Паста по-итальянски

Хана выглядит до чертиков устало. Она глубоко вздыхает, переводит взгляд на окно и смотрит на улицу. Небо там синее-синее, с забавными облаками-барашками, такими мягкими и пушистыми, такими чистыми, что Хане невольно становится стыдно за то, что она вообще существует в этом мире. В самом деле, она же такая грязная, такая отвратительная, что тошно от самой себя становится. Лицемерная, эгоистичная дрянь. Курокава криво улыбается, потому что ее подруги так не считают. Два маленьких солнышка. Маленькие, мягкие, немного наивные — две ее самых лучших и любимых подруги. Больше всего под это подходит Киоко, а Курокава… Хана думает, что из нее дерьмовый друг. Потому что Тсуна — наивная солнечная девчушка, стала меняться, глаза ее темнеют и что-то в них Курокаве категорически не нравится, там что-то темное, страшное, лезть и говорить об этом с самой Еши совершенно не хочется. Как-то так получилось, что из трио они стали дуэтом. Дуэтом одиноким, потому что пустая дыра зияет, как клякса чернил на белом листе. Хане не по себе. Тсуна практически перестала с ними общаться, у нее другой круг общения и это настораживает Хану еще больше. Потому что, ну, тех двух парней, что ей довелось увидеть (кажется, Тсунаеши называла их Джеком и Джеффом), можно смело называть «охуительно-подозрительные личности» и доверия они не вызывали от слова «совсем». — Хана-чан, ты просто себя накручиваешь, — мягко улыбаясь, говорит Киоко, валяясь на ее кровати. Курокава вздыхает и беспомощно улыбается. Возможно, она действительно себя накручивает. — Мы нужны Тсу-чан, просто сейчас у нее появились дела, вот и все, — Сасагава продолжает беззаботно улыбаться и Хана улыбается ей в ответ. Криво, ломано, именно так, как она умеет. По-другому, почему-то, не получается. В голове всплывают воспоминания, такие ярки, по-детски забавные, до жути теплые. Они познакомились с Савадой в парке. Она сидела там, под деревом, тихо рыдала, всхлипывала носом и казалась самым несчастным и одиноким ребенком в тот миг. Потому что у Тсунаеши проблемы дома. У нее игнорирующая дочь мать, и младший брат-задавака, которого вечно ставят в пример. А еще, редко приезжающий отец. И Хана не устояла, взяла ее под свое крыло, как взяла когда-то ее саму Киоко. Потому что Киоко — ее маленькое солнышко, не дающее утонуть в собственной тьме. А потом появилась и Тсунаеши. Наверное, Курокава жуткая эгоистка. — Да, — она смотрит на Сасагаву, — наверное, ты права. А на сердце что-то скребет и воет, потому что Хана все же думает, что Тсуне они больше не нужны. И возможно, это даже правильно. Двум чудовищам лучше держаться подальше друг от друга.                                     * * * Тсунаеши как-то обреченно смотрит на противоположную стену, сидя на диване. Она честно старалась не паниковать, но получалось довольно хреново, ибо всякие не шибко хорошие мысли лезли в голову. Савада уткнулась лицом Безглазому Джеку в плечо, заимствуя тактику у страусов, мол, «Я не вижу проблем, проблемы не видят меня». Конфликт, оказывается, уже через три дня, а у нее ни намека на Облако нет. Воистину, ситуация — дерьмо полное, потому что даже нанять хоть кого-то они нифига не успеют. Нет, можно было бы попробовать нанять Аркобалено Облака, но слушая рассказы и пояснения Верде, Тсунаеши искренне сомневалась, что Занзас вообще отпустит своего Хранителя Облака во временное подчинения к чужому Небу, хоть и на время. Она обреченно вздохнула. Да, ситуация была просто аховая, ничего не скажешь. Здесь только на чудо и надеяться, не иначе. — Не раскисай, девочка, — Смеющийся Джек потрепал ее по макушке, сев рядом. — Зная тебя, я уверен на все сто процентов, что наше Облачко явно маньяк. Так что будем опираться на это, делов то. Лью тихо фыркнул, закрыв Библию. — «Делов то?» Да таких ненормальных личностей просто невероятное количество, ты вообще понимаешь, что говоришь? — А как же интуиция? — Вступил в разговор Безглазый, — кто знает, может поможет. Они замолчали. Сидящие на ковре Бен и Джефф в разговоре не участвовали, явно чем-то увлеченные. Комната погрузилась в тишину. — Вот лошара! — Громко воскликнул Джефф, по прежнему глядя в экран телефона Утопленника. Тсунаеши подняла голову, недоуменно глянув на них. — В чем дело? — Нет, это ж надо было на камеру попасть, а! Придурок, блин. Всегда знал, что с мозгами у него все плохо, — продолжал Вудс-младший свою тираду. Поняв, что отвечать ей не собираются, Тсуна встала с дивана и подошла к Джеффу и Бену, как и остальные Хранители. Ну, кроме Лью, который снова уткнулся в Библию. Это было видео с камер. Перекресток, что-либо разглядеть довольно сложно, потому что там было темное время суток. Хотя, фонари все же спасали ситуацию. Не идеально, конечно, но могло быть и хуже. Вот проезжает машина… Нет, она резко останавливается. Савада недоуменно нахмурилась. Это еще что? Она точно смогла разглядеть человека, подходящего к машине, какое-то время ничего не происходило. Жаль, звука не было, но ничего… Интуиция как-то подозрительно зудела. А потом, все тот же человек, что подходил к машине, прогулочным шагом пошел от нее подальше. Машина стояла. Что-то блеснуло на свете фонаря. Несмотря на то, что от света он старался держаться подальше, его оружие все равно засветилось. Окровавленный топор. Тсунаеши сглотнула. Интуиция по прежнему зудела. — А это... — Тсунаеши судорожно вздохнула, продолжая пялиться на экран телефона. — Вы знаете его? Джефф поморщился, словно съел штук пять лимона. — Шавка Слендера. Когда этот тип только появился, я думал сначала, что долго он не проживет, но нет, не помер, скотина. — Шавка? — Савада вопросительно глянула на Вудса-младшего. — А, Сленди их всех на коротком поводке держит. Наказывает, если кто-то оплошал. Хотя этому чудику вообще похуй, я с ним как-то встречался, нож в плечо всадил, а он даже не поморщился. — А как его зовут хоть? — Тикки Тоби. Интуиция буквально заорала. Тсунаеши глубоко вздохнула. — А тебе зачем? — Кажется, мы только что нашли Облако. Джефф поперхнулся. — А я говорил, — торжествующе заулыбался Смеющийся Джек.