Этот опыт со мной навсегда...

В дверь постучали, но Микки был занят запихиванием бутербродов в микроволновку, поэтому открывать пошла Мэнди. — Ёбаный ад, Микки, Бог воздал мне за мои страдания! У малыша теперь есть папочка! И у меня, грешницы, теперь есть папочка, — голосила она, стоя у входной двери, но ему было не разглядеть причину её воодушевления. Он клацнул пару кнопок на микроволновке и пошёл на ор пираньи. За дверьми стоял Йен с опущенной головой и красными щеками. Он выглядел хорошо, отлично, пиздец как потрясающе. Он был в зелёной футболке, туго обтягивающей его широкие плечи и грудные мышцы, а узкие джинсы делали его ноги ещё длиннее. Да, вопросов нет, он хорош собой, но какого хера он здесь? — Эй, привет, чувак, я ж вроде дал номер доставки? — Микки, извини, что явился вот так, без приглашения, но денег на доставку у меня не было. Я просто отдам тебе папку и уйду. Извини ещё раз, — рыжий выглядел виноватым и до жути печальным. Он, видимо, только сейчас осознал опрометчивость своего поступка. — Братец-идиотец, представь нас, я должна знать имя своего будущего мужа, — лыбилась Мэнди с ребёнком на руках. — Это Йен и он гей, — буркнул Микки, стоя в дверях, но так и не предлагая войти рыжему внутрь. И дело не в том, что он забыл об этом. Он хотел, он до жути был рад видеть Йена, но, чёрт, это его место, его безопасное место, которое он обвил паутиной своего одиночества и впустить сюда кого-то... Блядь! Это разъебать все защитные стены своего кокона, но готов ли он к этому? — А-а-а, — пела Мэнди,— так это твой будущий муж? Йен поднял глаза и посмотрел прямо на Микки. Он не улыбался её дебильной шутке, но смотрел как-то... с надеждой что ли. — Что ты несёшь, идиотка? — огрызнулся Микки. Он знал, что его щёки залило красным, потому что лицо полыхало так, что аж в глазах щипало. — Да брось, Мик, тебе нужен член во рту или в заднице так же сильно, как и мне. И всё. Он больше не мог это терпеть, его бросило в такой жар при упоминании члена... ну, там вот и во рту тоже, и рыжий этот стоит, значит, речь о его члене... Микки долетел до ванной за секунду, хлопнул дверью и закрылся на щеколду. Плевать что там Мэнди, что там Йен и отчёт не сходится — он тонул. Его накрывало желанием и стыдом. При мыслях об вот этом вот всём его член дёрнулся и Микки стал чувствовать себя ещё более отвратительно. Он грязный, он использованный, он не может испачкать собой Йена. И пускай тот уже не выглядит как франт, но он и в мешке из под картошки будет стоить всего мира. А Микки — это Микки. Он посмотрел на себя в зеркало. Урод. Жирный, грязный урод. Отвратительное зрелище. Член послушно опал, ещё немного и он отвалится за ненадобностью. Микки плеснул водой себе в лицо, помыл руки, потом ещё раз и ещё — какое-то время рыжий не должен уловить его запах, значит, унижение ненадолго откладывается. Микки глубоко вдохнул и вышел из ванной. Рыжий сидел на самом краю дивана, с идеально ровной осанкой, но смотрел вниз, на свои колени. — Где Мэнди? — спросил Микки, садясь на кухне за стол перед своим ноутбуком. — Она пошла укладывать малыша. Эм, Микки, извини, я не должен был, мне жаль... — Да хватит тебе уже, давай покончим с этим наконец и будешь свободен. Йен, кажется поник, что его спешат выставить, но слово поперек не вставил, не смел. Он зашёл на кухню и протянул папку Микки, стоя у стола. — Чувак, тебе нужно сесть, у меня шея затекает на тебя смотреть. — Ты разрешишь мне присесть за свой стол? — спросил Йен, не поднимая глаз. — Ебать, а что я только что сказал? — рявкнул Микки и тут же пожалел. Рыжего этим тоном будто обухом ударили, он опустил голову ещё ниже и сел на ближайший стул, всё так же на самый край, готовый подорваться в любой момент. Микки не знал, что именно случилось с Йеном, но встретились же они не где-нибудь, а на встрече группы поддержки жертв насилия. Всё это крутилось у Микки в голове пока он перебирал документы рыжего в папке. Находя очередную грамоту или благодарность за олимпиады и конкурсы, он бурчал "хорошо, очень хорошо", продолжая думать о том, что он абсолютно напрасно вызверился на Йена и нужно как-то всё это сгладить. Не потому что ему самому нужен друг или любовник, чего уж мечтать, а просто потому что Йен не заслуживал такого говна от него. После очередного "очень хорошо", Микки поднял голову и увидел, что Йен так и сидит с опущенной головой — чувство стыда резануло его по и без того натянутым нервным окончаниям, Микки собрал волю в кулак. — Эй, мне нравятся твои джинсы. Купил таки, да? Йен поднял голову и улыбка его была настолько яркой, настолько тёплой и успокаивающей, что нервный клубок в животе Микки чуть ослаб. — Спасибо, Микки, мне очень приятно слышать это. От тебя. Там есть все размеры. Я могу показать где мы их купили, ты сможешь найти и себе что-нибудь. И... вот оно. Комплексы Микки на счёт его полноты всплыли наружу и хлестанули его по лицу. "Все размеры" — ха. Микки низкий и толстый, так что на его жопу можно натянуть только чехол от самолёта. Он вдруг так разозлился, что блеснул на Йена недобрым взглядом и рыкнул, — тебе пора! Йен подорвался со своего стула и уставился на Микки в непонимании. — Микки, извини, я не знаю что... я не хотел... — Уходи, — сказал Микки и пошёл к входной двери, чтоб открыть её для Йена. Тот послушно двинулся за ним и, уже стоя у самого выхода, схватил Микки за руку. — Не прикасайся ко мне! — Микки сделал два шага назад, его ноздри раздувало от приступа агрессии, какой-то злобы и чувства... будто ему нужно защитить себя. — Но я думал... тогда, у магазина... ты же сам... — шептал рыжий и его глаза, прекрасные глаза, такие светлые и добрые, наполнялись влагой. Таким мудаком Микки давно себя не чувствовал. Он заставил Йена плакать, ебать... Кого угодно, но только не этого солнечного парня. Господи, он обидел его и за что? Потому что сам долбоёб? Потому что боится всего и вся? Ёбаный же ты трус, Милкович. В груди щемило тяжёлым чувством, что он обидел такого светлого, такого мягкого и такого всему покорного человека... И Микки решился на то, на что, как он думал, он никогда не решится. Он подошёл к Йену вплотную и снизу заглянул в его устремлённые в пол глаза. Он двумя пальцами приподнял его за подбородок и, поймав взгляд, прошептал, — я хочу обнять тебя. Попробовать обнять. Можно? Взгляд Йена сменил вселенскую печаль на какое-то неверие, на нерешительность, на робость и на надежду что ли. Он слегка раскинул руки в стороны и позволил Микки самому прильнуть к его груди, когда он будет готов. Микки била мелкая дрожь, но он сделал этот последний шаг, потому что увидел в глазах солнечного парня такой же страх, ту же неуверенность. Что-то другое оттолкнуло бы его, напугало. Но с Йеном... Он прижался к широкой груди рыжего и запустил свои руки ему за спину, скользя по мягкой ткани до самых лопаток. Их дыхание выровнялось в унисон и Микки где-то замер внутри. Что-то в этом всём, что-то было правильное в этом. Будто его место здесь, будто вот тут начинается его жизнь, в этих объятиях. Йен уткнулся носом ему в макушку и сделал глубокий вдох, Микки замер и напрягся всем телом. Сейчас Йен почувствует, сейчас поймёт, какой он грязный. — Мне нравится как ты пахнешь, — сказал рыжий и Микки пришлось поднять на него глаза. Йен смотрел на него добрым и открытым взглядом и не было даже шанса допустить мысль, что он сейчас лгал. И он был таким красивым. Микки опустил голову и что-то прошептал ему в грудь, потому что не было уже сил смотреть на то, что он действительно верно запомнил расположение всех веснушек на лице в ту встречу у магазина. Не было сил смотреть на это лицо, которое он каждую ночь рисует перед сном в своей голове и не смущаться своим мыслям. И он сказал, что ему нравится как Микки пахнет... Ахуеть! — Что ты сказал? — спросил Йен на его невнятный шёпот. — Это глупо, отвали, — сказал Микки, так и утыкаясь носом в грудь более высокого парня. — Микки, пожалуйста... — Я говорил про твои веснушки, — сказал Микки и почувствовал, как сердце Йена под его щекой забилось быстрее, но какой-то нехорошей трелью, потому что и сам рыжий напрягся. — Да, я знаю, я бесполезный рыжий идиот. Микки поднял свой взгляд на Йена и увидел в его глазах отголоски старой боли, какие-то воспоминания мелькали у того перед глазами и Йен уже будто не был здесь, не обнимал Микки, а переживал что-то в своей голове. — Я сказал не это и это глупо, но... Я когда-то в детстве увидел конопатого пацана на улице и завизжал, я думал, что он болеет чем-то и боялся заразиться, — Микки ещё сильнее зарылся носом в грудь рыжего и крепче сжал его в объятиях. — Я подбежал к маме и спрятался за неё. Она мне сказала, что это не болезнь, что рыжего мальчика просто солнышко много-много раз поцеловало. Вот и ты такой... Солнечный. Йен набрал в грудь воздух и уже было что-то ответил, как из спальни вышла Мэнди и застала двух обнимающихся парней на пороге открытой входной двери. — Блядь, не успела, из под самого носа увёл...