Мечта №1
9 февраля 2024 г. в 08:09
Полюбить кого-то всем своим сердцем.
В силу очевидных обстоятельств, я никогда не думал, что такое может произойти со мной. С кем угодно — возможно, но только не со мной. Для подобной романтики я был слишком хорошо осведомлен об устройстве и функциях человеческого сердца. Почти десять лет обучения медицине не могли не изменить моего представления об этом мире.
И что же теперь? Куда все это делось? Как я мог, столько лет идущий к своей амбициозной цели, вот так вот просто взять и отказаться от всего? Как я мог вычеркнуть почти половину своей жизни и выбросить все свои мечты на свалку? Как мог отказаться от всех тех привилегий, которые мог дать мне дедушка, владеющий огромной сетью престижных клиник, которые должны были перейти на меня, как на единственного наследника?
Все было до отчаяния просто. Намного проще и очевиднее, чем могло показаться на первый взгляд. У меня появилась причина. Действительно веская причина для того, чтобы изменить все свои планы на ближайшие пять лет.
И этой причиной стал ты, Кристофер Джарес.
Правый нападающий команды "Пантеры", играющий в третьей пятерке под номером двадцать семь. Номер, соответствующий твоей дате рождения. Выбор весьма банальный, но это не имеет никакого значения, когда я выискиваю тебя на площадке во время каждого матча. И это также не имеет никакого значения в те моменты, когда в тебя с огромной скоростью врезается мощное тело соперника, впечатывая тебя в борт. В эти секунды весь мой мир замирает, и я не дышу до тех пор, пока не увижу, как ты поднимаешься, чтобы продолжить борьбу.
По этой же причине я готов разорвать Хоупа голыми руками за то, что эта мразь вновь ударила тебя в самое слабое место. Видеть, как ты стоишь на коленях посреди поля, невыносимо для меня. Со своего места я очень хорошо видел замах твоего капитана и могу с уверенностью сказать, что он сделал это специально.
Я достигаю Паркера как раз в тот момент, когда клюшка Хоупа бьет тебя по рукам. Я ненавижу быть бесполезным, но именно таким я почувствовал себя, когда понял, что опоздал.
Крик сам вырывается из моего горла, а угрозы в адрес этой самовлюбленной твари сыпятся раньше, чем я успеваю пропустить их через мозг. Я знаю, что профессиональная этика запрещает мне вести себя подобным образом, но когда дело касается тебя, я не в силах сдерживаться. Мне наплевать на все. Самое главное для меня сейчас — это добраться до тебя как можно скорее. Мое сердце хочет раздробить грудную клетку, разорвать мышцы и оказаться рядом с тобой. И я слепо подчиняюсь ему и перепрыгиваю через борт, забив на дверцу. Мне было некогда возиться с ней.
Я ненавижу Хоупа и хочу убить его как можно мучительнее. Он знает о твоей травме и все равно продолжает калечить тебя. Я его ненавижу. Я знаю, что Паркер ни за что не оставит его безнаказанным, в отличие от прошлого раза, который можно было списать на случайность. В этот раз все по-другому. Хоуп получит свое и Паркер заставит его пожалеть о содеянном. В этом я не сомневаюсь.
Ведя тебя по коридору, я испытываю смешанные чувства. С одной стороны, мне безумно плохо от твоей боли. Я понимаю, что был не в силах предотвратить ее, но от этого осознания не становится легче.
А с другой стороны... Ты сейчас так близко ко мне, и я могу ничего не боясь прикасаться к тебе и поддерживать, невзначай прислоняя к своему телу.
Когда я вижу твой обнаженный торс, у меня учащается сердцебиение. Я не раз видел тебя без одежды, и каждый из них был для меня незабываемым. Мне нравится смотреть на рельефы твоих мышц. Они не выглядят как у качка, но мне этого и не нужно. Ведь я сперва полюбил душу, а твое тело я готов принимать любым.
Когда ты уходишь в душ, мне требуется весь мой многолетний запас выдержки и самообладания, чтобы не броситься за тобой. Оставшись в раздевалке, я начинаю наводить порядок, чтобы тебе потом не пришлось тратить на это силы. Я вешаю твою форму так, чтобы она успела просохнуть, а потом раскладываю защиту по местам. Зная, что вы с друзьями носите коньки с собой, я заранее убираю их в сумку.
Справившись с этим за довольно короткий промежуток времени, я повернулся в сторону душевой, откуда доносился шум льющейся воды. Ощущаю, как у меня засосало под ложечкой. Я безумно хочу зайти туда, ворваться в кабинку, прижать тебя к стене и овладеть тобой. Чтобы ты был только моим и ничьим больше. Только от одной этой мысли у меня сводит зубы. Я был бы с тобой таким нежным, каким возможно быть лишь с тем человеком, которого по-настоящему сильно любишь. Я бы не переставал целовать тебя и обязательно держал бы за руку. Я даже готов отдаться тебе, если ты этого пожелаешь. Твое желание является для меня главным приоритетом. Я бы позволил тебе делать со мной все, что угодно. Брать меня в любых позах, любое количество раз и совершенно не следил бы за временем.
Я сглатываю и делаю несколько шагов в сторону душевой, но вовремя заставлю себя остановиться. Я не могу этого сделать. Не могу поступить так с нами. Несмотря на то, что вы с Кабрерой делаете вид, будто встречаетесь, я знаю, что это не так. Я знаю, что его интересуют девушки, а ты до сих пор ни с кем не встречался. Поэтому я не могу так жестоко обойтись с тобой. Сперва ты должен сам понять и принять себя, а я не в праве вмешиваться в этот процесс и торопить тебя.
Резко развернувшись, я подлетаю к скамейке и падаю на твое место. Потерев лицо руками, я закрываю глаза и плотно соединяю ладони.
Мне нельзя испытывать эти чувства, я прекрасно осведомлен об этом. По словам дедушки, мои родители были абсолютно традиционной семьей, поэтому никогда не смогли бы принять или хотя бы одобрить эти отношения. А сам дедушка слишком далекое от нас поколение, чтобы понять мои чувства. Я знаю, что не в праве разочаровывать его, ведь мы двое — это единственное, что осталось от нашей семьи. А он так переживает за бизнес моих погибших родителей, что непременно схватит инфаркт, если узнает, что я не хочу возвращаться в Сеул. Не хочу из-за парня.
Я знаю, что не имею права испытывать эти чувства, но я уже никогда не смогу заставить себя разлюбить тебя.
Закрыв глаза, я невольно представляю нас вместе.
Вот я решаюсь и поднимаюсь с места. Вот я иду к душевой зоне и сворачиваю в нее. Вот я подхожу к единственной закрытой кабинке и открываю дверь. Ты оборачиваешься и, увидев меня, улыбаешься.
— Уже соскучился? — с улыбкой спрашиваешь ты.
Я киваю и, не говоря ни слова, делаю шаг вперед и, взяв твое лицо в руки, впиваюсь в твои губы своими. Ты с готовностью отвечаешь на мой поцелуй.
Горячая вода льется на меня, толстовка стремительно начинает намокать, как и мои волосы, и джинсы, и кроссовки. Но мне наплевать, ведь ты рядом со мной, а больше меня ничего не интересует. Твои руки забираются мне под толстовку и касаются моего плоского живота. У меня перехватывает дыхание от твоих горячих ладоней на моей коже. Я бы умер за каждое твое прикосновение, а за каждый твой поцелуй я готов отдавать по стакану своей крови.
Я заваливаюсь вперед, вжимая тебя в стену. Я бы не посмел коснуться тебя, если бы ты дал мне понять, хоть словом, хоть жестом, что не хочешь этого.
Я успел представить, как прерываю наш поцелуй, опускаюсь перед тобой на колени и опускаю руки тебе на бедра. А затем беру тебя в рот.
Мне становится стыдно от того разврата, который происходит в моей голове. Я знаю, что мне нельзя испытывать желание к парню, будь то даже простым романтическим интересом.
Когда ты выходишь из душа, я впервые радуюсь, что ввел тебе то жутко неприятное лекарство, от которого тебе уже начинает хотеться спать, ведь именно этот эффект позволяет тебе не увидеть мое смущение.
Когда я вижу тебя с обмотанным на поясе полотенцем, я не могу противостоять самому себе и начинаю изучать твои рельефные линии, плавно скользя взглядом по каждой из них. Я не понимаю, как можно быть таким красивым. Подтянутое стройное тело, мокрые пряди волос, зачесанные назад, и капли воды, стекающие по шее и перебегающие на грудь.
Ты пошатываешься, пока идешь в мою сторону, и это заставляет меня придти в себя. Я тут же усаживаю тебя на скамейку и тихо радуюсь тому, что ты не упал в обморок, пока принимал душ. Обезболивающее действует безотказно, и против своей воли ты едва удерживаешься в сознании. Я беру с полки над нашими головами чистое полотенце и начинаю заботливо вытирать твои волосы.
Когда ты уже наполовину одет и дело доходит до джинсов, мне кажется, что я свихнусь. Медленно положив руку на твое бедро, я поднимаю голову и смотрю на тебя снизу вверх. Вот уж что точно казалось мне сюрреалистичным. Я — амбициозный прагматик — стою на коленях перед парнем, которого люблю до безумия. Сумасшедшей, искренней и нежной любовью, которой нельзя существовать.
Опустив голову, я рассматриваю твою кожу. При близком рассмотрении она отдает легким сливочным оттенком, и на ее фоне мои собственные пальцы кажутся совсем бледными. Мне до умопомрачения хочется наклониться и коснуться языком этой кожи, чтобы попробовать ее на вкус.
Сделав глубокий вдох, я качаю головой. Я не имею права думать о тебе вот так. Не тогда, когда ты сидишь передо мной в полубессознательном состоянии и накаченный обезболивающим. Несмотря на множество эротичных и откровенно грязных мыслей, которые не раз посещали мою голову, я знаю, что никогда не позволю себе переступить черту. Только не с тобой.
Поэтому я беру джинсы, прикрываю глаза и бережно одеваю тебя, всего лишь раз попросив приподняться. Я не смотрел и не касался тебя там, потому что слишком уважаю тебя. Затем я сажусь рядом, и мы вместе ждем окончания тренировки. В какой-то момент ты засыпаешь и я чувствую, как в груди у меня разливается мягкое, уютное тепло, когда твоя голова опускается на мое плечо.
Немного посомневавшись, я подношу руку к твоей ладони, которая лежит на скамейке между нашими бедрами. Когда между нами остается не больше пары дюймов, я замираю в нерешительности. Мысленно пытаюсь отговорить себя, но в этот раз сердце оказывается сильнее запертого на задворках сознания мозга. Поэтому я сокращаю это ничтожное расстояние и переплетаю наши пальцы. От левой руки до сердца тут же проходит электрический ток. Мощный разряд, пробивший меня насквозь.
Я стараюсь не сжимать твою руку, чтобы ты случайно не проснулся. Мне хочется подольше посидеть с тобой вот так вот. Вдали от всех, в тишине и спокойствии, далеко от осуждающих взглядов и гнетущего чувства ответственности за то, кем тебя должны видеть окружающие. Сейчас можно не думать о том, что этим моим чувствам ни в коем случае не суждено перевоплотиться во что-то большее.
Когда до конца тренировки остается не больше минуты, меня внезапно осеняет идея. Достав из заднего кармана телефон, я поднимаю руку и, прикрыв глаза, зарываюсь лицом в твои еще слегка влажные после душа волосы. А затем не глядя я делаю несколько снимков.
Ты даже не шелохнулся. Я успеваю отпустить твою руку как раз вовремя, когда в раздевалку начинают заходить остальные "Пантеры".
На душе у меня теперь тепло и уютно.
— Девушке своей пишешь? — с улыбкой спрашиваешь ты, разбуженный этими неугомонными гамадрилами, поднимаясь с моего плеча.
Не ожидав, что провал может оказаться настолько близко ко мне, я немного подзавис, гадая, что именно ты успел увидеть. Но судя по твоему спокойному вопросу, ты ничего не заметил и ни о чем не догадался.
Поэтому я напустил на себя побольше неформальности и загадочно подмигнул тебе.
— Может быть, — уклончиво ответил я, убирая в карман телефон, на главном экране которого теперь стояло наше первое совместное фото.