Закрой уши и слушай

— Угол Двенадцатой, возле почтамта. Бес-водитель пожал плечами и включил счетчик. Хрупкая фигурка в джинсах, мятой шапочке-бини, полосатых митенках и толстовке-оверсайз плюхнулась на заднее сиденье, тут же уткнувшись в телефон, яростно отстукивая что-то по экрану. — Но в задании… — Двойная оплата, — отрезала девушка, положив торбу на колени и достав оттуда несколько мятых бумажек, потянулась между передними сиденьями, протягивая их водителю. — Как скажете, мэм. — Бес пожал плечами и газанул, срываясь с места. Ехать отсюда было кварталов десять, так что можно было и не торопиться особо. Тем более, оплата была более чем щедрой. Как до эскалатора и обратно. Он закинул деньги в бардачок. Крутанул ручку радио, поймав яростный рейв. Пассажирка скривилась, но возражать не стала, тут же засунув в уши наушники. — Подожди здесь, — приказала она, вылезая. Тот, закатив глаза, потряс головой. Ну, понятно. Впрочем, что тут еще ожидать. Девушка, быстро оглянувшись, нырнула в проулок между домами. Брезгливо обогнула разворошенное мусорное ведро. Поднырнула под пожарную лестницу и внимательно принялась изучать противоположную стену. Подойдя к граффити, отсчитала от точки в его конце пять кирпичей и, обхватив когтями, потянула на себя шестой. Тот подался неожиданно легко, буквально выскользнув из стены. Пошарив другой рукой, она добыла оттуда прозрачный пакет с небольшим фиалом. Откупорив пробку, потянула клювом воздух. Удовлетворенно хмыкнув, заткнула пробку и, аккуратно обернув его в целлофан, засунула в карман. Поставив кирпич на место, еще раз огляделась и быстро шмыгнула назад. Такси стояло на месте. Плюхнувшись на заднее сиденье, девушка надвинула капюшон. — Обратно. — Приказала она, снова доставая телефон. — Эй, — позвал ее водитель. Она оторвалась от экрана, вопросительно глядя на него. — Если у тебя трубы горят, то можешь ширнуться прямо здесь. У меня шприц есть, дать? — Заговорщицки предложил он. На щеках у девушки вспыхнул легкий румянец. Она на секунду замялась, а потом, кашлянув, твердо сказала: — Вези обратно. — И, слегка поерзав, рукой проверила фиал. Все нормально. На месте. Выйдя из машины, порскнула в толпу, моментально затерявшись среди бредущих по делам клерков. — Ох, ну и грубая молодежь пошла… — Вздохнул бес. — А я ведь от чистого сердца… ====== — А ты куда пошла? — Мать, подбоченясь, стояла в зале, через которую бригада бесов натягивала транспарант с издевательской надписью «Пока не развелись.» — Я надеюсь, — прошипела демон-лебедь, потягивая мартини из плоского бокала, — что ты так бежишь с примерки своего бального платья. Но! Поскольку мне уже трижды звонила твой портной, ты туда, судя по всему, так и не доехала. Где шлялась? Опять моталась в очередной идиотский рок-магазин, или как он там, покупать мешковатые шмотки и балахоны с очередной треш-группой? Тебя как маленькую, за руку всюду водить надо? — Я еду туда, куда захочу, и покупаю то, что я хочу! — Октавия встала столбом, прижимая к себе торбу, будто пытаясь ей защититься. — И я уже сказала. Я не желаю быть на этом чертовом шабаше, который ты устроила «в честь годовщины свадьбы» Она сделала когтями в воздухе выразительные кавычки и скривилась, показывая свое отношение к грядущему мероприятию. Стелла поперхнулась глотком мартини, который она делала во время выпада дочери. Прокашлявшись, она воззрилась на нее так, будто она решила выпотрошить енота прямо посреди зала, исключительно для того, чтобы позлить ее лично. — Еще как пойдешь! — От выкрика Стеллы звякнула люстра. Бес, приколачивавший край транспаранта, от неожиданности уронил молоток прямо на голову помощника, удерживающего полотно снизу. Тот, крутанувшись на стремянке, рухнул вниз, отпихнув ее ногой. Бес сверху, уцепившись за ткань, с диким воем Тарзана, летящего по джунглям, понесся по зале, сметая столы и горки бокалов для шампанского, тщательно выстраиваемые на центральном столе бригадой официантов. Октавия и Стелла ошалело проследили за ним взглядом. Тот, подлетев к стене, картинно вмазался в нее, и медленно осел, прямо перед кадкой с плотоядным растением. То, не зевая, тут же впилось ему в руку. Бес начал отбиваться, молотя по цветку каким-то чудом уцелевшим в его руках молотком. Вокруг тут же столпились Адские Гончие в деловых костюмах, три из них встали в оцепление, моментально прижав к уху усики гарнитуры, а еще двое принялись разнимать цветок и отчаянно вопящего беса. — Вот, смотри, что ты натворила, — развернулась Стелла к Октавии. Мартини, блеснув, плеснулось из бокала прямо на навощенный паркет. — Опять твои подростковые загоны. Иди в комнату. Переоденься. И прямо сейчас дуй к портнихе. Это не обсуждается. — У тебя все всегда не обсуждается. — Октавия не сдвинулась с места. Глаза напряженно вспыхнули малиновым светом. — Так вот. Новость дня. Не все всегда будет по-твоему. Ты не можешь меня заставить дефелировать перед твоими престарелыми пердунами просто потому, что хочешь похвастаться, как хорошо ты меня вышколила. Дверь хлопнула, впуская кого-то. Но, пара, сцепившаяся намертво, не обратила на это внимание. — Ты такая же несносная, как и твой отец. Но у него по крайней мере хватает мозгов не устраивать прилюдных сцен! И потом, весь цвет общества будет здесь! Все короли ада! Все семь смертных грехов! — Мне плевать, кто здесь будет. Я не собираюсь позволять тебе в очередной раз выставлять себя на посмешище. Я — не твоя кукла! От перьев Октавии пошла темная пелена. Стелла сглотнула. Вия смотрела ей прямо в глаза, и контуры ее тихонько начали размываться. В воздухе потянуло гнилостно-горелым запахом. — Слушай, Вия. — Стелла сделала пару шагов к Октавии, положила руку ей на предплечье. Вия, будто опомнившись, тут же сжалась. Приторно-сладкий запах гниения исчез. — Будет не только старая гвардия, — Стелла нервно хохотнула, и тут же сделала быстрый глоток мартини. — Придут и твои сверстники. Вот, видишь? В саду устроим небольшой амфитеатр со сценой. Можете дрыгаться там под свою идиотскую музыку, сколько влезет. Там будут твои подружки. И приятные молодые люди. Кадавр, Рей, Ричард. Помнишь Ричарда? Ты с ним на одной из прошлых суаре познакомилась. Очень приятный молодой человек. И очень перспективный… Октавия замерла, будто в ступоре. Рука перехватила торбу, подтягивая ее к груди. Другая невольно потянулась к скуле, прижимаясь к перьям. Спохватившись, она отдернула ее. На лице мелькнуло замешательство. Тень испуга. Сглотнув, она снова выпрямилась, взяв себя в руки, и подняв взгляд на мать, четко отчеканила: — Я сказала, что не буду на этой долбанной вечеринке! Что я, не понимаю, что ты опять хочешь меня с кем-то свести? Опять? Даже на собственном празднике в честь твоей свадьбы? Почему ты так хочешь, чтобы я была такой же несчастной, как ты с папой? Бесы замерли, навострив уши. Охранники, оставив попытки разнять молотящего цветок беса, тут же принялись выгонять из зала прислугу с каменными лицами и стандартной фразой: «Проходите, здесь не на что смотреть.» — Октавия, замолчи! — Гаркнула мать. — Ты что говоришь! Люди же смотрят! — Так пусть смотрят! — Точно так же повысила голос Октавия. Ее понесло. И было абсолютно плевать, что о ней подумает мать. Ничего, съест. — На дворе двадцать первый век, если ты еще не заметила! А ты навязываешь мне эти средневековые обычаи, как будто это что-то само собой разумеющееся! Как будто нет никакого другого выхода! Что тебе надо от меня? Что вам всем надо? — Она оглянулась, взмахнув рукой, обводя зал, украшенный фамильными портретами. Те угрюмо воззрились на нее в ответ. — Вы все твердите только одно. Что мне надо выйти замуж. Когда я спрашиваю зачем, мне отвечают — чтобы продолжить род. Чтобы родить своего наследника. Вот что вам надо? Чтобы я снесла яйцо? Так почему для этого мне обязательно необходимо проходить через весь этот ад, через который прошла ты сама? В который втянули моего отца? Я — девушка. Яйцо, которое я снесу, совершенно точно будет от меня. Это абсолютно точно будет продолжение моего рода. Так почему для этого мне обязательно надо выходить замуж? Если я принесу вам его — вы отстанете наконец от меня? Я получу свободу? Бокал выскользнул из пальцев Стеллы и с оглушительным звоном грохнулся об пол, раскалываясь на тысячу осколков. Будто получивший подсказку бес прекратил колотить молотком цветок, и переключился на горшок, с гулким звоном расколов его. Цветок в панике принялся молотить ветками, пытаясь сгрести рассыпающуюся землю на обнажающиеся корни. Воспользовавшись заминкой, бес впился зубами в сжимающий его стебель. И, когда тот разжался, порскнул на четвереньках прочь, в сторону двери. — Что за… Дичь ты несешь?! — Ахнула Стелла. Бес, ринувшийся вперед, чуть не смел белую статную фигуру, уже какое — то время созерцавшую разгоревшийся скандал, в последний момент увернувшуюся от него изящным пируэтом, и со всей дури врезался прямо в стену. Портрет пра-пра-дедушки, с пышными брылями и таким же осоловелым выражением лица, как у Стеллы, упал со стены, одевшись прямо ему на голову. — Ты где такого наслушалась? Кто тебе задурил голову? Что это… Что это вообще… За разговоры? Стелла буквально хватала клювом воздух, вращала глазами, и, внезапно, картинно приложив руку к голове, осела белым облаком на пол. Белый силуэт метнулся от двери. Встав на колени, демон подхватил Стеллу на руки, поднял и понес к кушетке. — Дядя? — Ошалело заморгала Октавия. Лицо тут же залило малиновым румянцем. — Ты… Давно ты здесь? «Пожалуйста, пожалуйста, скажи, что ты все это не видел и не слышал…» Ей было ужасно, невыносимо стыдно. Настолько, что колени подкашивались, еще немного, и она бухнется на пол, только не изящно, как мать, а неаккуратной взъерошенной сгорающей от стыда кучей перьев. Потому что — нет. Оказывается, ей не все равно, что о ней подумают. Что о ней теперь подумает… Андре. — В свою комнату. — Холодно проронил Андре, не поворачиваясь и продолжая хлопотать вокруг сестры. — Марш. Живо! От последней фразы по зале промчался ледяной вихрь, пробравшийся под перья и на секунду заморозивший Октавию как ледяную статую. Она открыла клюв. Закрыла. И, повернувшись, припустила к двери из залы. В которую долбился злосчастный бес, так и не догадавшийся снять с шеи портрет, повисший на ней громадной дужкой оглобли. Пришлось пихнуть его в бок, так, чтобы он протиснулся в узкие двери, и, прошмыгнув за ним следом, мчаться прочь. ====== — Андре… — Стелла картинно полулежала на кушетке, прижимая к виску ледяной куб и, пристроив голову на коленях брата, стенала белугой. — Я не могу понять… В кого она такая… Как она могла… Такое… И сказать… Родной матери… Какой стыд… Какой ебаный стыд… Лучше бы я расколотила это яйцо, когда оно только из меня вылезло… — Сестренка, дорогая, успокойся, — Одной рукой поглаживая Стеллу по голове, другой Андре сделал манящий жест бесовке-официантке, высунувшейся из двери. Подняв руку, он указал на остатки бокала и пальцами показал две штуки. Та кивнула, и через пару секунд нарисовалась, держа в каждой руке по бокалу мартини. Андре поморщился, сделал замысловатый жест пальцем, и в бокалы упали соткавшиеся из воздуха два кубика льда. Протянув руки, он изящным жестом взял у бесовки бокалы и мотнул головой в сторону двери. Та моментально исчезла, закрыв дверь за собой. Андре, наклонившись к сестре, заботливо влил глоток мартини прямо ей в клюв и засунул ножку бокала в моментально потянувшуюся руку. Сам, лишь слегка пригубив, вздохнув, рассеянно уставился на провисший транспорант и ошметки торжественного ужина, разметанные по зале. — Ну как, легче? — Он успокаивающе наложил холодную ладонь на лоб сестры. Та, простонав, прижала ко лбу его пальцы. — Как такое вообще могло прийти ей в голову? Ей! Наследной принцессе! Из уважаемого дома! Принести в подоле! Какого-то ублюдка! Причем именно специально чтобы выставить всех нас на посмешище! — Дорогая моя, ты говоришь так, будто она уже тебе предъявила яйцо, — поморщился Андре. — И теперь тебе ничего не остается, кроме того, как стать юной бабушкой. Стелла тут же с искренней болью застонала. И, как предположил Андре, такую реакцию вызвала не столько картина гипотетического яйца в подоле, сколько птенца, называющего Стеллу бабушкой. — В конце концов, в чем-то девочка и вправду права… — Задумчиво потянул Андре, отрывая руку от лба сестры и проводя пальцем по ободку бокала. И не глядя выпрямил ладонь, создав ледяную стену, о которую разбились брызги мартини, выплеснутого на него Стеллой. Ледяные капли опали на сестру, заставив ее возмущенно заверещать. Вздохнув, Андре смахнул ледяную стену и передал в протянутую руку свой бокал. Из которого Стелла тут же сделала глоток. — Ты чересчур на нее давишь. И, милая, если ты выплеснешь на меня и этот мартини, то больше у меня нет. Нельзя с утра до вечера только и твердить об этом, превращая любой выход в свет в охоту за женихом. В конце концов, эта тема просто начинает вызывать у нее отторжение. И она не примет даже достойную партию, исключительно из принципа. — Именно. В пику мне. Опять заявляя, что я отвратительная мать! — Стелла, как всегда, слышала то, что хотела слышать. — Стелла. — Андре вздохнул. — Мне напомнить, что ты мне говорила перед свадьбой со Столасом? ======= Девушка в алом облегающем мини-платье с блестками вышла из дверей ресторана. За спиной раздавались радостные вопли оргии в самом разгаре. Хрипела музыка, прерываемая дикими вскриками, билась посуда. Адское веселье самого высшего пошиба. Только сама девушка не казалась веселой. Добыв из декольте припрятанную пачку сигарет, она вытащила из нее одну, щелкнула там же припрятанной зажигалкой с золотым вензелем «С» и закурила, прислонившись к колонне и тупо уставившись на противоположную сторону улицы. Дверь скрипнула, пропуская высокую фигуру молодого человека в слегка помятом белоснежном костюме и белой с золотистыми узорами сорочке, небрежно расстегнутой на груди. По-видимому, костюм подразумевал еще и галстук, но он был оставлен где-то в пылу вечеринки. В одной руке он за горлышко держал бутылку шампанского, а между пальцами другой небрежно зажимал пару бокалов донышками вверх за тонкие ножки. — Сестрица, вот ты где! Вышла проветриться? — игриво курлыкнул он, поднимая бутылку. — Ты не поверишь, что мне удалось раздобыть! «Вдову Клико»! — Он победно потряс добычей. — Твои подружки вовсю гоняли боулинг, выстроив на полу содержимое бара, и я, можно сказать, выхватил эту красавицу в последний момент. Ну, что? Отметим твои последние денечки на свободе? Девушка не обернулась. Стряхнув пепел, она нервно повела плечами, отворачиваясь. — Иди в пень, Андре, — злобно огрызнулась она. — Ты же вроде Карлу там зажимал в углу возле женского туалета? Что, так быстро управился? Андре завел глаза. — Ну, не я зажимал, а она, начнем с этого. Я вовремя переключил ее внимание на куда более достойного и активного кандидата. Стелла, птенчик ты мой, ну что ты дуешься? — Легкий румянец заливал щеки демона-павлина. Судя по подчеркнуто аккуратным и плавным движениям, он уже успел отдать должное выпивке на вечеринке. — Жизнь прекрасна! — У тебя. Вижу, ключом бьет. — Стелла с яростью впилась в сигарету, одним вдохом выкуривая чуть ли не треть. — Такой радостный, смотреть тошно. Как будто это твой девичник. — Что твое, то мое. — Дружелюбно и примирительно согласился Андре. — Ну, признайся, когда еще подвернется повод от тебя избавиться. — Вот ты и празднуешь, — Скривилась Стелла. Спустившись на пару ступенек, уселась прямо на них. — Давай, дуй отсюда. — И дать тебе предаться вселенской скорби и унынию в гордом одиночестве! — продолжил ее фразу Андре, танцующей походкой спускаясь вниз, делая на предпоследней изящный поклон и протягивая сестре бокал. Та отпихнула его руку, тихо зарычав. — Тебе что, не понятно? Оставь меня в покое! — Нет, не понятно. — Андре плюхнулся на ступеньку рядом, пристроив бутылку шампанского между ног. Протянул руку, пытаясь приобнять сестру. Та вывернулась, отпихнув его. — В чем дело? — Игривые нотки пропали. Стелла вздохнула, запрокинула голову, выпуская клуб дыма к звездам. — Какая прекрасная звездная ночь… — тихо добавил Андре, тоже запрокидывая голову. — Самое то, чтобы наблюдать звезды. — Вот и катись к Столасу, вместе будете восхищаться созвездиями. Вы и так последнее время все время парой ходите и курлыкаете друг с другом. Шерочка с машерочкой. — Мы все же скоро будем одной семьей. Ничего удивительного, — пожал плечами Андре, покосившись на сестру, и шутливым тоном продолжил: — Можно подумать, что ты ревнуешь. Стелла потрясла головой и закатила глаза. — Было бы кого ревновать… Стелла потянулась к ремешкам, которые были завязаны у нее на лодыжках, распустила их и стряхнула туфли на высоких каблуках на землю. Поставив стопы на каменные ступени и притянув одну ногу к груди. — У меня никогда не было выбора. С детства я знала — Столас будет моим мужем. Никакой интриги. Никаких переживаний. Железная определенность. Я его знаю как облупленного. Такое ощущение, будто я за ним замужем уже годы. И все равно, была какая-то… — Надежда? — Вставил Андре. — Да… — Стелла выбросила окурок, проследив, как огонек затух, ударившись о землю. И задумчиво продолжила. — Какой-то шанс. Что я смогу от всего этого сбежать. Что вот-вот, со дня на день появится кто-то… Кто-то, кто меня полюбит с первого взгляда. Прекрасный незнакомец. Знаешь, сколько я выглядывала его? Сколько раз садилась в кафе, заказывая кофе и ожидала, что кто-то подсядет ко мне и спросит: «А что такая прекрасная девушка, как вы, скучает в одиночку?» Или роняла в магазине пакет специально, чтобы кто-то его поднял и подал мне, под предлогом познакомиться? Или бегала тайком с подружками в клуб? И — ничего. Я как будто заговоренная. Она потрясла головой и провела рукой по клюву, горько продолжив: — Я так мечтала об этом. Чтобы он нашел меня. Увидел. И спас. Я буквально видела это. Как он будет стоять здесь. С букетом роз. Подойдет, поднимет на руки, посадит в автомобиль и увезет далеко-далеко от Столаса. От тебя. — Она злобно покосилась на Андре. — Туда, где вы не сможете меня достать. И пусть Паймон бесится, что такая вымученная идеальная свадьба сорвалась! — Но никто так и не появился. И не пришел. — Нет. — Стелла вздохнула. — Вон, посмотри. Она махнула рукой на противоположную сторону улицы. Там грешник-орел вылез из своего мерседеса, проверил часы, повернулся, мазнув взглядом на парочку, сидящую на ступенях, и поднялся вверх по ступеням к двери жилого дома. — Знаешь, вот если бы вот он сейчас подошел ко мне и спросил, хочу ли я пойти с ним отсюда, я бы согласилась. — Тебе хочется приключений… — кивнул Андре, икнув. — Нет! Меня тошнит от вас! И от этой долбанной определенности! Меня словно вагончик поставили на рельсы, и я должна по ним катиться, без шанса свернуть направо или налево. Она резко повернулась к брату. — Андре! Вот ты. У тебя же есть возможность выбрать практически кого угодно! Никто тебе в затылок не дышит. Какого хера ты увиваешься вокруг этого долбанного, скучного как таблица умножения сыча? Возвращаешься к нему, как пес к своей блевотине? Андре вздрогнул. Заморгал. Выпрямился. Потихоньку отодвинулся от сестры. Затуманенный взгляд тут же стал острым и пронизывающим. В глазах вспыхнули аквамариновые искорки. — Стелла, что ты говоришь? — осторожно начал он. — Вот только не надо мне тут круглые глазки делать, — окрысилась Стелла. — У Столаса кишка тонка что-то сделать назло мне. Он тут же начинает лебезить, прятать глаза и выглядеть так, будто на него ушат помоев вывернули. А ты наоборот, гоголем ходишь, будто выиграл супер джек-пот и прямо взрываешься от счастья. Что, думаешь, твоя сестра настолько идиотка, что два плюс два сложить не может? Не разгадает ваши подленькие секретики? Андре поставил бокалы на ступеньку рядом. Стелла, отвернувшись от него, добыла еще одну сигарету из пачки и принялась озираться в поисках зажигалки. — Да, блядь, куда я ее дела? Не съела же? Должна быть где-то… Потянувшись к карману, Андре достал простенькую одноразовую прозрачную зажигалку, затеплил огонь и, заслонив его от ветра ладонью, протянул Стелле. Та, чуть помедлив, повернулась и, наклонившись, прикурила сигарету. Андре потушил зажигалку и протянул к ней руку. Та, вздохнув, вытянула из пачки еще одну. Он прикурил ее, и, слегка поморщившись, затянулся. — Ты же вроде не куришь? — через минуту спросила она. — С вами закуришь… — Выдохнул Андре, выпуская аккуратное облачко. — А вот так ты не умеешь. — Стелла подняла голову и, затянувшись, выпустила кольцо дыма. — Ты даже толком не затягиваешься. Андре только хмыкнул. — Только это ничего толком не меняет. — Стелла повернулась к брату. Покачала головой. — Что я хочу. Что ты хочешь. Даже что этот долбанный придурок Столас хочет. Мне надо выйти за него замуж, чтобы снести ему яйцо. И принести наследника. Этот долбанный наследник. Я уже ненавижу это яйцо. Мне все мозги проели. Надарили это чертово детское приданое. И я ничего не могу сделать. Я не могу отменить эту чертову свадьбу, даже если этого хочу. Решает все равно Паймон. Куда я денусь? — Но если… Если Столас не будет согласен? В конце концов, он сын Паймона. И для того, чтобы принести клятвы, должно быть его согласие. Если он не согласится, если он выберет… — Кого-то другого? — хохотнула Стелла. Махнула рукой. — Ну, что ты сиднем сидишь? Давай, вскрывай бутылку. Андре, зажав сигарету между средним и указательным пальцем, завозился с пробкой. Стелла, откинувшись, потянулась за его спиной за одним из бокалов. Выстрелив, бутылка залила пеной ступеньку под ними. — Давай выпьем. — Она подставила бокал. — За наши пустые дурацкие мечты. Гори они в пекле! Маркиз, поморщившись, подхватил другой бокал. Налил сначала сестре, потом себе. Чокнулся. — За исполнение наших желаний. — И опрокинул бокал в клюв. Стелла пригубила шампанское. Андре налил себе еще бокал. Сестра придвинулась к нему поближе. Привалилась к плечу. — Замерзла? Поставив бокал чуть ниже на ступеньку, Андре стащил с себя пиджак и накинул на плечи сестры. Та, повозившись, запахнулась в него поплотнее. Прильнула ближе. — Ты же, вроде как, умный. Почему не понимаешь, что нельзя строить замок на песке? — Прошептала она. — Потому что не верю, что он на песке. — Андре уткнулся подбородком в макушку Стеллы. Та слегка пнула его в бок. ======== Стелла мрачно воззрилась на Андре. — И не напоминай! — Угрожающе прошипела она. — Ты тоже была не в восторге. И хотела свалить хоть с первым встречным, только бы не выходить замуж. — У Октавии есть определенный долг перед обществом. И это не зависит ни от нее, ни от меня, — отрезала Стелла. — И нечего потакать ее загибам под эмансипацию. Она — девушка из приличной семьи, демон высшего круга, и вести себя как бесовке, выросшей на конюшне, ей не пристало. Она выйдет за нормального демона, заведет ребенка и выкинет из головы эти закидоны, как выкинула их из головы я. Стелла села прямо, еще раз отхлебнув мартини. — Все. Хватит лирики. Смотри, что эти обалдуи здесь устроили. Все опять переделывать. Позови бесов обратно! А то они опять куда-то разбредутся, лови их потом… Андре поднял ладонь вверх, показывая, что согласен. А потом задумчиво переспросил, наклонив голову набок. — Как ты сказала? Кто там из молодежи будет? — Стен, Вильям, Кадавр, и еще этот… — На «Р», — аккуратно направил Андре. Стелла пощелкала пальцами, вспоминая. — А, Ричард. Ну да, и еще… — Не важно, сестрица, — пропел Андре. — Не важно. Что же… возьмемся за твой праздник. Он сцепил пальцы, развернул ладони и хрустнул суставами. — Все будет в лучшем виде! ======= Телефон так и затерялся где-то, пока странствовал между особняками, пытаясь догнать неуловимую хозяйку. Его было немного жаль. Даже, скорее, не сам телефон, а фотографий и музыки, которая в нем была. Тех, которые она еще не успела скинуть в свой Грехограмм. И тех, которые никогда бы не скинула. Смешные и дурацкие фотки с отцом, с приятельницами, с крупными планами цветов и забавными аэрографиями машин, которые она хотела показать дя… Андре. Новый был лучше. Шустрее, с большим объемом памяти, с отличной фотокамерой. Выбирал папа, так что можно было гарантировать, что это не просто какой-то там смартфон, а кастомизированный флагман сезона. И еще пару дней тому назад Вия бы была просто в восторге весь день. А сейчас он был пока только неудобным кирпичом, который нужно было полдня под себя настраивать и региться обратно, восстанавливая доступ в приложениях и теряя на этом время. Все знают, как зайти в инферно. И где искать нужные магазины, в которых продаются вещи, которые не совсем официальны. Или совсем не законны. И то, что Вия раньше брезговала, только просматривая витрины, не означало, что она не знала, как заказать и как получить то, что ей сейчас было нужно. Тем более, что сейчас не нужно было ни перед кем ломать комедию, делая вид, будто она лучше, чем она есть. Правильнее, благороднее, или как там еще… Хватит. Хватит с нее этого идиотского лицемерия. Тем более, перед самой собой. Фиал жег карман, как будто жидкость, плескавшаяся в нем, была лавой. Или кислотой, проедающей плоть. На секунду накатило чувство вины. И тут же было затравлено и раздавлено. Не сейчас. Она сидела дома, на своей кровати. На стуле лежало платье, в котором она должна была быть на балу. И которое она даже еще ни разу не примеряла. Красивое, темно-синее, с газовым шлейфом, будто обсыпанном звездами. Платье наследницы Столаса Гоэтии, подчеркивающее ее статус и область работы ее отца. На кровати лежало другое платье. Длинное, зеленое. Идеально облегающее фигуру. Будто изначально сшитое для нее. С квадратным вырезом и открытой спиной. Длинными рукавами, ниспадающими до кончиков когтей. Бархатистое, ластящееся к телу, как вторая кожа. Аккуратно свернув, она положила его в сумку. Бросила поверх фиал. Несколько пакетиков с травами. Телефон звякнув, принял сообщение. Она подняла его, перевернув экраном к себе. Звонили с незнакомого номера. Чуть помедлив, она провела по экрану, принимая звонок. — Только не вешай трубку! — раздался полузнакомый голос. И тут же завибрировал видеовызов. Она, нахмурившись, приняла его. — Спасибо. — На экране возник Рич. На этот раз в своем официальном костюме. Шарм портил только громадная накладка на клюв, закрывающая пол-лица. — Я звоню с официальными извинениями. — Мрачно выпалил он, сверля камеру взглядом. — Досточтимая принцесса. Я прошу простить меня за произошедший инцидент. Клянусь, что мое раскаянье искренне, и я приложу все усилия, чтобы загладить вину и стереть малейшие недоразумения, возникшие по поводу моего недостойного поведения. Он ухитрился выложить это на одном дыхании. А потом втянул голову в плечи и скривился. — Ви. Прости, пожалуйста. — Он покосился вбок, выдохнул. — Я вел себя как полудурок. — Как полный придурок, — ошалело поправила Вия. — С чего это ты… — Мой отец — провидец. Ты меня классно приложила. А он добавил. Вот — он ткнул пальцем в полумаску. — Клюв раскололся. Болит как жопа, намазанная перцем. Вия невольно хихикнула. Рич приободрился. — А папаша запретил накладывать исцеляющее заклинание, пока я не извинюсь. И пригрозил, что если я это не сделаю, то с официальными извинениями поедет уже он сам к твоему отцу. А тогда мне точно песец. Так что, видишь? Я хлебнул полной ложкой… Мне очень надо, чтобы ты меня простила… Вия нахмурилась, ничего не говоря. — Это не значит, что я сам не хотел извиниться, — быстро добавил он. — Просто ну, это сложно… Я сам пытался несколько раз тебе набрать, но боялся, что ты меня сразу пошлешь. Слушай, я не буду говорить, что это все конфеты виноваты… хотя они и виноваты. Я всегда от них как дурной, а в этот раз я… Слушай. Ты мне нравишься. Честно. Я не помню, что я там тебе наговорил… но ты не обращай на это внимания. Он слабо улыбнулся. — Ты девчонка с характером. Мне это нравится. В смысле, ты и раньше мне нравилась, но теперь нравишься еще сильнее. — То есть, мне надо было тебя приложить как следует, чтобы я стала для тебя привлекательной? — Ну… Нет… То есть, да… То есть… Слушай, если тебе что-то надо… В общем… Ну, я не знаю… — Знаешь, Рич… — А? — Тот, улыбаясь, с надеждой смотрел в камеру. Глаза Вии сверкнули малиновыми отблесками. — Да пошел ты со своими извинениями на хер. Клюв сжался. Темнота плеснула вокруг Вии, расплавляя ее контуры, подсвечиваемые внутренним малиновым отблеском. — Думаешь, я такая дура? Сказал «Прости, пожалуйста, и да, ты мне нравишься», и я тут же с радостными воплями повешусь тебе на шею? Ага, побежала, перья назад. Не звони мне больше! — Нет, Ви, я — Ричард в панике приник к объективу камеры, отчаянно моргая. — Пожалуйста, скажи, скажи, что ты меня прощаешь! — Не дождешься! — Ах ты сучка ме…! — И звук возни, как будто телефон упал на стол. Вия сбросила звонок. И швырнула телефон в подушку. «Чуть не купилась». Вия скривилась, подтягивая колени к себе и обнимая себя руками, пытаясь унять нервную дрожь. «Идиотка». ====== — Я еще раз попробую! — Ричард заполошенно попытался подцепить телефон когтями левой руки. Правую он прижал к груди, осторожно баюкая. — Я еще раз постараюсь! — Телефон примерз к столу. В буквальном смысле этого слова. Ричард скреб по нему, пытаясь отодрать от стеклянной столешницы, и стараясь не смотреть на демона, сидящего, закинув ногу на ногу напротив него в высоком кресле, с рассеянным видом полирующим пилкой свои и так уже идеальные когти. — Сдается мне, ты недостаточно искренне старался… — прокурлыкал он, вытягивая руку и критически осматривая пальцы. — Мой отец этого так не оставит! Ты не можешь меня просто так похитить и… — Первое. К старшим надо обращаться на «вы». — Демон щелкнул пальцами, и ледяная сосулька, сорвавшись с потолка, впилась в плечо Ричарда. Тот ахнул, дернувшись, и схватился за нее, пытаясь вытащить. Забывшись, он попытался это сделать правой рукой, и взвыл еще сильнее, когда сломанные пальцы попытались сомкнуться на скользком ледяном клинке. — Второе. Думаю, твой папа не обрадуется, когда узнает, из какого притона я вытащил его обдолбанного сыночка, лижущего каблуки шлюхе-суккубу, пока его охаживала розгами кузина — жена Паймона. Лично мне плевать на ее адьюльтер, но вот самому Паймону, боюсь, это сильно не понравится. Старик жуткий собственник… И крайне злопамятен. А твой папаша трижды подумает, прежде чем будет выносить сор из избы. Тем более, что все видеозаписи я снял. Весьма занимательное зрелище. По своему опыту скажу, довольно посредственно, но на Адтубе любители найдутся. Особенно если выложить их в открытый доступ. — Там нет камер! — Серьезно? И ты в это поверил? — Не смей мне угрожать, Андреальфус! — Ворон, наконец, подхватил клювом основание сосульки и вытащил ее из плеча. Он злобно покосился на демона. — Я — его единственный наследник! — Пока — единственный. Увы… — Андре пожал плечами. — Боюсь, Малфусу придется признать — плод вышел с гнильцой. И он только скажет мне спасибо, что я избавил его от необходимости самому избавляться от такого проблемного потомка… — Ты ничего мне не сделаешь! Я — Гоэтия! У тебя кишка тонка попытаться меня убить! — О, а твой папа не рассказывал? — Андреальфус оживленно нагнулся над столом, уперев обе руки в столешницу и, улыбаясь, посмотрел ему в глаза. — Я уже убивал Гоэтию. Он прицокнул языком. — Муторное дело. Муторное и долгое. Очень… долгое. — Он многообещающе ухмыльнулся. — Тот, знаешь, тоже сначала ерепенился. Потом угрожал. Потом кричал. А потом только хрипел. Вот это — он кивнул в сторону правой руки Ричарда, — только аперитив. Бедный мальчик… у тебя ведь основная рука — левая, да? Сложно будет дрочить с разможженными пальцами… Ричард попытался отдернуть левую руку, но рукав примерз к столешнице. Неторопливо потянувшись, Андре взял его мизинец, большим и указательным пальцем, ласкающе повел вдоль несколько раз, а потом ухватил и резко рванул вверх. Раздался резкий хруст. Будто ветка сломалась. — За то, что позволил себе прикоснуться к моей племяннице, — промурлыкал Андре. — Она сама… — Да, да. Знаю. — Андре уже поглаживал безымянный палец. — Ох уж эти девушки. Так и норовят всей силой броситься на случайно сжатый кулак. Снова хруст. Ричард с силой втянул в себя воздух. — За то, что пытался врать маркизу Гоэтии. — Пояснил Андреальфус. — Пора научиться честно признавать свои ошибки. А то «Да я же пальцем к ней не прикасался»… «Да она сама на меня набросилась, бешеная сучка, и начала молотить головой об пол»… «Это была самооборона…» Он цокнул языком, и прекратил поглаживать средний палец, потянув руку назад и откинувшись в кресло. — Мне очень… жаль. — Выдавил сквозь стиснутый клюв Ричард, сверля глазами Андреальфуса. — Конечно, жаль. Ты, так сказать, вошел не в ту дверь… Ошибся, бывает. — Покивал Маркиз с ледяным терпением. — Что, такая боль — совсем не так весело? Хотя, вроде бы, а какая разница? Ты же ради удовольствия терпел и куда более сильные ощущения? Только сейчас, увы, стоп-слово мы с тобой оговаривать не будем… Андре неторопливо взял стакан, налил из графина воды. Из воздуха соткалась пара кубиков льда, упали в него с тихим плеском. Он отпил, посмаковав глоток. Долил воды, потянулся и поставил стакан рядом с Ричардом. Тот угрюмо смотрел в стол. Андре схватил его за хохолок, заставив приподнять голову. И, улыбаясь, ласково продолжил: — Я знаю, что ты сейчас думаешь. «Вот бы задурить голову этой мрази, чтобы он меня отпустил. А потом я найду эту сучку, но на этот раз я буду аккуратен. Не буду ничего рассказывать своей пустоголовой кузине, которую родители выставили из дома и которую Паймон подобрал в борделе, сделаю все по уму, так, чтобы никто ничего не прознал. Увезу подальше, и сначала вдоволь натешусь. Возьму все, в чем эта мелкая дрянь мне отказала. А затем уничтожу тело так, что никто никогда не сведет концы с концами.» Ну, признайся, ведь думал? Он резко ударил Ричарда клювом о стол. Прямо той, расколотой стороной. На столешнице осталась заметная царапина. Андре продолжал давить на его голову. Так, что трещина на клюве Ричарда расходилась все сильнее. — Так вот. Если я просто заподозрю, что ты увиваешься рядом с ней. Что ты просто на нее смотришь. Даже всего лишь лайкаешь ее фото. Ты окажешься уже не здесь. Не в парадной гостиной моей усадьбы, где я изволю привечать дорогого гостя и соратника. А внизу. В моей комнате для игр. И когда у меня будет настроение поиграть, я буду приходить туда. А ты — станешь на какое-то время моей любимой игрушкой. Он отпустил его голову. — Все понял? Рич отдернул голову. Покосился на Андре и сплюнул на пол сгусток черной крови. — Я тебе… — Отомщу. Разумеется. — Андре взял второй стакан, налил еще воды. Пригубил. — Если сможешь. Знаешь, сколько раз я это уже слышал? Только тут есть одна тонкость… Он махнул рукой. Примерзший рукав отстал от стола. Ричард сел прямо. И, под безмятежным взглядом Андре, потянулся к стоявшему перед ним стакану. Поднес к клюву, отпил. — Второй раз мне это еще никто не говорил, — улыбнулся Андреальфус. — Но! Со мной очень выгодно работать, мой юный друг. И, поскольку, как я вижу, мы с тобой нашли общий язык и предельно ясно поняли друг друга, я хочу предложить тебе сделку. Очень выгодную для тебя сделку. Не только жизнь, но и репутация, два в одном, такое редко выпадает. — А что… требуется от меня? — Выдохнул Ричард. — Вот это я понимаю! Вот это дух Гоэтия! Все же неплохое поколение растет! — Радостно засмеялся Андреальфус. И, встав с кресла, медленно жеманной походкой обошел стол, наклонился над Ричардом и, взяв под руку, поднял со стула. — Предлагаю обсудить это после обеда. Тебе понравится, дорогой, мой повар — настоящий виртуоз!