INKTOBER: Spider-Verse

Снег хрустит под ногами, когда Майлз неаккуратно печатает сообщение маме, с просьбой о том, чтобы она ставила ужин на плиту. Юноша долго-долго стоял на остановке, автобус сильно задержали, из-за чего руки Моралеза замёрзли. Пальцы парнишки дрожали, да и куртка не спасала от внезапно наступивших морозов. Внезапно телефон Моралеза завибрировал, на его экране высветилось имя. Знакомое имя, до боли любимое, самое лучшее и близкое. Гаке Ли — имя высветившееся на табло, его парень спрашивал не замёрз ли Майлз. Замёрз, да ещё как, но вместо жалоб Майлз записывает голосовое сообщение:       — Привет, да, я нормально, видел, снег пошёл! Я сейчас домой иду, холодно просто пипец, сейчас держу телефон, и руки мёрзнут, не представляешь, ещё и автобусы задержали из-за снегопада, я тридцать минут на остановке стоял! — Майлз жестикулировал, смотря, как из его рта вырывает пар. После того, как он отправил голосовое сообщение, парень снова убрал руки в карманы. Теперь он шагал быстрее, что-то тлело в груди, вот сейчас Ганке ему ответит, а потом он ему и так по кругу, пока один из них не придёт домой. Теоефон снова завибрировал. Ганке тоже отправил голосовое, а значит, Майлзу не надо будет доставать руки из карманов, чтобы ответить. Нацепив наушники, Майлз проверил подключение к телефону и только потом включил запись.       — Кошмар, я думал ты успеешь до снегопада, — на заднем плане можно было услышать, как браться Ганке о чём-то спорят, дошло чуть ли не до драки, но поучающий голос матери Ганке прервал бессмысленный спор. — Короче, моя мама спрашивает, когда ты придёшь к нам на ужин, ей не терпится с тобой познакомиться, — чуть тише проговорил Ганке, из-за чего Майлз почувствовал, как его щёки покраснели. Далеко не от холода, надо признать. Снова вытащив телефон, Майлз ткнул на кнопку записи голосового сообщения.       — Спроси у неё, когда точно можно приходить, тогда я и приду, — ответил Майлз, подходя к дому и доставая ключи. Быстро нажав на отправку голосового сообщения, Майлз открыл дверь.       — Привет мам, я дома! — Крикнул он, снимая куртку.       — Привет дорогой, замёрз? — Рио высунулась из комнаты, приветствуя сына.       — Да, там просто ужасно холодно, — засмеялся Майлз, снимая ботинки.       — Сегодня твоя любимая лазанья, — женщина подошла к сыну, притягивая его лицо для громкого поцелуя.       — Ну ма-ам, — хихикнул Моралез. В последнее время он стал быстрее расти, теперь чтобы Рио могла поцеловать его, ему приходилось наклоняться. Да, пубертат дело такое.       — Что такое, Майлз, родная мать не может поцеловать сына?! — Наигранно обиделась Моралез, смеясь.       — Конечно, можешь…       — Вот именно! — Хохотнула женщина. Будь у неё в руках поварёшка, она наверняка бы стукнула сына, но, на удачу Майлза, женщина была без него.       — Я пойду, переоденусь, — улыбнулся Майлз, сам целуя маму.       — Иди конечно, а то пахнет от тебя… — Рио поднесла руку к носу, театрально прикрывая его.       — Ма-ам, — засмеялся Майлз, мягко толкая женщину в бок. Юноша быстро вошёл в свою комнату, бесшумно закрывая дверь. Сумка с учебниками с грохотом упала в угол, но гора одежды смягчила её падение. Телефон парня снова завибрировал.       — Бро, да моя мама обожает тебя, она тебя за своего четвёртого сына считает, приходи, когда можешь, — смеялся в трубку Ганке. После голосового сообщения Ли прислал несколько коротких сообщений.       — Боже, хватит меня смущать, — тихо засмеялся Майлз, садясь на кровать. Ноги нещадно болели от усталости и холода, — вообще, я рад, что у нас всё получилось, — чуть тише проговорил Майлз, — как ты себя чувствуешь? — Перевёл тему Моралез, отправляя сообщение. Когда пришло новое собщение от Ганке, Майлз уже сидел за обеденным столом и болтал с Рио.       — Сейчас мам, отвечу и вернусь, — Майлз быстро выскочил из-за стола, он прослушал голосовое от Ганке, как вдруг понял, что речь парня резко оборвалась. Посмотрев на экран. Майлз увидел, что сообщение было удалено. «Ты зачем сообщение удалил?» — быстро написал вопрос Майлз. «Я там фигню сказал, сейчас перезапишу», — ответил Ганке. «Я хочу знать, что ты там говорил», — протестовал Моралез, быстро набирая сообщение.       — Итак, я перезаписываю то голосовое, потому что я слишком слащаво сказал фразу «я люблю тебя», поэтому сейчас я перезапишу всё заново. — Ганке произносил эту фразу более чем торжественно, а после, чуть откашлявшись, продолжил, — я люблю тебя, Майлз Моралез, мой преданный друг, любовник и союзник, я очень дорожу тобой, спокойных тебе снов, потому что я, твой преданный друг, любовник и союзник, Ганке Ли, хочу спать, так что ориведерчи. Майлз застыл. Они редко говорят друг другу, что любят. Вот так просто, без слащавых высказываний, не шутя, искренне так, добродушно, немного по детски, так в их собственном стиле.              — Я тоже люблю тебя, — прошептал Майлз, записывая последнее на сегодняшний вечер сообщение для Ганке. Возможно, или даже скорее всего, Ганке проснётся через три часа и они ещё долго будут переписываться. О мелочах, философии, любви, планах на будущее. А пока, Майлзу нужно вернуться к Рио; как-никак некрасиво вот так сбегать с ужина.