***
Задыхаясь и с заплетающимися ногами, Маша подбежала к перекрестку ровно в тот момент, когда зелененький человек перестал забавно дрыгать ножками, и зажегся красный свет. Машины стройным потоком двинулись по дороге, преграждая путь в начальную школу. На той стороне перекрестка уже выстроились в беспорядке родители под руку с детьми, нагруженными огромными цветными рюкзаками с изображениями любимых героев из мультфильмов. Маше тут же представилось, как ее бедная сестра Алиса сидит одна посреди пустого темного класса, и грубая уборщица закрывает одну дверь за другой, все приближаясь к Алисиному классу и, в конце концов, запирает ее в кабинете в одиночестве на всю ночь. Когда Маша влетела в начальную школу, она, разумеется, не обнаружила ни пустых коридоров, ни темных безлюдных классов. В фойе во всю кипела жизнь, и стоял невообразимый гомон детских голосов, к которому тут присоединился звонок, оповещающий о начале перемены. Пытаясь отдышаться, Маша осела на скамейке и сверилась со временем. Она не опоздала, даже пришла с запасом. Когда в коридор вывалилась беспорядочная куча младших школьников, громко переговаривающихся и нестройным хором прощающихся с учителями, Маша выцепила среди остальных светловолосую макушку Алисы. Вскочила и приветственно замахала руками, чем спровоцировала широкую улыбку младшей сестры. - Машенька, привет, - подбежала к сестре Алиса и вытянула вперед кулачок, тут же разжимая его, - смотри, у меня выпал зуб. Маша ойкнула, рассматривая маленький зубик, лежащий на скомканной розовой салфетке. - Все в порядке? Тебе все обработали? – тут же забеспокоилась старшая сестра, присев обратно на скамейку. - Да, меня отправили к медсестре, учитель дал мне вот…- ответила Алиса, одновременно роясь в кармашке, и затем выудила из него маленькую игрушку, - …динозаврика. Маша приняла из рук девочки фигурку, которая и правда оказалась динозавриком-трицератопсом, бархатным на ощупь. - Как ты ее назвала? - Это Розочка…ну, я пока думаю так. - Давай, я ее подержу, пока ты одеваешься. - Давай, - согласилась Алиса и направилась в раздевалку, из которой тут же выбежала с глазами-плошками, - я рюкзачок забыла! - Я схожу, в каком классе ты занималась? Маша без труда нашла белую крашеную дверь с номером 104, обклеенную осенними листьями и фотографиями учеников с поделками в руках. На всякий случай Маша постучала и, прислушавшись к тишине, заглянула в класс. Меньше всего она ожидала увидеть там знакомый черный портфель с откинутой крышкой и небрежно перекинутый через спинку стула пиджак. Боковая часть классной доски, которой до того прикрывался обладатель всех упомянутых вещей, вернулась на законное место, предоставив Маше возможность узнать незнакомца. - Александр Игоревич? Учитель повернулся, и лицо его приняло растерянное выражение, с которым он, будем честны, довольно быстро справился. - Добрый вечер, Мария, чем обязаны? – умело скрывая усталость, бодро отозвался Александр Игоревич. Маша замялась. Она совершенно забыла, что основное рабочее место учителя находится именно здесь, в начальной школе. У 11 «А» он только временно заменяет Марию Михайловну, которая периодически куда-то исчезает, и в старшую школу является от силы пару раз в неделю. - Здравствуйте, я пришла за рюкзаком, моя сестра его здесь забыла…где-то. - Давайте посмотрим, - предложил учитель, отряхивая друг об друга ладони, с которых тут же посыпалась меловая пыль, - вы пойдете по первому ряду, я – по второму. Разноцветный рюкзак с изображением Покахонтас Маша тут же опознала и вытащила из-под четвертой парты первого ряда. - Нашла. - Отлично, - кивнул Александр Игоревич, возвращаясь к доске и закатывая рукава рубашки до локтей, обнажая тем самым известную Маше татуировку. Маша помялась на месте, не зная, надо еще что-то сказать или лучше поскорее покинуть кабинет. Как раз в этот момент в класс вбежала Алиса и, найдя глазами старшую сестру, выпалила на одном дыхании: - А я забыла, что у нас сейчас еще рисование с Мирославой Викторовной, ты меня подождешь? Или нет, я могу, наверное, и не ходить…только маме надо будет сказать. - Иди, конечно, лисенок, я тебя где-нибудь тут подожду, - Маша оглядела глазами класс, споткнувшись на Александре Игоревиче, который молча наблюдал за Алисой, - ну, или там…в коридоре. Сестра, забрав рюкзачок, попрощалась с учителем и пулей вылетела за дверь. И в той тишине, что повисла в классе, было слышно, как удаляется по коридору топот детских ног. Маша прикусила губу от вновь накатившей волны смущения. - Ладно, спасибо, я тогда пойду, наверное, до свидания. - Мария, вы правда думаете, что я позволю вам час сидеть в коридоре? – усмехнулся Александр Игоревич, - оставайтесь пока тут, мне все равно еще нужно поделать кое-какие дела. Под ногами Маши начал трескаться пол, готовя ту дыру, в которую девушка могла бы провалиться. «И что делать? Час с ним в тишине тут сидеть в пустом классе на вот этом маленьком стуле? Заебись, какие перспективы…главное, как нам будет комфортно…» Поблагодарив учителя, Маша честно потратила первые минут семь-восемь за самым тщательным разглядыванием пластилиновых поделок на подоконнике. Посчитала все иголки у ежа, которые заменяли зубочистки. К слову, их оказалось тринадцать. Затем сравнила в процентном соотношении, сколько всего лошадок, а сколько кошек, морских свинок и попугайчиков. Пятнадцать процентов от общего числа поделок составили неузнаваемые животные, выполненные с использованием противоречивых цветовых сочетаний. Из последнего ряда на Машу пялился лупоглазый кабачок, оранжевый с синими пятнами. Это оказался далматинец, по крайней мере, это был единственный вывод, который можно было бы сделать из кривой подписи «долматицец», расположившейся рядом с этой гуманоидной собакой. Закончив осмотр пластилиновых поделок, Маша оглянулась в поисках нового занятия. Ситуация выглядела почти безнадежно. - Не поможешь собрать листочки с парты? - Да, конечно… От Маши не ускользнул тот факт, что учитель внезапно перешел на «ты», но решив не придавать этому особого значения, она двинулась вдоль нестройных рядов парт, собирая распечатки, кое-где почерканные цветными ручками. К сожалению, это действие заняло не больше пары минут, и Маша, передав тоненькую стопку в руки Александра Игоревича, со скучающим видом опустилась на стул. Заприметив торчащий из черного портфеля уголок массивной деревянной коробки, девушка с удивлением отметила, что это, кажется, были шахматы. Это почему-то показалось Маше крайне забавным и вдруг всю напряженность как рукой сняло. - Вы что с собой шахматы в начальную школу носите? – сдерживая улыбку, обратилась к учителю Маша. Ей удалось застать его врасплох, потому что он вдруг в удивлении оглянулся, нахмурив брови, но потом, проследив за Машиным взглядом, расслабился, и лицо его приняло обычное спокойное, чуть насмешливое выражение. - Это отцовские, отвозил к другу на реставрацию, вечером планирую вернуть, - ответил учитель и, помедлив, добавил, - хочешь сыграть? Идея, конечно, была замечательная – меньше разговоров, быстрее пролетит время. - А я умею только в шашки, - немного стушевалась Маша. - В шашки, так в шашки, - легко согласился Александр Игоревич, меняя местами деревянный шахматный короб и стопку листочков, которую все еще держал в руках. Первую партию Маша выиграла без особых усилий, и настроение ее окончательно поднялось. Ногой под столом она отбивала какой-то непонятный ритм смутно знакомой песни, когда во второй раз расставляла белые кругляшки на поле. Александр Игоревич тоже как-то оживился, его уставшее лицо просветлело, а щеки будто бы стали чуть здоровее, окрасившись легким румянцем. Несмотря на фатальный проигрыш, настроение учителя все улучшалось и казалось, что поражение его нисколько не расстроило, а даже несколько раззадорило. Две следующие партии Маша с треском провалила под натиском противника, который, по-видимому, в первый раз просто ей поддался. В классе с закрытыми окнами, и дверью, и во всю работающими батареями, стало невыносимо жарко. Маша открыла два окна нараспашку и закатала рукава свитера так высоко, как смогла. Учитель, в свою очередь, расстегнул две верхние пуговицы на рубашке, обнажив часть шеи. Маша сразу же отвела взгляд, но все-таки успела краем глаза заметить какой-то непознаваемый кусочек еще одной татуировки. «Ну и сколько их там у него…» В середине четвертой партии, когда исход стал очевиден и смертный приговор Маше вынес воображаемый судья в смешном белом парике, девушка предложила Александру Игоревичу взять тайм-аут. Сама себе она тут же призналась, что продолжать эту партию ни в коем случае не будет, потому что проиграть в третий раз – «это уже даже немножко стыдно». - А может в шахматы? - Ты ведь сказала, что не умеешь. - Ну, вы учитель, вот и научите. Александр Игоревич хмыкнул, оценивающим взглядом окинул шашки, замершие в ожидании на позициях, после чего сдвинул их разом ребром ладони. Шахматы, натертые до блеска, выглядели совсем как новые. Выставленные на обозрение король и королева гордо тянули вверх острые металлические шпили, вокруг них сгрудились маленькие деревянные подданные-пешки поровну из темного и светлого дерева. Александр Игоревич расставил фигурки на шахматной доске и вопросительно уставился на Машу: - Что? - Это коняшка, он делает иго-го, - учитель поднял коня из команды «черных» с положенной клетки и сделал несколько импровизированных ходов. - Очень смешно, - саркастически наклонила голову Маша, - я знаю, кто где, и примерно, кто и как ходит тоже… - И чему же мне тебя учить? – искренне удивился Александр Игоревич. - Ладно, я не помню, как ходить, - созналась Маша, - только про пешки, что ходят только вперед и рубят по диагонали, меня дедушка каждое лето пытается выдрессировать, но через неделю я все успешно забываю. После этого последовал длительный экскурс шахматного дела. В третий раз переспросив, куда идет слон, Маша решилась все-таки зафиксировать правила на бумаге. Взяв почерканный листок с соседней парты, она попросила ручку и была удивлена, когда из кармана пиджака, все еще перекинутого через спинку стула, показалась знакомая ей ручка с темно-синим корпусом и золотой гравировкой. - Я правильно понимаю, что вы живете в огромной коробке с ручками? - Практически так, мои родители любят всего и помногу, поэтому привезли мне сразу коробку, доверху забитую этими «Артемидами» вперемешку с магнитами с Парфеноном. - Ваши родители увлекаются Древней Грецией? - Что-то вроде того, мама окончила исторический и с детства мечтала откопать всю Древнюю Грецию целиком, - он коротко рассмеялся, - но в итоге ее страсть опустилась до бытового уровня названия мебельного салона. Думаю, мне повезло родиться сыном, иначе Артемидой стал бы я. - Артемида…Кедрова? – переспросила Маша, едва сдерживая смех. - А что? Звучит! На крайняк я мог бы быть Эмпедокл Кедров, что, по мне, гораздо хуже. Вдоволь отсмеявшись, Маша и Александр Игоревич все-таки взялись за оставленное дело, начав фиксировать в блокнот поочередно фигуры и специфики их хода. Первая партия была в самом разгаре, и Маша практически ни разу не ошиблась в перестановках фигур, когда в коридоре оглушительно прозвенел звонок, заставив обоих сидящих вздрогнуть от неожиданности. Секундой позже в класс влетела радостная Алиса. - Машенька, мы все, а Розочка у тебя? - Кто?... А, да, вот она, - девушка вытащила из кармана брюк маленького розового динозаврика и подала сестре. Обратившись к Александру Игоревичу, девушка добавила: - Вы такое только за выпавшие зубы выдаете? - Когда как, - неопределенно пожал плечами учитель и потрепал довольную Алису по голове, - тоже хочешь? - К сожалению…или, к счастью, у меня все зубы на месте. - Дело твое, - легко согласился учитель, поднимаясь из-за парты, - что ж, Мария, до следующего раза? Сердце внезапно, как бы нечаянно, пропустило удар, вводя в ступор саму Машу. Она неловко улыбнулась и невольно сжала в своей ладони теплую ладошку Алисы. - До следующего раза, спасибо, что уделили свое время. - Это не было в тягость, - добавил Александр Игоревич, надевая пиджак и выключая лампу над доской, - дружно покидаем кабинет, бе-е-егом. По пути домой, Маша, стараясь полностью сосредоточиться на истории Алисы про какую-то фею из нового мультфильма, все же случайно возвращалась мысленно к тому моменту, как они расстались с учителем. «Разве он не говорил, что у него еще дела, и поэтому можно у него посидеть? А сам вышел из школы вместе с нами…получается, не было у него никаких дел, и урок был последний…» - Машенька, ты слушаешь? - Да, конечно, котенок, и что там дальше было со Звездочкой?***
Маша вернулась домой с наступлением сумерек и обессиленно опустилась на пуфик в прихожей, ноги гудели от непривычно долгой ходьбы. Алиса выпросилась пройти через парк, чтобы посмотреть на уточек и пришлось долго выкруживать вокруг озера и пересчитывать пернатых, которые то и дело ныряли в ледяную воду и цепко вылавливали клювом водоросли. Потом Маше пришлось уже одной возвращаться в парк к скамье под высокой голубой елью, чтобы забрать забытый желтенький шарф и спешно бежать к дому Алисы, чтобы надолго не оставлять девочку одну. К сожалению, вечерний парад курьезов, больше смахивающий на черную полосу, только начался. Разблокировав телефон, Маша увидела миллион сообщений от Оли, которая всячески пыталась привлечь внимание подруги предыдущие два часа. О: Я у кабинета лит-ры сижу, ты скоро? О: Маша!! О: Варвара уже пришла!! О: БЛЯТЬ МЫ ПИШЕМ ПРОБНОЕ СОЧИНЕНИЕ О: МАША!!! Далее следовала череда телефонных звонков. Завершался монолог Оли следующим: О: Она сказала, что те, кто сегодня не присутствовал, могут больше на занятия не приходить. «Да екарный бабай…» Маша еще около минуты тупо вглядывалась в текст сообщений, подпирая лоб ладонью. Вляпалась она по самое ого-го, и что теперь с этим делать, не имела ни малейшего понятия. Умолять Варвару Николаевну провести с ней отдельную консультацию? Проще было пройти семь кругов ада и выйти чистенькой и немного загоревшей. Наскоро обдумав ситуацию, Маша набрала Оле, которая давно пропала из сети, но так и не смогла дозвониться. Девушка продолжила сидеть в тишине полутемной прихожей, раздумывая о том, стоит ли писать сочинение сегодня ночью и пытаться завтра всеми правдами и неправдами впихнуть его Варваре Николаевне. Часы в коридоре тоскливо показывали семь вечера, сообщая, что если Маша все-таки собирается и написать сочинение, и немного поспать, то хорошо бы садиться уже сейчас. Только девушка развязала шнурки на левой ноге, как телефон взорвался оглушительной трелью входящего вызова. Оля спешно сообщила, что не может сейчас говорить, но если Маша решит поиграть со смертью в салочки и написать сочинение, то хорошо бы ей взять те материалы, которые сегодня выдавала Варвара Николаевна на консультации. На просьбу сфотографировать все и отправить Оля ответила отказом: - Тут дохуя страниц, я умру это все фоткать, к тому же у меня память забита. Пришлось завязывать шнурки обратно и заставлять уставшие ноги разогнуться и преодолеть путь до Олиного дома. Боясь остаться в оглушительной темноте октября, Маша сначала просто ускорила шаг, а затем пустилась бегом, периодически сверяясь со временем на экране телефона. Минуты бесследно утекали сквозь пальцы, отщипывая кусочки от ночного сна, перспектива которого таяла на глазах. Свернув в один знакомый двор, Маша побежала уже на предельной скорости, желая как можно скорее миновать неосвещенную территорию и добраться до Олиного подъезда. Внезапно где-то громко и возмущенно залаяла собака и сердце, которое и без того колотилось как бешеное, пустилось в смертельный пляс. Как назло из головы вылетели все советы, что делать в подобных случаях. Ясно было одно – бежать – это очень плохая идея, но попробуйте остановиться, если вы уже летите на всех порах, а сзади вас догоняет неистовый басовитый лай. - Капитан, остановись, Капитан, блять, стой! – кричали в след. Голос показался смутно знакомым. Не отдавая себе отчета, Маша сбавила темп и тут же была сбита с ног и повалена наземь тяжелыми мохнатыми лапами. Издав непонятный писк-вопль из-за резкой боли в правой лодыжке, Маша распласталась на траве под весом чудовищной фигуры и испуганно зажмурилась, ожидая, что сейчас ей непременно вцепятся в плечо или шею. Вопреки всем страхам, пес вдруг лизнул большим шершавым языком Машин нос, захватив вместе с ним и всю верхнюю половину лица, и проворно отскочил в сторону. Сердце, давно пускавшее очередь из крупнокалиберного пулемета немного успокоилось вместе с его хозяйкой, когда оба осознали, что быстрой и мучительной смерти сейчас не предвидится. Питомца, наконец, догнал его хозяин, лицо которого было едва различимо в полумраке. - Я прошу прощения, не знаю, что на него нашло, - начал извиняться молодой человек, протягивая Маше руку. Маша молча приняла руку, все еще находясь под впечатлением от только что пережитого, и зашипела, опершись на правую ногу. - У вас все в порядке? Вы ушиблись? – посыпались в ответ вопросы. Сопоставив, наконец, голос и трудно уловимые в темноте черты лица, Маша выдавила: - Александр Игоревич – это снова вы?