Отец тот кто любит

      Гермиона с отцом прощалась дома, Джейн и сама Гермиона убедили его в том, что нет никакой разницы, где прощаться, все равно на магическую платформу ему не попасть, маглам там вход закрыт. Джеральду такое решение его любимых девочек не понравилось, но что поделать, не омрачать же этот день ненужными и лишними для всех спорами.       — Обещай писать нам. И мне лично, — строго говорил Джеральд, обнимая дочь. Но строгость эта была напускной, скорее чтобы никто из них троих не раскисал, ведь зачем в этот прекрасный день думать о плохом, когда впереди их дочку ждут новые знания и новые друзья. — Обо всем. Понравился мальчик какой-то — пиши. Обидел кто-то — пиши. Получила плохую оценку — пиши.       — Папа!       — Что сразу «папа»? Мне это важно, между прочим. Знать, как моя принцесса поживает. — Джеральд обнял Гермиону и чуть приподнял ее, прижимая к себе ближе. — Уверен, что у тебя все получится, чтобы ты не думала или не хотела. Ты станешь великолепной и очень сильной волшебницей, если этого будешь хотеть. Если не захочешь, то наш мир все еще твой.       Джейн опустила глаза, вспоминая своих родителей. И в особенности своего отца. Уже прошло много времени с того дня, когда ей было одиннадцать, и она впервые поехала в Хогвартс. Но слова отца, сказанные ей на прощание на платформе, она никогда не забудет, хотя и более чем уверена, что он забыл их также легко, как и сказал тогда.       — Если это все-таки твоя дурацкая шутка, Ифиджения, то тебе следовало признаться раньше, когда мы были дома и я бы просто дома поставил тебя на горох. Но раз мы здесь, то дома я тебя не жду вплоть до каникул зимних, — его тогда не волновало ни доказательства, которых было много, ни то, что его дочь делала бы все это время, если бы это все-таки была шутка. А Джейн в отместку даже и не подумала вплоть до летних каникул, уже по нужде, вернуться домой. И письма она писала только маме и друзьям, показывая так свою обиду на отца. И ей действительно повезло тогда, что она смогла найти очень близкую подругу в лице Мэри МакДональд.       И повезло, что несмотря на уход из магического мира, Джейн по-прежнему оставалась в дружеских и очень близких отношениях с Мэри, и теперь они даже жили всего через улицу друг от друга, а не как раньше, и в гостях бывали чаще. Со временем у них образовалась приятная привычка собираться в доме Грейнджеров каждую пятницу за чашечкой чая, а все праздники праздновать вместе. У них у всех были потери во время войны, каждый из них потерял что-то очень ценное — друзей, семью и родителей — что их объединило еще крепче.       Джейн собственными глазами видела потерю родителей — это произошло еще во время войны с Темным Лордом, когда она еще носила дочь, они сгорели заживо в своем доме прямо на ее глазах. Это было ее наказанием, безумно болезненным и таким, что навсегда въелось в ее голову, заставляя до сих пор просыпаться по ночам от них. В самых мельчайших подробностях она видела их смерть. Смерть любимых родителей. Говорят, что когда они умирают, то это конец, конец детства, конец беззаботности, конец спокойствия. Но с Джейн это произошло намного раньше. И даже так утрата мамы с папой, родного дома стало для нее большим и очень болезненным потрясением. После которого она не смогла подпустить к себе никого кроме Мэри и Джеральда.       Они тоже потеряли своих близких.       Джеральд, как оказалось, за время пропажи из магловского мира Джейн, успел обзавестись семьей — у него была жена и маленькая дочка, недавно только родившаяся — и он потерял их, как после выяснилось убил их никто иной, как верный пес Темного Лорда Ричард Эйвери. В свое время в Хогвартсе (да и не только) из-за Эйвери и его шайки Джейн и Мэри сильно настрадались, поэтому Джейн понимала, что именно произошло с семьей ее Джеральда. Но как бы там ни было, именно это помогло им снова стать близкими, хоть за войну в магическом мире они очень изменились.       Мэри же, несмотря на все то, что магический мир заставил ее пережить, от этого мира не отказалась и связала свою жизнь с целительством и помощью простым магам, которые пострадали из-за деяний соратников Темного Лорда. После войны она отдала всю себя в изучение исцеления. Мэри, как и Джейн, до сих пор не могла поверить, что это конец и не хотела, чтобы ее детей или детей еще кого-то ждала хоть отдаленно похожая участь. Она в одиночестве воспитывала дочь Натали, которая была на четыре года младше Гермионы, и боялась, что это все может повториться с ними снова. Схожий страх был и у Джейн, но она уже просто устала бояться.       — Нам уже пора ехать, — напомнила о времени Джейн.       Джеральд в последний раз поцеловал дочь в лоб, прижимая к себе и поставил ее обратно на ноги, но все еще не отпуская. Возможно, сейчас, как и Джейн, он вспоминает прошлое, и поэтому его тоже окутывал страх. А может и нет. Но думать об этом она не могла — это делало ей еще больнее.       — Я люблю тебя, — повторил Джеральд. И на прощание поцеловал дочь снова в лоб, затем в щеки и в макушку.