Дни жизни

Холодная вода лилась, на голову, непрекращающимся потоком, пока руки вымывали остатки соуса с волос. Жгучее чувство обиды, всеобщего позора и чего-то еще, такого непонятного и далекого, что можно принять за покалывание в животе, глумилось тучей в теле и требовало действий. Уже остывший гнев засел глубоко в черепушке и расцарапывал кость, до скрежета зубов. Розовая вода стекала в слив завихрениями, некоторые пятна, до которых не сумела дотянуться жидкость, пачкали мраморно-белую поверхность раковины, мозоля глаза и вызывая приступы несварения. Запах уксуса до сих пор стоял под носом, а голова чесалась ужасно и кажется воняла, несмотря на все приложенные усилия. Единственная хорошая новость это то, что сейчас он тут не один. Лололошка помогал ему с оттирание пятен от одежды и рюкзака. Переведя свой взгляд в его сторону, глаз Клея зацепился за рукава его кофты, что были закатаны вверх, из-за этого становилось возможным разглядеть движение мышц под молочной кожей. Не то что-бы там есть на что смотреть, но это не лишено своего очарования. Смутившись собственным мыслям Дрим поспешил набрать побольше мыла и продолжить мыть волосы. Любые признаки смущения уносились с потоком воды. Закончив с приведением вещей в порядок, Дейв начал ждать своего друга. Ожидание длилось недолго, и уже через несколько минут он был готов ответить на все интересующие вопросы. — И как это получилось? — скрестив руки на гуди Дейв вопросительно посмотрел не собеседника. — Это Томми. — при упоминание имени, лицо Клея скривилось, — Он часто вытворяет что-то подобное, я ему просто не нравлюсь. — В этот раз, он определенно переборщил. Как можно вылить кетчуп на голову человеку? — брови свелись к переносице, от чего, внешний вид парня начал отражать его внутреннее негодование. — Да, в этот раз… Может пойдем отсюда? Ты как домой? — от чего-то, вид собеседника не понравился Дриму и он решил перевести тему на более приятную. Список раздражения пополнился на один пункт под именем Томми. — Ага, кстати, если у тебя есть время, не хочешь на выходных куда-нибудь сходить? — предложил Лололошка выходя из уборной. — Давай, может в воскресение? — от чего-то Клей почувствовал легкое волнение на пару с предвкушением. Смесь бодрила не хуже адреналин перед матчем. — Да, было-бы отлично. — легкая улыбка передалась самому футболисту и немного улучшила его настроение. Всю оставшуюся дорогу до дома они шли болтая о досуге на выходных. К сожалению они не заметили человека, что следил за ними и подмечал то, что не видели оба. *Кабинет с ящерицей* В кабинете заведующего воспитательными процессами сегодня оживленно. Трое парней сидели перед ним, и если двое из них, хотя бы пытались изобразить раскаяние, то третий даже виду не подал. В углу сидел Альцест который и привел детей. Фил должен был прийти с минуты на минуту. Оба ребенка Майнкрафта являлись проблемными. Старший, Уилбур, часто участвовал в подстрекательстве из-за чего и попадал на ковер. Младший, вместо уроков, занимался мелкими хулиганствами и разрисовыванием стен школы. У Томаса было много мелких косяков, но то, что он сделал сегодня уже не в какие ворота не лезло. Что касается двух остальных, то это были его ближайшие друзья. Тобиас, обычно он не создавал проблем, а если и делал это, то в основном неумышленно, или с подачки Томаса. Однако из всех троих, Секби больше всего не любил когда он говорит. Гиперэмоциональный подросток превращал свой рассказ в сбивчивое месиво, из-за чего слушать его становилось затруднительно. Ранбу же в целом, был голосом разума в этой компании, но как любые попытки в адекватность полностью игнорировался. В неприятность он попадал вместе с двумя придурками. Каждый раз когда трио оказывалось в его кабинете, Секби жалел, что поступил на педагогический. Нет, безусловно в этой школе было полно адекватных кадров, но от таких как Томас голова шла кругом, а новый нервный тик не заставлял долго ждать. Наконец отец года постучался в дверь. — Войдите. — быстро обменявшись взглядами с зашедшим, оба взрослых решили долго не затягивать. Не впервой им тут сидеть. *Спустя два часа.* Горе отец и трое подростков удалились из комнаты в понуром настроении. Двое должны были прийти в школу в субботу, с родителями, а одного ждал нагоняй дома. Всех троих привлекли к уборке школьной территории в воскресение. Таков был приговор от самого справедливого работника школы. Педагог наконец смог выдохнуть. Еженедельные разборки со школьником ему изрядно надоели. Что думал по этому поводу сам школьник, было известно по его лицу и крикам из коридора. — Ну, сегодня в бар можно. Не раскисай, часа через три пойдем и все будет нормально! — Альцест попытался подбодрить приунывшего товарища, вышло плохо. — От детей одни проблемы. Молчаливое согласие и кивки были выражены очень красноречиво, видимо опыт работы сказывается. . . . Преподавательство являлось очень сложной работой которая требовала много моральных сил. Для их восстановления, большая часть коллектива школы в вечер пятницы заваливалась в бар, около учебного заведения. «Трезвенник» сиял неоном снаружи, а изнутри доносились пение и музыка. Несменный бармен разливал алкоголь и вел беседы со знакомыми преподавателями. На сцене, в караоке, пел уже пьяный Жираф. Те кто находился в более трезвом состоянии вели беседы и наслаждались веселой атмосферой, травя анекдоты и обсуждая всякие пушистые отверстия. Некоторые играли в карты, просто ради компании. За барной стойкой сидели истинные ценитель пива и кротовукхи. Кэтрин пыталась накрасить кого-то из коллег, что пока получалось. Мягкое освещение заливало все пространство и вскоре была поставлена отличная песня, под которую не танцевал только Пугод. Он в углу сидел, стеснялся бедний. . . . «Дом, место которое должно дарить чувство безопасности и комфорта. С какого момента он стал таким ненавистным местом?» Стоя перед дверью я не хотел ее открывать. С вечера пятницы, до утра понедельника его нет дома. Его никогда не было в моей жизни много. А когда он был, привносил только плохое. Коснувшись ручки, воспоминания наводнили голову, а щелчок звучал как выстрел рядом с ухом. Наконец зайдя, меня окутало, как масляное облако, чувство отвращения. Множество разноцветных стекляшек валялось вокруг, осколки их лежали около стены, там же, на стене, красовалось свежее пятно. Мусорка была забита упаковками от замороженной еды, кофейный столик около дивана покрылся слоем пепла и окурков сигарет. Воздух был пропитан сигаретным запахом, от чего он стал вязким и тягучим, забивая легкие и впитываясь под кожу, так, чтобы не отмыть. Смотря на это мне становится отвратительно все, а недавнее хорошее настроение, сменилось раздражением. Открыв все окна, заправил испачканные вещи в стирку. Насыпав порошок, запускаю машинку. Наполняясь водой она постепенно раскручивается, в вихре пены тонут вещи. Казалось, единственное чистое, что есть в этом доме находится внутри барабана, только для того чтобы открыть и выпотрошить его содержимое. Выходя из прачечной минимально стараюсь прибраться, уборка приносит облегчение, но мысли о бесполезность сего действия лезут в голову как черви. Когда дело близится к 10 закругляюсь и иду спать, предварительно отмыв себя в кипятке и сменив постельное белье. Сил не осталось не на что, облегчение приносит лишь предстоящая встреча. Но и эти мысли постепенно угасают прячась в темноте и заманивая туда меня.