INKTOBER: Spider-Verse

Хобарта Брауна удерживают цепи, такие, что воздержаться от них он не сможет никогда. Его держат в ежовых рукавицах, а сердце его кровоточит от новых ран. И это больно, знаете ли, это страшно, это пугает до побелевших костяшек. Это рвёт на части, это убивает, это заставляет его жить. И он бесконечно рад, что испытывает эту проклятую боль, потому что так нужно. Он нуждается в ней, как в воздухе, потому что это доставляет кайф, а вместе с тем и зависимость.       — Майлз, — Хоби проговаривает имя друга по буквам, отчеканивая новые формы этого имени. Он произносит имя кратко, быстро, медленно и протяжно, с неправильным ударением и удлинением гласных. Он старается понять — почему. Почему каждый сантиметр его тела горит от возбуждения, когда Майлз появляется в комнате, почему ему не плевать, почему? Почему в груди щемит, когда Моралез смеётся вместе с Гвен, почему так невероятно больно, что он не способен быть таким же счастливым. Почему, почему ему так больно, чем он заслужил это? Он не был готов к тому, чтобы испытывать столько боли и возбуждения при виде Майлза Моралеза. Он должен быть счастлив вместе с ним, быть хорошим другом, всегда поддерживать и говорить только самое хорошее. Но он не может так. Он не лживая мразь, которая готова молчать в тряпочку, если это означает быть признанным обществом. Ему плевать, на всех, на вся, но только не на Майлза. Ему действительно важно то, что о нём подумает этот несносный парнишка, он ловит на себе пристальный взгляд друга и тело начинает гореть. Он бешеный пёс, нуждающийся в ласке, но цепко прикованный цепями к раскалённому металлу. И это, знаете ли, больно до жути. А знаете что ещё больно? Быть лгуном и трусом, который скрывает о своих чувствах, быть последней шмалью, не способной сделать первый шаг к изменению. Никогда ещё Хоби не чувствовал такое, он всегда был во главе бунта, всегда первым бежал на полигон, всегда был активен и всегда был в центре внимания. Каким бы это внимание ни было, он определённо купался в лучах славы. И это было хорошо. Но кем он стал сейчас? Подростком, который не может высказать свои чувства, он жалкий трус и паршивец, редкостная заноза и ещё куча изысканных оскорблений с замысловатым значением. Но сейчас не об этом — важно решить. Сказать ли, остаться последним трусом и сволочью или всё же признаться. Хоби боится, впервые в жизни так явно. Он трясётся, его руки дрожат, губы поджаты — он редко таким выглядит, но, когда выглядит, сразу очевидно, что он в ужасе.       — Майлз! — Хоби появился перед Моралезом подобно призраку, тот ни на шутку испугался, но старался делать вид о в точности противоположном. Хобарт решил, что не будет делать ему колкое замечание о том, что ему стоит быть чуточку внимательнее, он решил начать с козырей:       — Итак, у меня к тебе занятное предложение, — начал Панк-паук, сводя две руки в переносице, будто молясь.       — Внимательно слушаю, — заулыбался Майлз. В последнее время Хоби выглядел действительно встревоженным, чуть ли не испуганным, когда находился с ним в одном помещении, поэтому Майлз был действительно рад провести время с Хоби. Глаза Брауна округлились от удивления, улыбка вырисовывалась на его пухлых губах, зрачки заблестели.       — Не хочешь пойти, — Хоби обомлел. Если быть честным, он не ожидал, что на его предложение Майлз ответит согласием, на самом деле он не продумал ничего. Снова. Как последний придурок.       — Я знаю одно прекрасное заведение, — Майлз практически светился, глядя на Хоби, это помогало расслабиться и прийти в норму от пережитого страха.       — Отлично, — улыбнулся Хоби, облизывая губы.       — Не хочешь со мной пойти? Я сейчас как раз к Мигелю, — улыбнулся Майлз и раньше, чем Хоби смог что-то ответить, схватил его за руку и чуть ли не вприпрыжку зашагал вперёд. Хоби смутился, но позволил себе держать Майлза за руку, будто это — ничего не значит. Наверное, для Майлза это действительно ничего не значит, но для Хоби это целое приключение, полное опасностей и внутренних страхов.       — А зачем мы идём к Мигелю? — Наконец спросил Хоби, прищуриваясь. Было действительно интересно, зачем Моралезу потребовался Мигель.       — Хотел спросить его по поводу Спота, — улыбнулся Майлз, щурясь.       — А что с ним? Разве мы не поймали его? — Хоби удивлённо выгнул бровь, искренне не понимая зачем Пятно понадобился Майлзу.       — Я хотел спросить — можем ли мы вернуть ему… внешний облик. Он же обычный человек как-никак, почему бы не попробовать, во всяком случае Мигель сейчас в очень хорошем расположении духа, — на одном дыхании проговорил Майлз, искренне надеясь на понимание. Хоби опешил, но не посмел остановиться или возразить Моралезу. Отчасти идея Майлза была сумасбродной, даже безумной, но в этой идее было так много от того Майлза, с которым он познакомился месяц назад. Наивный, с хорошими намерениями и громкими мечтами, парень, которого он так искренне любил. Жаль, что после смерти его отца, Майлз стал реже улыбаться. Стал ответственней, собранней и вся сумасбродность и доброта исчезли. Теперь он слепо следует приказам, изредка проявляя былые эмоции. Это было причиной страхов Хоби. Он боялся, что Майлз никогда не оправится, что он никогда не будет смеяться, шутить, придумывать грандиозные планы, творить, Хоби боялся, что Майлз — больше не тот солнечный мальчик, который так ему полюбился. И страшно было спросить, некорректно, слишком напористо, слишком в стиле Хоби. Поэтому он ничего не спрашивал. А стоило бы.       — Знаешь, — Майлз проговорил с привычной улыбкой на губах, но глаза его совсем не улыбались. Они блестели, чересчур сильно, чтоб можно было списать эту особенность на освещение.       — Что такое? — Нервно спросил Хоби, чувствуя, как Моралез сжимает его ладонь.       — Я очень скучаю по отцу, — прошептал Моралез, сжимая ладонь Хоби, — мне действительно страшно, что будет дальше я-я не знаю, я уже запутался Хоби, — глаза Майлза устремились на Хоби, — чувства к тебе, страх, что я потеряю всех, я так боюсь, Хоби, ты бы знал, я…я не знаю, я просто боюсь… наверное. Мне очень страшно, Хоби. — Без лишних слов, Браун прижал Майлза к себе, заключив парня в цепкие объятия.       — Я никуда не денусь, дурак, — прошептал он на ухо Майлзу, наклоняясь.       — Но-но если… если с тобой, что-то случится? Что если, если я не смогу… не успею спасти тебя? Что будет, если… — Хоби не дал ему договорить, юноша вцепился в скулы Моралеза, впиваясь губами в губы парня.       — Я всегда буду с тобой, слышишь меня? — Спросил он, отрываясь от губ Майлза.       — Н-но Хоби… ты, я… Хоби, — панику Майлза можно было понять даже с выколотыми глазами, а Хоби далеко не слепой. Он не собирался отказываться от своих слов, он искренне верил в свои силы и в них. В них двоих он тоже верил, всем сердцем, крупицами, что остались после его страха.       — Майлз Моралез, не хотите ли вы стать моим партнёром, быть моей любовью в счастье и горести, — торжественно проговорил Хоби, обнимая Майлза за плечи, — согласны ли вы терпеть меня, выносить мои шутки и постоянный сарказм? — Продолжал он, видя, как Майлз начинает смеяться. — Обещаешь ли ты…       — Обещаю, придурок, — засмеялся Майлз, впиваясь губами в губы Хобарта. Это было прекрасно. Цепи спали, страх пошёл на убыль.