Этот опыт со мной навсегда...

Йен всё утро и добрую половину дня драил и вычищал дом Галлагеров вместе с сёстрами. Завтра к ним должен прийти новый парень Фионы для знакомства с семьей своей возлюбленной. Дом, конечно, остаётся той ещё дырой, но порядок в нём всё равно делает это гнездо птенцов Галлагер уютнее. И, знаете, это приятно. Пускай это грязная работа, но рыжему нравится быть занятым, быть полезным. Это уже не острая необходимость, но это действительно приятно. Дебби взяла на себя кухню, Фиона отвечала за второй этаж, а Йену досталась гостиная. Фи попросила у соседей пылесос и отпариватель, с этой техникой рыжий знаком по дому Нэда. Девочки включили колонку на кухне и ритмичная музыка задавала им темп и настроение для работы. Он собрал два мешка мусора, вынес на улицу просушиться подушки с дивана и покрывало, пропылесосил и отпарил ковёр. Не многие наслаждаются уборкой так, как он. Это для него своего рода медитация. Руки заняты, а голова упорядочивает мысли, раскладывает всё по полочкам, приходит к каким-то выводам, к каким-то умозаключениям. Когда он заносил подушки в дом, в его кармане завибрировал телефон. Йен теперь постоянно носит устройство в кармане, потому что оно у него теперь есть, это приятно, это заставляет его чувствовать себя обычным парнем, таким, как тысячи его сверстников, а не серой тенью именитого врача по имени Нэд Лишман. Ему пришло смс-сообщение. Это тоже приятно. МИККИ: Думаю о тебе🤔☺ ЙЕН: Это что-то хорошее? МИККИ: Это что-то новое для меня, но ощущается хорошо. МИККИ: Скучаю по тебе, до вечера. МИККИ: Солнечный 🌞 ЙЕН: 😚🥰 Он отправил последнее сообщение с колобками, которые Лип ему уже показал где найти, и застыл посреди гостиной, прижимая телефон к груди. Бабочки так и парили в нём. Они поселились там целым роем, но сейчас они кружили и кружили в его желудке и ему приходилось делать частые поверхностные вдохи, чтоб не утонуть в этом чувстве. Со второго этажа спустилась Фиона и застала его в этой позе — с закрытыми глазами и с телефоном в руках. Она подошла к нему ближе и, обнимая за плечи, уткнулась носом в его плечо. — Я так счастлива, знаешь. Я влюблена и, кажется, в этот раз всё по-настоящему. А ещё ты здесь и я, чёрт, Йен, я так скучала, я так сильно скучала. Я люблю тебя, Йен. Всех вас. И забрать одного — это будто оторвать кусок сердца. А теперь оно целое и полно любви. — Я понимаю тебя, Фи. Я действительно тебя понимаю. Я испытываю ровно те же чувства. — Это Микки, да? Ты о нём? — Да, я счастлив. Он необыкновенный. А ещё я теперь с семьёй и этого так много, что я немного боюсь, что... ну... слечу с катушек. — Не бойся упасть, милый. Мы — твоя семья, мы всегда тебя поймаем. И, кажется, Микки тоже неплохо справляется со всем этим, — она отстранилась и взяла его лицо в свои ладони, чтоб заглянуть в глаза брата. Его щёки покрывал румянец, а глаза искрились неподдельным счастьем. — Думаю, он мне не просто нравится, Фи, я почти уверен, что влюблён в него и... — его перебила вибрация телефона в руке, которой он обнимал сестру за плечи. Звонок был от Карла. — Привет, братишка, — сказал тот. — Слушай, я разговаривал с Норой по поводу твоего последнего спада. Она хочет провести консультации сегодня, а потом и в субботу. Я заеду за тобой к трём. — Но у нас же вечер свиданий... — Мы успеем. Не бойся, Микки никуда не денется. До встречи. Йен пересказал этот разговор сестре и она отпустила его собираться. В первую очередь ему нужен душ, потому что он около часа провёл за тем, что отстирывал с ковра засохшие следы рвоты Фрэнка и... ну, фу же. Он открыл кран с холодной водой и опустил голову под бодрящий поток. "Микки никуда не денется". Йену хотелось верить, что это правда, что это действительно так. Пятнадцать минут назад он чувствовал полное, всеобъемлющее счастье, но стоит убрать одну часть пазла из его текущего настоящего и всё мгновенно рухнет. Ему нужно всё это: и Микки, и любовь его семьи. Он не хочет рассказывать Норе о Микки. Он хочет оставить это себе. В его жизни был лишь один терапевт, не смотря на долгую историю болезни. И этот "врач" оказался подлецом, который сначала снабжал Нэда теми дрянными таблетками, а потом вывернул все слова Йена о Микки наизнанку и заставил его оттолкнуть от себя брюнета. Господи, при этих мыслях его живот скрутило. Он не может потерять Микки. Он не будет говорить с Норой о Микки. Когда Йен спустился вниз, Карл уже сидел на кухне и допивал свой кофе. — Поехали, братишка. И не переживай так, Нора — отличная тётка, ты можешь ей доверять. Всю дорогу они молчали. Карл был сосредоточен на дороге и не обращал внимания, что на соседнем сидении его брата душат собственные мысли. Я не отдам ей Микки, не отдам, не отдам... У Норы был собственный кабинет в общественном центре, который находился на втором этаже, ровно над актовым залом, где Йен познакомился с Микки. Карл оставил его у двери и пошёл обратно к машине, обещая вернуться за ним через час. Йен на это кивнул, представляя в своей голове, как он убежит отсюда минут через десять и рисуя себе карту, какими переулками он быстрее доберется до квартиры Микки. В кабинете его встретила женщина в очках с толстой оправой и объёмными бусами на груди. Ей, наверное, за пятьдесят, седые волосы собраны в тугой пучок на затылке. И она бы походила на строгую учительницу, если бы не мягкий взгляд серых глаз. А ещё от неё пахло мятными леденцами, Йен всегда думал, что все настоящие бабушки так пахнут. У него никогда не было бабушки, но он хотел бы видеть её именно такой. — Здравствуй, Йен. Меня зовут Нора. — Добрый день, — ответил он. Его спина оставалась идеально прямой, но плечи немного отпустили напряжение. Врачи, которых раньше видел Йен, все были одинаковы. Нэд, блядский Пол Лорак и другие, которых он видел на званых ужинах, куда был приглашён Нэд со своим молодым супругом. Выглаженные, вычищенные, напыщенные индюки с дорогими часами и пахнущие лучшими одеколонами. Как мужчины, так и женщины. Он не ожидал, что Нора будет милой старушкой с доброй и открытой улыбкой. — Присаживайся в кресло, милый, устройся поудобнее. Я бы хотела предложить тебе чай, кофе тоже есть, но я не поклонница этого напитка. Есть чай с ромашкой и с бергамотом. Какой тебе по душе? — Не думаю, что когда-нибудь пил один из них, Вы очень любезны. Я бы хотел попробовать с бергамотом, пожалуйста, — она всё ещё чувствовалась чужой и Йен вёл себя с ней крайне вежливо и осторожно, как когда-то научил его покойный супруг. Нора разлила чай в две чашки. Свою она оставила на тяжёлом дубовом столе, а чашку для Йена передала ему в руки, которую он тут же поставил на подлокотник кресла. Беседа шла неспешно, она не задавала пугающих, наводящих на размышления вопросов, позволяя ему делиться своей историей в собственном, удобном ему темпе. Он холодно выложил свою биографическую справку — рассказал о Нэде, о замужестве, об отречении от семьи, о рогипноле и всё-всё-всё, что происходило в его жизни последние 6-7 лет. Всё, кроме его знакомства Микки. Чай действительно его расслабил и он спокойно делился своей историей с тем, кто не жалел его и кто не осуждал, а только слушал. Но Микки он ей не отдаст! — Отлично, милый, я благодарна тебе, что ты так открыт и честен со мной. А теперь расскажи мне о Микки, пожалуйста. Йен оторвался от спинки кресла, на которую откидывался последние 40 минут, — откуда Вы о нём знаете? — О, солнышко, не переживай так. Я ни в коем случае тебя не обижу. Карл рассказал мне, что во время последнего спада тебе помог друг. Я просто хочу узнать чуть больше об этом, чтоб у нас был новый ключ мотивации, когда случится очередной спад. Прости, милый, но ты и сам знаешь, что это неизбежно при твоём расстройстве. А Микки, кажется, хорошим человеком и довольно близким тебе. Её мягкий бархатный голос успокаивал Йена, будто бабушка баюкает тебя, забирая все твои страхи, успокаивая твоё взволнованное сердце. И Нора ведь действительно была права. Ему захотелось, действительно захотелось поделиться с ней всем. Он уже рассказал ей печальную часть истории своей жизни, но сегодня утром он чувствовал себя абсолютно счастливым. Он хочет ей рассказать об этом. О том, что он не просто игрушка с поломанной головой, которая осталась без хозяина. Он хочет рассказать ей, насколько он сейчас действительно счастлив. Как Микки лечит его, как Микки бережёт его и считает его, рыжего долбоёба, достойным всего этого. И он рассказал. Она на секунду задумалась и заговорила теперь холодным и отстранённым тоном. — Ты только что вышел из долгих и не совсем здоровых отношений со своим покойным супругом. И ты не сам их разорвал, не сам пришёл к этому, так что, возможно, ты ещё не совсем осознал, какими должны быть настоящие доверительные отношения. — Я осознал! На примере, на контрасте со всем тем дерьмом, в котором я тонул рядом с Нэдом! Микки показал мне чего я заслуживаю и каким я могу быть рядом с кем-то, кто действительно дорожит мной! — Тише, тише, милый. Я не нападаю, тебе не нужно защищаться. Мы просто разговариваем. — Вы не понимаете. С Микки я чувствую, что чего-то стою. — Солнышко, ты стоишь всего, даже если бы в твоей жизни не было Микки. Но тебе не кажется, что ты поспешил к кому-то привязываться? Ты даже не успел осознать себя, своё место в мире. — Я действительно не считаю, что поспешил привязаться к Микки. Так сложились обстоятельства, что мы с ним познакомились именно в этот период моей жизни. Я не искал привязанностей, я не подстраивал это. Это просто случилось, какая разница когда? Сейчас или через 10 лет, я бы полюбил его в любом случае. — Полюбил? — Да, блять, я влюблён в него. И мне плевать насколько это быстро и насколько нездоровым Вам это кажется, я от него не откажусь! — он перешёл на крик. — Вот оно! Ты такой молодец, Йен Галлагер, ты можешь гордиться собой! — холодное выражение её лица уступило место мягкой улыбке. — А? — он бестолково моргал, откидываясь обратно на спинку кресло. — Ты рассказал мне какими были твои отношения с Нэдом. Насколько безвольным и подавленным ты был в них. И посмотри на себя сейчас. Ты кричишь, ты отстаиваешь, ты защищаешь своё право быть с тем, с кем ты сам хочешь быть, с кем хочет быть твоё сердце. Господи, солнышко, ты действительно влюблён в этого парня и я так за тебя рада. Вот чего Йен на самом деле хотел от терапии. Он хотел, чтоб кто-то увидел его, увидел то, что он чувствует. Разделил с ним его гордость за себя. Порадовался за него. Кто-то не из семьи. Кто-то извне, кто увидит его отношения с Микки непредвзято. — Ага, да, спасибо, — он ответил ей искренней улыбкой и доверие к этой женщине снова вернулось в его спокойный взгляд. — У нас впереди много работы. Мы должны с тобой проработать историю твоего замужества, что бы ты пришёл к собственным выводам, чего не должно быть в здоровых отношениях. И мы ещё поговорим о Микки, если ты не против. Но, главное, мы проработаем спусковые механизмы при твоём биполярном расстройстве и разработаем план, как сделать перепады настроения менее болезненными и травмирующими, как распознавать их издалека и что при этом делать. — Ага, да, спасибо большое! За разговор и за чай! — он пожал мягкую ладонь Норы и вышел за дверь. В фойе его уже ждал Карл. — Теперь едем к Микки? — Да, к Микки, — сказал он, даже не пытаясь скрыть свою улыбку. Он счастлив, он едет к парню, в которого влюблён и с которым у него сегодня свидание.