Рёв Восьмого Дракона

Рядом с Мэй стоял Жун. Руки его были напряжены, вытянуты вдоль тела, а выражение лица такое, будто он вот-вот свернет девчонке шею, стоит той сказать лишнее. — А ну отошел, — оскалилась на него Чжу, и тот подчинился. Мэй была более расслаблена, но внутреннего смятения скрыть не могла: переминалась с ноги на ногу и сжимала пальцы. Периодически хлюпала носом и вытирала подступающие сопли внешней стороной ладони. Ее волосы, на этот раз не собранные в прическу, висели длинными патлами. На бледной коже лица с проступившим румянцем ни грамма косметики: можно было рассмотреть поры, неровности и пигментные пятна. Через мокрую футболку просвечивало кружевное белье; сырые джинсы, облепившие ноги, в грязи ниже колен. И опять босиком. — Пшел отсюда, пока не позову. — Хунгун… — он попытался возразить госпоже. — ПШЕЛ! И Жун нехотя вышел из апартаментов. — Ты хотела меня видеть — вот я. Говори. Чжу встала с дивана и прошлась к панели на стене. Стоило прибавить температуру на пару градусов, а еще запустить систему наблюдения, охватывавшую весь гостевой этаж, даже ванные комнаты. — У меня есть информация, которая будет для тебя полезной. Для твоего бизнеса. — Вот как? Что хочет в обмен на эту информацию наша девочка, двинутая на своей ненависти к киборгам? — Вместо ответа прозвучало шмыганье носом, и Чжу решила надавить: — Решила просто слить инфу? Хорошая преданность делу. Вот только я не хочу иметь никаких отношений с террористкой. Что мне надо — сама раздобуду. — Мне нужны деньги, — словно неуверенно отозвалась Мэй, — много денег. И помощь. — Помощь? Моя помощь? Помощь киборга, я правильно расслышала? Чжу не сдержала откровенную насмешку. Но как только собственные слова достигли ее же ушей, она решила сменить тактику. Она не могла упустить Мэй, которая даже не догадывалась, что вместо клетки попадет в силки. Нужно было держать дистанцию, не фальшивить в игре и вести себя как можно непринужденнее. Мэй должна познать свою бесполезность в делах триады и посчитать, что от сделки Чжу не выиграет абсолютно ничего. Яцзы взглянула на часы. Оставался еще где-то час до принятия пси-раствора. Но если она проведет ближайшее время, развлекаясь с Мэй, то стоит заранее насытить организм. — Слушай, Мэй, меня в принципе не ебет, что у тебя случилось. Но на дохлого кота в мешке я не соглашусь. Это сделка, и у нее должны быть условия, — Чжу прислонилась к столу и посмотрела на Мэй, которая за все это время не сдвинулась ни на шаг. — Что ты можешь мне предложить и что хочешь? — У меня есть информация о маршрутах поставок БаСиЭр. Их несколько, возможно, они не все рабочие. За эту информацию я прошу двадцать миллионов юаней, — Мэй подошла и встала в двух шагах от Чжу, удивительно, что на наживку она не спешила кидаться и продолжала гнуть свою линию: — В контейнерах могут быть и оружие, и удушающий газ. Может, и товар на утилизацию. Или органы. У Тигра были планы нанести удары по рассадникам — Правительству и Союзу. Лишишь их ресурсов — обезопасишь себя. Чжу неосознанно смотрела куда-то в стену, вглубь апартаментов, но только не на Мэй. Ужасно чесались расцарапанные лопатки, но выгибаться, пытаясь достать до нужного места, было стеснительно. Стеснительно? Этой хватило совести после всего случившегося между ними опять заявиться, предложить пустую сделку и еще потребовать за это двадцать кусков. Много или мало, но на такие деньги можно купить треть этого этажа. — Ты мне сейчас такую красивую картинку нарисовала. Только не сказала, какая помощь тебе нужна. — Я не член БаСиЭр, — быстро, без раздумий, ответила она, — но владею кое-какой информацией от сторонников Организации. Действия Тигра давно перешли разумную черту. В стране станет спокойнее, если он не будет принимать решения. Поэтому я хочу скомпрометировать его. Это моя задача. Но мне нужен тот, кто прикроет мне спину. Проще говоря, я хочу получить от тебя негласную защиту на случай, если меня попытаются убрать. Все просто. — А мои гарантии? — Чжу повернулась спиной к Мэй и плеснула в стакан «Псирамон». — Я тебя знать не знаю и не верю. — Хочешь гарантий? Ими станет мое тело. — О, вот как? — воительница усмехнулась и сделала несколько больших глотков. — Да это ж вообще охуенно! Я получаю в комплекте и возможность скрутить террористов за яйца, и послушную сучку. Да, Мэй? Послушную ведь? — Я буду находиться в апартаментах, пока ты не убедишься в правдивости информации. — То есть пока я не нанесу удары по БаСиЭр? — Да. Чжу не воодушевила такая перспектива. Спиной чувствовала пронизывающий взгляд, так, что по шее забегали холодные мурашки. Предположение, что Мэй обратилась к ней за помощью от отчаяния, опровергалось каждым услышанным словом, каждой нотой в голосе. Ее непоколебимость не удалось пошатнуть ни высмеиванием, ни вопросами — девчонка стояла на своем твердо, со всей осознанностью. Вовсе не Чжу загоняла добычу. Это делала Мэй. Мэй готова заключить сделку с киборгом из триады и отдать свое тело в качестве залога. Внешне она вся такая решительная, но, интересно, внутри нее царит такой же холод? — Мы обе рискуем, — Чжу решила пойти на компромисс и выдать все карты, — и обе своими жизнями. Ты понимаешь это? — Да. Воительница не слышала шагов, но спиной ощущала, что Мэй стояла максимально близко, так, что горячее дыхание пробиралось под ткань рубашки и оставалось на коже теплым поцелуем. — Я согласна. Будем заключать контракт по старым обычаям триады? — Перед тем как мы его заключим, у меня есть еще условия. Хунгун медленно развернулась к девчонке. Воспоминание о прошлых днях, когда она пообещала в следующую их встречу выпотрошить ее, пронеслось перед глазами. Конца и края ее наглости нет. — Ну? — Как я и сказала ранее, мне нравится секс с женщинами, — капля воды упала с пряди волос на грудь и скатилась в ложбинку, — поэтому оставляя свое тело в качество залога, я ставлю правила. — Мэй подняла ладонь, готовая загибать пальцы: — Никакого насилия: ты не тыкаешь в меня своим членом, когда я этого не хочу. Во-вторых, минет, ладно, я могу тебе отсосать, но ты не будешь пытаться при этом меня трахать в рот. Весь процесс контролирую я, никаких рывков и хваток за волосы. В-третьих, никакой жести. Если получать удовольствие, то вдвоем. Если не согласна на эти условия, то сделка не состоится. Еще раз, — Мэй завела очень опасную игру, прижавшись холодным влажным телом к Хунгун: — Я не сраный гиноид, я не проститутка, сидящая на чем только можно. Я хочу, чтобы до тебя, внушающей страх Яцзы, дошло, что такое человек. Теплая ладонь сделала дорожку по животу и остановилась внизу, на ширинке. Пальцы растопырились, очертили орган, слегка сжались и… Мэй резко отстранилась, запрокинула голову назад и чихнула со всей силы. Чжу несколько раз недоуменно моргнула и не сдержала подкатившего хохота. Все это, от начала до конца, было нелепым. Как в дорогущем фильме, провалившемся в прокате из-за бездарности сценариста. Вроде персонажи интересные, а их диалоги и сцены искусственные, лишенные реализма. Вот они — две сильные женщины, каждая со своим убеждением и судьбой. Но в силу трагических обстоятельств они вынуждены терпеть друг друга и поступаться тем или иным. Ей хотелось сейчас уронить Мэй на пол, стянуть с нее джинсы, задрать футболку с лифчиком и иметь до тех пор, пока кто-то из них не отключится от бессилия. Но как бы тесновато ни становилось в штанах и как бы быстро ни поднимался ком возбуждения, Чжу собиралась доказать, что киборг из триады держит свое слово. — Лечить твою температуру не входит в мой план, так что идем — примешь ванну. Воительница последовала первой, показывая дорогу Мэй, и остановилась в коридоре перед двойной дверью. — Твои условия я принимаю. Обговорим подробности после душа. И не спорь. Это вопрос не одного дня, времени у нас полно. Чжу открыла дверь, впуская девчонку в ванную. Да, Мэй не раз была в дорогих номерах, апартаментах и домах. Ее трудно было удивить роскошью и излишествами, но подобную отделку она видела впервые. Вместо привычного керамического пола ее ждал движущийся вперед поток горной реки. И это не было проекцией: под покрытием и правда переливалась некая жидкая субстанция, отчего окружающие камни и растения так же казались настоящими. Этот поток вел вперед, к круглой ванне, возвышающейся на пьедестале в окружении позолоченных зеркал и окон. В такую точно поместятся двое, а то и больше. На бархатных софах идеально ровными стопками разложены полотенца и халаты. Мэй огляделась в поисках душа, но его не было. Чжу повела головой в сторону ванны и нажала кнопку панели, отчего вода со всех сторон начала заполнять чашу. Удивительно, как девчонка без стеснения принялась раздеваться и даже не попросила оставить ее одну. Поняла свое положение. — Не сильно я тебя тогда приложила? — невзначай спросила Чжу, изучая этикетки флаконов в поисках шампуня. — Почему ты вдруг так забеспокоилась? — Не хочу, чтобы ты в процессе сознание потеряла или несвязанную хуйню понесла. — Не о чем беспокоиться. У меня только шишка выскочила. — Заживает как на собаке? — Чжу вспомнила их игру в передразнивания. — Как на собаке, — поддержала свою роль Мэй. Она сделала шаг через борт и осела по нему так, что вода полностью покрыла ее лицо. Через несколько секунд вынырнула, убрала волосы назад и с удобством расположилась по всей ванне. Вскоре кожа начала розоветь от тепла, и Чжу забыла, что искала что-то. Взгляд на женщину, живую, чувствительную, по венам и артериям которой бежала кровь, перегоняемая сердцем, настоящим человеческим сердцем, а не механизмом, отбрасывал прочь все рассуждения. Эта Мэй… как след прошлого. Ускользающий. Ценный. Ее нужно оберегать словно сокровище, держать вовсе не в клетке, нет, под защитным стеклом, чтобы она и себе не могла причинить вред. Для нее сочетание «настоящий человек» — идеологическое клише. Произнося его, она не вкладывает в слова сакрального смысла, только разделяет общество на две категории: киборгов и не-киборгов. Для нее пребывать в физическом теле, таком, каким оно появилось на свет, дело обычное. Мэй не видит в этом повода для гордости, а поэтому не задумывается над своей стоимостью. Двадцать миллионов юаней? Пф! Ради возможности обладать истинным творением природы Чжу была готова дать втрое больше. Хунгун опустила пальцы на голову Мэй. Как бы маркетологи ни старались продвинуть свой продукт, а их волосы все-таки отличались на ощупь. У Чжу они всегда будут ровными и гладкими, под какой дождь ни попади, и расчесывать их нужно изредка. А у девчонки они спутавшиеся, висят темными сосульками. Их можно растереть между пальцев, прочувствовав структуру, и спутать еще больше. Пальцы спустились еще ниже и нащупали небольшую припухлость на коже затылка. — Эй, Яцзы, — Мэй опустила плечи, отдав себя для ласки, — не думай, что у нас что-то будет. Для меня это сделка. — Как и для меня. — Но раз я с тобой согласилась спать, мне кое-что интересно. Ты когда-нибудь занималась сексом как женщина? — Я будто себе подружку завела, а не эрнай. Чжу вернулась к умывальнику и вновь стала копошиться среди флаконов. Этот разговор резко перестал ей нравиться. — Выпьешь что-нибудь? — спросила она и тут же подумала, что со стороны ее вопрос скорее похож на попытку уйти от темы. — Я в обители женщины, которую на дух не перевариваю. Конечно, буду. Давай что-то дорогое, элитное, чтобы мне окончательно упасть в собственных глазах. Стоило только произнести имя, как в воздухе, рядом с панелью, возник фиолетовый круг, считывающий звуковые волны и доводящий приказ до исполнителя. Чжу не пришлось долго выбирать. Да и, по правде, в алкоголе она совершенно не разбиралась, его не любила, поскольку пьянела быстро, а на утро мучилась от похмелья. Но такова участь людей с механическими частями: чем меньше эритроцитов — тем сильнее этанол бьет по имеющимся. Исключение мог бы составить киборг с искусственным мозгом, сердцем и пищеварительной системой, но Хунгун не встречала таких. Да и если когда-нибудь человечество создаст искусственный мозг и сможет интегрировать в него сознание индивида без потерь, то это станет началом конца. Мугоу оказалась на месте спустя несколько минут. За это время Мэй успела только несколько раз окунуться под воду с головой и вглядеться в простирающийся за окном вид. Гиноид с непроницаемым лицом ровными шагами подошла к ванне, поставила подставку с ведром, наполненным льдом, и бокалами и оглянулась на хозяйку. — Открой, разлей и свали. Служанка подчинилась. Ее пальцы с человеческой ловкостью сняли блестящую обертку, раскрутили мюзле. Пробка вылетела из горлышка с характерным хлопком, и шампанское, пенясь, переливаясь искрящимися в свете пузырьками, наполнило бокалы. Повинуясь приказу, гиноид молча вышла из ванной. Чжу протянула Мэй один из бокалов, второй взяла в руку и села на борт в полуметре. — За сделку? — и она протянула бокал. — За сделку. Раздался стеклянный звон. Мэй выпила шампанское залпом, оставив один-два глотка на донышке. Чжу была менее жаждущей и отпила едва половину. Глаза девчонки быстро ожили, засияли то ли от выпитого, то ли от множества загоревшихся за окнами огней. Действительно, два драгоценных камня, отражающих что-то внутреннее, настоящее. То, что Чжу не могла уловить и распознать. Это не эмоция, не чувство, что-то более глубокое, как отпечаток прошлого, как пережитая история. Глаза Мэй — ее душа, и такой красоты Хунгун давно не созерцала в ком-либо. Дело было даже не в мягкости и теплоте тела, не в натуральности кожи и волос, а в самом облике, не прилизанном, не подстроенном под стандарты. Даже в своей речи девчонка не подбирала слова, а высказывала все, что думала. — Разденься. Я тоже хочу посмотреть, на что подписалась. На этот раз подчиниться пришлось Хунгун. Первой на пол упала рубашка, за ней топ-бра. Расстегнулась пуговица и молния штанов. Поднимать одежду Чжу не стала, просто переступила через нее и сделала шаг к окну. Мэй рассматривала ее с головы до пят без стеснения, без удовольствия — с непроницаемым лицом. Она не сопровождала взгляд циничной мимикой. Ни довольной ухмылки, ни пожирающего, мерзко липнущего к коже вожделения. Ни одного неприличного жеста, вызывающего движения. Чистый интерес без примеси иного чувства. — И как? — У тебя красивое тело, — взгляд дугой скользил по ключицам, проходился по мышцам рук до кончиков пальцев, перескакивал на бедра, крепкие, но не перекачанные, прыгал по заметным кубикам живота и замирал на груди. — Своя? Чжу догадалась о причине вопроса: ее грудь от природы торчала, как два разделенных холма, и смотрелась на спортивном теле нелепо, словно посаженная на клей. Благодаря топам, распределявшим вес и приплющивающим форму к телу, она совсем забыла о подобной шутке генов. — Повезло, да? — хмуро отшутилась Чжу и повернулась голову к окну. — Мне нравится. Люблю их мять. — Даже не думай без разрешения, — предостережение столкнулось с бесхитростной улыбкой. — Хо-ро-шо. А сейчас сними трусы, хочу на все глянуть. Пока Чжу стягивала шорты, Мэй налила себе шампанское до краев бокала так, что пена полилась в ванную. С одной стороны, если девчонка напьется, то станет более послушной и податливой как пластилин. Из нее можно будет вылепить что угодно, распоряжаться ей как хочется: хватать руки до синяков; мять грудь и ягодицы до кровоподтеков; целовать губы до припухлостей и кусать до трещинок. Можно будет начать в ванне. Затем повторить это здесь же, на полу или прижимая ее к окнам или к столешнице раковины с такой силой, чтобы Мэй и миллиметром тела двинуться не смогла. После… после они выпьют, набросят халаты и переместятся в спальню. А там продолжат до самого утра под ее стоны, мольбы, а может, и крики. — Ответишь на вопрос все-таки? — фантазии превратились в призрачную дымку, и вновь перед глазами воительницы ванная с Мэй. — У тебя был сексуальный опыт как у женщины? — Был. И? — Хочу понять, почему ты согласилась на модификацию. У тебя же там все… — Удалено и зашито, — Чжу ровным тоном подтвердила догадку и, подняв бокал с пола, подошла, чтобы его наполнить. — Внутренние и внешние половые органы. — Наблюдая неотрывный заинтересованный взгляд Мэй, она сделала глоток шампанского и продолжила: — Попробовала, поняла, что не мое. Такое себе удовольствие от этих тычек. Детей я рожать не собиралась, и зачем тогда истекать кровью каждый месяц и терпеть боль? Плюс в моем мире выживает два типа женщин: та, что ебется с кем нужно, и та, что сама кого угодно выебет. Нужна мне в моем положении вагина и матка? Нет. А вот член — приятный бонус для подружек, как способ стимуляции. Нравится мне это. Ну а ты? Любишь женщин, ебешься с кем попало? — Все еще припоминаешь мне охрану? — Мэй вновь одним глотком выпила половину бокала, и в ее глазах сверкнули хмельные звездочки. — Мы не сильно отличаемся. Я тоже не люблю, когда в меня что-то тычется без спроса или подготовки. Женщины это понимают. По крайней мере, я так думала до тебя. — Что, я была настолько плоха, серьезно? — Как будто тебя это волнует, — она выпила остатки алкоголя и взглянула на Чжу стеклянным взглядом, — я же для тебя вещь, да? Вроде гиноида. Хунгун не ответила. Любые ее слова для Мэй будут похожи на поднятую пыль. Они не будут иметь ни веса, ни правды без действий. Нет, Шао Чжу не собиралась доказывать девчонке что-либо, а тем более убеждать, что она не так плоха, как о ней складывается впечатление. Ей хотелось выжать из состоявшейся сделки максимум для себя. Не для Союза, а ради личного удовольствия. Она будет тянуть время, прибегать ко всем методам, лишь бы Мэй подольше осталась в апартаментах. И если наслаждение требует пойти на мелкие уступки, то она готова. В конце концов, Чжу может засунуть свой член в любую дырку. Но дырка Мэй стоит того, чтобы постараться сделать ее влажной и еще более желанной. Она коснулась плеча Мэй внешней стороной ладони, провела вверх по шее до уха, зажала мочку между указательным и средним пальцем и слегка, без силы, потеребила ее. Странный непривычный жест, который Чжу не делала до этого. Но так ей захотелось сейчас, находясь рядом с Мэй. Она растирала капли воды по коже досуха, пока та не начинала краснеть, и переходила на другой участок. Ниже и ниже, и вот уже пальцы коснулись глади воды, не остывшей ни на градус. Чжу придвинулась ближе, так, чтобы бедро соприкасалось с плечом Мэй, и опустила руку. Девчонка никак не отреагировала, даже когда ладонь подхватила снизу левую грудь и сдавила: все так же сидела и смотрела в сторону окна. Как бы ни хотелось утонуть в драгоценных сверкающих глазах, Чжу не попросила о взгляде. Он не будет взаимным, нежным или искренним, напротив, бледным и отсутствующим. Пока слишком рано пытаться заручиться доверием Мэй, скорее на данном этапе будет достигнут обратный эффект. Ладонь проскользила по животу вниз и опустилась на лобок. Это неидеальное тело было самым что ни на есть идеальным. Ужасное сравнение, но Мэй можно представить в качестве специально созданного под вкусы Хунгун гиноида. Даже такая интимная зона вылеплена ровно под размеры ладони, чтобы полностью покрыть, ухватить и сжать с силой до осязания костей. Давно, так давно Чжу не переживала подобного желания. Тело Мэй податливо раскрывалось под ласками. Стоило только провести пальцами между складок, вверх-вниз, как ноги предательски заскользили по ванной, раздвигаясь шире. Таз сдвинулся вперед, поясница выгнулась, и вот в распоряжении Чжу все. Вся она. Лежащая в ванне, в горячей воде, с откинутой назад головой, так, что борт ванны упирался ей в шею. Наверное, не самая удобная поза, но Мэй не попыталась сменить положения. Ее пальцы разжали бокал, и тот, оказавшись в воде, двинулся по поверхности как поплавок. Сосредоточенная на партнерше, Чжу не стала его ловить. Пускай плывет, он им никак не помешает. Чжу нравилось, что Мэй брилась давно: в темных жестких завитках есть какое-то первобытное очарование. Пальцы никак не остановить от тягучих поглаживаний от лобка до промежности, уж больно приятны осязательные ощущения. Приятны и свежи. Можно списать искаженное восприятие на толщу воды, но Чжу предпочитала не обманываться. Все дело было в Мэй. В этой чертовой девке, влетевшей в ее привычные будни раскатом грома. Нет, не грома — шелестом приятным и нежным слуху. Но не шелестом хрустящих купюр, а подобным переговору цветущих деревьев по весне. Воительница сцепила зубы. Внутри нее, прямо посредине груди, росло нечто давящее на ребра, разносящее легкие, разъедающее сердце. Что-то нарастало, набирало силу и влекло за собой нервные импульсы, проходящие по телу от замерзающих пяток и до неба, пронзаемого сотнями мелких иголок. Не контролируя тела, Чжу возвала к верному ей разуму, но тот только и мог, что думать о Мэй. Он диктовал раз за разом, на повторе, одну команду — сделать Мэй приятно. И больше ничего. Ничего для самой Чжу, оказавшейся заложницей чего-то незнакомого, пугающего увлечения, настолько, что ей захотелось крикнуть изо всех сил. Пробудить в себе Яцзы, напомнить о том, кто она есть. — Помедленнее, прошу! Мокрые пальцы попытались ухватиться за руку Чжу, но вновь соскользнули в воду. Одним движением Мэй закинула правую ногу на борт ванны, еще больше раздвинув красивые бедра. Чжу послушалась, неотрывно глядя на безупречное лицо. Откликаясь на желание девчонки, ее пальцы сбавили темп и круговыми движениями принялись поглаживать складки вокруг клитора, периодически задевая его. Когда это происходило, Мэй сжимала губы и выдавливала из себя короткий вымученный стон. Но стон этот принадлежал миру удовольствий, а не боли. Чжу же, повинуясь собственному желанию, принялась свободной рукой убирать мокрые пряди с лица, откидывая их назад. Пусть вода с них капает прямо на пол — не страшно. Зато так лучше будут видны глаза-янтари, когда Мэй их наконец-то откроет. Тело горело, становилось даже не розовым, красным. То ли от горячей воды, то ли от ласк. Грудь поднималась и опускалась. Соски с периодичностью показывались из воды, а дыхание, распаленное, сухое, оставалось на бедре Чжу. В такой позе внутри Мэй слишком узко, в нее едва смог проникнуть один палец. Несмотря на смазку, пришлось приложить силу, но девчонке совсем не было больно. Напротив, она подалась бедрами навстречу и попыталась насадиться до самого конца. Чжу спешно двигала пальцем из стороны в сторону, пытаясь растянуть, дать пространства для последующих ласк и второго пальца. Но нутро Мэй, безумно мягкое горячее, сочащееся, совсем не податливое, крепко сжимало со всех сторон. — Расслабься хоть чуть-чуть. Вместо ответа или послушания Мэй только плотно сцепила губы и зажмурила глаза. Чжу согнула палец и надавила на твердую точку. Этого мало. Конечно, мало для Мэй. Она повернула ладонь, и большой палец уперся в клитор. Это породило дикую неподдельную реакцию, восхитившую Чжу. Мэй заелозила ягодицами по ванной, отчего вода забилась волнами о борта, а стакан зазвенел, грозя непременно разбиться от нового удара. Ее мокрые негнущиеся пальцы наконец-то нашли опору, вцепившись в руку Чжу, и потянули в сторону, дальше от своего тела. Нет, такому сопротивлению верилось с трудом. Куда больше говорили подрагивающие от приливов удовольствия ноги и напряженно вытянутые стопы. Куда больше значило дыхание Мэй, принявшее форму коротких ритмичных стонов. Темп нарастал. Голос становился громче прерывистее. Вода с плеском переливалась через ванную и стекала на пол. Раскачиваемый волнами бокал бился о борта. Все это мешалось в единую картину, где главным ощущением было пульсирующее горящее нутро Мэй, а главным элементом — ее закрытые глаза с подрагивающими веками. Губы вжались в бедро, подавив очередной стон, отчего тот вырвался прямо из груди. Нога оторвалась от бортика, вытянулась струной до самого мизинца. Сладкая судорога сковала тело, сделала его буквально деревянным, неподвижным и тяжелым. А затем так же резко отпустила, и Мэй расслабленно сползла в воду до подбородка. Только после этого Чжу позволила пальцам оторваться от девчонки. Те нехотя подчинились, хоть и были готовы продолжать терзать податливое желанное тело. Дыхание Хунгун не сбилось, только удары сердца чуть-чуть прибавили темп, а Мэй лежала и жадно глотала воздух, как при удушье. — Это было… — Неплохо для киборга, да? Мэй нашла в себе силы перевернуться в ванной и прижаться грудью к борту. Наконец-то их глаза встретились. — Неплохо, — кажется, светились не только ее глаза, но и сама кожа, — погоди… а? Чжу встала раньше, чем та успела что-либо сказать. Она подхватила халат и кинула бутыль с шампунем прямо в ванную. — Мойся и приходи в гостиную. И осторожнее — пол мокрый. Как только Хунгун оказалась за пределами ванной, оставшись одна, то опустила взгляд вниз, на член. Ей так хотелось спросить, какого же все-таки ее родной и любимый, едва ли отвердел и налился, не говоря о том, чтобы встать столбом. Она прекрасно представляла Мэй на коленях к себе лицом, на четвереньках, полулежа и даже калачиком с высоко задранными за голову ногами. Чжу хотела ее, желала обладать целиком, безраздельно; желала сделать это человеческое совершенное тело своим до мельчайших реакций. Тело. Но не Мэй. Чжу ударила кулаком по стене с такой силой, будто металлические стержни внутри нее срезонировали. Но это стало первым и единственным выходом внутренней злости от недопонимания собственных реакций. С Чанчунь было по-другому, легче и живее, на одной бешеной ноте страсти, подменявшей многообразие впечатлений на одну огненную пульсацию во всем теле. В отличие от нее, Ян Мэй оставляла место для разума и контроля, но отнимала другое — животные инстинкты к совокуплению. Чжу направилась к стеклянному столику в гостиной и набрала на незаметной панели две цифры. — Ты один? — Да, Хунгун, — звуковая волна поднялась в воздухе и пошла ровной линией. — Все слышал? От начала до конца? — Да. — Я надеюсь, у тебя хватило ума отключить систему от Цереи? — волна шла прямой линией. — Жун, твою мать! — Я отключил ее, Хунгун, — наконец-то отозвался телохранитель, — запись только на вашей системе. — Подготовь мне пока пять кусков, налом. Чтобы были чистыми и никто про это не прознал. Деньги оставь у себя, так надежнее. Если кто-то будет задавать вопросы, Мэй — моя содержанка. Копнут глубже — сделаешь так, чтобы рты захлопнулись. Будут расспрашивать сверху, так и скажешь — личное дело Яцзы, ты ни при чем. Понял? — Понял, — после нескольких секунд опять послышался голос: — Мне стоит отключить систему? — Нахуя, Жун? — воительница направилась к бару. — Или стоны девочек тебя возбуждают? Голос ничего не ответил и вновь повис ровной линией. — Оставь. Есть что-то срочное? — Госпожа Гань оставила сообщение, но у него нет уровня. — Шуа подождет. Если больше ничего, то отключись. Сейчас Мэй из ванны выйдет. — Вы правда думаете, что… Чжу не выдержала и нажала на кнопку сама. До чего же назойливой мошкой иногда мог быть Жун, лез со своим ненужным мнением и размышлениями так, словно сам был старшим братом. Мэй вышла из ванны через несколько минут с завязанным полотенцем на голове. Игривое, возбужденное состояние затерлось до налета, через который уже отчетливо просматривался серьезный деловой подход. Они же заключили сделку, а не поставили подписи в брачном контракте, чтобы представлять между собой дружеско-семейную идиллию и море удовольствий. — Трасса G343, если следовать через Дафэн к морю. Координат у меня нет, — непринужденным голосом начала Мэй. — Севернее есть причал, к которому подходят рыбацкие судна. Через этот путь сбывали запчасти. Можешь отправить своих ребят на разведку, а я, — она зевнула, и за ладонью не разобрать, по-настоящему или притворно, — хотела бы лечь в постель, если позволишь. Чжу указала ей рукой в сторону одной из спален и буркнула вдогонку, что скоро придет. Пальцы вновь набрали привычную комбинацию. — Так, давай, выбери двоих-троих и отправь прочесать местность. Как обычно. Только пусть убедятся, что территория нейтральна. Я не отмоюсь, если что-то пойдет не так. И… И, давай, вруби сообщение Шуа. Через секунду волна переключилась на зеленый диапазон и запрыгала с присущей голосу Шохай эмоциональностью: «Приветик, Чжу. Я хотела сделать все по красоте, но с Псами пока дело стоит на месте. Зато! Выяснилось кое-что интересное по судам. Не хочу сунуться по незнанке, только ноготки украсила. Может, съездишь со мной через пару дней? А я тебе должок быстро верну, а? Если надумаешь, то давай по своей связи, океюшки? Все, старушка, целую-обнимаю». Ничего важного и срочного. В очередной раз Шуа стало скучно или лень, и она решила вовлечь в свои дела других. Чжу отключила систему и свет в гостиной. Хоть ей самой было чем заняться, и все-таки в помощи Шуа отказать она не могла: ее язык такие фигуры вытворял на члене, что в жизни не забыть. Но это потом. Сейчас в постели Чжу ждал горячий бархат кожи Мэй. И он был куда желаннее.