тот попытался покинуть ужин без разрешения. И, наконец, главный образ: до чёртиков ужасающий своим пронзающим взглядом Достоевский, весь вечер находящийся в полузадумчивом состоянии. Все же, непривычные манеры детектива несколько смущали Ацуши: как минимум, было сложно не вспоминать несвоевременные переходы Федора на русский. Что-то в мужчине-эспере заставляло внутренности Накаджимы свернуться клубочком, поддаваясь всепоглощающей тревоге при малейшем зрительном контакте с ним. Размышления парня прервала телефонная трель, которая эхом отбивалась от стен комнатушки. Звонкий рингтон заставил Ацуши подняться и отправиться на поиски источника звука, быстро перебегая от одного угла к другому. Вскоре, наконец-то обнаружив злополучный телефон, Накаджима с исключительным усердием старался ответить на звонок, нажимая на каждую видимую кнопку, пока наконец в трубке не раздался голос одного из сотрудников агентства. Куникида воодушевленно пожелал доброго утра, попутно поинтересовавшись самочувствием собеседника, после чего перешёл непосредственно к теме. — С данного момента ты официально трудоустроен в агентстве. Твои миссии, назначенные высшим руководством, будут справедливо оплачиваться, а взамен от тебя будет ожидаться добросовестное исполнение эадания, — заключил он. Ацуши слушал нового коллегу со смесью чувства покорности, смирения и благоговения. Задавать вопросы, по крайней мере, пока, было чересчур страшно, а потому он воздерживался от комментариев, терпеливо ожидая окончания монолога Куникиды. — Угу, — протянул Накаджима, давая понять, что он все еще "здесь", после чего Доппо продолжил: — На твоем стуле висит новая форма, соответствующая.. приличному человеческому виду. В агентстве нет строгого дресс-кода, но будет куда лучше, если ты все же наденешь этот костюм вместо своих тряпок, — вздохнул он, — Уж будь добр поддерживать достойный образ агенства, мы ведь детективы, а не оборванцы. — Д-да, конечно, — пролепетал Ацуши, подчиняясь просьбе старшего. — А, и еще: на месте нужно быть к девяти утра, не позже. Опоздания не приветствуются, — отрезал детектив. — Эта квартира теперь твоя, мы предоставляем место жительства всем сотрудникам при необходимости. Радости парня не было предела: мало того, что его взяли на столь престижное рабочее место, так еще и любезно предоставили жилье. Может ли жизнь быть еще лучше? Кров над головой, возможность купить себе еду, чистая одежда... все мечтания Накаджимы за последние дни в один момент воплотились в жизнь, а потому восторгу не было предела. Витание в облаках снова прервала фраза Куникиды. — Потому содержи все в порядке, а иначе придется заплатить за ущерб, — прагматично пояснил он. — Понял? — Понял, — послушно повторил Ацуши. — Тогда поспеши на работу, и не забудь: опоздания неприемлемы. Куникида положил трубку, оставив Ацуши время для раздумий. К сожалению, парню нужно было не размышлять, а экономить время - до начала рабочего дня оставалось меньше получаса, а Накаджима еще не был готов к выходу. Летая по комнате в попытках собрать вещи, он тревожно гадал, как его будут приветствовать сотрудники. Конечно, хотелось принятия, но на лучшее рассчитывать не приходилось - для работников агентства он был лишь инструментом. * Тяжело дыша, Ацуши наконец достиг кабинета на этаже выше кофейни и, набравшись решимости, тихо постучался. На часах было без пяти девять - он успел вовремя, даже несмотря на поздний подъем. Дверь резко распахнулась, открывая уже знакомый вид - аккуратно расставленные столы были завалены бумагами, а сотрудники размеренно шагали по площади, передавая друг другу дела, попутно еле слышно переговариваясь о чем-то своем. Ацуши, неловко помявшись перед входом, все же вошёл, чуть не споткнувшись о маленькую ступеньку. Вышло неловко, но он хотя бы смог привлечь внимание: из левого угла рабочего пространства на парня поднялись две пары глаз. Достоевский ухмыльнулся, своеобразно передавая юноше приветствие, заставляя последнего в очередной раз съежиться под пронзающим взглядом темных глаз с узкими, словно змеиными зрачками. Жуткий гипноз Федора прервала Йосано, помахавшая Ацуши из противоположного угла, переключая внимание ошарашенного Накаджимы на нечто чуть более мирное. Не без удовольствия он оторвался от взгляда русского из угла и принялся скользить взором по комнате, изучая сотрудников, которых он знал и тех, кого видел впервые (а вот они его - нет). Завидев в углу невысокого парня, который, казалось, только что сбежал с уроков в школе и теперь самодовольно поедал нечто очень сахарное, запивая кофе, Ацуши диву дался: как агенство могло устроить на работу такого разнузданного, на первый взгляд, сотрудника? И тут же, словно в подтверждение догадки, Рампо поднял ноги на стол, окончательно утвердив собственный экстравагантный облик в мыслях Накаджимы. "Интересно, как Куникида его ещё не убил", — призадумался Ацуши, рассматривая бумаги, придавленные тяжестью коробки с пончиками, которая явно принадлежала тому же парню. Вспомнишь Куникиду - вот он и явится. Из глубин кабинета раздались громкие шаги, ступающие по полу, отсчитывая четкий ритм. Доппо с кучей бумаг приближался к столу незнакомого, но внешне невероятно доброжелательного блондина, когда Ацуши осмелился поздороваться с ним. — А, это ты. Пришел вовремя, молодец, — быстро бросил Куникида, не уделяя особенного внимания персоне новоприбывшего. Миловидный блондин же, напротив, проявил инициативу, кивнув Ацуши, расплываясь в искренней улыбке. Каждый из сидящих в комнате казался Накаджиме невероятно странным: то врач с садистскими наклонностями, то прагматичный управляющий, то жуткий силуэт у окна, то сладкоежка-школьник, то наивно-добрый парень, к которому Куникида обратился по имени "Кенджи". В общем, коллектив максимально разношёрстный. Однако, как ни странно, казалось, что каждый из участников гармонично вписывается в систему агентства, дополняя и приукрашая сильные стороны другого. Ацуши невольно задался вопросом: "А будет ли мне место в этом узком кругу? Примут ли меня эти люди?". Как обычно, ответ последовал из самой глубины извращённо-болезненного сознания, приобретая форму голоса того самого человека, чей образ Накаджима силился вытравить из памяти с момента, как покинул приют. Директор жестко и беспрекословно заявлял, что парень никогда не найдет места среди людей, раз за разом опуская в грязь его достоинство и веру, заставляя оставаться в стороне от обсуждения и сторониться любых коммуникаций. Ацуши в исступлении потряс головой: фигура директора слишком четко стала вырисовываться на фоне общей картины, словно дополняя реальность, обманывая самого зрителя. Уже и не составляло большого труда поверить в слова почти осязаемого силуэта. Ему силой мысли пришлось оторвать себя от фантазии, сконцентрировавшись на голосе Йосано, которая явно пыталась уловить от него ответный отклик на сказанное. Неловко улыбнувшись, Ацуши попросил повторить фразу, и, слегка запинаясь, пояснил причину своей рассеянности как неловкость и страх первого рабочего дня. Тяжело вздохнув и смерив мальчишку снисходительным взглядом, Йосано воспроизвела собственные слова. — У нас есть для тебя задание. Директор поручил его тебе, но так как ты ещё не обладаешь достаточным опытом, к тебе в напарники пойдет один из нас. — Задание? Уже? — всполошился Ацуши. — Да, и срок выполнения - до вечера сегодняшнего дня. Уж постарайся достойно выполнить свое первое поручение, — подмигнула девушка, снова возвращаясь к своему рабочему месту недалеко от бездельничающего Рампо. — И кто из нас? – спросил лучезарный блондин, с поразительной легкостью перенося коробки с чем-то очень пыльным. На миг воцарилось гробовое молчание, все переглянулись между собой, мысленно решая что-то. — Рампо, может, ты? – Йосано закинула в рот карамель, позаимствованную у детектива. — Ещё чего, – фыркнул он, заводя руки за голову и покачиваясь на стуле, – не пристало великому детективу по городу шататься. Какое поразительное самолюбие, однако. Врач кинула затейливый взгляд на Достоевского, но тот выставил перед собой щитом до сих пор чистые документы и другие листы: — Пас, – он провел ребром ладони по бледной шее, – мне этого на целый день хватит. Все взглянули на оставшихся двух сотрудников: Куникида и Кенджи сами смотрели друг на друга, не понимая, как всё быстро решалось. Остался только один вариант – жребий. — Камень, ножницы, бумага – раз, два, три, – тряхнув пару раз ладонями, Кенджи вытянул ладонь "бумагой", а Куникида – "ножницами". Проиграл. Но Кенджи вместо разочарования на лице изобразил радость, с улыбающимся взглядом изучая своего сегодняшнего напарника. Удивительно солнечный человек. — А ты, Йосано-сан? – зачеркивая что-то и сминая документ, спросил неожиданно Федор. — Я? – Йосано замялась, но быстро её выражение лица стало прежним. — У меня ревизия препаратов, – она развела руками, мол, ничего поделать не может. Достоевский усмехнулся, выкидывая в мусорку под столом смятую бумагу: ясно же, что врёт. Но впрочем, его это особо не волновало. Ацуши снова взглянул на подростка, который поливал цветы на подоконнике. Не было похоже, что он городской. Неужели и деревенские жители могут быть в таком элитном агентстве? Попрощавшись с коллегами, Накаджима вместе с детективом покинул кабинет. — Кенджи Миядзава. Приятно познакомиться, – мальчик протянул руку, как только напарники вышли из кабинета. И не прекращал улыбаться. — Накаджима Ацуши. Приятно познакомиться, Кенджи-сан, – юный детектив поклонился, лишь затем пожал руку коллеге. — Можно просто "Кенджи", – кивнул Миядзава, шагая по коридору вместе с детективом. Накаджима кивнул, запоминая. — Что у нас за задание? – поинтересовался Ацуши, сбегая вниз по лестнице. — Убийство, – с тоской и явной горечью говорил юный детектив, листая блокнот. — Где же, где же... – Миядзава сосредоточенно искал что-то. Ацуши заглянул ему через плечо и мельком увидел на полях листа рисунок цветочков и мордочку коровы. — Нашёл! Улица Ямаситакоэн-одори, – он ткнул пальцем в разворот точного рисунка карты префектуры Канагавы. Название улицы на рисунке было отмечено красной точкой, выведенной фломастером. — Я знаю, где это. Там же музей шелка ещё? – Ацуши удивленно приподнял брови, изучая аккуратный рисунок карты. — Да, именно там, – кивнул напарник и вздохнул. — Ну что, поработаем? – Кенджи усмехнулся, нахлобучив на голову соломенную шляпу. — Поработаем, – Ацуши кивнул на выдохе. Пусть руки и подрагивали от волнения, он надеялся: дружелюбный напарник поможет разобраться в этом страшном преступлении. * Офицеры полиции вертелись вокруг тела молодой девушки, лежащей вниз лицом. Теплый летний ветер трепал её темные волосы. — Такая юная, – с сожалением в голосе, Ацуши поклонился перед покойницей и перед следственной группой. Те не сразу обратили на детективов внимание. Только молодой человек в белом халате, больше походивший на врача, вышедшего сюда прямо из операционной, нежели на криминалиста, сухо поздоровался с новоприбывшими. — А... те самые из детективного агентства? – что-то записывая в протокол, скептически протянул следователь в форме, глядя водянистыми глазами то на Ацуши, то на Кенджи. — Д-да, – Накаджима неловко поежился и посмотрел на девушку. В школьной форме. А ведь ей, может быть, едва исполнилось шестнадцать. Кенджи времени не терял: аккуратно переступил тело и опустился на корточки перед школьницей. Что ни говори – профессионал. — Дяденька криминалист, – тихо позвал эксперта мальчик, – можно? – и указал маленькой ладонью на неё. — Можно. Мальчик двумя руками аккуратно, будто бы сейчас лежал не труп, а живой человек, перевернул её. Пусть всё её лицо и было в крови, волосы прилипли, но она была красива даже и после смерти. Ацуши невольно залюбовался. Будто бы живая, но сонная девушка. Вот сейчас проснется, недоумённо оглядит себя, очерченный под нею асфальт, встанет и пойдет по своим девичьим делам. Но ни сейчас, ни через несколько секунд погибшая не проснулась. Только бледные руки будто бы сжимали что-то невидимое. Накаджима оторвал взгляд от покойницы. — Какая причина смерти? – наконец задал он существенный вопрос следователю. — Удар острым предметом в районе виска, – вместо следователя так сухо говорил криминалист, что его голос можно было спутать с механическим, тем, который обычно говорит о прибытии рейсов на вокзал. — А погибшая? — А что она? Тело ведь ещё не на опознании, – следователь цинично усмехнулся. Ацуши нахмурился. И вправду, вопрос глуповатый. И как же им расследовать преступление за один день? — Думаю, на этом моя работа закончена, – криминалист неожиданно встал, попутно закрывая свой чемоданчик. — Если будут какие-то вопросы, Макото-сан, я к вашим услугам, – эксперт вышел за ограждение из лент и пошёл, не оглядываясь. — Тоже мне, всезнайка из столицы, – фыркнул Макото-сан, проводив раздражённым взглядом уходящего криминалиста и закатив глаза, – Ну, коллеги, что скажите? Кенджи встал с корточек, отряхнул руки. — Пока ничего существенного. Наверное, нужно опросить соседей, может быть, кто и знает её? – юный детектив пожал плечами, с любопытством глядя на тело. — А если она не отсюда? – задал следом вопрос Накаджима, кое-что заметив. — Тогда нам потребуется больше, чем один день, – выдохнул Кенджи, настороженно наблюдая за каждым движением напарника. Ацуши потянулся к руке девушке – на ней же кровавый отпечаток руки. — Не трогай! – неожиданно крикнул следователь, и детектив одернул руку. — В чём дело? – Ацуши обернулся на следователя. Полицейский секунду-другую задумчиво помолчал, затем произнес. — Сотрешь отпечаток, и не найдем ничего. Так что поаккуратнее с этим. Ацуши мотнул головой: ему показалось, что тело шевельнулось, но, кажется, это всего-лишь иллюзия. Странно всё это. Очень странно. — Тогда мы пойдем на опрос, ладушки? – миролюбиво предложил Миядзава, хлопнув в ладоши, будто и не стоял сейчас над мертвым человеком. — Ладно-ладно... – отмахнулся следователь, глядя на убитую. — Пойдём, – Ацуши потащили в переулок, давая возможность следователю неживым взглядом проводить детективов, а затем раствориться. Покойница открыла глаза, несколько секунд поглядела на небо, а затем вскочила на ноги и с кошачьей грацией перепрыгнула меловой контур. — Сладкая, – она слизала кровь с руки и облизнулась: эта маленькая ошибка чуть не стоила им разоблачением. Почувствуй Ацуши пульс девушки, и всё: пиши "пропало". — В следующий раз хорошенько постарайся, братик, – проворковала девушка невидимому брату и сама стала незримой для всех. Остался только меловой силуэт живой покойницы и искусственная кровь в районе нарисованной головы. Улица опустела.