ecstasy

Чайльд уже тысячу раз пожалел о том, что согласился на эту затею. За два дня пребывания в стационаре, он успел уже придумать двадцать планов побега, но в каждом был лишь один исход — он отомстит Люмин по полной. Вот сдалась ему эта чёртова больница? Подобные заведения психику не лечат, а калечат. Особенно когда лежишь в одной палате с шизофреником и каким-то конченным суицидником, который в два часа ночи на коленях умолял Тарталью убить его. Спасибо на том, что телефон не отобрали. Люмин часто звонила Чайльду: спрашивала про часы посещения, допрашивала о его самочувствии и старалась успокоить, а парень, в свою очередь, в основном только слал её куда подальше и просил не приезжать к нему. Не хотелось никого видеть. Раз уж решили избавиться от него таким способом, то пожалуйста. За пару дней Чайльд понял лишь одно — здесь хреново. Диагноз и дату выписки сообщили только Люмин, а она наотрез отказывалась передавать эту информацию Тарталье, что ещё сильнее давило на нервы. Что ещё не давало покоя — наркотическая зависимость. Не то чтобы Чайльд употреблял каждый день, но всё-таки довольно часто и два дня без веществ даются ему тяжело. Спалось ужасно, самочувствие ещё хуже, а ещё присутствовало желание приложить всех своих соседей по палате головой о стену. Сколько ему вообще здесь находиться? Блять, так ведь и бросить можно. Подъём в семь утра. Пиздец. Тарталья поспал часа два от силы, поэтому вставать было неимоверно сложно. Соседи просыпались сразу же, бодро направляясь на всякие утренние процедуры. Это раздражало. Эти идиоты получают какое-то удовольствие от пребывания здесь или что? Настала очередь Чайльда идти умываться, но… Он бы предпочёл не умываться вовсе, чем в этой ванной. Нет, она не была вся в грязи, из крана не текла ржавая вода и плесенью там не пахло, просто парень слишком привык жить в роскоши. Но всё же, где-то с потолка капала вода, стены немного пошарпанны, в общем-то, бывает и хуже. Переборов свою брезгливость, Тарталья наскоро умылся и направился на дальнейшие процедуры, но на входе столкнулся с медсестрой. Девушка внимательно вгляделась в его лицо, проверяя, тот ли это человек, которого она ищет. — Чайльд-Тарталья, верно? — девушка окинула парня вопросительным взглядом, приподняв аккуратную бровь. — Верно. — Пойдёмте за мной, — сотрудница стационара развернулась, удаляясь от толпы, стоящей в очереди на водные процедуры. Чайльд пошёл за ней, по пути задумываясь, что он уже успел натворить за два дня, но в голову не приходило никаких ситуаций, значит отчитывать его не собираются. Медсестра зашла в какой-то кабинет, зазывая за собой парня. — Пришли результаты ваших анализов, — девушка остановилась, оценивая реакцию рыжеволосого, а тот, видимо, и без лишних слов всё понял, отводя взгляд куда-то в сторону. — Как долго у Вас наркотическая зависимость? — Год, — бросил парень, чувствуя, насколько ему становится дискомфортно. Наконец, он перевёл взгляд на медсестру, которая задумчиво опустила взгляд в пол. — Что ж, — девушка вздохнула, слегка улыбаясь. — Как вы себя чувствуете? Чайльд задумался, пытаясь найти подвох в её словах. Улыбка медсестры почему-то очень сильно его раздражала. — Ну… Блять, а Вы как думаете? — повысив голос, произнёс Тарталья, на что девушка вопросительно подняла бровь, напрягаясь. — Отвратительно я себя чувствую, на какой ответ вы рассчитывали? — Не нервничайте, пожалуйста. Мы Вам и от зависимости поможем, всё будет в порядке, — она вновь натянула свою милую улыбку, провожая взглядом уходящего Тарталью. Выйдя из кабинета, парень остановился где-то в углу коридора, облокачиваясь спиной о стену. По расписанию он уже должен был идти к врачу, но он задумался… Как вообще можно лечиться, не зная чем болеешь? Безусловно, он с самого детства знал, что с ним что-то не так, но никто никогда не говорил, что это за болезнь и в чём причина… — Блять, да что с тобой не так? — кричала женщина, в очередной раз замахиваясь кулаком на маленького мальчика. Он навзрыд рыдал, прикрываясь руками от ударов матери. — Какого чёрта мне опять звонит твоя классная руководительница и говорит, что ты в очередной раз при всём классе истерики закатываешь? Какого хуя ты меня позоришь? Ты вообще понимаешь, чьим сыном являешься? — ещё один достаточно сильный удар пришёлся ребёнку в живот. Рыжеволосый мальчишка не отвечал, лишь что-то скулил и старался укрываться от ударов. Он искренне не понимал: за что ему всё это? Да, он переодически срывается на своих одноклассников. Даже из-за маленькой безобидной шутки он чуть ли не с кулаками лезет на детей, кричит так, что слышится даже на нижних этажах школы, а потом убегает в какую-нибудь подсобку, прячется среди коробок и плачет, свернувшись клубочком. Классная руководительница Чайльда звонила его матери лишь с благими намерениями, ведь мальчик таким образом вредит не только себе, но и своим одноклассникам, но, к сожалению, мать рыжеволосого воспринимала всё в штыки и вместо того, чтобы отвести бедного ребёнка к врачу, пыталась самостоятельно вылечить его не самым лучшим образом. А если точнее, самым худшим. Конечно, к школьному психологу первоклассника водили, но на все его вопросы мальчик наотрез отказывался отвечать и убегал, опять же начиная плакать. Был только один вариант решения проблемы — перевести Тарталью на домашнее обучение, что и сделала его мать, когда тот учился во втором классе. Учился, к слову, он так себе, но лень и нежелание получать знания тут не причём, просто мальчику с самого раннего детства тяжело даётся какая-либо информация. За неудовлетворительные оценки Чайльду также жестоко доставалось от матери. Она ненавидела его. Женщина хотела, чтоб её сын был самым главным примером для всех, отличником с несколькими высшими образованиями и позже работал в компании его отца. А что в итоге? Ребёнок, у которого проблемы с головой, эрудицией, мышлением и тому подобное. Поэтому, как только мать Чайльда стала замечать в нём какие-либо недостатки, он сразу же стал для неё полным разочарованием и позором всей его родословной. С отцом ситуация была немного получше. Ему просто плевать. Он вечно на работе, а когда у мужчины есть свободное время, он уделяет его далеко не сыну. В общем, с Тартальей отец вообще никак не контактирует. Видимо, он полностью согласен с точкой зрения его матери. Чайльд резко вздрогнул, почувствовав чужую руку на своём плече. Он поднял глаза вверх, встречаясь со слегка взволнованным взглядом какого-то пациента. — Ты чего стоишь тут и тупишь в одну точку? — спокойно спросил парень, убирая свою руку с плеча рыжего. Этот человек был порядком ниже Чайльда и выглядел как-то слишком спокойно. Тёмные волосы с изумрудными передними прядями парня показались Тарталье слишком уж знакомыми. Казалось, будто он видел его когда-то давно… — Ты немой что-ли? — Мы знакомы? — на вопрос Чайльда парень вопросительно выгнул бровь, бегая золотистыми глазами по лицу рыжеволосого. — Я тебя впервые вижу, — парень отвёл взгляд, как будто бы что-то скрывая. — Ты, кстати, должен сейчас пойти к врачу, а потом на завтрак, — и он, без лишних слов, ушёл куда-то в сторону процедурных кабинетов. Ни к какому врачу Тарталья идти не собирался. Пациентов много — одним больше, одним меньше, кто вообще про рыжего вспомнит? Поэтому он просто направился в свою палату с целью немного поспать, ибо в сон клонило невыносимо. Но на удивление, уснуть не получалось. Тарталья лежал на койке, сверля глазами белоснежный потолок. Воспоминания всё лезли и лезли в голову, не давая спокойно поспать… И вот Чайльд уже подросток. Его мать так и не начала заниматься лечением своего сына, поэтому его неопознанное психическое расстройство только прогрессировало. Парень стал ещё более неуравновешенным, агрессивным, в какой-то степени апатичным и до невозможности закрытым в себе. В 15 лет у него совершенно не было друзей, а оно и очевидно. Откуда друзьям взяться, если он из дома выходит раз в неделю, и то, только из-за того, что без свежего воздуха голова кружится. В интернете знакомиться было страшно, ибо люди там куда-то более токсичные и недоброжелательные, чем в реальности, поэтому всё своё свободное время Тарталья проводил за учёбой. Оценки он подтянул на отлично, что, кстати, давалось ему чрезвычайно тяжело, но даже это не поменяло отношения матери рыжеволосого к нему. А в последнее время всё стало только хуже, ведь к разочарованию в виде Чайльда прибавились ещё и скандалы женщины с её мужем. По вечерам, когда отец Чайльда возвращался с работы, начинался лютый кошмар: крики, звуки бьющейся посуды и летящих в стену ножей, ну и напоследок — ужасная истерика матери. Тарталья сам в такие моменты не мог совладать с эмоциями. В рот он ебал эти стереотипы по типу «мужчины не плачут», в такие моменты он рыдал похуже детей в самолётах, кидая на пол все попавшиеся на глаза предметы. Кажется, будто в комнате парня целым остался только компьютер, ведь даже в порыве эмоций он понимал, что эта штука всё-таки дорогая. И вот, в очередной раз отец Тартальи возвращается домой. Парень уже готовился включить музыку в наушниках на полную громкость, как вдруг к нему зашла его мать. Он, естественно, удивился, ведь обычно женщина с порога начинает конфликт со своим мужем, но сегодня, видимо, настала очередь Чайльда. — Ты, блять, понимаешь, что это всё из-за тебя, Тарталья? — буквально прорычала женщина, хватая рыжеволосого за футболку, дабы поднять с кровати. Она влепила ему неслабую пощёчину, заглядывая своим звериным взглядом в напуганные глаза напротив. Тарталья. Мать парня всегда называла его только так, как будто позабыв о том, что у него есть ещё одно имя — Чайльд, но этим именем его называл только один человек. Этот человек ему был роднее всех родных, и это — бабушка. Она всегда старалась защитить парня от его отшибленной матери, один раз даже чуть ли отвела его к врачу, но мать Чайльда нарушила все планы. К сожалению, злополучная болезнь не пощадила бабушку парня, и она погибла ещё пять лет назад. — Почему? — тихо просипел рыжеволосый, пытаясь вырваться из стальной хватки матери. — Да потому что ты — ошибка! Если бы ты был адекватным ребёнком, твой отец не нашёл бы себе какую-то другую женщину, он бы не изменял мне, ты понимаешь, что ты натворил? — до жути громко истерила женщина, прописывая парню всё новые и новые удары. — Лучше бы ты сдох, Тарталья! Лучше бы ты сдохла, мама.

***

Рыжеволосый плюнул прямо на фотографию, находящуюся на могильной плите. На ней была женщина, достаточно молодая и очень похожая на Чайльда. Вокруг могилы всё заросло какой-то непонятной травой, и на ней не лежало ни одного цветка. Что ж. — Ты заслужила, сука, — Тарталья со всей силы ударил ногой по памятнику, тут же зашипев от боли. С гранитовой могильной плитой, конечно, ничего не случилось, а вот парень неплохо так отбил ногу. Но всё же хотелось разнести этот памятник к чертям, раскопать могилу и кинуть гроб куда-нибудь в море. — Но ты не заслужила даже быть похороненной здесь. Даже места рядом с могилами самых опасных преступников ты не достойна. Парень поджёг сигарету, вспоминая, как увидел свою мать повешенной в собственном доме. Какая должна быть реакция у подростка, увидевшего такую картину? Ну… Наверное, первая реакция — шок и слёзы? А Тарталья не плакал. Он смеялся. Смеялся, глядя на бездыханное тело своей матери. Смеялся, пока его отец вызывал скорую помощь. Смеялся, когда тело женщины увозили. Даже спустя сутки, недели, месяца Чайльд не ощутил никакой тоски из-за утраты близкого человека. — Ты всегда для меня была чужой, — рыжеволосой докурил сигарету, бросая окурок на могилу. Он ещё раз взглянул на фотографию своей матери. — У тебя всегда была мерзкая улыбка. *** Больше на кладбище Чайльд не приходил. Его отец это место тоже не навещал, ибо в последнее время неважно себя чувствовал, а Тарталья будто бы совсем все свои чувства растерял. Бывало он задумывался, что если и отец умрёт, ему будет также всё равно, как и на мать. Но это всё же разные чувства, ибо свою мать Чайльд ненавидел даже будучи неживой, а к отцу у него было более менее нормальное отношение, просто как к соседу по дому. Они по-прежнему не общались, делая вид, что не замечают друг друга. Может быть, отец парня и чувствовал внутри бурю негативных эмоций из-за этого, а самому парню было как-то… Ну, уже понятно, что он чувствовал — безразличие. Тем не менее, Тарталья поступил в один из самых престижных университетов его города, дабы в будущем работать в компании отца. Прям как хотела его мать, не правда ли? На первом курсе парень друзьями не обзавёлся, хоть многие и хотели с ним познакомиться, ведь всё-таки внешне Чайльд был не промах. Наконец-то долгие и нудные пары закончились, и рыжеволосый вышел во двор университета полюбоваться на прекрасный пейзаж природы, ведь сейчас самый разгар весны, поэтому все растения вокруг цветут, а погода в целом просто приятная. Чайльд почувствовал лёгкое прикосновение к своей руке. Обернувшись, он увидел свою, вроде как, одногруппницу. Он был не уверен, ведь он мало с кем из своей группы знаком, да и редко обращает на кого-то внимание. Чайльд немного одёрнул свою руку, сбрасывая с неё чужую, и вопросительно выгнул бровь. — Эм… Привет? — голос девушки немного дрожал, и она смущённо улыбалась. — Не хочешь познакомиться? — Зачем? — серьёзно буркнул Тарталья, сложив руки на груди. — Ну, подружиться? Ты ни с кем не общаешься, вот я и решила первая начать с тобой разговор, — девушка откашлялась, отводя взгляд в сторону. — Как у отца твоего дела? — Ну, понятно зачем ты познакомиться решила, — рыжеволосой нахмурился, разворачиваясь к студентке спиной. — Пока. — Ну, стой! — крикнула девушка, но осознав, что парень даже оборачиваться не намерен, ушла в обратную сторону, сгорая от стыда. Отец Чайльда был влиятельным и вполне популярным человеком в их городе. Неудивительно, что многие знают Тарталью и хотят с ним познакомиться только из-за его отца. Рыжеволосый это прекрасно осознавал, поэтому и сторонился людей ещё больше, чем раньше. И это, кстати, не первый случай, когда у Чайльда спрашивают о самочувствии его отца, ведь новость о том, что он достаточно серьёзно болен, быстро разлетелась по всему городу. И, естественно, все просили Чайльда передать его отцу скорейшего выздоровления, но знали бы они, когда эти двое последний раз хоть как-то контактировали…

***

Могила отца Чайльда была более ухожена, в отличии от могилы матери. Все сорняки вокруг были скошены, а повсюду лежали цветы. Сегодня рыжеволосый тоже принёс пару красных гвоздик. Парень присел на корточки рядом с могилой, заглядываясь на фотографию на могильной плите. Чайльд был похож на отца только цветом глаз и ничем больше. Как будто бы вообще два разных человека. Тарталья положил цветы, продолжая сверлить взглядом мужчину на фотографии. Спустя год после болезни отец Чайльда ушёл в ремиссию. Он по-прежнему много работал и по-прежнему не общался со своим сыном. Только раз в неделю переводил деньги, да и всё. Продукты себе Тарталья покупал сам, готовил сам, прочие необходимые вещи парень также приобретал самостоятельно. Прошло ещё два года. Чайльд уже перешёл на четвёртый курс и, кстати, всё также без друзей и знакомых. Тяжело? Ему нет, ему отлично. Слегка волновало другое — отца положили в больницу. Тарталья его не навещал, только изредка звонил его лечащему врачу и спрашивал и состоянии. В ответ он получал не самые утешительные слова, а именно, что с каждым днём ситуация всё хуже и хуже. Но в один день Чайльд всё таки приехал. Отец умирал. Рыжеволосый зашёл в палату и увидел своего родителя в ужасающем состоянии: он был весь бледный, дыхание у него было редкое и глаза полузакрыты. Кругом мужчину окружали капельницы и врачи. Отец медленно перевёл взгляд на сына. — Прости меня, — прохрипел мужчина, еле приоткрывая рот. Послышался пикающий звук. Врачи в ужасе вскочили, понимая, что это конец. Они делали всё возможное, но возраст, излишняя нагрузка на работе и тяжёлая болезнь были сильнее. Чайльд в ужасе замер. К нему тут же подскочила медсестра, выводя из палаты. Большего Тарталья не помнит, ведь после увиденного он отключился. Но он помнит, как же хреново было на душе долгое время. Такое себе, конечно, ощущение остаться совершенно одним в столь молодом возрасте, но ладно. Со временем парень смирился, а потом и вовсе начал забывать, что у него когда-то вообще были родители. Звучит страшно, но тем не менее. Сейчас у Чайльда есть лишь одна цель — благополучно закончить университет и заменить место отца в его компании… Тарталья встряхнул головой, пытаясь разогнать поток воспоминаний. Раньше он не особо размышлял о прошлом, ведь он как бы всё давно отпустил и забыл, но в пустой одинокой палате тоска так и просилась посетить парня. Возможно, на данный момент он даже благодарен своему соседу по палате, который сейчас решил зайти в палату. О, суицидник. Но шизофреник ему нравился больше, он шутки смешные рассказывает. — Тарталья, — рыжеволосый взглянул на парня перед ним. — Сейчас будет групповая терапия проходить, тебе нужно там присутствовать. — Не хочу, — Чайльд равнодушно перевёл взгляд на потолок, прикрывая глаза. — Мне там нечего рассказать. — Если ты сейчас не пойдёшь, я позову медсестру и скажу ей, что ты нарушаешь режим. Тарталья скептически оглядел парня, собираясь выразить своё недовольство, но тут же передумал. Твоя взяла, самоубийца недоделанный. Парни зашли в комнату. Она выглядела вполне уютно: всё было в пастельных тонах, солнечный свет подсвечивал бежевые стены, на полу лежал круглый коричневый ковёр, а по всему диаметру ковра располагались шесть стульев, четыре из которых были заняты. На самом центральном стуле сидел психолог, а рядом с ней незнакомые Тарталье люди. Нет, одного он всё же узнал. Тот самый парень, который подходил к нему утром. А сейчас стало уже поинтереснее. — Присаживайтесь, мы уже собираемся начинать, — под спокойный тон психолога, парни уселись на свободные места. — Итак, приветствую всех на групповой терапии. Сейчас вы по очереди будете рассказывать свои истории, из-за которых вы, возможно, получили какую-либо психологическую травму. Данная психотерапия поможет вам нормализовать свою социализацию, стать более уверенными и более открытыми к людям. Итак, кто-нибудь хочет начать? — Я хочу, — первым вызвался рассказать свою историю тот самый парень, которого Чайльд встретил утром. В глазах рыжеволосого тут же вспыхнул интерес. — Отлично. Представься, пожалуйста, — мягко улыбнулась психолог. — Сяо, — как ни странно, это имя Чайльду тоже показалось знакомым. Да где же он мог его слышать? — Давай, Сяо, рассказывай. А мы все будем внимательно слушать и стараться проникнуться твоей историей, верно? — все дружно закачали головой в знак согласия. — Чудесно. — Ну… Когда мне было шесть лет, мои родители погибли в аварии, — психолог тут же изменилась в лице, выражая сочувствие, продолжая внимательно слушать. — И после этого меня отправили в детский дом. В возрасте четырнадцати лет меня забрали в новую семью. Люди, что меня забрали, по началу казались такими добрыми и заботливыми, но потом начался кошмар. Надо мной издевались самыми ужасными и извращёнными способами, били, оскорбляли, унижали… в общем, когда мне было семнадцать, я попытался сбежать. Но ничем хорошим это не закончилось, меня поймали мои так называемые родители и избили. Но потом они долго извинялись, оправдываясь тем, что не хотят меня потерять, а в итоге они продолжали надо мной издеваться, и в мой восемнадцатый день рождения я попытался… Убить себя, — психолог тут же расширила глаза от услышанного, не смея перебивать Сяо. — Так я и оказался здесь. Мои попечители меня не навещают, хотя я нахожусь здесь уже месяц. Такая вот история. — Спасибо, Сяо. Очень трогательная история. Ты молодец, что остаёшься сильным и понемногу отпускаешь эти ситуации. Кто следующий? — Давайте я, — произнёс какой-то темноволосый парень, но Чайльду было уже всё равно. Не сказать, что он сильно проникся рассказом Сяо. Просто эта история ему напомнило кое-что. Его отношения с Люмин. Во многие моменты Тарталья не отдавал отчёт своим действиям, но он помнил всё. Помнил всю ту боль, что причинял и причиняет Люми до сих пор. Естественно, ему жаль её. Но он ничего не может с собой поделать, к сожалению. — Тарталья, твоя очередь. А рыжий и не заметил, как все уже рассказали свои истории, и настала его очередь. Но у Чайльда изначально не было никакого настроя что-либо рассказывать, поэтому он начал придумывать отмазки. — Я могу рассказать в следующий раз? Я пока не готов, — все как-то неодобрительно взглянули на Чайльда, мол, ахуел что ли, мы тут распинались, а ты не готов. — Всё в порядке, ты можешь рассказать свою историю потом, я не буду на тебя давить, — психолог вернула свою нежную улыбку и привстала со стула. — Всем большое спасибо, надеюсь, что сегодняшняя терапия вам помогла. До встречи. Пациенты попрощались с психологом и разошлись по своим палатам, а у Чайльда назрел вопрос: почему Люмин сегодня ему ещё не звонила?

***

Люмин медленно потянулась в постели, нащупывая рукой свой телефон под подушкой. Она резко вздрогнула, увидев на часах два часа дня. Посещение в стационаре, где лежит Чайльд, начинается в три и заканчивается в пол пятого. Но туда ехать более восьми часов! Светловолосая ударила себя ладонью по лицу, принимаясь писать Тарталье сообщение с извинениями. Написав сообщение и заправив кровать, девушка направилась на кухню, прихватив с собой телефон. Только Люмин хотела открыть кран, дабы налить себе воды, её прервал телефонный звонок. На экране высветилось «Скарамучча», и Люмин поспешила принять звонок. — Ну привет, красотка. Помнится мне, что ты к Чайльду собиралась, — усмехнулся парень. — Отстань, Скар, я проспала, — обиженно пробубнила Люмин. — А я думаю, что ж ты не звонишь мне в девять утра с криками, что мы опаздываем. На это высказывание светловолосая решила не отвечать. — Ну не обижайся. Не скучаешь там одна? — Немного. Но я собиралась позвать Сян Лин прогуляться вечером. — Не получится. Она устроилась на работу, — со смешком ответил Скар, чем-то шебурша в трубку. — Сян Лин устроилась на работу? — крайне удивилась девушка. — Я скорее поверю в то, что ты стал нормально учиться, чем в это. Слово за слово, и завязался разговор на полчаса. Сначала о работе Сян Лин, потом уже обо всём, о чём только можно поговорить. В конце концов люмин позвала Скарамуччу к себе домой, чтобы немного скрасить своё одиночество. Люмин сидела за столом на кухне и резко вздрогнула, услышав чужой голос у себя под ухом. — Скарамучча! Какого чёрта ты не сказал, что Чайльд отдал тебе дубликат ключей? — испуганно вскрикнула девушка, чуть не свалившись со стула. — Это сюрприз, — со смешком произнёс парень, стягивая с себя куртку. — Хреновый сюрприз. Повесив куртку на вешалку, Скар присел за стол рядом с Люмин. Спустя пару минут парень услышал урчащий звук со стороны светловолосой. — Я забыла поесть, — оправдалась Люмин, отводя взгляд янтарных глаз куда-то в стену. — Исправим, — бросил темноволосый, вставая. Парень открыл холодильник, но увидел там лишь полупустую банку энергетика и два помидора. — И что же ты планировала съесть? — Ну… Я хотела сходить в магазин, — смущённо улыбнулась Люмин. — Я закажу доставку, — закатил глаза парень, понимая, что Люмин скорее помрёт с голоду, чем что-то приготовит. Выбор девушки остановился на блинчиках с вишней, а Скарамучча предпочёл заказать просто американо. Светловолосая уже начала вводить данные своей карточки в графе для оплаты, как вдруг телефон забрали из её рук. — Да я сам оплачу, не переживай. Люмин возражать не стала, ибо как-то не было сил спорить. Они молча дождались доставку, молча её забрали и молча принялись есть. Ну, точнее, Люмин принялась есть, а Скарамучча пить свой до жути горький кофе. — Как с Чайльдом дела? — с хитрой улыбкой спросил парень, подпирая голову одной рукой. — Всё хорошо, — чуть поперхнулась Люмин, не ожидая такого вопроса. — И что же хорошего? Я всё знаю. И тут Люмин окончательно закашляла, в то время как Скар лишь усмехнулся. Он встал, налил воды и отдал стакан Люмин. Она благодарно кивнула, отпивая немного содержимого стакана. — Тебе Чайльд всё рассказал? — отдышавшись, спросила девушка. — Не совсем. Но в любом случае, я не могу тебе ничего рассказать. — Как обычно. — Не обижайся, малышка, придёт нужное время, и я раскрою тебе все тайны, — в очередной раз усмехнулся Скарамучча, присаживаясь обратно на стул. — А сейчас я хочу тебе лишь посочувствовать. — Скар, ты вроде пришёл меня веселить, но на данный момент мне хочется только плакать. — Я тебе не клоун, красотка, — темноволосый поднял руки вверх, сдаваясь, когда увидел недоброжелательный взгляд Люмин. — Прости, я сегодня без сборника анекдотов. Можем какой-нибудь фильм посмотреть, если хочешь. Девушка тут же закивала головой, соглашаясь. Около получаса Люмин пыталась найти что-то нормальное, но в итоге отдала всё в руки Скарамучче, который особо не церемонился, выбрал какой-то супер страшный ужастик с возрастным ограничением 21+ и с усмешкой включил его. По началу всё шло хорошо, даже не было никаких намёков на то, что это хоррор, но потом, когда на экране телевизора появился первый скример, Люмин тут же вскрикнула от страха, и зарылась лицом в подушку. В ответ на это, Скар лишь заливисто рассмеялся. Девушка пугалась даже от не самых страшных моментов, что всё также веселило Скарамуччу. Под конец фильма светловолосая уже вовсю прижималась к парню, трясясь от страха. Когда на экране высветилось слово «конец», Люмин облегчённо выдохнула, замечая, что лежит в объятиях темноволосого. Она смущённо отпрянула от него, вставая с дивана. — В следующий раз фильм выбираю я. — А что, будет и следующий раз? — парень усмехнулся, выгибая одну бровь. — Я не это имела ввиду… — в который раз смутилась Люмин, переводя взгляд на немного обнаглевшего парня. — Не хочешь остаться на ночь? — Ого, какое заманчивое предложение, — протянул Скарамучча, поудобнее укладываясь на диване. — Скарамучча! Я просто не очень люблю, когда я в квартире одна, понятно? — Да, я понял, — Скар улыбнулся, но в этот раз как-то по-доброму. — Останусь.