Танец Хаоса. Новое время

Ее разбудило прикосновение – Хуго положил ей руку на плечо, и когда Милана вздрогнула всем телом, приложил палец к губам и указал в сторону. Она взглянула туда: двое стахов опускались с неба к воде. Оба были в черненых кольчугах и коже, черноволосые, с большими кожистыми крыльями за плечами, как у летучих мышей. Милана вгляделась в их лица, неохотно припоминая их с Гаярвион пленение. Тогда она была так сильно избита, что перед глазами все расплывалось, а вот сейчас выдалась возможность рассмотреть их получше. Стахи выглядели куда более человечно, чем дермаки, лица у них были даже красивы своеобразной острой опасной красотой, как красиво лезвие ножа или хищный наконечник стрелы. Эбеново-черная кожа обтягивала скуластые черепа с длинными вытянутыми разрезами глаз. Узкие губы и тонкие носы довершали картину, и Милана вдруг подумала, что стахи чем-то смахивают на змей или ящериц – такие же тонкие, такие же смертоносные и быстрые. И они были разумны, двигались грациозно и уверенно, будто большие хищные кошки. И почему только они заняли сторону Сета? Впрочем, имело ли смысл задавать подобный вопрос? Как и в случае с гринальд вряд ли на него можно было найти ответ. Большой валун, возле которого они вчера устроились на отдых, закрывал стахам обзор, но Милана все равно дождалась того момента, как они сели на берег, исчезнув из поля зрения, и только после этого бесшумно поднялась и прокралась ближе к скале, переводя все свое внимание в слух. Только вот это было бесполезно – стахи говорили на языке, которого она не знала, грубом, лающем, состоящем, кажется, из одних только согласных. Она вслушивалась очень внимательно, пытаясь уловить хоть одно знакомое слово или название, хоть что-то, что могло бы им помочь в дальнейшем, дать понять, куда направляются войска, но все было напрасно. Стахи умылись, набрали воды из реки, что-то лениво обсуждая, а затем поднялись в воздух и скрылись в пылевой буре. Милана обернулась к Хуго, тот смотрел на нее с ожиданием. - Я не поняла ни слова, - призналась она. - Они прилетели с гор, - он махнул рукой куда-то вперед, сделав это удивительно неловко, будто ему сложно было управлять собственным телом. – Там есть какое-то место, где они отдыхают. Среди вершин. - Ты знаешь их язык? – удивленно приподняла брови Милана. - Нет, я считал память их тел, - пояснил он. – Они недавно отдыхали где-то недалеко, где им было комфортно, и ни в чем не было нужды. - Значит, где-то тут есть большой лагерь стахов, - нахмурилась Милана. – Надо бы посмотреть, где он и сколько их там. Хуго спокойно кивнул, соглашаясь с этим. Он вообще не выглядел встревоженным, каждое движение его тела говорило о том, что он нисколько не задет происходящим, но Милана чуяла запах его эмоций. Они теснились в нем, будто безумные, мешались, сталкивались и сплетались, образуя невообразимые клубки. Поразительно, но снаружи не было видно вообще ничего. Они быстро позавтракали, наполнили водой бурдюки, а затем двинулись дальше – на этот раз вдоль кромки воды, по самому берегу реки, прячась под наметенным пылевым навесом сверху. С одной стороны, так было куда безопаснее – дермаки не приближались к проточной воде. С другой оставались стахи, которых вода нисколько не тревожила, и это следовало учитывать. Теперь Милана не отрывала глаз от неба над их головами, почти что не позволяя себе моргать. Пылевая буря сильно ограничивала обзор, врагов нужно было заметить задолго до того, как они заметят их с Хуго, чтобы успеть найти укрытие. И сейчас волчье зрение очень помогало ей, давая глубину и дальность обзора. Стахи были живыми существами, куда живее дермаков, и их тела наполняла горячая кровь. В тепловом спектре их можно было заметить на большом расстоянии. Впрочем, скоро им пришлось покинуть относительную безопасность речного берега. Скалы с двух сторон от них придвинулись вплотную к потоку, чье движение наполнилось яростью и ревом. Идти вдоль воды стало невозможно, и они вынуждены были выкарабкаться на берег. Знакомое чувство давящей громады вернулось, когда Милана подняла голову. Из пылевой бури впереди выступала Черная Стена, обрывистые скалистые пики, протыкающие насквозь облака. Будто пробитая стрелой рана зияло в этой стене русло Дионина. Скалы зажимали его с двух сторон, вплотную подступая к воде, поток ревел и мчался вперед в облаках водяной пыли, изгибаясь меж скал, и Милана не могла себе представить ни единого суденышка, которое сумело бы пройти по нему с той стороны гор на эту. Ветер вырывался из расщелины реки с такой силой, что больно было смотреть в ту сторону – глаза резало ножами. Она сощурилась, отходя в сторону от пролома, отступая подальше под защиту скал. Хуго побрел за ней, продолжая ощупывать ладонью воздух. - Они здесь не пройдут, - уверенно проговорила она, когда ветер прекратил наконец пытаться вырвать ей глаза. – Здесь невозможно пересечь горы. Ни на чем. Вместо ответа Хуго присел на корточки и положил руку на скальную поверхность под их ногами. Ветра в Хмурых Землях дули с востока на запад, в предгорьях пыли почти не было, не считая той, что кружилась в воздухе, принесенная вихрями в обратном движении воздуха. Под ногами их выступала наружу порода – гранит, твердый, неподатливый, непреодолимый. Милана сощурилась, разглядывая скалы над собой. Кто окружил эту землю горами со всех сторон? Она не помнила, что рассказывала ей об этом Гаярвион, но уж больно ровно стояли эти скалы, слишком уж они напоминали частокол, будто появились одномоментно, поднявшись из земли по чьей-то направленной воле. Ущелья между ними заканчивались тупиками и обрывами, сами горы перекрывали друг друга, обрывая путь. И нигде не осталось ни тропки, ни единой дорожки, чтобы по ней войти или выйти наружу. Только у Кьяр Гивир, запечатанная эльфами, а две другие перекрывали реки. Слишком просто, слишком слаженно, будто по маслу. Природа не могла создать что-то столь простое, природа всегда изощрялась и оставляла варианты. - Хуго, - позвала она. Он не двинулся, не взглянул на нее, но Милана ощутила его внимание, теперь обращенное к ней. – Ты можешь заглянуть в память этих гор? Как они были созданы? Кем? - Сейчас, - пробормотал он, и голос его медленно потух, будто фитилек свечи, тонущий в воске, обратившись в едва различимый шепот. Милана видела волчьим тепловым зрением, как касаются его пальцы камня, и как светятся его подушечки – темно-бордовым, кровавым светом, как тянутся от них в камень тонкие-тонкие ниточки мицелия, по которым Хуго читал память скал. Это выглядело даже красиво, если присмотреться. Загадочно поблескивали каменные структуры, подсвечиваясь от его рук, будто последние угольки в остывающем горне. Пока он работал, она вновь взглянула на скалы. Наставница Кара рассказывала им о том, как растут горы. Про жидкий огонь глубоко в раскаленном сердце земли, который по мере остывания превращается в скалы. Про то, как под влиянием жара своего полнящегося желанием творить сердца Артрена движет эти скалы, и они поднимаются вверх, к небу, чтобы дотянуться до самого солнца Роксаны, одарить его своей лаской. Все это было о любви, конечно, об Их бесконечном танце друг вокруг друга, в котором огонь солнечный и огонь земной встречались в красоте творения. Но то было дома, то было иначе. Артрена растила Свои горы снизу вверх из желания дотянуться до сияющих губ Роксаны, и они росли медленно и свободно, так, как им одним хотелось, в одном им ведомом рисунке. Здесь же горы заставили вырасти, и они были не о любви, они были о защите. Жесткой-жесткой защите, рассекающей мир на две части: до Черной Стены и после нее. - Был какой-то катаклизм, - заговорил Хуго отрывисто и с трудом, зажмурив глаза и морщась, пока его пальцы ощупывали камень. – Я вижу огонь, который рвется снизу вверх, выдавливает камень сплошной стеной. Кто-то… заставил этот камень выйти наверх. - Ты видишь кто? – подалась вперед Милана. - Вижу боль, вижу нежелание. Эти горы не хотели расти. Они не должны были вырасти здесь. Этот камень не желал быть измененным, он принадлежал глубинам. – Хуго дернул головой в сторону один раз, другой, будто отдергивался от кого-то, кто шептал ему в самое ухо. Потом вновь заговорил. – Кто-то вторгся в камень и изменил его, подняв вверх силой пламени внизу. Но у него не получилось до конца. - Объясни, - попросила Милана. - Все треснуло в двух местах… По ту сторону гор раньше было озеро. Очень много воды… Он использовал ее… Ооо! – Хуго потрясенно выдохнул, потом заговорил быстрее, эмоции заполнили его голос впервые за все это время. – Он использовал воду, чтобы остужать породу и выравнивать ее в стену, но в двух местах, где текли реки, так и не смог замуровать полностью. - То есть по ту сторону гор есть озеро? – встрепенулась Милана. - Раньше была целая система озер, очень много воды, край болот, - Хуго говорил быстро и напряженно, словно торопился пересказать ей поток образов, который видели его лишившиеся какой-либо осмысленности глаза. – Но потом он пустил воду на стабилизацию породы гор… Остался подземный резервуар, он питает две реки. - Зачем поднимать горы из земли и строить из них стену, если не для защиты? – Милана нахмурилась, изо всех сил соображая. – Значит, должно быть что-то, что он защищал этими стенами, он что-то прятал! – Она обернулась к Хуго и попросила: - Ты можешь увидеть дальше озера? Что по ту сторону? Что спрятано за Черной Стеной? - Далеко, - отрывисто выдохнул Хуго. – Я озеро-то вижу с трудом, скорее чувствую по остаточной памяти охлажденного камня. А что дальше – я не вижу. - Там что-то должно быть, - Милана нахмурилась, глядя на скалы над своей головой. – Не просто же так он столько усилий убил на то, чтобы это защитить. - Горы похожи на крепость, - проговорил Хуго. – Быть может, он создал для себя убежище. - Почему, если у него было столько силы на то, чтобы создать для себя такое убежище, он не потратил эту силу на порабощение всего мира? – Милана взглянула на вельда. Тот отнял руку от скалы и теперь тоже смотрел на нее, сидя на корточках и чуть щуря свои синие глаза. – Черная Стена здесь для того, чтобы что-то спрятать, и я хочу знать, что именно. - Это может быть только Источник, - задумчиво кивнул сам себе Хуго, и Милана моргнула, ошеломленная простотой этого открытия. - А ведь и правда! - Все эти годы он создает дермаков, а они рождаются от маток, которые питаются остаточными выбросами Источника. Я слышал, что он развоплощен и не имеет тела, что он слился с Источником для того, чтобы иметь возможность создавать дермаков. И Гротан Кравор тоже покоились в Источнике вместе с Эвилид, живыми Эвилид, во плоти. И если эти горы – защита, то и Источник для них тоже был защитой. Я думаю, Сет спрятал их в Черном Источнике за Семью Преградами до поры, до времени. Так же, как спрятал Источник за Черной Стеной. - Тогда почему он спрятал их в Черном Источнике Роура, а не в своем собственном? Так ведь было бы гораздо проще, - заморгала Милана. - Логично предположить, что жила Источника на самом деле одна, это просто мы считаем их разными, - пожал плечами Хуго, и когда Милана с совершенно отупелым видом уставилась на него, спокойно пояснил. – Ну смотри. Источник – это энергия, создавшая миры. Она не может существовать лишь в одном месте, она должна существовать одновременно везде и нигде. Она не может быть локализована в одном месте, потому что весь мир расправлен равномерно, как скатерть на столе. Таким образом, Источник везде, но жилы его в физическом мире выходят в разных местах. Однако Источник при этом остается один для всех. Милана ощутила себя так, будто каждая ее мозговая извилина сейчас вывернулась наизнанку и заняла совершенно иное положение. Хуго смотрел на нее с терпеливым ожиданием, давая ей возможность помыслить, и она вдруг ощутила себя на фоне его такой тугодумной и медленной, что даже неловко стало. - То есть ты хочешь сказать, что Сет поместил их в свою жилу, а вытащил наружу из другой жилы в Роуре? Но почему не из своей? - Я не ведун. Я не знаю, - легко признался Хуго, и Милане стало вдвойне не по себе. Он еще и свои ошибки признавал вот так – мимоходом, а для нее одно осознание этой самой ошибки стоило стольких сил, не то, что ее принятие. Впрочем, сейчас не время было для самокопания, и совершенно точно не место. В любой момент их могли увидеть стахи или гринальд, теперь служившие Сету, потому действовать нужно было быстро. Постаравшись собрать воедино то, что они узнали, Милана заговорила: - В распоряжении Сета жила Источника, которую он прячет за горами. Кьяр Гивир был единственным местом, где он мог провести войска, сейчас он завален. Но дермаки все равно проникают в Хмурые Земли, я хочу знать как. Ты можешь посмотреть, что под горами? - Тоннели, - почти сразу же охотно отозвался Хуго. – Множество небольших тоннелей, которые ведут на эту сторону. Целые сети. – Она цыкнула, и Хуго отрывисто продолжил: - Но они очень мелкие. Как капилляры. Много дермаков по ним не пройдет. Или это займет очень много времени. - Значит, ему все равно придется проводить их где-то здесь. Но как? – Милана вновь взглянула на бушующую реку меж скал. Она бы в такое течение не сунулась, не то, что дермаки, отчаянно страшившиеся даже обычной спокойной реки. - Я не вижу ничего. По крайней мере на участке отсюда до Кьяр Гивир, дальше я просто не чувствую, далеко слишком, - сообщил ей Хуго. - А дальше там и нет ничего. Гаярвион говорила, дальше горы загибаются в сторону океана, земли там мертвые и пустые. – Вздохнув, она проговорила. – Ладно, надо собственными глазами посмотреть, что по ту сторону. Я хочу понять, сколько их и где они. - Насколько я помню, это не входило в наше задание, - насупился Хуго, глядя на нее. – Мы должны были осмотреть предгорья. И мы это сделали. - Да, но мы узнали не так уж и много. – Он смотрел на нее без выражения, но так пронзительно, что Милана быстро добавила: - По крайней мере, о том, где они нанесут следующий удар. Этого мы так и не узнали. - В данный момент есть только один вариант – Остол Минтиль, потому что здесь у них пройти возможности нет, в чем мы только что убедились. С учетом ценности той информации, которую мы получили сейчас, я вижу необходимость как можно скорее вернуться в Остол Офаль, - Хуго смотрел на нее в упор, почти не моргая. - Да, но мы так и не узнали, сколько здесь стахов и гринальд, - упрямо покачала головой Милана. - Они куда опаснее пеших дермаков, сильнее, лучше обучены, среди них есть ведуны. К тому же, их как раз ничто не сдерживает оттого, чтобы пересечь горы. И стоило бы сосчитать их до того, как они это сделают. Несколько мгновений вельд задумчиво смотрел на нее, прокручивая в голове новую информацию, а потом медленно проговорил: - Да, ты права. Но я в исполнении этой части тебе помочь не смогу, так как у меня нет крыльев, поэтому останусь здесь. И в случае, если в течение суток ты не вернешься, я покину это место и направлюсь обратно в крепость. Совет должен узнать об Источнике. Что-то внутри Миланы противно дрожало и тряслось, напоминая ей об одной очень важной вещи, которую обязательно стоило помнить – пытках Авелах. Да, она очень хотела узнать, что по ту сторону гор, очень хотела первой принести эту информацию Гаярвион, хотела доказать в очередной раз, что она чего-то стоит. Но Хуго смотрел на нее без выражения, просто размышлял, и впервые в жизни она вдруг подумала о чем-то, для себя весьма новом. Об осторожности. О том, как легко развязывали язык пытки, в чем она успела убедиться совсем недавно. О том, что означала ответственность за другого человека, которого ты привел с собой в опасное место и которого точно так же должен был оттуда и вывести. О том, что вдвоем было справляться на самом деле куда легче, чем одному. О том, что рот существовал не только для того, чтобы решать за себя или отдавать приказы, но и для того, чтобы просить помощи. Я буду проклинать тебя всю жизнь. Но научила ты меня очень многому, бхара. - Мне понадобится твоя помощь, - она посмотрела на Хуго. Его лицо не изменилось, но он чуть-чуть опустил подбородок, будто прислушивался к тому, что она ему говорит. И взгляд его стал глубоким, ожидающим и доверяющим самую-самую чуточку больше. – Я не смогу справиться одна, да и у волчьего моего зрения все равно есть пределы. Но я могу поднять тебя на руках, и тогда ты сможешь считать ветер у вершин и, возможно, найти их логово. - Ты сможешь меня поднять? – Хуго посмотрел на нее с сомнением. Он был пониже ее немного, и не таким здоровым, как вельды-наездники, но все равно значительно крупнее Гаярвион. - Сальважья кровь дает преимущества, - сообщила она, а потом добавила: - Я не смогу носить тебя долго. Но я смогу поднять тебя на необходимую нам высоту, чтобы ты послушал пространство, а потом опустить обратно. Этого будет достаточно. - Тогда хорошо, - кивнул Хуго, выпрямляясь. Это тоже было новым: трезвая оценка своих сил. Раньше она не задумывалась о подобных вещах. Раньше она верила, что способна на все. Теперь этот человек стоял перед ней и смотрел ей в глаза, и Милана знала, что не могла его подвести. Не потому, что дала высокопарную клятву, не потому, что была Волчицей из Сол, а потому что она взяла на себя ответственность за него. Это было иначе и значило совсем иные вещи. Сосредоточившись, она открыла крылья за спиной. Прокатился по плечам знакомый жар, распустился узелок в груди, потекло золото двумя ручьями, наполняя пространство за спиной, поддерживая ее. А раньше ведь это был огонь, и она так до конца и не поняла, что с ней случилось во время битвы с Авелах, что к силе Роксаны добавились еще четыре стихии Небесных Сестер и Их Великой Мани. Она даже с одной из жриц Аленны, пришедшей вместе с войском Магары, поговорила об этом, когда выдалась возможность, но та лишь поцеловала ее в лоб, обняла и заявила, что нет милости выше милости Небесных Сестер. И это вроде бы объясняло все, но не объясняло ничего при этом. Впрочем, особенно копаться в этом вопросе у Миланы времени не было. Зато крылья всех стихий открывали перед ней доступ ко всем возможностям этих самых стихий, и вот это было очень кстати. Она не все еще освоила до конца, особенно сложно было с Водой, та почти не давалась Милане, но вот Воздух пришел куда легче, и сейчас это было очень кстати. Нужно было только подумать об этом и слегка расслабиться, и золото крыльев выцвело в почти прозрачное белое облако, пропускающее насквозь свет. Она взглянула на Хуго, пытаясь понять, как лучше его подхватить, и тот неловко переступил с ноги на ногу, впервые за все это время проявив нерешительность. - Давай-ка и впрямь на спину мне запрыгивай, - невольно усмехнувшись, предложила ему она. – Так будет удобнее всего. - Ты уверена, что сможешь меня поднять? – еще раз уточнил он, и Милана слегка перераспределила сальважью кровь в жилах, отчего мышцы ее набухли, раздуваясь под одеждой. - Смогу, если ты не будешь брыкаться. - Я и не планировал, - не поняв шутки, серьезно сообщил вельд. Впрочем, все оказалось не так просто, как она планировала. Чтобы усадить его на спину, пришлось перевесить рюкзак с вещами на грудь, а ножны с катанами на пояс. И к тому моменту, как он все-таки повис на ней, Милана поняла, что вновь обретенное ею трезвое мышление хоть и было весьма кстати, но все же налагало на ее жизнь некоторое количество ограничений. Хотя бы потому, что сейчас она вряд ли смогла бы с кем-то сражаться. Хуго оказался очень тяжелым, гораздо тяжелее, чем она ожидала, и ей пришлось придерживать его руками под колени, чтобы уж точно не уронить, а рюкзак теперь болтался у нее под носом, мешая удерживать равновесие. Подняв голову, она еще раз огляделась. Пылевая буря сокращала обзор, упираясь в самые облака, Черная Стена перекрывала путь на восток. На первый взгляд для волчьих глаз никого живого вокруг не было видно, ничто не двигалось, ни единого теплового пятна она углядеть не смогла. Вздохнув, Милана тяжело оторвалась от земли и полетела вверх, с трудом удерживая равновесие. Они должны были быть очень осторожны сейчас, в разы осторожнее, чем когда они с Гаярвион удирали из Страны Мрака. - Гляди в оба, - с трудом проталкивая слова через сведенное усилием горло, приказала Милана. – Если нас заметят, нам не жить. - Угу, - твердо кивнул Хуго, и она ощутила, как он отнимает одну руку, которой цеплялся за ее шею, и вытягивает ее в сторону, чтобы считывать пространство. Пожалуй, идея подняться в воздух с ним на спине была так себе, это Милана признала уже на полпути к облакам. Из-за тяжести вельда подъем отнимал огромное количество сил, и еще более серьезные усилия она затрачивала на то, чтобы не потерять равновесие. Воздушные потоки здесь были коварными, закручивались вокруг ущелья, воронками тянули к Черной Стене, грозя в любой миг сорвать ее с намеченной траектории и размазать о скалы. Ей и без груза тут лететь было бы сложно, а с вельдом на плечах – совсем невмоготу. Они были уже почти у облаков, когда Хуго резко проговорил: - Я… чувствую что-то. Там наверху женщина. - Что? – переспросила Милана, в первый момент решив, что ей послышалось. Да и немудрено. От напряжения по лицу стекал пот, оседал солью, перемешанной с потеками пыли на губах. Вахра прилипла к голове и отяжелела, теперь мешая ей дышать еще больше, чем раньше. - Женщина-стах. Над нами, - отрывисто повторил вельд. - Куда мне лететь, чтобы обойти ее? - Двигайся правее, - посоветовал он. – Ближе к скалам. - Ладно, - проскрежетала Милана. Теперь все стало еще сложнее. Медленно-медленно, будто вставший после тяжелой болезни и заново обучающийся ходить человек, Милана сдвинулась к скале и принялась подниматься вверх почти вровень с камнем. Из-за этого движение еще больше замедлилось, порывы ветра немилосердно ее толкали, грозя в любой миг опрокинуть. Она выбивалась из сил, задыхаясь и чувствуя, как сердце в груди почти что лопается от натуги. В конце концов, она все-таки влетела в облака, и ветер исчез, как будто его ножом отрезало, перестав крутить ее и дергать. Впрочем, к этому моменту сил было уже так мало, что Милана не сильно обратила на это внимание. Она только упорно поднималась и поднималась вверх вдоль склона, пока облака над головой не начали наполняться золотом. И когда солнечный свет вокруг обратил их в сияние, она поняла, что долго не выдюжит. - Ищи какой-нибудь уступ, - приказала Милана, с трудом разжимая сведенную судорогой усилия челюсть. – Мне надо отдохнуть. - Сейчас, - отозвался Хуго, помолчал несколько мгновений и проговорил: - Бери немного левее и выше. Там есть расщелина меж скал. Мы сможем укрыться. Расщелина оказалась даже больше, чем она ожидала, и больше походила на пещеру, в которой они с Хуго вдвоем с трудом, но поместились. Пол у нее был кривой и сколотый вниз, внутрь горы, поэтому разместились они без особого комфорта, но каменные выступы с обеих сторон хорошо скрывали их от посторонних глаз, и здесь можно было передохнуть. Милана навзничь растянулась на скале, тяжело дыша и позволяя сведенным в жгуты мышцам растечься, будто желе. Наслаждение накатило на нее, заполняя все ее тело дрожью – давно она так не надрывалась, а может, тело еще до конца не восстановилось после Авелах. Она прислушалась к собственным гудящим мышцам, к костям, к ощущению своей физической силы, которую раньше так хорошо знала, которой так упивалась когда-то. Это тонкая трещина, как от удара камешком по стеклу, все еще была там, так никуда и не делась, будто гнилая доска посреди моста через бурную реку. И о ней обязательно нужно было помнить. Обязательно. Постепенно она сумела восстановить дыхание и приоткрыла глаза, оглядываясь по сторонам. Солнечный свет мягко ложился сверху, касался ее кожи ласково и тепло, такой позабытый в эти недели хмурости. Мимо медленно проплывал белый туман облаков, оставляя прохладное влажное касание. Золотились вокруг белые валы, их поволока закрывала небо, и Милана вдруг очень остро ощутила себя в безопасности в их объятиях. Так давно она не чувствовала безопасности неба, так давно не купалась в лучах своей Огненной Ману. Вещь, что казалась привычной и обыденной, внезапно обратилась чудом и дала ей поддержку, какой она и не ждала вовсе. Прикрыв глаза, Милана вознесла хвалу всем Небесным Сестрам с благодарностью за это краткое касание. Даже здесь Они были с ней, медленно возвращались в ее жизнь после пережитой в ту черную ночь муки. Наконец-то Они возвращались. - Хуго, я не смогу поднять тебя выше, - проговорила она, переворачиваясь на спину и расслабляя все мышцы, чтобы те как можно скорее восстановили энергию. – Боюсь, у меня хватит сил только на то, чтобы спустить тебя вниз. Так что осмотрись отсюда, хорошо? - Сделаю все, что смогу, - напряженно проговорил он. Милана повернула голову вбок, чтобы видеть его. Он сидел, прислонившись к скале, прижавшись всем телом так, будто пытался прирасти к ней. И свободной рукой медленно-медленно водил по воздуху. Зрачки его сжались в маковые росинки, он часто смаргивал, снова и снова, нервно и быстро. - Что с тобой? – спросила она, приглядываясь к вельду, принюхиваясь к его запаху. Кажется, ему было очень страшно. - Не люблю высоту, - отрывисто бросил он. - Почему не сказал внизу? – нахмурилась Милана. - А почему ты не сказала, что тебе тяжело меня нести? – голос его дрогнул, сорвавшись на высокую ноту, и Милана выдохнула, закрывая глаза. Да уж, они друг друга стоили. Делали примерно одинаковые глупости, даже стараясь этих самых глупостей не делать. - Что ж, мы оба молодцы, - подытожила она, облизывая под вахра соленые губы. – И пора признать, что мы и так узнали достаточно. Считай все, что можешь, а потом уходим отсюда. По крайней мере, надо убедиться, что они не собираются проводить здесь армию. - Да, - звенящим голосом отозвался Хуго. Милана позволила себе просто лежать на камне, восстанавливая силы своего тела. Что ж, следовало признать, теперь уже она не могла взять и одним махом сделать невозможное, как раньше, не задумываясь, не колеблясь, не страшась ничего. Теперь приходилось очень четко рассчитывать собственные силы и делать понемногу, довольствуясь результатами, которые раньше она бы лишь презрительно отмела прочь, как недостаточные. Можно было бы сейчас оставить здесь Хуго, взлететь повыше над облаками, рискуя быть обнаруженной, и посмотреть сверху, попытаться узнать, есть по ту сторону Черной Стены скопление вражеской армии или нет. Но если ее убьют, Хуго уже вниз не спустится, и информацию до Гаярвион никто не донесет. И если раньше она бы выбрала рискнуть всем и сорвать куш, то теперь – унести уже добытое с собой. Ты стремительно умнеешь, моя дорогая. Хотя бы это хорошо. - По ту сторону гор нет войск, в воздухе нет присутствия скверны, - сообщил Хуго. - Ты уверен? – взглянула на него Милана. Он морщился, комкал брови, но голос его звучал твердо, да и пальцы в воздухе застыли, будто вцепились во что-то невидимое, и совсем не дрожали. - Ровно настолько, насколько вообще можно быть уверенным в подобной ситуации, - подтвердил он. – Присутствие большого скопления существ оставляет следы. Армия – это очень большое скопление, его я почуял бы в ветре на расстоянии в несколько десятков километров. Поблизости ничего подобного нет. - Хвала Роксане, - выдохнула Милана. - Я вообще не чувствую поблизости никого, кроме той женщины, - добавил Хуго, и Милана вопросительно приподняла бровь: - Одна единственная женщина-стах? - Да. И она не двигается с места, - глухо подтвердил Хуго. - Первый раз на моей памяти я слышу про женщину-стаха, - заметила Милана, лениво глядя на то, как плывут над ней облака. – Мы раньше только с мужчинами сталкивались. - Она ранена, кажется, - сообщил Хуго. – Я чувствую кровь. - Ранена? - Да. Жизнь в ней теплится с трудом. Я едва могу ее слышать. Что-то кольнуло Милану внутри, заставив ее сесть. Она взглянула на Хуго, щупающего воздух, чья бледность проступала даже сквозь толстый слой бурой пыли вокруг глаз, затем прищурилась, уставившись в облачное море вокруг. - Она одна, Хуго? Ты точно уверен, что рядом больше нет никого живого? - Одна, - подтвердил он. – Я чувствую ветер, поблизости никого нет. - Но что она здесь делает? – нахмурилась Милана. – Тем более полумертвая. Ты можешь точнее рассмотреть? - Далеко, - покачал головой Хуго. - Я чувствую запах крови и муки, усталости. Страдание. - Может… они ее здесь бросили умирать? – Мысли лихорадочно закрутились в ее голове, и Милана поняла, что уже приняла решение. И решение это было простым и понятным, куда более взвешенным и вменяемым, чем все ее сумбурные размышления про собственные невозможности, гнилые доски и раны. Она взглянула на Хуго и продолжила: - Она может что-то знать об их лагере. - Ты хочешь ее допросить? – неуверенно взглянул на нее вельд. - Да, - твердо кивнула Милана. Он не спорил с ней, просто смотрел и ждал, и она продолжила: - Мы не можем рисковать и пытаться перелететь горы в поисках их лагеря. Но если она где-то поблизости и одна, я могу подобраться к ней и попробовать что-то выведать. - А если она ничего не скажет? А потом сдаст нас своим соратникам, если те вернутся за ней? – Хуго нахмурился и покачал головой. – Это рискованно, Милана. Я сомневаюсь, что ты сможешь убить ее после допроса, а это значит, что мы рискуем успехом нашей миссии. - Да, это рискованно, - согласилась она. – Но этот риск оправдан. И ты это знаешь. Он посмотрел на нее долгим взглядом. Странный он был, этот вельд. Мысли в его голове складывались совершенно иначе, нежели у Миланы, но при этом они почему-то молчаливо понимали друг друга и без слов тоже. Как сейчас, когда ему стало понятно, что она уже уступила в большом, но в малом не уступит. Ей вдруг подумалось, что они оба походили на канатоходцев, балансирующих над пропастью параллельно друг другу. Каждый из них в чем-то преодолевал, а в чем-то сдавался, отыскивая свою золотую середину, но каждый находил, и в этом молчаливом равновесии они странным образом поддерживали друг друга. - Хорошо, - кивнул ей Хуго, хоть за мгновение до этого она уже знала, что он так и сделает. – Я буду ждать тебя здесь. - Давай не будем рисковать, - покачала она головой. – Сначала я спущу тебя вниз, а потом уже найду ее. Просто дай мне направление, где ее искать. - Вот там, - палец Хуго указал сквозь облака на север. – Она выше нас примерно на полсотни метров. На одной из скал. - Поняла, - Милана прикинула расстояние, а затем собрала все свои усталые силы в кулак. – Давай-ка спустимся, пока я еще могу это сделать. Вниз было легче, чем вверх, и летела она куда быстрее, хоть и приходилось сдерживаться, чтобы не сорваться в свободное падение. Хуго на ее спине судорожно дышал ей в шею, обхватив ногами и руками, будто кот ветку. Сейчас ему было куда страшнее, потому что он смотрел вниз, и Милана чувствовала запах его ужаса, липкий и холодный, приставучий, как репей. А сама думала об ответственности и о том, чего могла бы достичь, обрети она эту ответственность раньше. Скольких она бы не обидела на своем пути, скольким не причинила бы боли. Сколького могла достичь. И для этого не нужно было сворачивать горы и творить чудеса, для этого нужно было просто думать о других. Так просто и так сложно при этом. А еще вспомнилась короткая сухая фраза первой катаны Талы, которую она бросила пару лет назад, когда Милана пришла к ней с просьбой назначить ее первой пера. Тогда как раз одна из первых забеременела, и в левом крыле освободилось место. Тала долго рассматривала Милану, а потом коротко ответила: «Рановато». И это при том, что они с Крол к тому моменту были уже известны в клане, считались одними из лучших молодых по владению оружием, прославились добросовестной службой, умением работать в команде. И это «рановато» жгло ее еще долгое время, терзало и кусало засевшей между лопаток занозой, заставляя огрызаться на всех и скалить зубы. Потому что Милана считала, что заслужила право попробовать, хотя бы попробовать себя в качестве первой. Эта боль унялась, когда ману отправила их с Крол следом за Данкой на другую сторону мира, забылась совсем, когда они с сестрой повели Аватар в Луас. И к тому моменту, когда Милана явилась в Бреготт во главе посланных Аватарой Спутников на переговоры с его владыкой Бернардом, она уже и думать не думала про свое «рановато». А стоило бы подумать. Ну а вот теперь, роняя горячие капли пота с кончика носа и задыхаясь под вахра, Милана спускала на землю перепуганного насмерть вельда, которого во что бы то ни стало должна была доставить на землю, а потом и к Гаярвион. И это было уже не про первую пера, отдающую приказы сотне разведчиц и уверенную в собственном праве им эти приказы отдавать. Это было про ответственность за чужую жизнь и жизни очень-очень многих людей, которую она наконец-то на себя взяла. Хуго, тяжело с присвистом дыша, сполз с ее спины, и Милана помогла ему на дрожащих ногах отойти под защиту скального выступа, где он мог укрыться. Ее собственные ноги тоже дрожали, и на этот раз она тоже прислушалась к собственному телу и позволила себе немного отдохнуть, сжевать полоску солонины и выпить воды. Ей нужны были силы, ее телу нужны были силы для задуманного, и игнорировать это не стоило. - Жди меня здесь. Если я не вернусь дотемна, уходи, - приказала она ему, и вельд кивнул, внимательно глядя на нее. - Вернись, Милана. Мне сложно будет без тебя добраться до рва. И это тоже было правдой, которую они оба хорошо знали, и которую нельзя было игнорировать. Взлетать без лишнего груза теперь было как будто в несколько раз легче обычного. Она выбрасывала себя вверх мощными толчками крыльев, разрезая поперек штормовой ветер и внимательно следя глазами за окружающим небом. Теперь Хуго с ней не было, он не мог заранее предупредить о приближении врагов, и оставалось полагаться на собственное чутье. Поколебавшись, Милана сорвала с лица опостылевшую вахра, чтобы лучше чуять – все равно пролетит сквозь облака, и вода смоет с лица всю пыль и грязь. А еще теперь одной было страшнее – это чувство тоже оказалось новым для нее. Физическое присутствие Хуго давало ощущение надежности, хотя бы банально потому, что он висел на ее спине и вполне непосредственно прикрывал эту самую спину. Теперь же она оказалась одна одинешенька посреди огромного простора, и с ней не было никого, кто мог бы ей помочь. Я у себя есть, а у меня есть все мои чувства и опыт. И если я буду внимательна и трезва, этого окажется достаточно. Мимо скользила знакомая скала, вдоль которой она только что сначала поднималась, а потом опускалась. Милана ориентировалась на нее, чтобы не потерять направление, и довольно скоро нашла среди облаков скол, в котором они с Хуго прятались. Вывернув глаза и добавив себе волчье зрение, она двинулась дальше, в том направлении, которое он давеча указал ей, двигаясь снизу вверх сквозь облака. В тепловом спектре она видела достаточно далеко, чтобы заметить врага вне зоны досягаемости и спрятаться до того, как заметят ее, но ситуацию осложняла Черная Стена. Кто-то мог скрываться и по ту сторону устремляющихся в бесконечную синеву черных пиков. Кто-то мог наблюдать оттуда, из трещин, сколов и пещер. Она двигалась довольно долго, вглядываясь в скалы вокруг, чутко принюхиваясь к ветру и стараясь не покидать облаков, чтобы не оказаться на виду для чужих глаз. И уже почти отчаялась найти хоть какие-то следы женщины-стаха, о которой говорил Хуго, когда нос все-таки уловил слабый-слабый запах крови, исходящий откуда-то снизу. Милана вскинула голову, вынюхивая след, свернула в сторону гор, внимательно вглядываясь в проползающие под ней пики и расщелины. А потом глаза уловили одну единственную красноватую точку на фоне темного каменного бока скалы. Милана всмотрелась туда, стремясь разглядеть детали, нахмурилась, не до конца понимая, что видит издали. Хуго говорил, что чует женщину-стаха, но она не видела крыльев. Только маленькую скрюченную фигурку посреди открытого всем ветрам каменного плато. Перед тем, как приземлиться, Милана еще раз очень внимательно осмотрелась вокруг, проверяя небо, внюхалась в ветер, чтобы быть уверенной. И только после этого ступила на каменное плато, рассматривая лежащую на земле женщину и чувствуя, как нутро знакомо и болезненно сжимается. Она лежала на боку, отвернувшись от Миланы и едва дыша. Какое-то однотонно серое рубище укрывало ее тело, из-под него виднелись голые, покрытые старыми кровоподтеками и струпьями солнечных ожогов руки и ноги. Но хуже всего была ее спина. Сквозь ткань торчали наружу обрубки крыльев – покрытые запекшейся кровью, похожие на обрезанные оленьи рога. Милану затошнило, все потроха вывернуло одним узлом на мгновение, будто невидимая рука сжала ее внутренности и дернула вверх. Она согнулась пополам, с трудом сдерживая рвотный порыв, отдышалась, не в силах оторвать глаз от краешка рубища вокруг оголенной кости, которым едва заметно играл ветер. Не совсем понимая, что делает, она уселась на колени возле женщины и очень осторожно повернула ее к себе, удерживая на руках так, чтобы не потревожить обрубки крыльев. Лицо у нее тоже было хищным и тонким, змеиным, пусть и опухшим от побоев до такой степени, что черты его почти невозможно было прочитать. В черных жестких волосах запутались струпья крови. От движения женщина приоткрыла один глаз. С трудом на Милану взглянул черный как ночь зрачок в обрамлении темно-синей, почти фиолетовой, радужки. Милана застыла. Она знала этот взгляд, знала его так хорошо. Черный-черный, полный муки, полный пережитого ужаса, животный взгляд из самого нутра. Взгляд, который она никогда не смогла бы забыть, отпечатавшийся на внутренней стороне ее собственных зрачков. Она не думала, когда срывала с пояса флягу и поддерживала женщину под плечи, помогая ей напиться. Пока вешала эту флягу обратно на пояс и поднимала ее на руки, осторожно, чтобы как можно меньше тревожить ее раны, тихо приговаривая ей что-то успокаивающее. Женщина в ответ только едва слышно сипела – на стоны у нее уже сил не осталось. И когда она раскрывала крылья за плечами и спускалась вниз сквозь пелену облаков, она тоже уже больше ни о чем не думала. Бывали моменты, когда нужно было просто делать.