Уроки сводничества

      Проснувшись следующим утром за полчаса до того, как прозвенит будильник, Маша, вопреки своей привычке, продолжила лежать. Старалась не двигать ни ногой, ни рукой, даже лишний раз ни думать – все для того, чтобы не дать организму проснуться раньше времени. В любой другой день она бы поступила иначе, потому что проснуться до будильника означало выиграть себе полчаса свободного утра. Но сегодня как-то все не заладилось с самых первых минут. На душе было так тяжело, что непосильной задачей казалось самое простое действие – откинуть рукой одеяло.       Началась эта «тяжесть» вчерашним вечером после слов Оли. Напугало ли Машу ее отсутствие? Разумеется, нет, просто огорчило. Не первый ведь раз ей шататься по школе в одиночестве. И иногда полезно хотя бы один день в месяце поучиться, а не проболтать все время урока, прерываясь на то, чтобы чиркнуть пару слов с доски. Нет, учиться Маша, конечно, старалась хорошо, даже отлично. И у нее, и у Оли проблем с учебой не было, но зато были три вагона и маленькая тележка замечаний о поведении на уроках. Повезло, что хотя бы дневники в старшей школе отменили, и не напишут на девственно чистой белой страничке жирной красной ручкой «Ненадлежащее поведение в течение всего дня!» или «Вертелась на уроке!».       Дело было в том чувстве, что редко появляется, но если приходит, то прогнать его совершенно невозможно. Непонятная тягучая и тяжелая тоска, которая заставляет желудок сжиматься в спазме, а сердце тревожно колотиться. Будто бы предчувствие чего-то плохого, что никогда так и не случиться. Маша в такие минуты всегда жаловалась на этого неизвестного врага Оле и получала один и тот же вопрос: «А что такое?». Но она не знала, что «такого». В том то и дело, что ни-че-го, никакой видимой или невидимой причины. Просто тревожно – и все тут. Хоть из штанов выпрыгни, а от этого никуда не деться.       Когда Маша все-таки преодолела преграду в виде непомерно тяжелого одеяла и начала свою morning routine, показалось, что еще есть надежда. А потом…потом она разбила кружку. Любимую, глиняную, сделанную своими руками вместе с Олей на мастер-классе в гончарной студии. На глаза выступили злые слезы, а руку неприятно засаднило.       - Ну, и как ты умудрилась? – укоризненно, но больше беспокойно, спрашивала Машина мама, перебинтовывая руку на сто три слоя.       - Не знаю я! Об ручку эту дурацкую стукнула, как ты постоянно об нее тарелки бьешь, - с досадой отвечала Маша, свободной рукой вытирая щеки от горячих слез.       - Хорошо, что в глаза не попало.       - Ма-а-ам, - жалостно протянула Маша, - кружку жалко…       - Жалко, конечно, а как иначе, - все еще с укором сказала мама, убирая аптечку обратно в шкаф. Потом развернулась и, увидев заплаканное лицо, добавила:       - Ну, ты чего в самом-то деле…сейчас голова разболится…котенок, не расстраивайся, сделаете с Олей новые.       Олина бабушка, Маргарита Семеновна, через Олю передала, что разбитая чашка принесет в дом благополучие, в особенности самой Маше, а чем мельче осколки разбитой посуды, тем больше счастливых событий, согласно примете, ожидает ее впереди. Осколка, по правде говоря, оказалось всего два – отколовшийся кусок, размером с указательный палец, и остальная часть кружка, которую, наверное, и осколком-то назвать было нельзя. Поэтому совместными усилиями Маши, Оли, с которой она переписывалась, и Маргариты Семеновны, представителем которой в этих переговорах была вся та же Оля, было решено, что у Маши ожидается крупное счастливое событие, но, к сожалению, всего одно.

***

      Два урока обществознания прошли довольно сносно – Маша почти не отвлекалась на телефон, который соблазнительно поблескивал в углу стола, периодически подавая световые сигналы о новом сообщении. За эту полную полуторачасовую концентрацию пришлось схлопотать на алгебре и потерять всю суть новой темы спустя десять минут после начала урока. Поэтому с тяжелым сердцем оставшееся время + еще один урок за ним пришлось наплевать на «параметры»* с высокой колокольни. В переписке Оля без конца и края крыла матом эти параметры, предвкушая последующие часы, проведенные за роликами на ютубе, посвященными этой теме. *параметром называется независимая переменная; фигурирует в 18-м задании ЕГЭ по профильной математике.       Пожалуй, единственное, за что сегодняшний день мог бы получить от Маши плюсик, так это за комплименты, которые собрала ее новая повязка для волос.       Отправив Оле кружочек из зеркала в холле первого этажа, Маша получила в ответ:       О: Нифига !! у тебя волосы длинные.       За лето волосы действительно совершили стахановский подвиг и рванули вниз сантиметров на пять, преодолев линию плеч, и теперь почетно касались лопаток. После давно минувшего периода жемчужного блонда к волосам, наконец, вернулся их натуральный золотистый каштановый цвет. И в тот день, когда Маша вышла из парикмахерской, как только первый луч ласково прикоснулся к ее макушке, а затем прокатился искристой волной до самой спины, будто бы одобряя ее решение, она пообещала себе никогда больше даже не засматриваться на ряды цветастых коробочек Syoss и Garnier.       Любуясь своим отражением последние секунды, Маша заправила волосы за ухо, после чего поправила воротник рубашки. Осталось пережить всего два урока – историю и еще одну историю, которую перенесли из-за отмены урока в понедельник. Наконец, особо стукнутых, то есть выбравших сдавать историю на ЕГЭ, ждали дополнительные занятия все с той же Марией Михайловной. Благо, что Мария Михайловна – потрясающая учительница, ведущая Машин класс еще с того времени, когда они были 5 «А». Все Машины одноклассники испытывали к учительнице трепетное чувство привязанности, которое с годами только крепло, а в выпускном классе достигло своего апогея. От приятных мыслей в груди разлилось тепло, и Маша почувствовала, как тревожность, мучившая ее со вчерашнего вечера, медленно уходит куда-то в пещеры, на задворки сознания. Казалось, что впереди маячит образ вечера, который она проведет в приятной усталости, наполненная осознанием того, что домашнего задания нет, а все второстепенные задачи выполнены…       Этот образ с треском разбился в тот момент, когда Маша зашла в класс по истории и на том месте, где обычно сидела Оля, увидела незнакомого молодого человека с коротко стриженными волосами и татуировкой на руке, которая едва виднелась из-под закатанных рукавов рубашки. Сердце не просто тревожно заколотилось, а начало стрелять очередями как крупнокалиберный пулемет, снося все внутри Маши наповал. Девушка застряла в дверях кабинета, тщательно пытаясь вернуть себе самообладание.       «Мало ли, почему вдруг кто-то там сюда сел», - прокручивала в голове Маша, - «сейчас надо просто сказать, что место это занято ее подругой Олей, и хорошо бы его освободить». Пришедшее на ум до банальности просто решение мигом перевело проблему из класса «кошмарных, доводящих до приступа» в класс «пустячковых». Размеренным шагом Маша подошла к своей парте и только открыла рот, готовая привести тридцать три аргументы, по которым молодой человек обязан покинуть этот стул, как все ее так называемые аргументы самоликвидировались одной мыслью: «Да ведь Оли-то в школе нет…». А затем лицо незнакомца, пробитое по внутренним базам Машиной памяти, вдруг превратилось в смутно знакомое, встреченное вчера в коридоре. Так и не найдя слов, Маша опустилась на свое место, скрипнув зубами, а «инспектор», как окрестила его про себя Маша, оказался по левую руку от нее. Он провел рукой по коротко остриженным темно-каштановым волосам и вдруг повернулся к новой соседке:       - Здравствуй, Мария.       Маша, чуть не икнувшая от неожиданности, подняла на молодого человека глаза-плошки. В ответ вырвалось невольное:       - Здравствуй…те…инспектор.       Как только эти слова сорвались с языка, ей захотелось тут же зажать уши, потому что мимо пролетела огромная торпеда, взорвавшаяся в воздухе тонной искр, сложившихся в слова: «Какой нахуй инспектор?».       Инспектор из соседа был действительно никудышный, стоило только рассмотреть его поближе – он выглядел очень молодо, и если бы не щетина, то сошел бы за практиканта. Держался по-свойски, уверенно, а не скованно или чванно как, вроде бы, положено вести себя любому проверяющему, документов у него, разумеется, с собой тоже никаких не было. Образ инспектора рушился на глазах, и как бы в подтверждении этих слов, губы соседа растянулись в улыбке:       - Почему «инспектор»?       Объяснить Маша не успела, да и вряд ли бы у нее получилось это сделать, поскольку все мысли смотались в тугой и разношерстый комок ниток, который прямо в эту секунду гонял играючи гигантский котенок. Точку в этом «разговоре» поставила Мария Михайловна, вернувшаяся в класс вместе со звонком. Все такая же, как и в прошлом и позапрошлом году: среднего роста и комплекции с россыпью коротких медных локонов и любимой кожаной сумкой на правом плече.       С цветущей добродушием улыбкой она поздоровалась с классом:       - Добрый день всем, кого еще не видела! Присаживайтесь!       Вова, вальяжно развалившийся на стуле, едва дав договорить учительнице, тут же завел свою песню:       - Мария Михайловна, расскажите, как прошло ваше лето?       - Ой, знаешь, Вовочка, чудесно прошло! И таким же чудесным может стать этот учебный год, если хотя бы сегодня ты не станешь заговаривать мне зубы.       - Нет, ну, я же из вежливости спросил…       - Подойдешь ко мне на перемене, а лучше после уроков, я тебе чай налью, вот тогда посидим и вдоволь наболтаемся, - улыбнулась Мария Михайловна и, не удержавшись, коротко рассмеялась в конце предложения, взметнув вверх россыпь медных кудряшек.       - Так, вы меня не отвлекайте, иначе я совсем забуду, что хотела сказать! А у меня, между прочим, два важных объявления! Во-первых, - она вдруг замолчала, выдерживая таинственную паузу, - сегодня никакого дополнительного урока не будет.       В классе прокатилась волна «Ура-а!», с трудом успокоив которую, Мария Михайловна продолжила:       - Нечего вам тут всем сидеть, лучше гуляйте побольше, особенно пока такая хорошая погода стоит – и сухо, и солнечно. Это первое, что я хотела сказать. Так…так, во-вторых, в сентябре мы поедем на экскурсию к руднику Нижняя Селимская, чтобы…       - Детский труд по закону запрещен! – выкрикнул с последней парты Троянов.       - Даня, я сейчас не посмотрю на то, что это не педагогично, и дам тебе по лбу! – Мария Михайловну в шутку замахнулась указкой, и вернулась к теме:       - Работать там будет только Троянов, остальные со мной и гидом будут осматривать территорию Мужского монастыря и шахту, где казнили членов дома Романовых. Насчет точной даты и расценок скажу позже, скорее всего, вам об этом еще раз более подробно сообщит Инна Алексеевна…Предвидя твой вопрос, Феоктистов, посещение экскурсии обязательно, поедем вместо урока!       Рука Вовы скорбно опустилась.       - Так, и еще, что я хотела…       - Это уже третье, - снова вставил свои пять копеек Троянов.       - Даня, ты сейчас у меня отсюда вылетишь, - погрозила кулаком Мария Михайловна.       Все это время Маша слушала как-то отстранённо, по большей части смотря в парту и избегая потенциального столкновения взглядом с новым соседом. Рука непроизвольно тянулась к телефону, и мысленно Маша уже набирала капсом сообщение для Оли. Но из уважения к учительнице было решено дослушать организационные вопросы, а потом уже переключить внимание на телефон.       - Итак, третье, - выделила последнее слово учительница, все еще глядя на Троянова, - посмотрите, пожалуйста, на нашего сегодняшнего гостя, хочу вам его представить.       - А я думал, что это Демченко так изменилась за лето!       Комментарий Феоктистова Мария Михайловна пропустила мимо ушей и продолжила:       - Познакомьтесь, пожалуйста, Александр Игоревич – учитель истории и обществознания, выпускник нашей школы и мой хороший друг, - Машин сосед встал со своего места, приветливо улыбнувшись Марии Михайловне, - он временно будет заменять меня в сентябре на ваших уроках и дополнительных занятиях, а сегодня он здесь для того, чтобы с вами познакомиться. Есть какие-то вопросы?       Вечно хихикающая Наташка подняла рука, зардевшись от смущения.       - Наташа – кивнула Мария Михайловна, давая согласие на вопрос.       - Александр Игоревич, - одноклассница не смогла сдержать улыбки, - если вы работаете у нас в школе, то почему мы вас раньше не видели?       - Это очень просто объяснить, - он улыбнулся Наташе в ответ, спровоцировав ее на очередное «хи-хи», - я работаю в начальной школе в качестве учителя обществознания, а у вас появляюсь редко, так как веду историю только у пятых и шестых классов.       Голос молодого учителя оказался бархатный и хорошо поставленный, слушать который было одним удовольствием. Было ли это совпадением или продуктом долгой, кропотливой работы, но именно с таким голосом, наверное, проще всего было работать с детьми.       После Наташиного вопроса появились другие заинтересованные, взметнувшие руки вверх. Улучив момент, Маша вцепилась в телефон и без лишнего промедления начала печатать сообщение Оле, через слово допуская ошибки, которые Т9 по какой-то причине отказывался исправлять.       М: СОС!! Тут полный кринж!! Вчерамшний крендель оказался не испеттором, а учителем младших классов…и он сидит сейчас на твоем месте рядом с9 мной!!       О: ЧТО??       О: ПОДРУГА, КРЕПИСЬ 🙏       О: О нет…подожди…кажется это план Розы, теперь тебе придется выйти за него замуж!!       Маша, только прочитав сообщение, не сдержалась и прыснула в кулак, что не укрылось от взгляда Александра Игоревича.       М: Блин, класс💋💋💋 будешь подружкой невесты??       О: ДА!! Я долго этого ждала!       - Мария, я бы посоветовал вам сосредоточиться, Мария Михайловна уже начала новую тему.       От неожиданного раздавшегося рядом бархатного голоса Маша вздрогнула и, сообразив, в чем дело, с виноватым видом отложила телефон. Обратив взгляд на доску, она поняла, что тема урока действительно уже была озвучена и красовалась на доске, выписанная убористым почерком Марии Михайловны. Все оставшееся время Маша исправно конспектировала все, что говорила учительница, не упуская ни единого слова. Телефон в это время давал о себе знать тревожным голубым огонечком в левом верхнем углу, чем ужасно раздражал Машу. Пришлось закрыть световой индикатор уголком тетради. Краем глаза девушка подмечала, что сосед тоже делает записи, но более редкие, твердой рукой выписывает небольшие, округлые буквы в черном кожаном ежедневнике.       Вместе со звонком, пришла суматоха – все одноклассники поскорее скидывали вещи в рюкзаки и сумки, чтобы без промедлений покинуть кабинет и отправиться на улицу. Маша не спешила, чтобы ей перебазироваться и занять первую парту, нужно было сначала дождаться, пока Карина соберет свои вещи. А делала это Карина всегда очень неторопливо, аккуратно укладывая все в небольшой замшевый рюкзачок. Невольно взгляд Маши переключился на Александра Игоревича, который, возвышаясь над столом, как и все, складывал вещи в прямоугольный черный портфель. Ощущая себя непомерно маленькой, Маша, резче, чем полагается, встала, больно ударившись коленом об металлический крючок на ножке парты. Зашипела.       - Не первая травма за сегодня, будьте впредь осторожны, - прокомментировали слева.       Маша вопросительно повернулась в его сторону, приметив, что в положении стоя, ростом была по плечо соседу. Александр Игоревич кивнул на забинтованную руку.       - А-а, да-а-а… - неловко протянула она, начиная собирать свои вещи и борясь с желанием ухватиться за больное колено, - спасибо…       - Не за что, до новых встреч! – он мягко улыбнулся и, застегнув молнию портфеля, вышел из кабинета, не забыв попрощаться и обменяться любезностями с Марией Михайловной.       Задумавшись, Маша все еще сверлила взглядом то место, где только что промелькнула и исчезла спина Александра Игоревича, когда сзади кто-то неожиданно с усилием положил руки на ее плечи.       - Да блять! – в который раз за злополучный час вздрогнула Маша и резко обернулась.       - Теряешь хватку, - насмешливо хмыкнул Феоктистов, все еще не убирая руки с плеч подруги.       - Знаешь, что… - раздраженно начала Маша, но была перебита:       - Тебя до дома подкинуть? Все равно ведь Оли нет сегодня.       - У меня сейчас дополнительные.       - Ты уверена? – Вова кивнул в сторону Марии Михайловны, которая не очень-то собиралась проводить дополнительные занятия, застегивая собранную сумку, а затем повязывая на шее цветастый шарф.       - Мария Михайловна, а разве у нас сейчас нет занятия?       Учительница, не оборачиваясь к Маше и все так же поправляя у зеркала шарф, всплеснула руками:       - Маша, ну… Я же на уроке еще сказала, что сегодня у нас совещание, и мне бежать нужно. Ты где снова витала?       Окинув класс взглядом, Маша поняла, что в кабинете остались только трое – она, учительница и Вова, который продолжал с легкой насмешкой глядеть на подругу.       - Ой…       - Ты не переживай, мы потом обязательно все восстановим, - добавила Мария Михайловна, по-своему растолковав последние Машины слова.       - Так, все, дети, выметаемся, мне класс надо закрывать и ключи сдать. Бегом!! Вова закинул на свободное плечо Машин рюкзак и со словами «Давай, давай!» начал подталкивать девушку к выходу из класса.       Когда, миновав крыльцо школы, ребята подошли к белой машине со сверкающим значком с цветными секторами внутри и буквами BMW, Маша вскинула брови:       - Твоя? БМВ…серьезно?       - Вот это ваше бэ эм вэ, бэ эм вэ, тут вот написано вэ мэ дабл ю, Китай, наверное, - с притворной усталостью сказал Вова, делая вид, что вчитывается в буквы на брелоке.       - Ха-ха, ты такой смешной,- саркастически ответила Маша, - да ладно, тут идти-то пятнадцать минут.       - Детка, не ломайся.       - А почему сразу не «малая»?       - Извините, принял на заметку, в следующий раз буду знать о твоих предпочтениях, - закончил перепалку Вова, галантно открывая Маше дверь.       В салоне приятно пахло кожей, всеми клеточками тела можно было ощутить, что машина совсем новая, необъезженная. Обивка сидений была еще слишком лоснящейся, а передняя панель блестела так, будто бы ее только что натерли губкой.       - Решил рискнуть первым пассажиром, тем, кого не жалко?       - Ага, - не глядя на Машу, ответил Вова, выворачивая руль и выезжая со школьной парковки.       - У тебя разве сегодня нет тренировки?       - У тебя что, есть мое расписание? – с издевкой в голосе ответил вопросом на вопрос Феоктистов, все так же не глядя на Машу и следя за дорогой.       - Стараюсь следить за расписанием любимого.       Это было, разумеется, не так – до сталкерства Маше было еще далеко. Всему виной один из дней рождения Вовы, который семья Арсеньевых провела в ожидании именинника с тренировки. В гостях у Феоктистовых они просидели в сумме часов пять, два из которых провели за разговорами, уже не чая увидеть Вову.       Дорога домой была длиннее, если ехать на машине из-за того, что приходилось делать большой круг перед тем, как развернуться. Остальное время поездки они провели в молчании – Маша, открыв окно, наблюдала за чередой пролетающих мимо толстых стволов тополей, которые начали сбрасывать листья раньше всех прочих. Последние лучи вечернего солнца ловила желтая листва, боязливо трепеща под натиском еще теплого ветра.       Когда вдалеке замаячил многоэтажный кирпичный дом, Маша снова повернулась к водителю:       - Смотри, твоя первая поездка прошла без проблем.       - Это не моя первая поездка.       - Ты за рулем пять дней, какая тогда, шестая?       - Это официально пять дней, - протянул Вова, заворачивая во двор, - детка, у меня стаж два года.       - Ага, знаю я твой стаж, на даче на газонокосилке гонял.       Маша не видела, но знала, что Феоктистов точно закатил глаза и тяжело вздохнул.       - Думала, что хочешь на день рождения? – перевел он тему.       - Доехать в целости и сохранности домой.       - Салон ядом не испачкай, язва. Получается, я тебе все уже подарил, с днем рождения.       - Спасибо, - кивнула Маша, проверяя наличие всех своих вещей во внешнем кармане рюкзака, - оплата по карте или наличными?       - Можно натурой.       - Много хочешь, - отрезала Маша, открывая дверь и вылезая наружу.       - Ладно, на первый раз прощается, - кивнул Вова, поправляя перед зеркалом волосы, - все, давай.       - Спасибо, что подвез.       - Свои люди – сочтемся.       Наблюдая за своими внутренними ощущениями, за тем, как вдруг забилось сердце, Маша простояла у подъезда, отстраненно наблюдая, как новенькая БМВ покидает двор вместе с причиной учащенного сердцебиения.