INKTOBER: Spider-Verse

Удача никогда не преследовала Питера Бенджамина Паркера. Наоборот, эта сволочь неслась от него сломя ноги, и даже при всех своих паучьих способностях, мужчина не имел возможности догнать эту чертовку. Так и получалось. Год за годом. Вечность за чашкой остывшего чая без сахара. И знаете, это ведь бесит неимоверно, иногда хочется вырвать трахею зубами тем, кто говорит, что удачлив. Ему бы каплю этой чёртовой удачи, а не этим мальцам, не знающим жизни. Ему бы хоть шанс, и он бы разорвал каждого из тех, кто посмеет вмешаться. Но даже так, он слишком добр, да и цель эта не стоит горы трупов, которые он так услужливо сложил бы около ног Удачи. Пожалуй, правда не стоит думать об этом в таком депрессивном ключе. Но Бен иногда не может сдержаться. Но знаете, один человек в этой и других вселенных понимает его как никто другой. Понимает слишком хорошо и отчётливо, чтоб говорить. Оба прекрасно знают о том, насколько же сильно они зависят друг от друга. Питер сидит на груди Мигеля, ощупывая грудь мужчины, его глаза сощурены, О’Хара позволяет ему делать всё, что тот пожелает. Обычно, во время процесса они не разговаривают, но, нужно признать, они оба далеки от понятия «хорошие партнёры», поэтому уже не важно, что будет дальше. Лайла услужливо заперла их, на время ретировавшись, зная, что ни Мигель, ни Питер не любят, когда за ними следят. Они вообще не любят. Никогда, да и незачем им это. «Любовь» и «Быть любимым», удачное стечение обстоятельств, но, ни Мигель, ни Питер не достойны называться таковыми.       — Мигель? — Тихо позвал Питер, наклоняясь как можно ближе, чтобы чувствовать дыхание О’Хары на своей шее. Молчание послужило ответом, но Бен знает — Мигель весь внимание и не посмеет пропустить и слово, слетевшее с его губ сейчас.       — Ты когда-нибудь думал о космосе? — Вопрос не относится к ним. Никак, абсолютно никак не относится и всё же… всё же есть в этом вопросе некая тайна, интимней, чем та, которой они занимаются вечерами.       — Космосе? — Переспросил Мигель, непонимающе выгибая бровь. Скулы мужчины острые, глаза даже в ночи отливают красным, а губы… губы тонкие и покладистые, мягкие, холодные, но податливые и любимые.       — Ну да, он так далеко от нас, но каждую ночь я смотрю в небо и думаю… о нём, он так красив, не изучен, непонятен для других, — тихо усмехнулся Бен, качая головой. На мгновение он прикрыл глаза, представляя перед собой затейливые планеты и далёкие галактики, которые в вечном холоде плывут в пустоту.       — Но зачем думать о космосе? — Тихо спросил Мигель. Он внимательно слушал, интимность не пропадала, даже когда они говорили о чём-то столь отвлечённом, как космос.       — Потому что ты тоже похож на космос, понимаешь? — Питер мягко коснулся волос Мигеля, зная, как ему нравится, когда его треплют по голове.       — Не очень, — честно признался Мигель, но слушать от этого не перестал, руками он медленно прижал Паркера к себе, заставляя того удивлённо охнуть.       — Ты такой же красивый и непонятный для меня, — прошептал Питер, прикрывая глаза.       — Но разве мы не знаем друг друга? — Озадаченно переспросил Мигель, жмурясь.       — Не закрывай глаза, — тихо проговорил Паркер, кладя руки на скулы мужчины, — мне нравится, когда ты смотришь на меня, — чуть помедлив, признался он.       — Почему ты говоришь, что не знаешь меня? — Вновь спросил Мигель, глаза его в этот момент сузились, губы сжались, но злоба не отразилась ни в одном движении тела.       — Потому что это так и есть, — прошептал Питер, грустно усмехаясь.       — Что бы ты хотел узнать? — Не переставал спрашивать Мигель. Возможно, без Питера они бы никогда не пересеклись, возможно, даже не заговорили, так было бы, но Питер упёртый и очень эмоциональный. Поэтому они здесь, лежат на широкой кровати для двоих, и в этот самый момент пытаются понять — кто сейчас перед ними. Конечно, они знают, что не враги друг другу, но есть между ними нечто большее, чем утешение на ночь, есть ли у них то чувство, которое свойственно лишь удачливым счастливым людям? Есть ли? Или же они незнакомцы друг для друга? Что если Бен перестанет говорить с Мигелем? Так всё и закончится, и оба это знают слишком отчётливо, чтоб говорить на этот счёт. Слишком очевидно и просто. Слишком. Но Питер не перестанет шутить и опираться на плечо Мигеля, продолжит первым подходить и касаться Мигеля, будет вечно рядом и всегда будет счастливым, ведь так и должно быть. Так обычно и бывает — на ком-то одном держится всё общение, на ком-то определённом, так ведь? Не бывает такого, чтоб оба были заинтересованы, всегда есть тот, кто любит, и тот, кого любят. В этом вся и разница, а в их дуэте Питер далеко не тот, кого любят и к кому привязаны. Такова жизнь и Питер уже слишком давно смирился с этим, чтоб говорить что-то в своё возражение. Их обоих это вполне устраивает.       — Я бы хотел знать, что ты любишь меня, — с каждым словом, голос Питера становился всё тише и тише, а его движения — казались аккуратнее и мягче. Мигель застыл. Подобно изваянию, его тело окаменело и стало холодным. Питер понимал, что прямо сейчас переступил черту, за которую ему никогда не следовало переступать и которую, увы, он уже оставил позади.       — Прости, Мигель, но ты никогда не говоришь об этом, всегда холоден и краток, у тебя постоянно отстранённый взгляд, когда мы вместе, — продолжил Питер, чувствуя, как хватка Мигеля на его бёдрах слабеет. Было уже слишком поздно, Питер молча отодвинулся от Мигеля и встал на холодную плитку комнаты. Ему было хорошо с Мигелем, действительно хорошо, но он никогда не чувствовал, что его ценят и любят, что к нему привязаны и бояться потерять. И, нужно признать, это нормально. Питер просто перестанет говорить с Мигелем, перестанет вести себя так открыто, перестанет.       — Бен, — тихо позвал Мигель, и Питеру пришлось заставить себя, чтобы обернуться как можно более медленно.       — Мм? — Непонимающе уставился на него Паркер.       — Я очень люблю цветы, особенно маргаритки, у меня нет любимого цвета, мне нравится Майкл Джексон и его первый альбом, ещё я не переношу холод, но очень люблю снег, мне нравятся прогулки, я люблю тетради на кольцах и очень длинные фильмы, — на одном дыхании проговорил Мигель, не смея даже моргнуть. Его глаза слезились, мужчина приподнялся на руках и всё смотрел на Питера, ожидая его реакции.       — Что…       — Я очень люблю тебя, Питер, я не хочу терять тебя, прошу, — Мигель медленно поднялся с кровати и молниеносно приблизился к Бену, — прошу, останься со мной, — прошептал он, кладя сильные руки на плечи Паркера. Руки мужчины дрожали, губы подрагивали, а в глазах читался страх, Питер был ошарашен. Потрясён, испуган и влюблён. Неужели?... Неужели это…       — Мне очень повезло с тобой, Питер, прошу, не уходи, — проговорил Мигель одними губами. Руки Бена сами собой зарылись в непослушные волосы мужчины, на губах отразилась искренняя, полная боли улыбка. Большой палец Мигеля поглаживал кожу затылка, а Паркер всё смотрел и смотрел. Похоже, это чертовка Удача на его стороне.