◄►
Дилюк борется сам с собой из последних сил. Он вообще-то гордый.Но его ведь пригласили.
Но это не значит, что надо в третий раз ломиться к незнакомцу.А если он и не против?
Он точно хочет чего-то взамен!На котоеда не похож.
О маньяках тоже обычно хорошо отзываются.А еще на маньяков не нападают посреди улицы, не лезут к ним в карманы и не грабят на батончики. Но Дилюк напал, полез и ограбил. И кто тут кого должен опасаться?
Изначально он спал в своей комнате, когда услышал, как вернулись соседи напротив. Не то чтобы это его заинтересовало — вовсе нет. Просто трудно было не подслушать разговор, который его и разбудил. Миссис Фарузан как раз выспрашивала о том, как прошло их собеседование и где это Хоффман потерял Кэйю. И не слушать у Дилюка просто не получилось. Оказалось, что Кэйа ушел в магазин, пусть ему до этого и не было никакого дела. И в следующую минуту Дилюк выбрался из дома точно не из-за возможности случайно с ним встретиться. Просто так получилось, что дом, где жила старушка, у которой он был вынужден кормиться в последнюю неделю, стоит неподалеку от магазина. А то, что он не был голоден — совсем не страшно. Аппетит приходит во время еды. Зачем он перегородил дорогу, когда заметил знакомую синюю шевелюру, у него оправданий не нашлось. Совсем. Зато повод прицепиться — очень даже. Благо, этот чудак почему-то решил, что угощать Дилюка едой, как только видит — отличная идея. Так что раз уж его кормят, веселят, а теперь приглашают к себе… Если отбросить то плачевное состояние, в котором он находится, и притвориться самым обыкновенным котом… В таком случае отказываться — грех.◄►
Через пять минут окно уже знакомой комнаты открывается лично для Дилюка. Вот только его тормозят еще с порога. С подоконника, если говорить точнее. Кэйа уже успел стянуть мокрую кофту, вытер волосы полотенцем и теперь сверкает своим голым торсом на всю комнату. — Давай лапки, Совушка, — требует он, стягивая полотенце с плеча. Дилюк слушается то ли из вежливости, то ли из собственной любви к чистоте. И все же, пока ему вытирают лапки, он спокойно разглядывает того, к кому прижимался пару минут назад. Кэйа привлекателен. Нет-нет, только в том смысле, что хорошо за собой следит. Он подтянутый, с ровной осанкой, чистой одеждой, приятно пахнет, а еще заботлив… Стоп. Последнее уже не с той парафии. Не суть. Дилюк благодарит вселенную за свое шерстяное проклятье, иначе щеки полыхали бы не на шутку. Вместо этого он лишь тихо урчит, и это кажется не таким унизительным, как обычное человеческое смущение. — Все, можешь заходить, — Кэйа заканчивает с ним свои полотенечно-вытирательные процедуры и позволяет ему спрыгнуть на кровать. Он натягивает на себя футболку (наконец!) и подходит к Дилюку еще раз. На пару секунд — чтобы деликатно почесать его под подбородком. — Сейчас вернусь, — бросает он и успевает улизнуть прежде, чем Дилюк мысленно обещает, что еще одно такое нападение на остатки его гордости, и он даст сдачи. Кэйе пока что везет, и он выходит из комнаты. А уже через пару минут возвращается с тем, за что Дилюк готов позволить гладить себя хоть до самого утра. — …только не пугайся, — говорит он. — Откуда тут кот?! — за его спиной появляется вчерашний мастер храпения. И нет, Дилюк готов продаться не за знакомство с Хоффманом. Он не сводит глаз с тарелок с пельменями у них в руках. — Тихо! — шикает на него Кэйа. — Закрывай дверь. — Откуда ты его взял? Он пожимает плечами, ставит на стол тарелки и с гордостью в голосе объясняет: — Забрал из-под дождя. — Только что? — Хоффман медленно подступает к нему. Ну уж нет. Если и этот попытается погладить, Дилюк точно не потерпит. — Ага, — кивает Кэйа, берет ноутбук и усаживается с ним на кровать возле Дилюка. — Это Сова, если что, — бросает он невнимательно. Ноутбук на его коленях светится, оповещая про включение. — Кто? Не смешно, — хмурится Хоффман, приседая на корточки напротив. Дилюк медленно пятится от него ближе к Кэйе. — Да нет, это кличка, — объясняет Кэйа. — Видишь, какие у него глазки? Как у совушки. Дилюк вынужден проигнорировать — уж слишком настойчиво Хоффман тянет к нему руку. — Ты его оставить хочешь? — спрашивает он невозмутимо. Дилюк отступает. Насилие белым днем! — хочется кричать. — При свидетелях! — Если хозяин не объявится, то можно, — Кэйа отрывается от экрана. — Ты что делаешь? Бам. Ладонь Хоффмана хлопается на постель, упустив цель. Дилюк успевает спрятаться за Кэйю и выглядывает из-за его спины уже с другой стороны — подальше от этого любопытного. — Погладить хотел. Кэйа смеется. — Обычно надо начинать со знакомства. — Но это же всего лишь… — Хоффман запинается. — Кот? А ты всего лишь человек — прояви уважение, — отчитывает Кэйа. — Иди сюда, не бойся, — подзывает он Дилюка. — Это мой друг Хоффман, познакомься. Он безобидный, видишь? А как же — настолько, что считает нормальным лапать незнакомцев. Даже пускай если они сейчас немного не в форме! Вот вернуть бы себе человеческий облик и загладить этих невеж до полусмерти. Хоффман складывает руки на груди, признавая поражение. — Хоффман, это мой друг Сова, — Кэйа представляет ему Дилюка. — Видишь? — Твой кот Сова, — фыркает он. — Кот, чьи желания тоже надо учитывать. Дилюк в отместку бьет Кэйю хвостом по боку. Ага, учитывает он. Кэйа косится на него, вопросительно подняв бровь — ну конечно, откуда этим человекам знать, что Дилюк, несмотря на все удовольствие от процесса, морально против того, чтобы его гладили? Чувство достоинства у него все еще человеческое. — Ладно, — Хоффман только пожимает плечами. — Так у него есть желание смотреть фильм с нами? — Сова, будешь смотреть? — спрашивает Кэйа. Дилюк передними лапами опирается на его бедро и заглядывает в экран — проверяет, что у них там за фильм. На страничке обещают «Страну снов». Как бы самому не уснуть, — иронизирует Дилюк. И тихо мяукает — не выбирать же ему фильмы, коли он кот. Кэйа переводит его реакцию как одобрение, тянется по свою подушку и бросает ее на кровать Хоффмана. — Чур на твоей. Хоффман обреченно вздыхает и тащит к ним еду.◄►
Сначала Дилюк вежливо просит, присев рядом с локтем Кэйи. Тот, не отрываясь от экрана, предлагает ему наколотый на вилку пельмень. Хоффман брезгливо глядит на это со стороны, но Кэйа только шикает на него и продолжает невозмутимо смотреть фильм. А потом отдает Дилюку еще пельмешку. Еще. И еще одну. Хоффман говорит, что коты столько не едят. Дилюк хочет ответить, что он и не кот, но собственное «мяу» возвращает в реальность. Благо, не мешает есть — Кэйа кормит его уже на автомате. К концу фильма, когда пустые тарелки стоят где-то в стороне, а за окном полностью темнеет, неожиданный храп Хоффмана заставляет Дилюка подскочить на месте. — Тихо-тихо, — со смехом приговаривает Кэйа. Дилюк укладывается обратно, а когда понимает как именно он лежал, то подскакивает, как ошпаренный. — Ну ты чего? — не менее удивленный Кэйа переводит взгляд с экрана на него. Дилюк пытается успокоиться, усаживается рядом и злится на собственный хвост, который теперь плавно качается из стороны в сторону. Разлегся прямо у него на груди. Как чертова покладистая домашняя кошечка, а не временно превращенный в кота мужчина! О боги, дайте мне терпения… Взволнованный взгляд со стороны раздражает даже больше собственного поступка, так что Дилюк соскакивает с кровати подальше от него. Сначала Кэйа его пугает — он поднимается следом. Дилюк успевает обдумать целый план по спасению от превращения в шаурму за эти долгие пару секунд. Но Кэйа не собирается мстить ему за побег. Он только накрывает спящего Хоффмана одеялом, перекладывает ноутбук к себе в постель и уходит мыть тарелки. Вот и конец вечера фильмов. Самое время, чтобы улизнуть. Пора возвращаться к себе в комнату. Туда, где его ждет еще одна бессонная ночь, во время которой он будет беспокойно ворочаться и надеяться на то что завтра — о высшие силы, ну хотя бы завтра! — он наконец проснется человеком. — Сова? Кэйа возвращается в комнату с маленькой пиалой в руках. Дилюк следит за ним уже снаружи — через щель в жалюзи. Он и сам не уверен, почему еще не ушел к себе, но увидеть, что этот балбес будет делать сейчас, почему-то внезапно становится важным. — Сова? Ты где? — Кэйа заглядывает под кровати. — Я думал, ты хочешь пить и… — он запинается, поняв, что говорит сам с собой. — Ох. Ясно. Мисочка с водой опускается на подоконник. Кэйа — на кровать. Ноутбук — на свое законное место на столе. В закрытом виде. Теперь, когда комната почти погружена в темноту, смотреть на эту сгорбленную спину становится в какой-то мере неуютно. Кэйа закрывает лицо руками и замирает в тишине. Бессмыслица. Только что лыбился перед экраном во все тридцать два, а теперь даже не включает свой глупый телефон, чтобы рассказать своему такому же глупому другу о сегодняшнем успехе общения с котами. Вчера еще светился энтузиазмом от одной только случайной встречи, а сейчас сидит подобно самой угрюмой горгулье — на острых лопатках вот-вот крылья прорежутся. Ладно. Повезло ему, что Дилюк не боится нечисти. Спроси у него кто, как он оказался возле чужого бедра, Дилюк бы язык себе прикусил, лишь бы не отвечать. Но единственный, кто в теории мог бы спросить, лишь поднимает на него удивленные глаза, когда чувствует касание к ноге. — Ох, мне казалось, ты ушел… Взбодрись, человек, — думает Дилюк. — Я уйду только когда полностью опустошу весь твой холодильник. А сам подлезает под его руку. Давай же, снимай свой стресс, пока я добрый. Пока Кэйа с удивлением следит за этими манипуляциями, он почти успевает передумать. — Я думал, ты из тех котов, которые не любят, когда их гладят, — Кэйа все же проводит пальцами по его шерсти. Так осторожно, будто у него голова вот-вот отвалится. Дилюк только злится и сильнее прижимается к его пальцам. Кэйа коротко смеется и начинает гладить его так, как это должно быть. И вот оно — блаженство. Помогайте братьям нашим меньшим, как говорится. Ладно, просто соседям. Но младшим — Кэйа же моложе. Все сходится. Не важно, что довольно мурлычет как раз таки Дилюк — он знает, что этот идиот с дрожащими пальцами точно скрывает свой восторг. Он на миг прекращает, но Дилюк бьет его лапой по руке — да гладь, пока разрешаю! И Кэйа гладит. С этой своей глупой улыбкой, которая смотрится на его лице намного привычнее того, что Дилюк узрел минутой ранее. А уже через пару минут он сам выкручивается из-под цепких пальцев. Хорошего понемножку, ага. — Уже уходишь? — Кэйа следит за тем, как он забирается на подоконник и пьет оставленную в пиале воду. Ухожу, конечно, — мысленно отвечает Дилюк. И он честно намеревается. Как только проследит за тем, как Кэйа уйдет в душ. И он точно собирается, когда Кэйа уходит. А потом как-то так получается, что он спотыкается. Прямо на подушке, оставленной на кровати каким-то жутким хитрецом — ну что за ужасная ловушка! И даже Хоффман прекращает храпеть, когда он закрывает на ней глаза, чтобы не проснуться до самого утра.