Танец Хаоса. Новое время

Ильтонцы бросились к противоположному концу зала, и Хэлла устремилась следом за ними, в ужасе оглядываясь через плечо. Первая волна пламени схлынула за ее спиной, отрезанная серебристым панцирем Колокольчика, но она видела вывернутыми глазами, как приближаются нападавшие. Их было так много! Из открытого уровнем выше прохода выбегали все новые и новые люди, владевшие серой энергией, их поток не прерывался. Они разбегались из центрального зала по множеству коридоров, двигаясь, словно зараженные клетки по венам в толще скалы, гремящей от тревожного звука, который издала Талахани, предупреждая Хранителей Обители. Она смотрела на это внутренним зрением и видела всю картину со стороны: огромную разветвленную сеть тоннелей и пузырей внутри камня, закипевшую, будто кастрюля на раскаленной печи. Одни светящиеся серым светом огоньки выливались из перехода наверху и спускались по коридорам вниз, а вот другие, тоже почему-то светящиеся серым, бежали им навстречу вверх. В ее голове роились совершенно сумасшедшее быстрые мысли, вспыхивающие, будто пламя, что только что едва не выжгло дотла ее жизнь. Почему она видела эту картину вот так, целиком, сразу все, ведь раньше такого не могла делать? Почему Колокольчик защитил ее сразу сам, даже без ее приказа? И почему, Вседержитель, почему те огоньки, что рвались навстречу нападавшим тоже были серыми? Рудо рядом с ней споткнулся, с криком едва не упал. - Я ничего не вижу! – закричал он ей, и только сейчас Хэлла поняла и еще кое-что: у Рудо не было колдовского зрения, в отличие от нее и бегущих впереди ильтонцев темнота подземелий была для него непроглядной. - Я поведу тебя! Держись за мою руку! – крикнула она в ответ, перехватывая его ладонь и на этот раз уже сама вытягивая его следом за собой. Ильтонцы нырнули в коридор впереди – для ее глаз он едва слышно приглушенно светился бирюзой. Весь пол был усыпан осколками световых колб, которые громко скрипели под их сапогами. Оставшиеся нити энергии, питавшие колбы, серебристыми дымками выветривались в воздухе, а сзади вновь нарастала ударная волна: Хэлла чувствовала ее волосками на загривке, начавшими подниматься вверх и электризоваться. Она успела затащить Рудо за собой в тоннель в тот самый момент, когда первые из нападавших ворвались в зал за их спинами. Что-то сияющее прошило воздух раскаленной иглой, устремляясь к ним, и Колокольчик вновь встретил его своим телом, закрывая за ними проход. - Кто это такие? – закричал во тьме Рудо, пригибая голову, когда энергетический удар чувствительно раскатился по пространству за их спинами, ощутимо тряхнув весь тоннель. - Это Анкана! – отозвалась Хэлла, дергая его за руку. Во тьме он бежал очень медленно и неуверенно, спотыкаясь обо все, взмахивая руками. Выругав себя за нерасторопность, она обратилась мысленно к Колокольчику, чтобы тот осветил им тоннель. Обычно в такие моменты он превращался в серебристый огонек, плывущий рядом с ее головой, но на этот раз Защитник сделал что-то совершенно другое, что заставило ее вновь охнуть от неожиданности. Он вывернулся всем тело в дугу и изрыгнул комок серебристого пламени, который полетел вровень с головой Хэллы, освещая пространство, а сам так и остался за ее спиной громадой из чешуйчатой брони, охраняющей ее от удара сзади. - Вот это да! – закричала она от восторга, оборачиваясь назад с широченной улыбкой на лице. – Какой же ты потрясающий! - Я ничего не делал, - в замешательстве посмотрел на нее Рудо, но объяснять ему что-то сейчас было совершенно не ко времени. Коридор плавно изгибался, уводя их вниз. Хэлла обернулась, глядя сквозь пространство назад: нападающие вновь разделились. Следом за ними бросилось трое, остальные устремились небольшими группами по боковым ответвлениям тоннелей. - Куда мы бежим, Манари? – крикнул Рудо. Теперь он видел путь благодаря световому шару Колокольчика (Хэлла едва не визжала от восторга, что он теперь мог делать такие штуки!), потому отпустил ее руку и значительно прибавил в скорости. – Здесь есть, где укрыться? - В нижних залах безопаснее! – сосредоточенно откликнулась она. – Торопитесь! Камень вокруг них гудел, словно растревоженный улей, и Хэлла чувствовала вибрацию этого звука повсюду – под ногами, пока содрогался пол, в воздухе, по которому шли волны. Энергетические удары сыпались им в спину, но Колокольчик пока принимал их на себя, и до Хэллы долетали разве что остаточные эффекты вроде наэлектризованного воздуха и мурашек на коже. Сердце в груди колотилось в унисон с грохотом рушащихся на Обитель ударов, а одновременно с этим она наблюдала разворачивающуюся в пространстве картину атаки. Первые серые огоньки нападавших и оборонявшихся в некоторых коридорах уже столкнулись и вступили в бой. Замелькали серые вспышки, задрожало пространство вокруг. - Почему они серые? – спросила она сама у себя, и когда Рудо непонимающе моргнул, взглянув на нее, закричала громче: - Манари, почему ильтонцы светятся серым? Они что, тоже Анкана? - Потом! – отрезала жрица, и вот на этот раз в ее голосе явно звучало нетерпение. Оно было настолько поразительным для ильтонки, что Хэлла прикусила язык. Пожалуй, сейчас и впрямь было не совсем то время, чтобы это обсуждать. А еще интереснее было то, что Манари оказалась здесь единственным черным огоньком по сравнению со всеми остальными серыми. Хэлла уставилась в ее спину на бегу, стремительно соображая, пока была возможность. Хорошо, Манари могла пользоваться Черным Источником, потому ничего не могла сделать здесь и сейчас – это ей было понятно. Но все остальные ильтонцы здесь использовали серую энергию, то есть два Источника одновременно. Значит, все они были Анкана. Но почему тогда другие Анкана нападали на них сейчас? Пандус закончился, и они ворвались в очередной зал, на этот раз меньшего размера, но с куда большим количеством дверей. А еще здесь были ильтонцы. Они выстроились вдоль зала, занимая позиции у коридоров-ответвлений, и сейчас призывали энергию, создавая серые щиты и заволакивая ими проходы. Хэлла сверилась с внутренней картой происходящего: судя по всему, ильтонцы создавали оборонительные щиты по всей Обители, блокируя для нападающих проходы. Это не везде работало, в трех местах нападавшие уже прорвались мимо таких тоннелей, сметая сопротивление, но кое-какие из коридоров уже были запечатаны. - За нами трое! – прокричал тот первый ильтонец, что встречал их в приемном зале, но так и не успел даже словом с ними перемолвиться. – Манари, веди людей к Святилищу! Мы попробуем их отбросить! - Хорошо! – крикнула она, а затем обратилась к ним с Рудо. – За мной! - Да куда мы бежим? – заворчал, отдуваясь, Рудо, но грохот за их спинами и крики ильтонцев не позволили ему продолжить. Они вновь побежали, устремляясь вниз по пологому пандусу, оставив за спинами наполненную ильтонцами пещеру. Хэлла развернула перед внутренним взором картину, увеличив масштаб, и вновь охнула от удивления. - Что ты там видишь, зрячая? – почти в отчаянье уставился на нее Рудо на бегу. – Я же знаю, что ты что-то видишь! - Их тоннели… как бесконечная рекурсия!.. – на ходу говорить было сложно, она начала задыхаться, но слишком уж потрясающим было то, что она видела прямо сейчас. – Наверху несколько камер… оттуда тоннели ветвятся… ведут к другим камерам… и вновь ветвятся… Это все гигантский лабиринт! - Иртан! – выдохнул Рудо. - Хранители пытаются… запечатать камеры… и не пустить их вниз… Но они прорываются все равно!.. - Куда они бегут? – настойчиво спросил Рудо. - Внизу… огромная… камера… - Хэлла смотрела и не верила своим глазам. Пространство перед внутренним взором все расширялось, расширялось. – Там… Источники! – заорала она во весь голос, когда все перед внутренним взором заполнил ослепительный свет, которому конца-края не было. – Под нами дыра! Огромная дыра! А за ней ничего, только вселенная! - Что?! – переспросил Рудо почти что с беспомощным видом. - Я не знаю, что это! – закричала она в отчаянье и восторге одновременно. – Я не знаю, что я вижу! И она правда не знала. Это походило на такую же невозможную овальную камеру посреди бескрайнего тела скалы, только она при этом не была овальной, она постоянно изменялась, шла волнами, будто краев у нее и вовсе не было. Крохотной ниточкой тянулась наверх трещина, будто свищ, выгнивший наружу той каверной с летающими скалами, что они видели какие-то минуты назад на поверхности. А внизу, под ними, там, куда они бежали, была бездна Источников. И там плавилось и горело черное солнце, столь ослепительное, что на него невозможно было смотреть, становящееся белым солнцем, столь темным, что его невозможно было увидеть. Сознание поплыло прочь, и Хэлла Натиф ощутила себя на мгновение так, будто зависла на тонкой-тонкой ниточке, которая в любое мгновение могла оборваться, над бескрайней бездной, у которой не было и не могло быть дна. Будто весь мир в этом месте вывернулся наизнанку, и материя стала энергией, впитывающей эту самую материю и изменяющей ее. Точка немыслимой мощи лежала там, внизу, одновременно с этим будучи вверху и везде, и Хэлла закричала, когда восприятие сместилось, и она вдруг ощутила все иначе. Ощутила себя вывернутой и неправильной частью мира, в котором была лишь энергия, и для которого материя становилась аномалией сгущенной силы, обретающей плоть. Потом Рудо подхватил ее на руки, и восприятие вновь сместилось. Должно быть, она упала, не просто же так он схватил ее, будто мешок, и поволок вперед на руках. Оставаться в сознании, мыслить, видеть и чувствовать телом сейчас было так сложно! Она расплывалась, будто кусок масла на сковороде. Ее сознание выдавливало ее тело прочь, готовое сбросить его, как змея сбрасывает старую шкуру, как бабочка вырывается из кокона, чтобы взвиться к солнцу. Сейчас именно оно было ощутимым, настоящим и реальным, а плоть казалась устаревшей, бессмысленной и лишней, сухой коркой, которую нужно было сбросить. - Что с тобой?! – кричал ей на бегу в лицо встревоженный Рудо, а она ничего не могла сказать в ответ, она ничего не могла ему сказать, потому что то, чем она могла бы говорить, больше не было для нее необходимым и отторгалось сейчас ее сознанием, вышвыривалось прочь бешеным напором мощи, для которой оно было просто неприспособленно. Оно было слишком твердым! Слишком неповоротливым! Я умираю! Я рождаюсь! Она все-таки закричала, только не ртом, а собственной душой, вырывающейся во все стороны выбросом невероятной мощи. И тело вдруг лопнуло в каждой клетке, становясь пористым, пропуская через себя эту мощь изнутри наружу. Хэлла кричала своим сознанием, переживая выплеск его наружу, она кричала своим телом, которое теперь могло пропустить этот выплеск, могло позволить ему выйти. Колокольчик рванулся к ней, обвил ее золотой чешуей, прижимаясь так тесно… Мир слился. В нем не было больше ничего, что было бы разделено. В нем не было энергии и не было плоти, были лишь грани одного и другого, перетекающие друг в друга – на одной стороне чуть плотнее, на другой чуть прозрачнее, а она была всем этим одновременно, пребывая одновременно везде. Она была и временем, и пространством, она была и плотным, и тонким, она была всем. Она дышала, и золотая взвесь поднималась с полей вечности, она моргала, и с ресниц ее осыпалось золото крохотных кирпичиков бытия. Она была. А потом мир вновь раскололся, и Хэлла с криком втянула в себя воздух, возвращаясь обратно, чувствуя собственное тело, твердое обычное тело, но при этом теперь ощущающееся совершенно иначе. Будто оно теперь стало другим, податливым, пористым, подвижным и текучим, будто пламя. Рудо все еще бежал, и лицо его было переполнено страхом за нее. Она вывернула голову, глядя на бегущих впереди ильтонцев и одновременно с этим видя перед теми же самыми глазами всю картину сражения за Обитель Тишины. Теперь два этих изображения накладывались друг на друга одновременно и совершенно не мешали друг другу и ей рассматривать их. Теперь они существовали одновременно или она сама существовала одновременно везде и всегда? Время ощущалось иначе с этого мгновения, будто что-то невозвратно изменилось. Оно рассыпалось перед ней длинной вереницей золотых бусинок-событий, огромной сетью миллиардов миллиардов вероятностей, которые вспыхивали искорками и гасли, зажигались снова. Каждое движение каждого живого существа порождало еще больше этих вероятностей и столько же их уничтожало в то же самое мгновение. Каждый выбор рождал и уничтожал выбор, и она могла видеть их все сразу же. Она засмеялась, чувствуя, как ее смех прокатывается сквозь ее тело, будто звук от пения ильтонцев сквозь камень. Все становилось теперь таким понятным! Все становилось столь простым и объяснимым сейчас! Ильтонцы и были камнем, который пустил в себя сознание, были сознанием, которое стало камнем, чтобы вечно петь в нем. Они пели сами этому камню, камень пел им, они и впрямь были каменными, но живыми, точно так же, как она только что была и сознанием, и плотью, между которыми не было разницы. Ильтонцы сами были и экспериментом, и экспериментатором, и лабораторией, в которой этот эксперимент был проведен. Как все остальные живые существа в мире, а они – в Источниках энергии. Она захохотала во весь голос, глядя на побелевшее лицо Рудо, глядящего на нее с ужасом. Должно быть, он решил, что она рехнулась, что, в общем-то, на фоне всех происходящих одновременно событий не было таким уж странным предположением. Но она не рехнулась, о нет, она вдруг поняла, как все было на самом деле, и это оказалось так просто и ясно! Красивая история о людях, вырубленных из скалы, которую рассказывали чужеземцам, об Ирантире, что с помощью Фаишаля оживил их, скрывала невообразимую и потрясающую истину, по сравнению с которой все домыслы были просто глупой игрой ограниченного и слабого воображения. Никто не вытесывал их из камня, они были камнем, который вытесал сам себя! Источник вытесал сам себя из этого камня и обрел плоть, и ступил в мир, и стал живым. Должно быть, Ирантир просто придал им форму силой своей мысли. Или силой Фаишаля, который сам был точно таким же ильтонцем, только предметом, а не живым существом, камнем, обретшим жизнь и способность создавать жизнь. Возможно, Фаишаль именно поэтому и был «дарован» Ирантиру первым – сначала Источники создали предмет, а потом уже, на следующем витке эксперимента – жизнь. А еще, возможно, жизнь создала сама себя, Источники воссоздали сами себя с двумя функциями творения – в качестве предмета, способного даровать энергию, и в качестве живого, способного даровать свое продолжение. Это было так много, так много, что из ее глаз хлынули слезы. Ее тело содрогалось, оно продолжало биться под напором бешеного могущества силы и знания, что катились сквозь нее неостановимой, непреодолимой волной. Тайны бытия прокатывались потоком простоты сквозь живую клетку, отражаясь в ней мириадами разноцветных красок. И Хэлла смеялась от наслаждения, и плакала от облегчения, позволяя всему этому просто проходить, позволяя себе быть этим. Постепенно напор слабел, и нить связи начала сворачиваться внутрь, позволяя ей вновь ощутить саму себя. Тело стало вещественнее, прочнее, поток бесконечных открытий истончился, сократившись до ниточки, которая вылилась в плоскость ее разума до последней капли, а затем свернулась в саму себя. Хэлла вздохнула уже всей грудью, уже всей собой, пусть и с совершенно новым, обновленным ощущением самой себя. Будто кто-то взял ее же и перерисовал, наполнив новыми красками и силой, все то же самое, только глубже теперь, полнее, объемнее. А потом по-настоящему открыла глаза. - Надо остановиться!.. Надо передохнуть!.. – выдохнула Манари, переходя с бешеного бега на шаг. Они вбежали в очередной неправильных очертаний зал со множеством проходов. Света все еще не было, осколки световых колб усеивали пол. Но темно не было, и Хэлла с огромным удивлением осознала, что теперь светится уже не тот шар, который изрыгнул Колокольчик в самом начале их бешеного бега. Теперь светилась она сама, вся ее кожа сияла изнутри, заполняя темноту и тишину коридора золотыми отблесками. - Ты можешь стоять? – тяжело дыша, спросил ее Рудо. - Могу, - кивнула она, зная, что теперь это правда, и он очень осторожно опустил ее ноги на пол. Руки его подрагивали от напряжения – бежали они долго и прибежали вовремя. Вряд ли с такой скоростью он смог бы еще какое-то время ее тащить. Спутники теперь все молча и странно смотрели на нее, и Хэлла сочла, что это в общем-то нормально. Не каждый день люди начинали светиться вообще-то. Если уж по чести, она о таком и не слышала вовсе никогда. Возможно, тут все дело было в Колокольчике, который в какой-то момент, какой она уже и не помнила, обвил ее тело. Сосредоточившись на нем, Хэлла почти сразу отыскала Защитника. Только чувствовался он теперь очень странно – не снаружи ее тела, как обычно, а внутри. Понадобилось совсем небольшое усилие для того, чтобы выпустить его – она просто выдохнула, и он золотым светом стек с ее губ вместе со всем сиянием и завис в воздухе, освещая им пространство. Хэлла приподняла ладонь, чтобы убедиться – тело ее больше не светилось. Видимо, спутников произошедшее несколько успокоило. Во всяком случае, они перестали таращиться на нее во все глаза, и Рудо первым повернулся к Манари и сквозь тяжелое дыхание потребовал: - Может, вы наконец объясните… что здесь происходит?.. - Вторжение, - тяжело дыша, заговорила Манари. Она сгибалась пополам, держась рукой за грудь, и Талахани мягко подступила к ней, поддерживая под локоть. Альварди стоял рядом, уперевшись каменными ручищами в колени, плечи его ходили ходуном. – Анкана напали на Обитель Тишины. - Именно сейчас? Когда мы сюда пришли? – удивленно вскинул брови Рудо. - Да, - желтые глаза Манари поднялись на них, и на этот раз взгляд их был тяжелым. – Меня тоже интересует это совпадение. Особенно с учетом того, что наш путь сюда сквозь скалу занял в несколько раз меньше времени, чем должен был занять. Альварди медленно разогнулся, как двигаются люди, внезапно осознавшие что-то страшное, уставился на них рыжими, поблескивающими в полумраке глазами. В воздухе ощутимо запахло угрозой. - Вы что, всерьез думаете, что это мы их сюда привели? – недоверчиво усмехнулся Рудо, глядя на них. Но и он напрягся, Хэлла ощутила, как окаменели его плечи. Сейчас это было почему-то очень просто почувствовать. - Слишком много совпадений, - негромко проговорила Манари, не мигая. – Слишком много, чтобы их игнорировать. - Послушайте, - заговорил Рудо примиряющим тоном, - какое отношение мы можем иметь к Анкана? Она – Спутница Аватар, я вельд, мы прибыли сюда по приказу Хаянэ почти что прямиком с битвы за Кьяр Гивир, где сразили хасатру Предательства. В этой битве никаких Анкана и в помине не было, а Аватары с ними никакой связи не имеют. Как мы смогли бы их сюда привести? - За вами могли следить, - проговорила Манари. - И как же? Мы шли через гору с помощью сил вашего народа! – давил Рудо. - И вашей Тени, - взгляд Манари переместился на Хэллу. - Колокольчик мой Защитник, он связан со временем, он просто помогал в пути, - развела руками Хэлла. - Почему же тогда я не видела его? – глаза Манари прищурились. – Теней видно энергетическим зрением, но я не видела, чтобы ваш Защитник взаимодействовал с Альварди во время движения. - Так вот же он! – Хэлла показала пальцем на висящий перед ними шар света. – Вот мой Защитник, все вы его видите. - Я вижу шар света, который вы создали из собственного тела, - глаза Манари сузились еще сильнее. Рука Талахани медленно двинулась к плечу, к рукоятке гирды за ним, а глаза заледенели. – Я видела, как атака Анкана разбилась о невидимую преграду, не причинив вам никакого вреда. Если эта преграда вообще была, если все это – не подстроенный Анкана трюк. - Вы не видите его? – заморгала Хэлла в недоумении, глядя на то, как плавает в воздухе перед ней свернувшийся в шар Колокольчик. – Как вы его не видите, вы же зрячая! - Так! – резко поднял руки Рудо, и все обернулись к нему. Он хмыкнул и вскинул острый взгляд на Манари. – Матушка, давайте разберемся. Вы предполагаете, что Анкана специально сами же защитили нас от стены огня, которую в нас и швырнули, чтобы нас выгородить? Но если так, то почему эта защита была для вас невидимой? Если ее создали Анкана, вы бы видели созданные ими потоки энергии. Разве нет? Хэлла чуть было не ляпнула про экран, которым был окружен со всех сторон выход жилы на поверхность над их головами, но вовремя прикусила язык. Чего делать точно не стоило, так это своими глупыми ремарками топить их, пока Рудо изо всех сил пытался их вытащить. По лицу Манари пробежала тень сомнения. - Но я и Защитника вашего не вижу, - поджала губы она. - Тогда, быть может, проблема не в нас? – выразительно приподнял брови Рудо, и когда ильтонка в возмущении выпрямилась продолжил: - К тому же, я помню, как Хэлла упоминала какую-то колбу, которая притухла, и из-за которой началась атака. Когда мы вошли, колба уже была притухшей. - А ведь и правда, - задумчиво проговорила Талахани. – Я тоже обратила внимание, матушка, - добавила она, когда Манари бросила на нее сердитый взгляд. - Они могли притушить колбу таким же способом, что и все остальное. Поэтому я и не вижу происходящего, - проворчала она. - Но мы этого не делали, - развел руками Рудо. – Потому что мы не имеем никакого отношения к нападению Анкана. Хотя бы потому, что мы не имеем никакого отношения к самим Анкана и вообще узнали о том, что у вас тут есть Источник всего несколько минут назад. И если вы хотите, чтобы мы помогли вам дальше во всем этом разобраться, вам придется поверить нам на слово. Манари смотрела на него напряженно, и Хэлла видела, как на ее лице борются друг с другом противоречивые эмоции. Аргументов у них больше не осталось, если Рудо не придумал еще чего-нибудь этакого, а с учетом его крайне напряженного вида, он все же ничего не придумал. Нужно было как-то убедить эту женщину, сделать что-то такое, чтобы она им поверила. Что угодно. - Ильтонцев не вырубали из камня, - заговорила она, и Манари, моргнув, уставилась на нее, как посмотрели и оба Проводника с совершенно сбитым с толку видом. – Ильтонцы вышли из Источника по его воле, они есть оживший камень, а не камень оживленный. Они – дети Источника, слияния двух его энергий. Они были пробуждены для войны, это правда, но их не вырубали и не вырезали. Они родились. - Я так и знал! – сверкнул широченной улыбкой Рудо, хлопнув себя по ладони. – Ай да зрячая! Проводники посмотрели на нее, будто на чумную, потом перевели изумленные взгляды на Манари. А вот та уже удивленной не выглядела. Она смотрела пронзительно и как-то устало, опустив вниз свои каменные руки и на этот раз уже не добавляя игру жестов к переплетению своих слов. - Откуда ты это знаешь? - Я только что заглянула в Источники, - пожала она плечами. Рудо уставился на нее с совершенно обладевшим видом, а затем громко хохотнул. - Вот не теряешь ты времени, а? Любопытная маленькая змейка! А Манари медленно проговорила, с трудом пропихивая слова сквозь сведенные судорогой челюсти: - Только Хранители Тишины знают эту правду, они и те немногие, кому Матерь Гор дозволяет соединиться разумом с Источниками. Ты не врешь. - Не вру, - просто кивнула Хэлла, робко улыбаясь ей. Все на самом деле было очень просто, если люди хотели друг с другом разговаривать. Почему-то очень многие забывали о такой простой вещи, так легко о ней забывали. - Ладно, - выдохнула Манари, а вместе с ней слегка подрасслабились и двое Проводников, хоть и не перестали смотреть на них с Рудо с недоверием. – Вы говорите правду и вы действительно иные, и атака, похоже, никак с вами не связана. Но это даже и хуже. Это означает, что в Обители появился предатель. - Похоже на то, - кивнул Рудо. – В таком случае, осталось только его отыскать. - Боюсь, не получится, - проговорила Хэлла, чувствуя, как все внутри нее сжимается от нахлынувшей боли. – Мне очень жаль. - Почему? – с тревогой взглянула на нее Манари. Они просто не видели того, что видела она. Картина битвы за Обитель Тишины продолжала разворачиваться у нее перед внутренним взором даже сейчас, когда она намеренно не смотрела туда, и с каждым мгновением эта картина выглядела все хуже. Серых пятнышек нападавших становилось все больше и больше, они растекались по коридорам, буквально сминая защитников Обители, разрывая в клочья их щиты, подчиняя себе один уровень Обители за другим. Вот только остальные не видели того, что видела она сейчас. А с другой стороны… Она подумала об этом, попросила Колокольчика, и охнула от удивления, когда световая сфера в воздухе растянулась, образуя окно. Раньше она видела такие штуки уже, ведуны делали следящие окна с помощью Теней, приказывая им прогрызть пространство насквозь и превратить свое тело в прозрачное стекло, сквозь которое можно было видеть происходящее хоть на другой стороне мира. Только вот сейчас Колокольчик открыл это окно не на другую сторону мира, а в глубину ее разума, и картина, что разворачивалась перед ее глазами, возникла в воздухе между ними. - Это Обитель!.. – потрясенно выдохнул Альварди, глядя на то, как серые огоньки неумолимо продвигаются сверху вниз, сметая один за другим уровни защиты Хранителей, которых становилось все меньше и меньше. - Мы должны что-то сделать! – Талахани в отчаянье всплеснула руками, с надеждой взглянула на жрицу. – Мы должны помочь им! А Манари только смотрела на то, как прямо у нее на глазах гибнут представители ее народа, один за другим, и отсветы серого пламени отражались на ее лице. Хэлла ощутила, как все внутри нее сворачивается от горя, переполняется состраданием и болью утраты как этой женщины перед ней, так и ее собственной. Картинка выглядела такой простой и схематичной – одни маленькие огоньки гасили другие в пустых тоннелях разветвленной сети, - и оттого ей становилось только страшнее и хуже. За каждым из этих огоньков горела жизнь, за каждым из них она прерывалась. - Мы должны уходить, - тихо проговорил Рудо, глядя на окно в воздухе. - Но разве же вы ничего не можете сделать? – Альварди обернулся к ним, его сердоликовые глаза полыхали сейчас, будто огонь. – Вы же сразили хасатру! Неужели вы не можете сейчас остановить все это? - С нами была Милана, - мотнул головой Рудо, помрачнев. – И бились мы с существом из мира воли. А эти – вполне себе из плоти и крови, и их очень много. Ты видишь сам, нам не справиться. - Но мы же не можем просто уйти! – вскричала Талахани, содрогаясь всем телом. – Просто убежать, пока они все гибнут, все до одного! Мы не можем позволить Анкана захватить Источники! - А они их и не захватят, - вырвалось у Хэллы, и ильтонцы дружно уставились на нее, как и удивленный Рудо. – Экран, - начала объяснять она, и слова хлынули из нее потоком. – На Источниках стоит экран, я видела его и чувствовала. Через него никому не проникнуть, я точно знаю. Никто из них не сможет воспользоваться Источниками, пока экран стоит. - Да, - подтвердила ее слова Манари, кивнув. – Мы так и не смогли пробиться через этот экран, сколько бы ни пытались. - А раз они не сняли его сразу же, чтобы с помощью его мощи снести всю Обитель Тишины с лица земли, раз им пришлось выжидать момент и перемещаться сюда, значит, они знать не знают, как его снять! – выпалил Рудо. – И значит, им понадобится какое-то время для того, чтобы это сделать! Я одного только не понимаю, зачем Анкана вообще захватывать Источник? – он заворожено уставился на висящую перед ними в воздухе движущуюся карту развертывающегося сражения и принялся рассуждать вслух. – Гномы, скорее всего, заодно с Сетом и рвутся сюда для того, чтобы попытаться создать армию при помощи Источников. Анкана их опередили, напав первыми и захватив Обитель. Они тоже решили вступить в игру и начать собственную войну против всего мира? Но почему именно сейчас? – Он вдруг нахмурился и взглянул на жрицу Манари. – И вот что еще мне непонятно, Манари, почему Хранители тоже используют энергию обоих Источников? Они тоже Анкана? - Нет, - устало покачала головой та. – Они не Анкана. Чтобы изучать Источники и охранять их, мы скрывали часть наших детей, способных соединяться с обоими Источниками, от Детей Ночи. Просто не отправляли их в Дом Ночей, а перевозили сюда, где они становились Хранителями Тишины и изучали жилу. Так было завещано нам Королем Солнце в конце Первой Войны, он и создал Хранителей, он доверил им Источники. - Он же и запечатал жилу? – уточнил Рудо. - Так повествуют легенды, - кивнула Манари. - Уже хорошо. Значит, это очень старый рисунок, к которому, возможно, у Анкана доступа нет. А еще вполне возможно, что экран был создан при помощи Фаишаля, и раз Фаишаль разбит на куски, прямого доступа к жиле Анкана не получат еще какое-то время. Если они, конечно, не воссоздали Фаишаль, в чем я очень сильно сомневаюсь. А раз так, нам совершенно точно нужно как можно скорее убираться отсюда тем более, что скоро они будут здесь. Взгляд Рудо не отрывался от зависшего перед ними в воздухе окна, глаза его следили за передвижением серых огоньков нападавших. Хэлла тоже видела это – некоторые из огоньков нападавших двинулись в сторону коридора, по которому они ушли, с двух сторон к последней камере перед их коридором продвигались две группы серых огоньков, а это значит, им и впрямь нужно было спешить. Но ильтонцы все еще не двигались с места. Талахани молча плакала, широко открытыми глазами глядя на зависшее в воздухе окно, не в силах оторвать от него взгляда. Альварди яростно сжимал здоровенные кулаки, по лицу его пробегали судороги гнева и боли. Смотрела туда и Манари, смотрела обреченно и устало, и взгляд ее был потухшим. Рудо проследил за их взглядами, а потом решительно вышел вперед, перекрывая собственным телом для них обзор на происходящее по ту сторону окна, и настойчиво заговорил: - Вы ничем не поможете своему народу, погибнув здесь. Вы просто отдадите жизнь ни за что и ничего не измените. Но вы все еще можете бороться. Мы уйдем отсюда, мы выясним, что происходит, найдем помощь и вернемся. И вот тогда у вас будет шанс вышвырнуть их отсюда. Но для этого вам нужно сегодня остаться живыми. Только так у вас есть шанс победить. Прошу вас, покиньте с нами это место. Еще несколько мгновений Хэлла с затаенным дыханием следила за лицом Черной Жрицы, обреченно глядящей на гибнущую Обитель Тишины, и молилась, неистово молилась про себя Вседержителю, чтобы тот дал этой женщине мудрости увидеть правоту Рудо и силы на то, чтобы не опустить рук. И Вседержитель услышал. Жрица тяжело вздохнула и подняла на Рудо черный как полночь взгляд. И кивнула.