Наполовину богиня

      Кебхут лежала на постели, пытаясь успокоиться, но злые слëзы то и дело катились к вискам, исчезая в темноте волос. Платье уже давно было снято и покоилась на кушетке рядом. Там же были и её украшения.       Взгляд синих глаз упал на тиару, которую она надела сегодня.

Надеюсь, ты оценишь мой вкус, маленькая буря. Специально выбирал для тебя.

      Глаза наполнились новой порцией слëз, от чего девушка зажмурилась, кусая не так давно зажившую нижнюю губу.       Откуда же столько боли?..       Кебхут поднялась, после чего подошла к зеркалу, осматривая своё обнаженное тело и лицо. Совсем недавно Сет назвал его прекрасным… И без сомнения так и было, но… Ему этого не достаточно?       «Любят не тело, милая…» — мысленно цитировала она слова матери. — «Любят душу и того, кому она принадлежит. Тело лишь хотят.»       Вновь зажмурившись, Кебхут со всей силы опрокинула зеркало и то разбилось, упав на каменный пол. Плевать если она наступит на осколки. Просто плевать.       Кебхут должна была вернуться на праздник… Она это знала. Но… Сердце так ныло, не в силах выпустить девушку из собственной опочивальни.       Лишь похоть…       Слова Сета врезались в сознание прочнее, чем если бы туда запустить копьё. Кебхут ведь и сама в какой-то момент начала думать, что это похоть, так с чего сейчас льёт слëзы?       Выбора особо не было, пришлось возвращаться. Предварительно одевшись, конечно.       Но даже идя по коридору, Кебхут не находила в себе сил сдержать слезы. Сердце бешено стучало в груди, ударяясь об ребра, тем самым доставляя ещё больше боли. Она чувствовала себя оскорблённой и униженной. Только непонятно от чего больше. То ли от его действий, к которому она сама призвала его, то ли от его слов.       Идти сил не было… Как и оставаться в своей комнате. Уж лучше она обо всем забудет в компании, чем останется снова один на один с этой болью, режущей внутри.       От макияжа не осталось и следа, поэтому Кебхут спокойно могла вытирать слëзы ладонью, не боясь, что сурьма размажется по лицу. То бы еще зрелище было…       Кебхут обняла себя за плечи, медленно шагая по длинным коридорам. Тут компанию ей создавали только факелы, на один из которых Кебхут засмотрелась.       «Есть ли смысл жалеть себя? Я сама спровоцировала его, сама доверяла… Сама разрешила воспользоваться мной… Тут-то некого винить, кроме себя…»       — Кебхут?       Девушка тут же замерла. Нет… Вот же глупая! Надо было хоть немного успокоиться, прежде чем идти.       — Что с тобой? — ласковым жестом царица одной рукой приобняла девушку за плечи, а второй приподняла её подбородок. — Кто обидел тебя, душа моя?       — Простите, царица… — Кебхут вдохнула больше воздуха, а затем выдохнула. — Просто немного взгрустнула…       — Ммм… — задумчиво протянула Исида. — И где же причина этого? Не там ли, где вы разошлись? Кебхут вздрогнула, тут же забыв, что буквально пару мгновений назад плакала. Чт…       — Не стоит скрывать, душа моя. Только слепой не видит, что тебя терзает. Ты постоянно льёшь слёзы из-за него, кусаешь губы, чтобы никто не слышал твоих всхлипов.       Кебхут опустила глаза.       — Мне стыдно из-за этого, моя Царица…       Действительно, девушке было стыдно за свою реакцию. За свои слëзы… Отцу, наверное, тоже стыдно, что у него такая мягкотелая дочь.       — Это не стыдно, девочка. Плакать можно и даже нужно во многих ситуациях, ведь сдержать всё в себе никто не может. Плакать может любой: смертный и бессмертный, мужчина и женщина, бог и богиня. Это эмоции, требующие выхода.       Кебхут изогнула брови. Царица говорила так, будто ей это знакомо… Девушка уже хотела спросить откуда она знает, но тут же поняла о чём говорила Исида.       «Она ведь когда-то потеряла мужа, моего деда… А я думаю о том, кто это когда-то сделал… Чему тут удивляться?» — думала Кебхут.       А царица тем временем взяла себя в руки и продолжила:       — Но только от тебя зависит будешь ди ты идти дальше к своей цели, или останешься страдать дальше. Запомни, Кебхут: родители всегда тебя поймут и поддержат, но ты должна бороться, если правда так любишь его.       — Но что я могу?       — Многое. Но начни с себя. Ты слишком зажата, не уверена в себе… Мне не понятно почему, ведь твои родители в тебе души не чают. Или он уже слишком глубоко пустил корни в твоё сердце?       Кебхут молчала, опустив глаза. Исида ласково улыбнулась, погладив девушку по щеке и, наклонившись к её уху, прошептала:       — Обратись к Бастет. В этом вопросе я не могу помочь тебе, но сможет она.