ecstasy

Люмин сидела на холодном полу ванной комнаты, сжимаясь от страха и пряча голову в колени. Тарталья снова вернулся домой посреди ночи вдрызг пьяный и с порога начал безудержно кричать, сметая вещи на своем пути. Девушка еле успела запереться, пока рыжеволосый обходил квартиру в её поисках. Это был не первый раз, когда парень устраивал ей настолько эмоциональные истерики, но Люмин было страшно, как никогда. Лёгкие сжимались от каждого громкого звука и яростного вскрика парня, пока девушка беззвучно молилась, чтобы он не сумел выломать дверь в силу его состояния. Громко всхлипнув, светловолосая тут же зажала рот рукой и в ту же секунду услышала, как в дверь начали стучать. — Люми, милая, ты здесь? — еле ворочая языком, произнес Тарталья. Девушка на секунду задумалась, как в таком состоянии он может стоять на ногах, но услышав очередной хлопок кулаком по двери, еще сильнее сжалась в комок, отползая к дальней стене. Холодный мрамор коснулся спины и девушка поёжилась, сморщив носик. — Открой мне! Сейчас же! — Я... я скоро выйду, Чайльд, — дрожащим голосом ответила ему Люмин, яростно стирая дорожки слёз с щёк. В горле внезапно пересохло, из-за чего девушка закашлялась. Казалось, на некоторое время всё стихло. Не было слышно ни грохота, ни шагов, ни шорохов. Люмин задумалась, не ушел ли Чайльд в другую комнату или не завалился ли спать прямо под дверью, но проверять не решалась. Пелена слёз затуманила взгляд и девушка лишь со второй попытки смогла ухватиться за край раковины, чтобы подняться. Взглянув в зеркало, она ужаснулась: волосы, до этого собранные в короткий хвостик были растрёпаны, будто после сильного ветра, нос опух и покраснел, а под глазами залегли тёмные тени. Сполоснув лицо ледяной водой, светловолосая медленно подошла к двери, прислушиваясь. Там, за дверью, она различила тяжелое дыхание и мерное постукивание пальцев по паркетному полу. — Чёрт! — прошипела Люмин, прикусив щёку изнутри. Она надеялась, что Тарталья ушёл. — Ты закончила? — наконец произнёс он, спустя несколько напряженных минут в тишине. — Ты топаешь, как корова. Люмин не ответила, приложив немало усилий, чтобы сделать глубокий вдох. Грудь сдавило из-за тревоги. В голове девушки созрел давно интересующий её вопрос, но озвучивать его было сродни самоубийства. Не известно, насколько агрессивно отреагирует парень, услышав его. Она захотела рискнуть и посмотреть, что из этого выйдет. — Чайльд... — она на секунду замялась, услышав, как он поднялся. — Я хотела спросить... может мы расстанемся? — Что? — обманчиво спокойным голосом произнёс парень. — Повтори, что ты сказала? — Давай расстанемся? Я устала терпеть твою агрессию по отношению ко мне, — нахмурившись, повторила Люмин, заламывая руки от беспокойства. Она вздрогнула, услышав, как что-то тяжелое ударилось о дверь и разлетелось по полу. Она предположила, что это был любимый стул Тартальи. Тот, у которого одна ножка была немного короче остальных; тот, на который она не смела даже взглянуть, опасаясь, что он вызовет в ней бурю воспоминаний; тот, которым Тарталья чуть не пробил голову девушки в порыве злости. Люмин услышала тихий скрежет в замочной скважине и её зрачки расширились от ужаса, когда девушка поняла, что именно он делает. К великому сожалению, светловолосая не успела сделать и шага, когда её внезапно отбросило назад к раковине, из-за чего она больно ударилась копчиком о мраморную поверхность и начала медленно оседать на пол, прежде чем горло девушки обхватила шершавая ладонь Чайльда. Он сжимал не сильно, только для того, чтобы напугать, но Люмин заранее начала задыхаться под гнётом синих глаз напротив. — Терпеть мою агрессию? — переспросил он, прищурившись. — А ты не думала, сколько мне приходится терпеть из-за тебя? Для тебя? Люмин стояла, опустив глаза в пол, не смея даже взглянуть на него. По её спине пробежала дрожь, когда он сильнее вцепился в горло и медленно провёл большим пальцем другой руки по щеке. Девушка зажмурилась и успокаивающе вздохнула, чувствуя, как кислород по-тихоньку начинает от неё ускользать, но не успела она заметить шевеление справа от лица, как почувствовала обжигающую боль. Он снова её ударил. В этот раз намного сильнее, тем самым показывая, насколько он зол. Чайльд всегда выплёскивал свою злость и раздражительность именно на Люмин, ведь больше не на кого. Для друзей он — душка. Обаятельный красивый парень с бездонными синими глазами, богатый и щедрый, но в меру строгий. Как такой, как Тарталья мог избивать и кричать на кого-то? Люмин хмыкнула, переводя взгляд на Чайльда. Он наблюдал за ней со слабой улыбкой на губах, будто бы наслаждался тем, что увидел. Наслаждался тем, что она не сломлена; что может дать ему отпор. Девушка была уверена: ему нравится её ломать. Нравится наблюдать за её бесполезными попытками вырваться на свободу; за её слезами и гневом, направленным на него; за блеском в её янтарных глазах, когда она пытается выглядеть уверенно. Лицо светловолосой окрасила такая жа мягкая улыбка, как и у Тартальи. Парень уставился на неё и она заметила, как блеснули его глаза. — Чайльд, дорогой, — начала Люмин, отталкивая его и отходя в сторону на приличное расстояние. — Ты ведешь себя, как животное, только выбравшееся из клетки. Его лицо было вмиг потеряло всю дружелюбность, которая была минутой ранее. Он был бледен и наблюдал за ней, как хищник за добычей. Совсем как она его описала. Она продолжила с хитрым прищуром глаз. — Ты же не хочешь, чтобы люди узнали, какой ты на самом деле? — улыбка коснулась его губ, но взгляд оставался таким же холодным. — Ты играешь не по тем правилам, Люми, — спустя пару секунд ответил парень, рассмеявшись. — Ты не сможешь обыграть меня. Девушка хихикнула, обойдя парня и остановившись за его спиной. Живот скрутило от страха и от не знания того, как он отреагирует. А отреагировать он может по-разному. — Какой же ты глупенький, Чайльд, — щёки Люмин покрылись румянцем, когда она поняла, что это выглядит как соблазнение. Она продолжила, не намереваясь отступать. — У меня есть немного больше рычагов воздействия на тебя, чем ты можешь себе представить. Быть может... Я уйду сейчас и ты больше никогда меня не увидишь. Светловолосая вцепилась в рыжие волосы парня, наклонив его голову к себе и прошептала. — Я сбегу, пока ты будешь спать, без верхней одежды и телефона, и ты никогда не узнаешь, где я, — она коснулась губами мочки его уха и заметила, как участилось его дыхание. Глаза парня начали темнеть, пока девушка продумывала свой следующий ход. Ход, в котором она просто обязана одержать победу. — Ты же боишься этого, не так ли, Чайльд? Боишься, что я покину тебя и ты останешься совсем один, — томно произнесла Люмин, наконец убирая руку с его волос. Светловолосая прошла мимо парня, изображая абсолютную безразличность. Она остановилась возле двери, успев мимоходом оглядеть парня. Тарталья стоял, чуть сгорбившись, растеряв всю свою уверенность и не смотрел девушке в глаза. Его грудь слишком часто вздымалась, что говорило о том, что он взволнован или возбуждён. Люмин склонялась к первому варианту. Ей осталось всего лишь надавить на него посильнее обычного и он треснет. — Пообещай мне вот что, Чайльд, — громко произнесла светловолосая, от чего Тарталья дёрнулся, наконец посмотрев в её сторону. Она небрежно опёрлась плечом о косяк двери, выглядя при этом так, словно она Бог всего мира. Несмотря на то, что внешность девушки немного пострадала от рук Чайльда, она всё ещё излучала уверенность. В её взгляде читалась решимость и парень наверняка это заметил. — Всё, что угодно, — прошептал Тарталья. Словно побитый зверь, он опустился на холодный пол, прижав колени к груди и Люмин почувствовала, как что-то кольнуло в груди. Всего на секунду. Она испытывала жалость к нему. Жалость от того, что он вырос таким, каким является сейчас. Что он не может выражать свою любовь по-другому; не может холить и лелеять её так, как бы она этого хотела. Глаза девушки в тот же миг наполнились слезами и она поспешила смахнуть их, пока этого не увидел Чайльд. Она не позволит своим эмоциям разрушить её план. Не позволит, чтобы её сердце манипулировало ею. Люмин тут же отругала себя за такие мысли по отношению к Чайльду. Он — животное. Самое, что ни на есть животное. Он умеет только разрушать всё вокруг себя, а потом обвинять девушку во всех смертных грехах этого мира. Люмин не должна чувствовать к нему жалость. Она не должна чувствовать к нему ничего, кроме пустого безразличия и злости. Но она чувствует. Чувствует, как воздух медленно покидает легкие, когда она видит Чайльда таким. Загнанным в свою же ловушку. Таким маленьким и беззащитным, что у Люмин разрывается сердце. Ей необходим был воздух, много воздуха. Она должна поразмыслить над всем, что произошло, желательно вдалеке от парня. Ей необходимо закончить начатое. Светловолосая глубоко вздохнула и провела рукой по лицу. Её накрывала эмоциональная буря и девушка наверняка будет еще несколько ночей корить себя за то, что так легко поддалась ей. — Ладно, — уверенно произнесла Люмин, подходя к парню и присаживаясь возле него на корточки. — Ладно, Чайльд. Я уверена, что ты сдержишь своё обещание. Тарталья медленно поднял голову, переводя заплаканный взгляд на Люмин. Кожа девушки вмиг покрылась мурашками. Она отмахнулась от мыслей, набатом разъедающих голову и обхватила его лицо вспотевшими ладошками. — Я хочу, чтобы ты пообещал мне, что исправишь ситуацию, — произнесла Люмин, глядя ему в глаза. — Я... — начал Чайльд, но светловолосая его перебила. — Т-ш-ш, — прошипела девушка, поднося палец к его губам и тем самым говоря, чтобы он заткнулся. — Я не жду, что ты выполнишь это тут же, нет, конечно нет. Ты на такое не способен, Чайльд. Ты способен только разрушать всё и плакаться своей девушке в плечо. — Ты... — он замолчал, когда Люмин накрыла его рот рукой. — Но я надеюсь, что в тебе осталась хотя бы капля человечности. Надеюсь, что ты прислушаешься к моим словам, дорогой, — она опустила руки и посмотрела на него. Его глаза покраснели, а губы дрожали от переполняющих его эмоций. Девушка была уверена, что в этот момент он мог сказать ей многое. Но не стал. Возможно, она действительно имеет рычаги давления на него. Люмин приблизилась к его лицу, запечатлев на губах целомудренный поцелуй. Воздух как будто выкачали из легких. Чайльд зажмурился, аккуратно оттолкнув девушку от себя и Люмин заметила, что он сдерживает слёзы. Хмыкнув, она похлопала его по щеке на прощание и поднялась, намереваясь выйти из комнаты. Уже на выходе, девушка услышала его тихий шёпот, от чего её сердце застучало быстрее. — Я обещаю, что исправлюсь, Люми, — прошептал Тарталья, содрогнувшись в рыданиях и Люмин поспешила выйти из комнаты до того, как бездумно броситься к нему в объятия.

***

Люмин вынырнула из воспоминаний так же быстро, как и погрузилась в них. Она частенько переживала, что флешбеки замучают её до смерти, но был всё-таки в них один плюс. Переодически, они всплывали на подкорке мозга в самый подходящий для этого момент: девушка решила, что сейчас самое время ткнуть парня в его обещание. Обещание, которое он до сих пор не сдержал. Люмин содрогнулась в рыданиях так же, как и Чайльд из её воспоминаний. Она сидела на полу ванной комнаты и горько плакала, глядя в пустоту, пока её разъяренный парень пытался выбить дверь кулаком. Через несколько дней после произошедшего во флешбеке, Люмин потребовала от Тартальи, чтобы он поменял замок на щеколду. Она хотела быть уверенной, что он не сможет ворваться к ней снова, особенно посреди того, как она принимает душ. Ей было необходимо немного уединения и в квартире, где они жили вместе, это уединение можно было получить лишь здесь. В ванной. В невероятно красивой ванной комнате, которую они планировали вместе с Чайльдом. Светловолосая перевела замыленный взгляд на угловую ванну, расположившуюся напротив девушки. Люмин помнила, как она и Чайльд бесконечно долго выбирали между ней и обычной, ссорились на протяжении недели и, в конце концов, Чайльд сдался, уступив девушке право выбора. Люмин помнила, как хотела широкое зеркало почти во всю стену над раковиной. Помнила, как красовалась перед ним каждый вечер на протяжении месяца, пока Чайльд одаривал девушку радостной улыбкой, наблюдая за тем, как она светится. Люмин помнила мечту облажить всю ванную тёмным мрамором, который бы блестел в свете потолочных ламп. Она так же не забывала, как Чайльд заботливо выносил её на руках из помещения, боясь, что она поскользнётся на этом самом мраморе и сломает себе что-нибудь. Люмин помнила каждый счастливый день, проведенный вместе с Тартальей, боясь забыть даже самую незначительную деталь. Ведь такие дни девушка могла пересчитать по пальцам. В основном, это было из-за того, что Чайльд был непостоянным. Случись что, а он уже рвёт и мечет, обвиняя девушку. Светловолосая могла припомнить день, когда они с Чайльдом ходили в парк в перерыве между парами девушки. Парень тогда любезно встретил девушку возле здания, где она училась, поцеловав в щёку и не обращая внимания на завистливые взгляды проходящих мимо девиц. Позже, он купил ей рожок мороженого и они вместе прогуливались по парку, наслаждаясь тёплым осенним деньком и болтая обо всём подряд. Именно тогда Люми заметила небольшой скрюченный комочек возле одного из деревьев. Девушка подумала, что быть может, хозяин этого малыша где-то неподалёку, но они обошли это место два раза, а хозяин так и не появился. Тогда Люмин буквально поставила ультиматум Тарталье, что она обязана забрать щеночка домой — он выглядел испуганным, замёрзшим и наверняка голодным. Чайльд согласился. Он отвёл девушку назад к зданию, заботливо прижимая комочек к себе, поцеловал девушку на прощание и клятвенно пообещал доставить щенка домой в целости и сохранности. Именно тогда всё пошло наперекосяк. На пороге ВУЗа светловолосую встретил Скарамучча, бормоча что-то про то, что Сян Лин ждёт её в холле. Девушка вопросительно выгибала бровь, не двигаясь с места, ожидая хоть каких-то пояснений, пока Скара сжимал её локоть в попытке сделать так, чтобы она пошевеливалась. Собственно, из-за этого Чайльд и устроил истерику, пока девушка кричала в ответ, что это, вообще-то, его друг, а не её. Щенка он отдал в качестве наказания Люмин. И сейчас, вспоминая все эти мелочи, девушка могла лишь утирать нос тыльной стороной ладони, пока по её щекам беззвучно катились слёзы. Чайльд снова не разобрался в ситуации, с порога начиная на неё кричать. Ей лишь осталось запереться в ванной, в надежде, что Тарталья даст ей объясниться. — Люмин, открой дверь! — кричал парень и девушка представила, как яростно он сейчас размахивал руками. — Остынь, Чайльд! Успокоишься, тогда и поговорим, — холодно ответила ему девушка с настороженным отвращением. — Не смей говорить мне, что делать! — прошипел он в ответ низким голосом, но девушка нагло проигнорировала слова, заглушая их потоком воды. Чайльд кричал на протяжении десяти минут и Люмин смогла разобрать лишь «открой мне дверь, скотина» и «я повыбиваю все стекла в нашей квартире, если ты не выйдешь». За это время девушка успела несколько раз подавить желание утопиться в раковине с ледяной водой, наспех умыться и немножко успокоить нервы, подумывая, как бы проскользнуть мимо бешеного Чайльда, готового снести всё на своём пути. Когда Люмин осмелилась приоткрыть дверь, чтобы посмотреть на обстановку вокруг, Тарталья курил сигарету, изучая вид из окна. Со стороны он выглядел расслабленно, если не считать пальцев, выстукивающих незамысловатую мелодию по подоконнику и уж очень крепкую хватку на сигарете. Чайльд хмурил брови, ожидая, пока девушка к нему подойдёт и гаденько ухмылялся, зная, что Люмин этого не увидит. — Чайльд... — протянула девушка, на цыпочках подбираясь ближе к парню. В следующую секунду она уже была прижата к стене, ощущая крепкую ладонь на своей шее. Тарталья давил не сильно, просто удерживая, но в его взгляде читалась опасность. — Объясни-ка мне, Люми, какого хера мне позвонила Сян Лин, бормоча что-то про то, что у её дорогой подруги что-то случилось и она чуть ли не плача просится в гости? — спросил Тарт, делая последнюю затяжку и выкидывая окурок в пепельницу, стоящую на подоконнике рядом. — Сбежать решила? Люмин позволила намёку на вымученную улыбку искривить свои губы, пока перебирала варианты ответов в голове. Тарталья выпрямился, немного надавливая на горло девушки, как бы говоря: «не смей мне врать». — Это... это была ошибка, — тихо ответила девушка, поднимая взгляд на Чайльда. — Ошибка? — парень преувеличенно вздохнул. — Да, ошибка. Я должна была сразу вызвать такси и уехать из города, а не доверять Сян Лин, — подтвердила Люми немного раздражённо. Если Тарталья догадался, что она планировала всё рассказать, так почему он всё ещё её не избил? Не запер в комнате? Не задушил, в конце то концов? Ох, как же девушка хотела этого прямо сейчас... — Я смотрю, ты осмелела, — зарычал парень, толкая светловолосую в стену и грубо сжимая её щеки своими пальцами. — Я мало для тебя делаю? Ответь, Люмин, чего тебе ещё не хватает? Зачем ты это делаешь? Чайльд закричал, пугая бедную девушку, вынуждая её зажмуриться и прикрыть голову руками. Внезапно до слуха парня донёсся тихий всхлип и он усмехнулся. — Вот только не надо лить слёзы, — он наблюдал за лицом светловолосой, попутно убирая прилипшую к её лбу чёлку. В её взгляде читался страх, смешанный с обидой, в его — интерес, граничащий с яростью. И неизвестно, что из этого пугало больше. — Знаешь, Чайльд, — тихо начала Люмин, совсем не беспокоясь о руке на её шее. Девушка поняла, что бояться — бесполезно. Чайльду всё равно на то, что ты чувствуешь. Если он захочет причинить тебе боль, он это сделает. Так почему же она должна ограничивать себя в словах и действиях? — Я и правда хотела сбежать к Сян Лин, рассказать ей всю правду и посмотреть на реакцию. Посмотреть, поверит ли она моим словам, потому что я её подруга, или же отвергнет меня, потому что ты её друг. Я уже и не знаю, кому можно доверять, а кому нельзя. Чайльд притих, поглаживая шею девушки большим пальцем, как бы показывая, что он внимательно слушает. — Ты хочешь знать, чего мне не хватает? — яростно спросила светловолосая, сжимая руки в кулаки. Гнев потихоньку наполнял её, струясь по венам, но Люмин была только рада этому. Гнев лучше, чем страх. Гнев даёт ей возможность высказаться, не боясь ответной реакции. Гнев — это лучшая мотивация. — Мне не хватает свободы, Чайльд. Я устала от бесконечных ссор и избиений, ты не даёшь мне даже оправдаться! Ты запираешь меня дома, надеясь на то, что я, посидев в одиночестве, забуду про все твои промахи и прибегу на коленях вымаливать прощение, ведь всегда виновата я, а не ты. Я — сплошное разочарование, а ты бедный и несчастный, единственный, кто здесь страдает. Да, Чайльд? Это ты хотел услышать? — Да, именно это, — признался он и в тот же миг девушка ощутила, как он передавил ей шею пальцами. Почувствовав, как кислород медленно покидает её, Люмин забилась в руках Чайльда, пытаясь вырваться на свободу. Чайльд же наблюдал за ней с одной из своих мерзких улыбок на губах, переодически давая светловолосой доступ к кислороду и снова пережимая горло. Эта пытка продолжалась на протяжении нескольких минут, и девушку не покидало тянущее чувство чего-то страшного, хотя она была уверена, что Чайльд не позволит ей умереть. Он — эгоист. Он может издеваться сколько угодно, но дать ей умереть — это вряд ли. Наконец Чайльд отпустил светловолосую, грубо отпихивая к стене и девушка вновь почувствовала обжигающую боль на щеке, за которой тут же последовал ещё один удар — на этот раз в живот. Тарталья бил сильно, сильнее, чем обычно, но не настолько, чтобы Люмин отключилась из-за боли. Он тягал девушку за волосы, пихая то в одну сторону, то в другую, приговаривая, что она его собственность и он имеет право делать с ней всё, что пожелает. Девушка явно была с этим не согласна, давая тому отпор. Медленно, но она продвигалась к выходу из кухни, думая дать дёру сразу на выход из квартиры, как только подвернётся такая возможность, вот только Чайльд понял это и был не намерен сдаваться, придерживая Люмин за локоть, чтобы она не сбежала. — Я сбегу, Чайльд! Я сбегу при первой же возможности, как только ты уйдёшь из дома и оставишь меня одну. Я выпрыгну в окно и даже если я разобьюсь насмерть, это будет того стоить! Ты животное, Чайльд! — кричала девушка в порыве злости, задевая кулачками твёрдую грудь парня. Он явно позволял ей это делать, наблюдая за такими жалкими потугами отстоять право на свободу. — Ты не достоин жизни, ты не достоин меня, ты не достоин всего того, что ты сейчас имеешь! Ты даже обещание выполнить не можешь, о какой любви может идти речь? Внезапно Чайльд отступил, выпуская локоть девушки из крепкой хватки и уставился на Люмин с жирным вопросом в глазах. Пару минут было тихо, пока каждый переводил дыхание и Люмин не могла понять, что только что произошло. По какой-то причине Тарталья остановился, явно пытаясь понять, о каком обещании может идти речь. Светловолосая усмехнулась, понимая, что он даже не помнит. — Что, правда глаза режет? — съязвила Люми, вздрогнув, когда парень поднял на неё взгляд. — О чём ты говоришь? Что ещё за обещание? — спросил Чайльд, глядя на приподнявшуюся бровь Люмин. — Неужели не помнишь, как год назад ты бился в истерике в ванной, обещая мне измениться и исправить ситуацию? Как рыдал, не в силах посмотреть мне в глаза, как какая-то сопливая девчонка? — похоже, Тарталья начал вспоминать ту ситуацию, судя по расширившимся зрачкам и полному ахуеванию от жизни. — Чёрт, — он поражённо опустил голову, почёсывая затылок. Лицо Люмин внезапно посветлело и она не смогла сдержать самодовольной ухмылки. Тарталье стыдно! Тарталье! Стыдно! Это был первый раз, когда светловолосая видела его таким. Таким пристыженным, будто он действительно сделал что-то из рода вон выходящее, а не просто забыл о каком-то давнем обещании, на которое, Люмин была уверена, ему плевать. — Я могла бы опустить тебя ниже плинтуса своими словами, но ведь я — не ты, — черезчур радостно хмыкнула девушка, отворачиваясь. — Подумай, что с этим можно сделать, поговорим потом.

***

— Бля, Чайльд, сдался тебе этот мозгоправ, тебе делать нечего? — Скарамучча улыбается уголками губ, выруливая на трассу и продолжает бубнить себе под нос, недовольный тем, что его вытащили посреди дня, да еще и запрягли работой. Как бесконечно преданный друг Тартальи, Скар лишь вымученно вздохнул и согласился отвезти Люмин и Чайльда куда-то далеко за город в платную клинику, к невероятно дорогому, по его меркам, психиатру. Синеволосый был уверен, что это прихоть Люмин, ведь, если бы не она — Чайльд хуй куда бы поехал, забив на все проблемы. Они ехали по заснеженной трассе уже на протяжении семи часов и, если судить по навигатору, оставалось ещё совсем немного. Скарамучча вздыхал каждые пять минут, молча наблюдая за дорогой и тихонько матерясь, когда машину заносило вбок. Он, конечно, был отменным водителем с большим опытом, но тот факт, что машина была не его, а Чайльда, так еще и стоила как вся его жизнь, уверенности не придавал. Иногда Скар поглядывал в зеркало заднего вида, наблюдая, как Люмин хмурит брови или думает о чём-то слишком громко. Светловолосая явно была чем-то обеспокоена, это читалось в её дёрганных движениях, когда рыжий наклонялся к ней, что-то спрашивая, в обкусанных губах, тяжёлом взгляде и молчаливости, которой Скар раньше за девушкой не наблюдал. Иногда ему казалось, что Люмин боится Тарталью, но Скара отметал эти мысли так же быстро, как они появлялись. Не могла она боятся своего же парня, не могла. Люмин же тем временем думала лишь о том, почему Чайльд согласился на это. Ночью она ночевала дома, заперев дверь в свою комнату, чтобы, не дай боже, рыжий не вломился к ней посреди ночи опять чем-то недовольный, и не закатил очередную истерику. С утра девушка услышала тихий стук в дверь и, отворив, заметила на пороге Тарталью, который с напускной уверенностью сказал лишь два слова: «я согласен». В то утро девушка собиралась настолько быстро, насколько могла, беспокоясь, что парень передумает и пошлёт её куда подальше. Но вот, они втроём сидят в машине, направляясь в сторону Хуньчуня, ведь, как сказал рыжеволосый, там находится неплохая частная клиника, способная помочь ему в решении проблем. И в особенности сделать так, чтобы Люмин оставалась с ним как можно дольше. За окном то и дело мелькали стволы деревьев, придавая лицу девушки ещё более угрюмый вид, но она стоически выдержала всю поездку, настолько сильно погрузившись в мысли, что очнулась только тогда, когда Скарамучча радостно заявил о том, что они, наконец, добрались. Клиника представляла собой довольно большое здание, на котором большими буквами красовалось название на голубой вывеске. Втроём они прошли к стойке регистрации, попутно осматриваясь и замечая несколько заинтересованных взглядов в их сторону. Ресепшен был уж очень похож на барную стойку, выкрашенный в спокойный бежевый цвет и Люмин уже было подумала, что да, бежевый идеально подходит под это место, пока не увидела огромные красные буквы на вырвиглазной голубой отделке. Вздохнув, светловолосая прошла к стойке, вежливо попросив проводить их к нужному кабинету, бросив только что-то про то, что они записаны. Девушка за стойкой дежурно улыбнулась, подсказав дорогу и Люми, схватив обоих парней за руки, потащила к лифту, желая как можно скорее закончить с этим и вернуться домой. В кабинет их со Скаром очевидно не пустили, сказав ждать Чайльда снаружи и Люми, расположившись на диванчике в коридоре, принялась ждать, сложив голову на колени. Скарамучча продержался не больше десяти минут в тишине, а потом принялся тараторить, рассказывая о том, как провёл всё это время, пока они не виделись и расспрашивая девушку о том же. — Как дела? — улыбнувшись, спрашивает синеволосый, но запинается о взгляд девушки и замолкает. Люмин вздыхает, понимая, что посидеть в тишине не получится. — Нормально, Скар, что-то ещё? — она кривится и закатывает глаза, наблюдая за парнем. — Мне скучно, — выдает тот. — Давай поболтаем, чего сидишь тухнешь. — Ладно, — Люмин хмыкает и соглашается. И они действительно болтают. Невероятно долго, задавая сначала банальные вопросы для поддержки разговора, а потом переходя на всё более личные темы, начиная с детства и заканчивая настоящим временем. Люмин охотно рассказывает о своей семье, о детстве и увлечениях, но о жизни с Чайльдом рассказывает мало, отвечает сухо и односложно, переводя тему. Скарамучча, казалось бы, совсем не замечает настроя девушки, продолжая задавать одинаковые вопросы, так же охотно делится информацией о своей семье и хохочет каждый раз, когда Люмин выдаёт ему что-то между пассивной агрессией и сарказмом. Люмин мысленно признаётся, что за пару часов узнала Скарамуччу больше, чем Тарталью за всё время, что они живут вместе и это огорчает её, заставляя снова погрузиться в печальные мысли. Скар тыкает девушку в бок, не понимая её резкой смены настроения и всеми силами пытается развеселить ровно до того момента, пока не выходит Чайльд с угрюмой миной. Люми подскакивает, задевая Скарамуччу локтём и чуть ли не сносит Тарталью с ног, окидывая того выжидающим взглядом. — Ну? — выдыхает девушка, заламывая кисти от нетерпения. — Что сказали? Чайльд неожиданно заключает светловолосую в нежные объятия, утыкаясь носом в шею. Скарамучча тактично отводит взгляд, пока Люмин поражённо стоит на месте, замерев. Она проводит пальчиками по волосам парня, прижимаясь ближе и оставляет легкий поцелуй на губах. — Меня кладут в стационар, — хмуро выдаёт Чайльд, явно не довольный таким развитием событий, Скарамучча позади них резко втягивает носом воздух, во все глаза глядя на парня. — Что? — это всё, что Люмин может выдавить в ответ. Она зависает на добрых несколько минут, не успевая обработать информацию, пока Чайльд стреляет в неё красноречивыми взглядами. — Это пиздец, ребята, — выкрикивает синеволосый, явно ахуевая от жизни.