Мой милый оборотень

С тех пор прошло десять лет или около того. Воспоминания омеги о том случае, как страницы старой книги, потерлись местами, а кое-где остались вообще лишь сквозные дырки. Тэхен помнит только, как очнулся на койке в больничной комнате, весь в бинтах и с рядом сидящей матерью, что плакала, закрыв свое белоснежное лицо руками. Помнит, что мама рассказывала, как его нашли около забора, что располагался в самом дальнем углу огромного сада, всего в колючках и бесконечных царапинах. На следующий же день король приказал отстроить огромные белые стены, запереть ворота чтобы Тэхен не смог уйти, и запретили покидать пределы замка вообще. Они даже приставили к нему Пак Чимина, ребенка какой-то из служанок, чтобы не скучно было их единственному сыну. Ким часто кричал на Пака, обижал, когда Чимин лез к нему с разговорами. Омега не хотел ни с кем дружить, в его душе таилась сильная обида на родителей, которые запретили ему гулять. Он был заперт в собственном же доме, заточен как какая-то принцесса из сказок про любовь которые перед сном читали служанки мальчику. Со временем гнев утих, сменяясь безразличием, а Чимин все также продолжал бегать за ним, желая подружиться. И Тэхен сдался, стал подпускать блондина к себе. Через время, двое омег неплохо ладили, а Пак, на удивление принца, оказался просто прекрасным человеком. Они много гуляли вдоль огромных стен и наслаждались природой. Чимин всегда рассказывал что-то из своей жизни, а Тэхен слушал. Говорил он красочно, интересно, с выражением и активной жестикуляцией, стараясь не упустить и крошки, особенно про то, что творится за пределами замка. Наверное, если бы не этот омега, принц превратился в пещерного человека, который не знает, что происходит дальше его «безопасного логова». Это начало заметно скрашивать будни Его Высочества — вот только мало этого было и Тэхен нашел себя в живописи. Какие-то картины он писал по историям ярко описанным его другом такие как: поляна посреди леса, где Чимин собирал грибы и ягоды. Яркое солнце теплым светом заливало на ней ковер из синих васильков, ромашек с золотыми сердцевинами, красных маков и сочного клевера, под которым припрятались алеющие ягоды земляники. Как же хотелось лечь на эту зеленую подушку, зарыться носом втянуть приятный аромат луговых цветов, попробовать лесные сладкие ягоды. Это возвращало его назад в свободу. Одна из самых больших его произведений была посвящена самому дорогому — его матери. Она признана самой доброй королевой, что жертвовала беднякам, помогала старикам и была мила с каждым простым человеком. Была… женщина уже очень долго хворала от неизвестной болезни, которую не мог определить ни один лекарь, травник приглашаемые Королем: кто-то говорил, что женщина страдает обыкновенной хворью, кто-то что проклятье страшное на ней наложено, а некоторые и вовсе разводили руками нот все как один назначали тысячи бесполезных лекарств, отваров, настоек, примочек да ничего не помогало. Королеве с каждым месяцем становилось хуже. Принц помнит те красивые грустные глаза, в которых словно виднелся затухающий огонек. Помнит терпкий аромат трав в комнате, стоявший тяжким осознанием того, что так не хотелось признавать и понимать. Он оседал на языке горьким вкусом, проникал к сердцу и пронзал как сотни игл. Матушка нежно гладила его по бледным рукам, вытирала хрустальные слезы и твердила пройдет скоро все со временем и лучше станет. Время пролетело, оставляя Тэхена наедине с болью своей, нежными воспоминаниями о матери и простым серебряным кольцом, что женщина вложила в руку сыну и наказала хранить. И он хранит, хранит как самое дорогое нося на цепочке, чтобы ближе к сердцу, ближе к трепетным и таким как кажется хрупким ценным минувшим дням никогда не снимая. Пожилой Король страдал сердечными болями и не мог смириться с потерей жены, чувствуя и свою скорую кончину он подписал указ о становлении на трон верного секретаря и правой руки Ким Намджуна до завершения принцем обучения и полном закреплении на троне. Так у омеги появился учитель. Хотя можно только надзирателем его назвать. Со строгим взглядом; в сдвинутых бровях таилась суровость, в линии губ, как змей, ползала не то недоверчивость, не то пренебрежение, когда он наблюдал за скольжениями тэхеновой шпаги по воздуху, а у самого принца табун мурашек проносился каждый раз что после уроков одежда неприятно липла к коже на изящной спине. “ — Ты должен быть лучше» Лишь эту фразу слышал он из уст Ким Намджуна. И последняя картина. Тэхен обожает ее и одновременно ненавидит. Это далёкое воспоминание из детства, воспроизведение на холст. Высокий мужчина с темными волосами как уголь, белой рубашки из жёсткого льна, а вот лицо…никак не может вспомнить лицо. Тэхен ведет пальцами по ней нежно. Уже сотню раз, кажется, перерисовывал его и каждый из них был стёрт. В груди омеги был только запах, что смог сохраниться и не потерять ни капли краски. Приятный аромат только упавших зеленых яблок на росистую утреннюю траву, который тепло даёт, успокаивает и словно укрывает от всего, шепчет что рядом. Принц всегда вспоминал о нем, когда чувствовал, что вот-вот и с ума сойдёт от горя, потеряет последние силы чтобы бороться со всем, упасть в пучину безумия. — Принц! — гулкое эхо разлетевшиеся по коридору вырывает его из своих мыслей резко — Принц! — оно повторно отскакивает от грубых стен, в то время как Тэхен накидывает на незавершённое произведение искусства грубой тканью — Его Святость зовёт вас! Высокая позолоченная дверь открывается с легким скрипом и появляется голова Чимина. — Дада? — поворачивается он на звук вытирая резко вспотевшие ладошки о блузу — с какой целью? — Меня не осведомили — ответили принцу — Но просили подозвать как можно скорее. Мрачные стены давят в то же мгновенье, когда Тэхен заходит в тронный зал. На замковых стенах — барельефы с изображением людей, которые побеждают оборотней, а межу ними шкуры волчьи и картины великих предков. Огромная бриллиантовая люстра, возвышающаяся над головой его, тускло отбрасывает свет медленно покачивается придавить грозится. Чувствуя себя узником что на казнь шествует поднимается по мраморной лестнице и встает напротив бледного отца и величавого Намджуна. Дыхание затаивает. — Молодой принц — начинает басисто Генерал — хворь все сильнее одолевает вашего отца, в этом случае мной было принято решение отправиться в охотничий дом. Климат по словам лекаря благоприятный, нет лишнего шума и суеты что так вредна Его Величеству. После этих слов он кладет руку на подлокотник трона и проводит грубыми пальцами по выгравированному острию меча и высоким пикам отлитой из холодного серебра короны. Лицо его источает спокойствие, но даже так кажется, словно он змеей накинется. Тэхен молчит после этих слов. Радоваться нужно что он выйдет из-за стен каменных, но всего хуже он чувствует себя, когда внезапно, среди сказанных слов, погружается в странное оцепенение. В грудь его залегло какое-то тяжелое, гнетущее чувство. Сердце ныло, как будто все изъязвленное. Оно отчаянно кричало и стучало кулаками по ребрам. Ощущает, будто из его пальцев только что ускользнула последняя пищинка надежд на лучшее, а мир вокруг слабо пошатнулся. *** Оборотень сидит напротив озера, наблюдая за пляшущими отблесками на холодной воде. Это его любимое место. Тут тихо и спокойно, а еще напоминает о том давнем случае, когда альфа сидел на этом же месте и услышал рык и детский плач. Когда встретил того заплаканного парнишку с рыжими кудрями и совсем слабым запахом корицы, что въелся в его память как сорняк, плотно, уперевшись своими корнями глубоко под кожу. Прикрыв глаза, он вздыхает в глубине души мечтая встретить его, но, разумеется, этого никогда не произойдет, ведь тот парнишка принц, а он — чудовище. Жестокое и беспощадное. Солнце ласкает его медовую кожу и расслабляет, тот вдыхает свежий ветер, который пропах различными ягодами, листвой как шуршание словно легкое дуновение рассеивает мысли все эти, заставляет плечи напрячь. Жимолость расступается, и черный волк с пятном белым на груди выпрыгивает. Шерсть растрепана от бега. — Какие новости, Юнги — даже не повернувшись Чонгук спрашивает брови хмуря. Юнги шагнул вперед. Секунда — человеком уже стоит. Поправив кинжал под развевающимся плащом, останавливается за спиной. — Властитель — встает на колено одно и руку на седце свое кладет — Люди. Они пришли вновь.