Тайна Петербуржского театра

      Утро для Влада началось удивительно обычно. Ночью он приехал, когда отец уже спал, а потому за задержку ещё не получил. И зря надеялся, что не получит.       Когда и Костя и Миха уже собирались в театр, у последнего зазвонил телефон. Звонил Влад, и почему-то по видеосвязи. Сначала было видно его лицо, потом телефон куда-то упал и снимал потолок. Было слышно, как кричит его отец, и звуки ударов. — Иди сюда, подонок! Вот чем ты, оказывается, занимаешься, когда с театра задерживаешься! Я не позволю, чтобы мой сын был пидором, и как баба ноги раздвигал! Убью! Сюда иди, мразь! Я столько в тебя вложил! Я столько денег вбухал в твоё образование и твою жизнь, а ты — наркоман, и трахаешься с такими же наркоманами! Убью нахер! — звонок прервался.       Они так и не дошли до театра. Миха потащил Костю на соседнюю улицу, завёл в открытый двор-колодец и судорожно набрал режиссёра. — Ольга Владимировна, мы тут… В ментовке, короче. Да. Опять. Ну, мы, потому что Костя со мной. Да он не виноват! По беспределу забрали вместе со мной! Опоздаем, короче.       Из телефона послышалось громкое «Горшенёв, сука!» и Миха сразу скинул звонок. — Ну поехали, Влада выручать. Время у нас есть. — Блять, это… Ты почему сам на сцене не играешь? — Кто кроме меня за микшерским пультом сидеть будет? — Ухмыльнулся Горшок и потащил Костю в сторону метро.       Добрались за минут десять. — Он там его убил! Точно убил! — беспокоился Костя, пытаясь в восьмой раз дозвониться до Влада. — Не ссы! — крикнул Горшок, набирая рандомную квартиру на домофоне. — Почта! Откройте!       Поднялись на четвёртый этаж по лестнице. На эмоциях никто даже не подумал пользоваться лифтом. Миха первым делом попытался выбить дверь, когда Костя судорожно жал на звонок. — Может, ментов вызовем? — Спросил он.       Миха закивал, ибо одна знакомая ментовка находилась как раз на соседней улице. Ну и недолго думая рванул прямо туда.       Андрей как раз заступал на дежурство, когда в отдел ввалился тяжело дышащий Миша. — Что стряслось? Ты откуда такой? Что-то серьёзное? — Человека убивают! — заорал Миха. — Ты мент, идём, сделаешь что-нибудь, — он потянул Андрея за собой на выход, и они уже вместе побежали к той самой квартире, пока Горшок вкратце пытался обрисовать ситуацию. — Он с такими огромными синячищами приходил! Там… Спина… Один… Синяк. Понимаешь, да?       Костя тем временем не переставал звонить и бучать в дверь. Но когда её всё-таки открыли, он совершенно не знал, что делать. Суровый мужчина смотрел на него как на просроченный йогурт. С таким пренебрежением. — Это один из твоих ёбырей? — крикнул мужчина вглубь квартиры, когда на лестничной клетке послышались торопливые шаги.       Андрей бежал следом за Михой, понимая, что ещё ни разу никого опаснее хулигана не обезвреживал. — Стоять на месте, полиция! — Андрей достал из кобуры табельное оружие, прекрасно осознавая, что даже выстрелить из него он не имеет права. Он держал отца Коноплёва на мушке, но весь вид младшего лейтенанта Князева вызывал у того лишь язвительную усмешку. Конечно, Андрея он за противника не считал. — Звони в отдел, подмогу вызывай, — кивнул Андрей Косте. — Миша, а ты иди в квартиру и проверяй состояние Влада. А с вами, уважаемый, будут разговаривать вышестоящие органы, вы имеете право лишь хранить молчание. Руки за голову!       Миша ворвался в квартиру, толкая всех на своем пути. Влад лежал ничком на окровавленном полу, и Горшок первым делом набрал номер скорой, громко матерясь.       Отец Влада не сводил с Князева взгляда и выглядел слишком самодовольным для человека, которого только что поймали на преступлении. И Костю это вымораживало. Его прям трясло от злости. Хотелось кинуться, набить ему морду и, в тоже время, побежать к Владу. С ним Миха. Это останавливало. Скорая прибыла быстро. Буквально за пять минут, но всё это время казалось до безумия медленным. Будто застыло.       Миша пропустил врачей в квартиру, но сам вышел на лестничную клетку весь бледный. — Кажется, он мертв, я пульса не нашёл, — тихо сообщил он.       Андрей не позволил себе даже дрогнуть от этой информации. Ни одна эмоция не изменилась на его лице, и он продолжил крепко держать табельное, надеясь, что подмога скоро подоспеет. Один он его не скрутит, а гражданских привлекать он не имел права.       Коллеги прибыли быстро, майор первым взбежал по лестнице и тут же, достаточно легко, оттолкнул Князева в сторону, перенимая тяжесть ситуации на себя. Андрей кое-как опустил пистолет, чувствуя, как его руки дрожат и наблюдая, как этого домашнего тирана ведут по лестнице, а затем повернул голову в сторону квартиры.       Из неё уже выносили носилки с Владом. Тот всё ещё не до конца осознал, где он, куда его несут и что собираются делать, но уже был сознании. Врачи хоть и торопились, но один из них задержался. — Ему ужасно повезло, что вы прибыли рано и смогли дозвониться до нас быстро. Парень пережил остановку сердца, — сказал он.        Андрей сполз по стене на пол, убирая табельное обратно в кобуру. В голове билось лишь одно слово, пока самого его начинало потряхивать; и он бледнел на глазах. Пиздец. — Живой… — Костя сел на ступеньки, смотря на суетящихся людей. — Какой блять пиздец… Но живой, — у него вырвался истерический смешок.       Горшок о чём-то говорил с врачами. Подошёл к Косте и сообщил, что Влада забрали в Мариинскую, и его можно будет навестить завтра.       Костя неотрывно смотрел в открытую дверь квартиры, где на паркете разливалась лужа крови. Испуганная женщина, босая и худая, вышла оттуда, чтобы поговорить с докторами, её голос был тихим, хриплым, и Костя почти ничего не слышал. Она казалась ему похожей на призрака, а не на живого человека. Будто прозрачная. — Ну ты молоток, конечно, — майор хлопнул Князева по плечу. — Но я всё понимаю, первый такой серьёзный вызов. Иди домой сегодня. Мы разберемся.       Горшок юркнул к Князеву, когда Майор ушёл опрашивать женщину. — Мне кажется, нам всем втроем теперь надо выпить и переварить всё сегодняшнее, — кивнул он.       Костя это услышал и с большой охотой согласился. Не в силах он был после такого идти в театр. Андрей согласился следом, ибо это казалось наилучшим вариантом сейчас. Он провёл ладонью по лицу, а затем оставил одному из младших табельное и наручники, с просьбой отдать потом майору, и направился на выход.       Завалились они втроем в ближайший бар, уселись за стол в самый угол и заказали по пиву.       Андрей не помнил, в какой конкретно момент он оставил Михе свой номер телефона, но точно помнил, как на щеке остался теплом его поцелуй. Горшенёв так попрощался с ним. Князев стоял около бара ещё около двух минут, а затем направился домой, зная, что майор уже ждал его. И пусть дома он совершенно не майор, а добрый и любящий дядя, принявший у себя племянника после смерти брата. У них была своя, своеобразная но крепкая и любящая, семья.       Когда он встретил его на пороге, Князев прошёл в квартиру, закрывая за собой дверь, и первым делом обнял Евгения Дмитриевича, прижимаясь ближе. Дядя был раза в два шире и на голову выше, чем он, а потому за ним парень чувствовал себя, как за каменной стеной. — Прости, что поздно. Я… Я не могу… Это же всё несправедливо. Он же не заслужил такого отношения к себе. Этот урод чуть его не убил!

***

— Да гомофоб он, Миш, — говорил Костя, пока они с Горшком шли по безлюдной улице по домам. — Нет, я ему нравлюсь точно. — Нравишься, — согласился Плотников. — Но он гомофоб классический… Ты его в щёку поцеловал, а взгляд был такой, будто перо под ребро засадил. Намучаешься ты с ним. Особенно, если ради одной ночи… — Ни хрена ты не понимаешь, это связь душ! Он будто бы вот прям то, что меня идеально дополняет, ё-моё. Вот прям мой человек. Я это чувствую. Понимаешь, да? Вот смотришь на него и сердце заходится и так рядом быть хочется, касаться ещё. Ты понимаешь или нет?       Костя махнул рукой. Понимал. Но человек при виде которого Костино сердце заходилось чудом пережил сегодняшний день. А сам Плотников пытался от этого отвлечься алкоголем. Не вышло. Завтра они с Михой сразу же после репетиции обязательно к нему завалятся. И Костя… Костя не знал, что сделает. Но не позволит, чтобы с Владом ещё раз такое случилось. Не мог позволить.       На следующий день они действительно сразу после репетиции завалились к Владу. Он лежал на койке, побитый, чудом выживший, но живой. И осознающий, что кошмар не зашел бы так далеко, если бы он свалил от отца. Он взглянул на вошедших парней, и первое же, что произнёс, едва они сели по разные стороны от него, было: — Мы проебали «Жанну», да? Не, я быстро восстановлюсь, часть синяков смогу маскировать, если они быстро не уйдут, но сколько репетиций на это уйдёт. Короче, Ольге Владимировне проще меня с роли снять.       Коноплёв не поджал губы, ибо они были красные и во многих местах треснувшие. Он не закатил глаза, потому что больно. Он сам довёл всё до точки невозврата, когда отказался съезжать от отца, но это не делало позволительным такое с ним обращение. Влад смотрел на Костю чуть дольше, задержал на нём взгляд. — Какая «Жанна», Влад, ты чуть не умер, — глухо говорил Костя сжимая его руку. — Я так испугался. — Короче, — помотал головой Влад. — Бате эти видосы переслали, но анонимно. То есть, прямо с канала. Мы с канала пересылать ничего не можем, значит, это сделал владелец. Значит, надо по диалогу пробить айпи-адрес владельца и выяснить его местоположение. Но есть проблема. Диалог в телеге, а телега в телефоне моего отца. Ну а телефон, как вы уже догадались, всегда с ним. — Не переживай… Идейка есть, — улыбнулся Миха. Он отошёл в дальний угол палаты и начал кому-то звонить. — Дюш, привет. Того урода же вчера задержали? При нем телефона не было? Ну, про канал помнишь? Ему те видосы владелец переслал, вычислить можно. — Когда ты успел его номер выцепить? — удивился Костя. — Секрет фирмы, — подмигнул Горшок.       Андрей молчал несколько секунд, а затем глухим голосом выдал, — Его отпустили. Он дал денег, и его отпустили. А я выговор получил, за угрозу табельным оружием человеку. И плевать оказалось на ситуацию, плевать, что этот человек буквально убивал другого человека. Он теперь свободен, а я с угрозой увольнения. Айтишники наши только получили запрос на вычисление айпи канала, поэтому я не знаю, на сколько это ещё затянется… — Блять, Дюш, я перезвоню, — Миха сбросил звонок и посмотрел на своих друзей нечитаемым взглядом. — Отпустили, — глухо сказал он. — Твой отец на свободе. — Он же не придет сюда? — спросил Костя, чувствуя, как к горлу подступала противная склизкая паника. — Он же хоть чуточку понимает, что мог убить родного сына? Он же всё-таки человек, да?       Миша положил руку ему на плечо, а сам смотрел на Влада, ожидая от него какой-то реакции. — Он не человек, Кость, он мразь, какую ещё надо поискать… И я понятия не имею, придёт он сюда или нет. Но лично я с ним видеться не горю желанием. — Влад сделал глубокий вдох, пытаясь совладать с собственными эмоциями и успокоиться. — Сюда он придёт навряд ли, скорее всего поинтересуется моим состоянием у врача и уйдёт домой. Ему нет резона лезть ко мне в палату, разве что доделать начатое. Но у него также не было цели меня убить, когда он бил. Он не рассчитал силу и всё. Блять, я не знаю, вся эта ситуация заставляет мои мозги кипеть… — Ну домой ты все равно не вернешься. Не ебу как, но мы тебя вытащим, — начал Миша, смотря в экран смартфона. — Кость, побудь с ним ещё. Я пойду. Мне пишут, что снова разборки какие-то. Без меня никак. — Миша вылетел из палаты, пожелав Владу выздоровления. — Горшок прав, — кивнул Костя. — Мы тебе поможем, но я тоже не знаю как.