Этот опыт со мной навсегда...

Йен провёл пальцами руки по полке над камином. Фотографии в рамках. Они с Недом на своей свадьбе, они с Недом на званом ужине его босса, они с Недом, они с Недом... Йену 24, он овдовел. С Недом они сошлись, когда ему было 16, а его будущему мужу 54. Женились сразу, как только рыжий достиг совершеннолетия. Рыжий... С этого, кажется, всё началось. Первое, что тогда отметил Йен, пропали ласковые прозвища. Рыжий, проснулся? Обувайся и сходи за молоком. Рыжий, не жди меня, после совещания мы хотим с Тео выпить, я переночую у него. Мне не нравится твоя семья, Рыжий, они тянут тебя вниз, обратно в Саут-сайд, в нищету. Ну что ты снова спишь, Рыжий? 3 день, заебал уже. Мне похуй, что на новых таблетках у тебя не стоит. Выпей синюю, Рыжий, и начинай уже работать. Теперь тебя тошнит от синих таблеток, Рыжий? Вставай раком и залепи свой рот подушкой. Рыжий, Рыжий, Рыжий... Медленно, но настойчиво он тушил огонь в его глазах, пока они вовсе не потеряли цвет. Пустой, потерянный, никчëмный. Он проебался. Кто он без Нэда? Его муж заключил в себе весь мир Йена: он постепенно выдавил из их жизни семью парня, разрушил его надежду получить хоть какое образование, вырвал из него его "я". И умер. Мудак! Йен давно не был влюблён в своего супруга. Чëрт, там даже толика уважения не валялась. Просто он не знал, как жить теперь. Он всегда должен был выглядеть привлекательно: зал 4 дня в неделю, волосы на косой пробор, только брюки, никаких джинс. Знал как сидеть, как стоять, как есть, как вести себя дома, а как на людях... А теперь... Делай, что хочешь. А что делать? Что хочу? Их дом ушёл первой жене Нэда. По завещанию...составленному уже в браке с Йеном. А та дала ему 2 дня, чтоб собрать свои вещи и убраться к херам, педику спидозному. И может хотел он джинсы надеть сейчас, да не было ни одних. Волосы назад не зачëсывались. Зал и без того по расписанию только завтра. Йен провёл пальцами руки по полке над камином. Фотографии в рамках. Должен ли он забрать их с собой? Там ни одного лица из семьи Галлагеров. Ебать, он даже не знает как выглядит сейчас Лиам. Узнал бы он его? Йен шмыгнул носом, плакать он не будет. Плачут от любви, от разбитого сердца. По Нэду не упадёт ни одной слезы. Он встал в центре гостиной и обнял себя за плечи, его столько лет никто не обнимал. Слëзы начали катиться по лицу Йена — они были не о Нэде, он плакал по себе. Проебался. Не существовало в мире такого человека, как Йен Галлагер. Когда-то был Нэд Лишман и "его рыжий". Нэда не стало, а рыжий стоит в гостиной, рыдает и будто только сейчас осознает, что это и его похороны тоже. Теперь он не чей-то рыжий, он — никто. Он стянул через голову рубашку и вытер ею лицо. Нэд не позволял ему плакать, рыжему это портило лицо — оно становилось красным, сопли пузырями, всхлипы дурацкие. Сейчас эти слëзы словно первый акт неповиновения за многие годы и вроде хорошо это, а Йену стыдно...перед Нэдом стыдно, рефлекторно. Натянув другую рубашку он вышел из дома. Не было никакого выбора — куда идти дальше. Йен знал только два адреса: этот и дом Галлагеров. Может Фиона разрешит ему пожить в его старом доме? Нет, не жить он собрался, доживать. Оболочка человека просто переждëт отмеренное и спокойно раствориться в небытие.