Мечусь по набережной
Ветер небрежный
Измеряя шагами комнату
Глазами в темноту
Телом в холод кромешный
Пожалуй, в первый раз за свою очень долгую жизнь – если его существование до того, как он встретил Антона, вообще можно было назвать жизнью – Завулон не знал, что делать. Мысли вяло текли от «не надо было его отпускать, чувствовал же, что что-то может случиться» и «старый дурак, надо было посмотреть линии вероятности» до «зачем теперь это всё? не для кого больше. незачем» и «погодные условия сегодня самое то, для того чтобы утопиться»…Между нами, реки неспешные
Чаяния и надежды
Отверженные, укутанные в тщету
Влюблённые без одежды
Только вчера они лежали вместе на кровати Антона, соединившись разгорячёнными телами воедино, и не было в мире больше ничего кроме прикосновений нежных рук и томных вздохов, срывающихся с зацелованных губ. Только вчера всё было хорошо и ничто не предвещало беды. Только вчера он был по-настоящему счастлив. Счастлив, что он был рядом. Что он был живой.Земля из-под ног уходит
Вспоминай меня, котик
Земля из-под ног уходит
Вспоминай меня
Однажды Антон спросил его, будет ли он, Завулон, помнить Антона таким, какой он был. Не Светлым Иным вне категорий, не отцом Абсолютной Светлой волшебницы и не оперативником Ночного Дозора, на чью голову вечно сыпались все шишки, а просто Антоном. Со всеми его плохими и хорошими привычками, неудавшимся браком и вечно липнущими к нему неприятностями. Завулон тогда только посмеялся. Как можно было забыть его?Год пройдёт, а потом другой
Слёз моря станут рекою
Слёз река станет ручьем
А потом – ничего
Ничего. Вот всё, что у него осталось. Не было даже слёз. Только туго затянутый узел в груди, да чувство невосполнимой утраты. Он пережил много потерь. У него на руках умирали его дети, жёны, друзья и враги. Но всё это не могло сравниться с тем, что он чувствовал сейчас. Антон был для него лучом света. Светлый оперативник стал для главы Тёмных отрадой в удушливых буднях и обязательствах.Поболит и пройдёт
На ранку подуй, отведи улыбкой беду
Будет июль, яблоки в меду
Поглядеть на тебя приду
Интересно, видит ли его сейчас Антон? Там, на пятом слое Сумрака, куда он ушёл, наверное, сейчас небо затянуто тяжёлыми грозовыми фиолетовыми облаками и не видать россыпи чёрных звёзд. Он никогда не был на пятом слое, знал только, как он выглядит из рассказов Антона. Наверное, там сейчас было так же холодно, как и в реальности. Завулон бы отдал всё, что угодно, только бы оказаться там, рядом с Антоном.Земля из-под ног уходит
Вспоминай меня, котик
Земля из-под ног уходит
Вспоминай меня
Завулону кажется, что он и сейчас может видеть, как губы Антона складываются в подобии слов, больше походящих на крик. «Вспоминай меня, Артур». Конечно же, это всего лишь плод его воспалённого разума подкидывает ему невыносимое напоминание о том, что всё, что у него осталось – это вереница воспоминаний. Его не было там, в те, последние моменты, когда жизненная энергия утекала из Антона, словно жидкий янтарь из разбитого вдребезги сосуда. Его не было там, когда Пресветлый Гесер отправлял Антона на заведомо провальную операцию. Его не было с Антоном, когда он был ему нужен. А теперь рядом с ним нет Антона, который так необходим ему, как воздух, как солнечный свет и вода необходимы всему живому. Не уберёг. Не спас. Не успел. Не сохранил то единственное, ради чего стоило жить в этом прогнившем насквозь мире. Силы окончательно покинули его, и он опустился на колени. Со стороны могло показаться, что он молится, только вот некому было ему молиться. Кого мог попросить Высший Тёмный Иной о милости? Разве что самого Мерлина, чтобы забрал его туда, где он мог бы вновь быть вместе с Антоном. Но он знал, что любые его мольбы останутся неуслышанными. Тем более, он обещал Антону. Обещал, что позаботится о дочери, если с ним что-то случится. И вот. Случилось. Завулон был обязан выполнить данное обещание. А потом… Гесер наверняка не даст пропасть своей мессии. А нового главу Московского Дневного Дозора найти не долго станется…