INKTOBER: Spider-Verse

Мигель определённо запутался в жизни, которая его окружает, страх пропитывает каждую часть его тела, постоянная тревога рушит в нём преграды, а страх, неимоверный страх, заставляет его окунуться в прошлое. В то самое, далекое, ужасное, без надежды на счастливый исход, без смысла к существованию, без цели и без принципов. Сейчас, конечно, вёс не так плохо, в алкоголе Мигель чувствует отдушину, понимая, что это — единственное, что он может изменить. Быть пьяным или нет. Быть счастливым или нет. И в этом есть своя тихая ярость, ужасающее безумие, чистая ненависть и полный желания намёк, это и многое другое не вяжется на языке, это заставляет Мигеля быть сами собой. Быть, и существовать.       — Лайла, налей мне ещё, — бурчит Мигель, бросая незаинтересованный взгляд на помощницу. Голова кажется каменной, но мужчина предпринимает усилие, чтобы посмотреть на её недовольную гримасу.       — Нет, — сухо отвечает она, поворачиваясь спиной к Мигелю.       — Почему? — Несколько раздражённо спрашивает он, от чего его глаза начинают светиться яростью.       — Думаю, потому что тебе уже хватит, — отрезала она, шикнув на мужчину.       — Заткнись и налей мне ещё! — Заорал Мигель, но Лайла не пошевелилась. Её голограмма в тёмной комнате Мигеля светилась золотом, но ни один ни второй не смели прервать повисшую тишину.       — Почему ты не нальёшь ещё? — Злобно спросил Мигель, у него самого не было никакого желания наливать выпивку самому, да и механизм машины, которую Лайла установила, был не так прост, как могло показаться.       — Потому что ты уже порядочно нахлебался, — проговорила девушка, её очки упали на аккуратный носик, но ни он, ни она не обратили на это внимания.       — Но мне нужно, — прошипел Мигель.       — Уже год прошёл, — спокойно проговорила девушка, быстро появляясь прямо перед глазами Мигеля.       — Этого не достаточно! — КЕрикнул мужчина, из-за чего столик, за которым он сидел, зашатался.       — Тебе всегда было мало, — сухо констатировала факт Лайла. Сейчас она выглядела ещё более отстранённой и задумчивой, её руки были сложены на груди, глаза непривычно прищурены.       — Ну и что с того, что с того, что мне всегда мало, чёрт меня дери?! — Заорал О’Хара, резко вставая с кресла. Столик с грохотом упал на кафель, а за ним и стакан с недопитым виски.       — Ты никогда не вернёшь её, — грустно проговорила голограмма девушки. И это было правдой, той кислой душащей правдой, что Мигель никогда не признал бы сам. Никогда и ни за что.       — Замолчи, не смей говорить это! — Кричал мужчина, схватившись за голову, его руки с силой впились в отросшие пряди, из глаз текли ужасающих размеров слёзы, и всё тело дрожало. Мигель упал на пол, на колени, неимоверная боль пронзала всё тело, он чувствовал, как всё его существо содрогается от истошных воплей. Лайла сощурилась. Губы девушки были поджаты. Она не могла ничего сделать в этой ситуации. От неё здесь ничего не зависит, и никогда не зависело. Единственное, что она может, так это быть рядом. Слушать все эти крики и рыдания, наливать очередную стопку и молча наблюдать за тем, как Мигель залпом выпивает всё.       — Но так и есть, — чуть помолчав, сказала она. В её словах не было язвительности, была лишь неимоверных размеров тоска и сожаление.       — Нет! Лайла, этого не могло случиться… я-я должен был, это моя ошибка, Лайла… Лайла, — безутешно рыдал Мигель, склоняясь всё ниже и ниже к холодному кафелю, всё тело мужчины дрожало, каждый день оно терпело подобные истерики и, кажется, это становилось невыносимо.       — Но ты не справился, — холодно отозвалась Лайла. Показатели тела её хозяина были далеки от хорошего состояния, Мигеля нужно было приводить в чувства, иначе его сердце буквально разорвётся на части.       — Но как же… я ведь… Лайла, я ведь так много сделал… почему… почему так, Лайла, скажи мне… — хрипел мужчина, обращая своё заплаканное лицо на девушку. Та замерла. Что она могла сказать ему? Что было бы правильно сказать сейчас? Никто бы не дал точного ответа на этот вопрос. Никто и никогда не посмел бы задать его.       — Судьба, — ответила она. Будь у неё тело, она бы обняла Мигеля. Сейчас он был столь беспомощным, настолько слабым, каким его не видел никто. Никогда. И она была единственным другом Мигеля, верным союзником, любящим соратником. Но она могла подарить ему лишь слова. Лишь то малое, на что способны обычные люди, лишь пустые выражения, которые по сравнению с прикосновением ничего не значат.       — Лайла, — Мигель одними губами подозвал девушку к себе, та непоколебимо повиновалась.       — Что я могу сделать, Мигель? — Неуверенно спросила она. Но каждый из них знал — она не сможет сделать ничего. Нет смысла в словах, если нет тепла человеческого тела, нет смысла в словах, если нельзя коснуться губ, нет смысла. Нет, и не было никогда. И всё же… Всё же стоит попробовать.       — Поговори со мной, — попросил Мигель, протягивая руку, чтобы коснуться голограммы, но проекция девушки быстро исчезла, появляясь справа от О’Хары.       — О чём? — Спокойно уточнила она, облокачиваясь рукой о невидимый стол.       — О чём угодно, без разницы, — засохшие следы от слёз были скрыты за руками Мигеля, пусть даже Лайла видела его плачущим, он всё ещё имел право скрыть это.       — Тогда я расскажу о бесконечности, — улыбнулась она, «ложась» рядом с Мигелем. Они сделала себя одного роста с Мигелем, и теперь казалось, что она — живой человек, от которого идёт приятный оранжевый свет.       — Бесконечность? — Спросил Мигель, поворачивая голову в сторону девушки.       — Да, и о скитаниях в это бесконечности, — добавила она, чуть погодя. Мигель приготовился слушать, а Лайла — говорить. Несколько секунд оба молчали, Лайла первой прервала тишину:       — В далёком космосе есть бесконечность, она незрима и непонятна, пуста и черна и, думаю, вы никогда не узнаете, что будет после неё, — начала говорить она, кладя руки за голову. — Думаю, мне не стоит говорить о чём-то сложном ты и так пьяный, но я всё равно буду говорить, — тихо засмеялась она. — В далекой неизвестности есть своя прелесть, — продолжила она. Глядя в потолок, — думаю, мы как скитальцы все ищем свою бесконечность, для каждого она отражается по-своему и каждому суждено когда-нибудь встретиться с ней. — Голос голограммы выровнялся, стал мягким и спокойным, она позволила себе прикрыть глаза и просто отдаться своим размышлениям. — Но знаешь, все мы никогда при жизни не поймём — как работает это. Как всё работает, как мыслят люди, как помочь им обрести счастье — всё это так неточно, так странно, так таинственно, — в комнате был выключен свет, холодный кафель был не ощутим для Лайлы, а для Мигеля не было ничего, кроме рассказа Лайлы. Он внимательно слушал, пытаясь понять, к чему ведёт его помощница.       — И когда-нибудь наши скитания закончатся, прекратиться эта бесконечность, и будет лишь пустая чёрная пустыня, покрытая галькой, — усмехнулась она, — когда-нибудь там окажутся все и, не смотря на острые камни, они лягут наземь и будут вечно любоваться чёрным небом без единой звезды. — Продолжала девушка, чуть приоткрыв глаза. Мигель молча повернул голову к ней. Его глаза говорили о его заинтересованности и любопытстве, которое она смогла вызвать своих рассказом.       — Почему ты думаешь, что за бесконечностью — бескрайняя пустыня, — спросил он, чуть хмурясь.       — Потому что никто не хочет бесконечно смотреть на стол пустое место, всем хочется продолжить свой путь, всем не терпится отправиться в новое путешествие и странствовать, а потому, многие забывают наслаждаться тем, что у них есть — именно в бескрайне пустоте люди смогут осознать, как они счастливы и как далеко они зашли. — Проговорила Лайла, поворачивая голову в сторону Мигеля.       — Ты тоже будешь там? В той пустыне? — Спросил Мигель, щурясь.       — Думаю, мы все там окажемся, в конце концов, всем приходит конец, — улыбнулась она. Её рука поятнулась к острым скулам О’Хары. Мгновение. И обоим показалось, что Лайла смогла преодолеть чёткий барьер между живым и нереальным, между человеческой плотью и цифровым кодом. На мгновение Мигель почувствовал, как холодная рука девушки коснулась его лица, а Лайла ощутила, как смогла коснуться чего-то живого и тёплого. Оба смотрели друг на друга, но миг воссоединения прошёл, рука Лайлы прошла сквозь лицо мужчины, а Мигель ничего не смог вспомнить о том прикосновении.       — Тебе нужно поспать, — бесшумно ретировалась Лайла, вновь становясь размером с ладонь Мигеля. Её глаза светились нежностью, близкой к привязанности, но Мигель, кажется, не ощутил этого. Мужчина кряхтя встал с пола и пошёл в сторону спальни.       — Спокойной ночи, — прошептала Лайла, глядя на Мигеля, укрывающегося одеялом.