***
Оля сидела в буфете, сама не зная, почему её туда тянет. Готовят здесь средне, бывает что-то съедобное, но не так часто, чтобы зависать тут. Вдохновение может лучше шло? Но точно не сегодня. Пусть крайний матч был ошеломительным, у Оли не было будто слов и идеи для статьи. Хотелось чего-нибудь свежего, нового. Закрыв ноут и тяжело вздохнув, понимая всю свою безысходность, Оля взглянула на прилавок, где Серёжа Сочников стоял и покупал воду. — Серёж, подойти сюда, пожалуйста! — Оля подняла руку, чтобы Серёжа точно обратил на неё внимание. Как он вовремя появился, у неё тут же родилась одна идейка. — Здравствуй, Оль, — Серёжа тут же присел напротив, во всю готовясь слушать. Даже настроение поднялось. — В общем, у меня к тебе большая просьба. У меня есть идейка для статьи, хочу написать немного её от лица самого игрока. Можешь рассказать об игре? Какие эмоции, что вообще чувствуешь, о командной работе и так далее, — Оля повернулась к своей сумке, намереваясь достать диктофон, потому что разговор предстоял насыщенным. — Хорошо, без проблем, — Серёжа вообще не против был помочь Оле, тем более, что она ему нравилась, но зная её положение, трогать её не смел. Помочь он рад, хоть какое-то общение. Беседа шла долго, но Оле было очень интересно слушать. Одно дело наблюдать за игрой, как зритель, а другое - слушать о матчах с уст самого игрока. На деле, Серёжа оказался довольно умным остряком, правильно и грамотно говорил, а главное, без воды, занудства и по-живому. — Слушай, Серёж, вопрос уже не к статье, чистое любопытство. А ты на кого учился? — Оу, ты точно хочешь это знать? — Серёжа даже засмущался, кажется, но не особо хотел затрагивать тему учёбы, но Оле было до жути любопытно. — Ну да, я не вижу ничего такого, если ты учился не на физкультурном. — Ладно, только не смейся, пожалуйста, — он выдержал небольшую паузу, собирая мысли в кучу, — я учился на филолога. Оля действительно удивилась, но в хорошем смысле. В каком-то роде, Серёжа даже был ей как коллега. — Оль? Ты чего? — Да нет, просто неожиданно как-то, хотя, это неудивительно. Ты видимо хорошо учился. Я знаю, туда поступить, ой как не просто. — Ну да... Кроме хоккея должен быть какой-то хлеб, тем более, что моя мама была учителем, сейчас на заслуженной пенсии. Вот и наставляла меня пойти по её стопам. — А отец? Он тебя в хоккей отправил? — О, я к сожалению не знаю, кто мой отец, — очень грустно сказал Серёжа. — Прости, не хотела тебя обидеть, — Оля тут же поняла, до чего дошло её любопытство. — Да ничего, ты меня прости, мы всё же говорили об игре, а я тут о маме заговорил. — Ничего страшного, это я всё же виновата, часто меня моё любопытство до добра не доводит, всё равно прости, — Оля сама не зная зачем, положила свою руку на руку Сергея, поддерживая его. Сказать, что Серёже стало не по себе, это ничего не сказать. Почти как подросток вёл себя, наверное, со стороны напоминал помидор, а из ушей мог идти пар. Оля просто сидела напротив, улыбалась, всем видом оказывая ему поддержку. — Ладно, Серёж, спасибо за помощь, извини ещё раз, что вот так получилось. — Оля, увидев, что делала в данный момент, убрала руку, выключая и забирая диктофон. — Говорю же, ничего страшного. — Серёжа в торопях встал и ушёл, не попрощавшись и забыв свою кепку. Оля только спустя минуту это заметила, не мог он так далеко уйти.***
Выйдя из дворца, Сергей направлялся домой, во всю окрылённый после встречи с Олей. Какая-то искра точно пробежала, отрицать глупо, но какая может быть искра между ним и замужней девушкой. — О, здорово, — чужой голос вывел из мыслей, и Серёжа обернулся, чтобы посмотреть, его ли окликают. — Здорово. Мы знакомы? — Сергей протянул руку Антону. — Нет, но всегда мечтал с тобой познакомиться, — Антон пожал в ответ руку, и кажется, не собирался отпускать её. — Антон. — Сергей, — непринуждённо ответил он, не ожидая подвоха, пожимая руку в ответ. — Сергей, слушай, ответь мне на один вопрос. Почему, когда я приезжаю во дворец, ты всё время ошиваешься возле моей жены? — Не понял, ты о чём? Антона видимо разозлила эта фраза, и он дёрнул Сергея на себя, сильнее сжимая его ладонь. — Так, только давай мы выключим дуру и будем более конкретно разговаривать. — Так, ну ка руку убери, — понимая, что к чему, и к чему всё идёт, Сергей пытался вырваться, но Антон держал крепко, продолжая нести какую-то чушь. — А голову тебе не убрать? — Так, руку я сказал... — Слышишь, Сергей, — Антон как всегда перебивает народ, вставляя свои пять копеек, — слушай и запоминай: ещё раз я увижу тебя возле Ольги, ты пойдёшь вставлять себе зубы, все до единого, понял? Сергею такой расклад не понравился, и он выдернул руку. — Я понял, ты муж Оли, да? — Да, я муж Оли, — словня передразнивая, повторил Антон. — Друг. Чо пылишь на ровном месте? — Тамбовские крысы тебе друзья. А вот это уже ни в какие рамки. Вмазать ему хотелось просто по щелчку. Тема с друзьями и общением тоже была не проста для Серёжи. — Капец, — внешне он пытался выпутаться из ситуации, считая всё это какой-то дурацкой шуткой. — Я что-то смешное сказал? — Не, братан, тебе лечиться надо, — похоже, тут у Антона сцепились тормоза, и он, резко равернувшись, всё-таки ударил Сергея, заехав кулаком по губе. Чуть не потеряв равновесие, Серёжа отошёл, чтобы не схлопотать ещё один удар. — Антон! — крик Оли было слышно отчётливо, да и голос Макеева тоже. — Так, я не понял, что здесь происходит? — Ничего, поскользнулся товарищ, на ровном месте, хотел помочь. — Антон быстро смылся, хотя понимал, что это ему ой как откликнется. — Серёж, ты как? — Оля увидела кровь, у неё даже ватки с собой не было. — Да ничего, просто в губу заехал, всё в порядке будет. — Нет, давай лучше к ВасГену, — стал настраивать Сергей, но Серёжа пытался отнекиваться. Но куда ему до упертости Сергея?***
— Да, действительно, немного задели губу, а так ничего серьёзного. — констатировал Фролов, отдавая ватку. — Может уже расскажешь, из-за чего сцепились? — наконец заговорил Сергей. — Я шёл себе спокойно, а он налетел. Я просто общался с Ольгой, помогал ей со статьёй, а он там что-то себе напридумал. Он всегда такой... Резкий? — стараясь как можно мягче сказать, спросил Серёжа. — Он вспыльчивый, но отходчивый. Я уверен, он уже пятьсот раз пожалел об этом. У тебя есть к нему претензии? — В принципе нет. На его счастье. Сергей вышел из медпункта, где остались только Макеев и Фролов. Оля стояла у дверей, теребя лямку на сумке, и как только увидела Серёжу, подошла к нему. — Сергей. Ты прости ещё раз, за этого... Идиота. — Оле было до жути стыдно за своего мужа, кажется, история начала повторяться. — Всё нормально, ничего ведь серьёзного. Будто губу прикусил. — Серёжа продолжал улыбаться, словно ничего не произошло. — Точно ничего серьёзного? Играть то сможешь? — Смогу, Оль. Всё нормально, — теперь была его очередь успокаивать её, кажется, она себя накручивала до невообразимости. Он приобнял её за плечи. А спустя секунду тут же отошёл, понимая, что только что натворил. — Ладно, мне уже давно пора, задержался я что-то. Оля так и продолжала стоять, как вкопанная, соображая, что только что произошло. Про кепку она совершенно забыла, а ведь из-за неё она вышла на улицу, случайно пересекаясь с Сергеем у выхода в холле. — Оль, ты чего тут стоишь? — спросил Макеев, выйдя из медпункута. — Да, ничего. — Ты сама то как? — В норме... — но голос дрожал, она кажется готова была вот-вот разреветься. Оля вся поникшая и расстроенная ушла домой. — Серёж, привет. Что-то случилось, на тебе лица нет? — Вика подошла очень вовремя. Понадобиться не одна чашка кофе, чтобы всё объяснить, и стул, чтобы Вика сама не побежала бить морду Антону.***
— Этот Антон мне никогда не нравился. А после всей этой истории и его уходом, вообще перестала его за человека считать. Бить людей на ровном месте, средь белого дня, да почти под носом жены, — Викин поток негатива лился уже двадцать минут, и если Сергей, зная Антона, уже перестал воспринимать его заскоки, то Вику было невозможно остановить. Но он не осуждал её, она всё говорила правильно. — Мне больше за Олю тревожно. При ней же всё произошло. Антон очень ревнивый, и нам это может выйти боком. Сколько раз я учил оставлять всё за бортом... — Да, Серёж, ты прав. Если мы выйдем в финал, то будем с Металлистом, и жди беды, как говориться. — Вик, что значит если? — Ладно-ладно, когда мы выйдем в финал. Прости, просто, хорошо, что обошлось всё только губой, а он же мог его травмировать, а у нас Горовой уже лежит. — Вик, — Сергей встал из-за стола, обнимая туда-сюда ходящую Вику, чтобы успокоить её, — всё будет хорошо. Давай не думать о плохом! Скоро у нас игра, из которой мы должны выйти победителями. Вика просто улыбнулась, уткнувшись в его шею. Она не была паникершей, но уж очень переживала за хоккеистов, а зная Антона, тот мог устроить им незабываемый финал. Хотелось, чтобы всё прошло хорошо.***
Оля сидела на кухне почти два часа, выпивая чай, уже наверно кружку десятую, теребя кепку Серёжи. Она никак не могла отойти от сегодняшнего дня. В один момент всё было прекрасно, их посидела в буфете была такой приятной, милой, как тут же сваливается в очередной раз её муженек, руша всё на своём пути. Тут и гением не нужно было быть, чтоб сложить два плюс два. Там, где ревность Антона и травма, не могут не пройти его кулаки. Оля уже через это проходила. И не раз. И если раньше она подумывала о разводе, считая, что дочке без отца будет тяжело, то уж лучше без отца, чем с таким.***
После обеда, идя по улице, дыша свежим воздухом после дождя, Оля решила набрать Антона. Тренировка вроде уже должна была закончиться. Заявление она отнесла буквально час назад, как раз возвращаясь с ЗАГСа. — Алло. — Здравствуй, Оль. Чего-то хотела? — Да, только сначала ответь мне на вопрос. Я вот сегодня к столбу прижалась, ты приедешь, набьёшь морду? — Что за бред ты несёшь? — Бред, это то, что ты вчера натворил. А если бы ты его травмировал? — Оль, а ничего, что он тоже хоккеист и мог меня травмировать, но ты в первую очередь переживаешь не о своём муже, а о чужом мужике. — Кстати, раз уж ты сам поднял эту тему, я подала заявление. — Какое заявление? — голос на другом конце провода дрогнул, боясь предположить самое страшное. — О расторжении брака. — Подожди, Оль, ты чего такое творишь? — Мне надоели твои выходки, ещё немного и ты начнёшь колотить меня, и я очень боюсь за нашу дочь. Кстати, о ней, если ты её хоть пальцем тронешь, я сделаю всё, чтоб ты её больше не видел, понятно? Оля тут же сбросила трубку, почти захлебываясь от слёз, вытирая их рукавом куртки. У Медведей намечался трёхдневный выезд, и она даже думала пойти проводить Серёжу, но в таком состоянии он не должен был её видеть.