◄►
Кэйа возвращается с обещанной тарелкой, и хоть он не сильно меняется в лице, Дилюк воспринимает это как хороший знак и мгновенно начинает уплетать свою гречку с кусочками мяса. Как мало надо для счастья, когда ты кот. — А может, она еще спит? — прикидывает Хоффман. — Не смеши — почти двенадцать часов, — отмахивается Кэйа. Он копается в телефоне, и Дилюку не особо интересно до момента, пока он не начинает кому-то звонить. — Алло? — трубку поднимает девушка. — Здравствуйте, вы Донна? Нет, Дилюк давится едой. — Да, а с кем я говорю? — спрашивает его бывшая. Пазл в голове складывается. — Меня зовут Кэйа. Я сосед Дилюка, — отвечает Кэйа. Странно слышать собственное имя из его уст. — Вы не знаете, где он может быть? — Да что за вопросы?! Я уже сказала хозяйке, что понятия не имею! — знакомое раздражение провоцирует Дилюка на такие же эмоции. — Вы сказали, что он где-то выпивает, — напоминает ей Кэйа. — Может, знаете конкретное место? — Это только предположение! — фыркает Донна. — Боже, пошевелите мозгами. Что будет делать любой брошенный парень? В девяносто девяти случаев из ста — заливать горе алкоголем. Узнаю Донну и ее легкомыслие, — угрюмо подмечает Дилюк. — Извините, но какое горе? — уточняет Кэйа. — Расставание со мной, само собой. Дилюк чуть не подпрыгивает на месте — к нему, напряженному и взбешенному, неожиданно касается Хоффман. — Ты чего, дружок? — тихо спрашивает он. — Ешь кашу. Дилюк только шлепает его хвостом по руке и пододвигается ближе к Кэйе, чтобы лучше слышать разговор. Кэйа как раз спрашивает, что между ними произошло. О, будь у Дилюка возможность, он бы рассказал сам. Но с виду на собственное состояние остается лишь слушать что-то о своей несносности и какого-то рода зависимости, суть которой Донна не уточняет. Вероятно, он бы поступил так же, спроси у него кто, что у них произошло. Точнее, у него. — Донна, прости за прямоту, — осторожно перебивает Кэйа, — но ты не думаешь, что он мог с собой… — Что-то сделать? — Донна заканчивает вместо него с нервным хихиканьем. — Ой, я тебя умоляю, — она тоже переходит на ты. — Он скорее мне какую-то гадость сделает, чем себе. Дилюк мрачно прикидывает, насколько она плохо его знала, если так думает. — Но судя по тому, что его почти неделю нигде… — Судя по словам миссис Фарузан, этот жалкий алкаш до сих пор лазит в окно своей комнаты! — не выдерживает Донна. — Так что прежде, чем обращаться ко мне или в полицию, обратись в ближайшие бары. Уверена, он там и найдется. Если быстрее деньги не закончатся. — Спасибо, — лишенным эмоций голосом отвечает Кэйа. — Так и сделаю. Но не могла бы ты… Донна, которая уже начинала прощаться, замолкает на полуслове. — …скинуть его фотку? Чтобы я знал, кого искать. — Что? Ты реально не знаешь, кого хочешь найти? — переспрашивает она. — Ты волонтер какой-то или кто? — Хочу занять его комнату, — отшучивается Кэйа. — Так что, сможешь отправить? Дилюк удерживается от того, чтобы не фыркнуть. Она ведь наверняка удалила все. Но Донна молчит пару секунд, а потом все же отвечает: — Ладно. Сейчас. — Спасибо, жду. Хоффман смотрит с надеждой, когда он кладет трубку. — Бред какой-то, — выдыхает Кэйа. — Не понимаю, почему никто не воспринимает это всерьез. Если даже все так, как она говорит, то этому человеку тем более нужна помощь. — Ага, а тебе медаль за добро, — широко улыбается Хоффман. — Эта Донна права, — Кэйа поднимает на него удивленный взгляд, пока он начинает загибать пальцы. — Потерянный попугай, кролик, голубь с перебитым крылом. Я уж молчу о том, скольких собак ты подкармливал и… — Ой, да перестань ты, — отмахивается Кэйа. — …и скольким старикам помогал носить пакеты, — заканчивает Хоффман. — Помнишь, одна бабка чуть не угрела тебя тростью? — хихикает он. — Ага, думала, я ее обокрасть собираюсь, — улыбается Кэйа. — А теперь ты притащил к нам этого приятеля, — Хоффман кивает в сторону Дилюка. — И хочешь найти его владельца? Кэйа только пожимает плечами. — Это еще под вопросом, кому он принадлежит. — И правда, волонтер. В этот момент его телефон вибрирует от уведомления. Кэйа снимает блокировку и застывает. — Скинула фотку? — Хоффман наклоняется к нему. — Угу, — низко отвечает он, не отрывая взгляд. Дилюк должен признать, что такого странного выражения лица у него не видел. Любопытство, непонимание, одобрение? Он не уверен, что понимает эту смесь до конца. — У-у-у-у… — реакция Хоффмана тоже удивляет. Дилюк осторожно подходит к ним. Тихое «мяу» заставляет Кэйю обратить на него внимание. — Смотри, знаешь его? — он внезапно поворачивает экран к Дилюку. Дилюк вмерзает лапами в кровать. Да чтоб ей самой в кота превратиться. На экране красуется он сам — со взлохмаченными волосами, улыбкой с оттенком глуповатости и коварно задранной футболкой. В кадр попадает рука Донны, которая и держит ткань, бесстыже оголяя его живот. Фотке от силы месяц — тогда они дурачились в постели, когда она сказала, что обязана запечатлеть его красоту. Дилюк протестовал — отбивался настолько, насколько можно отбиваться от девочки, и ожидаемо проиграл, когда она его оседлала. И быть может, он бы вспоминал этот момент с трепетом, с улыбкой. Если бы только она не раскидывалась их ценными воспоминаниями с такой небрежностью. Теперь же, когда его человеческое тело рассматривают два чужих ему человека, становится стыдно, что он доверился такому человеку. Стыдно и страшно, что еще она может им раскрыть, если спросят. И дело даже не в других фотографиях, которые, скорее всего, у нее хранятся. Проблема в том, что она знала о его шерстяной проблеме до того, как она успела стать столь масштабной… — Выглядит так, будто узнал, — описывает его реакцию Хоффман. — Самое что ни на есть безразличие, — приходит к совершенно иному выводу Кэйа. Он бросает последний взгляд на экран телефона, прежде чем его потушить. — Ладно, я постараюсь быстро, — обещает он. И начинает собираться.◄►
Кэйа обещает не задерживаться, купить чего-то на обратной дороге и уходит искать того, кто остается в его комнате на попечение Хоффмана. И это до того глупо, до чего же… внезапно приятно? Нет смысла отнекиваться перед самим собой — одна только мысль о том, что кто-то его ищет, возрождает в нем те остатки надежды, которая разбилась в день ссоры с Донной. Вот только у них ничего не получится. Ведь Дилюк ни в каких барах не выпивает — он тут, вынужденно ведет жизнь домашнего кота, ластится к незнакомцам и перебивается случайными угощениями в надежде, что никто не решит вызвать специалистов по отлову бездомных животных. И благо хозяйка до сих пор не закрывает окно в его комнате, и ему есть где спать. А еще теперь картина сложилась полностью — у него даже есть объяснение того, почему никто не спохватился из-за его отсутствия: Донна позаботилась о том, чтобы все думали о нем, как об отчаянном алкоголике. Но если так пойдет и дальше, то его не найдут и все-таки вызовут полицию. О, и Дилюку совсем не хочется, чтобы кто-то копался в его вещах, опрашивал соседей, Донну, коллег из последней работы — повезло же уволиться накануне ссоры. С другой стороны, если его все-таки найдут, то увезут в приют. Единственная защита от этой мини-тюрьмы — полноценный хозяин. И Кэйа, которого самого могут выселить, если заметят, что у них в комнате лишний житель, — не лучшая для этого кандидатура. Но пока есть хоть кто-то, Дилюк будет за него цепляться.◄►
Через два часа ожидания он выбегает во двор и прячется под каким-то кустом, занимая позицию наблюдателя. Через три мало не засыпает там же. Через четыре Кэйи все еще нет, и Дилюку приходится вернуться к Хоффману. — Что такое, малой? — хмурится он, не отрывая взгляд от телефона — там происходит настоящее месиво из зомби, которых Хоффман кое-как пытается отстреливать. — Хочешь посмотреть? Ага, Дилюк хочет посмотреть на то, как он позвонит Кэйе. Но хрена с два Хоффман поймет что-то из его копошения на кошачьем. Надо заставить его задуматься самому. Пункт первый: отвлечь. Дилюк забирается ему на грудь, закрывая собой обзор на игру. — Ну ты куда, Сова?! — паникует Хоффман, поднимая телефон над ним. Дилюк приближается к его лицу, готов накрыть ему глаза лапами. — Сова! — дергается Хоффман. Дилюк пытается усмирить его пыл грозным «мяу». — Да ты лев, а не сова, — пораженно изрекает Хоффман. Зомби с концами убивают его персонажа, и он обреченно опускает телефон в сторону. Дилюк в ту же секунду соскальзывает с его груди. Пункт второй: напомнить. — Ты кушать хочешь? — угадывает Хоффман. Хрен там. Дилюк спрыгивает на кровать Кэйи и метается по ней туда-сюда, не отрывая взгляда от Хоффмана. Я хочу знать где шалтай-болтай, который тут спит, улавливаешь? Хоффман не улавливает от слова совсем. — Что? Хочешь поиграть? Хрен там дважды! Дилюк бесится. Он спрыгивает и подходит к шкафу, у которого переодевался Кэйа. Давай, открывай. Он бьет лапой дверку в ожидании, пока Хоффман подойдет. — Зачем тебе туда? Он бьет настойчивее. Быстрее, человек. — Ну и что ты там забыл? — Хоффман все же открывает и заглядывает в шкаф. Это ты забыл про своего друга за этими глупыми играми. Дилюк прыгает в знакомый запах миндаля и копается среди чужих кофт. Прикидывает, что ошибся — так это не гель для душа, а порошок для стирки. Хоффман тем временем пытается расшифровать его манипуляции. — Зачем тебе одежда Кэйи? — хмурится он. Дилюк тут же спрыгивает на пол. Вот, а теперь, когда ты вспомнил, что ты тут не один живешь, задумайся над тем, где этот балбес пропадает и позвони ему! Он крутится на месте и смотрит на Хоффмана снизу вверх. Ну? — Хочешь что-то взять у него? — он складывает руки на груди и смотрит в ответ. Дилюк еще раз бросается в сторону шкафа и обратно к нему. Ну же, правильно мыслишь. — Надо у Кэйи спросить, — прикидывает Хоффман. — Он не обрадуется, если… Дилюку дважды повторять не надо. Он молнией летит к его телефону, оставленному на кровати. Давай же, иди, позвони ему. — Что? Ты хочешь, чтобы я спросил? Он носом толкает к нему телефон. Да, и быстрее! И о чудо — до Хоффмана наконец доходит. — Ничего себе! — он прямо сияет, когда подлетает к Дилюку. — Я же говорил Кэйе, что ты умный! Дилюк пропускает это мимо ушей и заглядывает к Хоффману в телефон. Он как раз заходит в диалог с Кэйей и пишет прямо под старым сообщением про пельмени. Хоффман: Ты скоро вернешься? Сова хочет одолжить твою одежду. Дилюк бьет его хвостом, запоздало вспоминая, что не должен понимать написанного. — Я спросил, когда он придет, — объясняет Хоффман, приняв удар за просьбу прочитать. — Ты рад? Дилюк возвращается к экрану. Был в сети в 12:36 — гласит надпись сверху. А еще выше время показывает 4:16. И от этого становится так противно где-то внутри... Что Хоффман рядом хватается за сердце. — Сова! — возмущенно восклицает он. — До инфаркта доведешь своим воем! Дилюк пугается сам себя — он не заметил, как заскулил. И виной тому какая-то животная часть, которая в нем живет. Та, которая в случае, будь он обычным домашним кошаком, откровенно скучала бы по хозяину. Он виновато пятится от Хоффмана. — Ну-ну, не грусти, — тот тянется его погладить, но Дилюк успевает улизнуть. — Я тебе скажу, когда Кэйа ответит, — обещает Хоффман. Дилюк занимает выжидающую позицию — ложится пластом и прижимает уши к голове, почти сливаясь с кроватью того, кого ждет. В таком темпе проходит пол часа. По ощущениям — целая вечность. Дилюк отвлекает Хоффмана от игры предупреждающим «мяу». Хоффман смотрит на него. На экран. Еще раз на него. Перехватывает телефон с горизонтального положения в вертикальное и заходит в мессенджер. — Еще не ответил, — объявляет он. — Где его столько носит? Дилюк перепрыгивает к нему в кровать и настойчиво требует позвонить. Взглядом, само собой. У Хоффмана с пониманием кошачьего языка взглядов какие-то проблемы. Приходится намекнуть яснее. Дилюк собирает остатки своего терпения, подвигается к Хоффману, жмется к экрану ухом и вымяукивает целую сценку о том, как эти двое должны общаться. Понимаешь, человек? По-зво-ни. Хоффман согласно кивает. — Понял. У тебя чешется ушко? Дилюк отпрыгивает от его руки и шипит на расстоянии. Дурак, дурак, дурак! — Да ну что такое? — Хоффман разводит руками. — Не отвечает он, понимаешь? А звонок для кого придумали?! Ты еще голубя ему отправь, пещерный ты человек! Дилюк пытается побить лапой телефон, но Хоффман только отводит его подальше. — Эй-эй, он дорогой вообще-то! — возмущается он. Дилюк беспокойно ходит по кровати туда-сюда, как привык делать на двух ногах. В голове ни одного способа донести до этого обормота, что это не нормально, когда твой друг ушел в какое-то злачное место и не возвращается уже четыре с лишним часа. По крайней мере они не пошли вдвоем — Дилюку есть на кого злиться. Вот бы он еще знал, куда пошел Кэйа… Но ведь он сам лишил его возможности записать хотя бы один адрес на бумаге. Дилюк успевает обшарить каждый миллиметр под двумя кроватями, столом, обойти прикроватные комоды и шкафы в поиске решения, пока не слышит совсем тихий звук гудков звонка. Хоффман с уверенной улыбкой смотрит на то, как Дилюк прыгает к нему. — Сейчас, дружок, — он прижимает телефон к уху. — Узнаем, где его носит. Дилюк чувствует, как собственный хвост превращается в вентилятор на высоких скоростях. Но это не важно — он наконец додумался позвонить! Хрен там трижды. План проваливается. Кэйа не берет трубку. И тут уже Дилюк дает волю самым худшим своим фантазиям. Хоффман недовольно что-то бормочет и идет к выходу. — Я в туалет, — говорит он, разбив последние надежды Дилюка на то, что в нем все же проснулось что-то святое и это святое пойдет искать Кэйю. Что же, раз у высших сил сегодня выходной... Придется задействовать нечисть — себя.