***
Медленно, но верно на турбазу опустились мягкие сумерки. Возглавляя 11 «А», впереди всех бежала Тоня, нервно помахивая помятым листом А4 в руке. Все ее джинсы были облеплены снегом до колен, потому что под ноги она не смотрела, периодически проваливаясь в неглубокие сугробы, ее взгляд был зациклен на двухэтажном корпусе светло-зеленого цвета. - Ну, что вы там тащитесь? Давайте быстрее! – громко кричала Тоня, изредка поворачивая голову, чтобы оценить ситуацию с отстающими одноклассниками. Никита с Мишей, пробегая рядом с Машей и Олей, обсуждали, каким способом лучше обезвредить Тоню на длительное время, желательно сразу на два дня, и при этом не попасться Инне Алексеевне. - И правда в нее бес будто вселился, - поделилась мыслями Оля, семеня рядом с запыхавшейся Машей, - дались ей эти игры, она что думает, что ей за эти жетончики машину выдадут? - С другой стороны, это последние сборы, - неутешительно хмыкнула в ответ Маша, стараясь не сбавлять темпа. - Блин, ладно, пошли на обгон тогда, у нас осталось 15 минут до подведения общих результатов. В «Мятном» корпусе 11 «А» встретила молодая преподавательница, лицо которой никому из присутствующих знакомо не было. Имя ее было брошено в толпу, и тут же рассосалось по ее задворкам, так и не успев хоть за кого-то зацепиться. Она выстроила всех в линию со следующими словами: - Вам необходимо закрыть глаза и, не открывая их, построить круг. Использовать можно только устные переговоры. Когда вы посчитаете, что задание выполнено, дайте мне знать. Руководством, разумеется, занялась Тоня, но после того, как Марков и Резцов под ее командованием столкнулись лбами, у Тони общим, негласным решением отобрали все полномочия. Карине удалось довольно быстро и практически без повреждений со стороны участников, задать верный вектор движения и соединить имеющуюся линию в круг. Финальным заданием оказалось «прохождение болота». Классу выдали стопку листов А4, которую нужно было разложить на полу таким образом, чтобы пересечь болото. Путь от одного угла комнаты в другой был не близкий. Задача усложнялась тем, что класс должен был находиться в постоянном контакте друг с другом, и начинать сначала, если один человек «тонул в болоте». Листов было катастрофически мало, человек – катастрофически много. После того, как классу пришлось трижды вернуться к старту, а время уже очень сильно поджимало, было принято решение перейти к радикальным мерам. Троянов уселся на спину к Брусилову, Красин взял на себя Карину, Оля объединилась с Резцовым. Маше, разумеется, выпал Вова. - По-моему, тебе пора сбросить пару кг, - повторял Феоктистов, делая очередной большой шаг и театрально кряхтя от натуги. - А ты помнишь, что я сижу наверху и могу вцепиться тебе в ухо? – резонно уточнила Маша, наклонившись корпусом вперед. - Понял, не дурак. Только в ухо не дыши, а то возбуждаешь. Получив пинок ботинком в бок, Вова чуть не уронил Машу, но удержался. До финиша дошли практически без потерь – в последнюю секунду Тоня пискнула, оступившись, но Сема тут же зажал ей рот, и все обошлось. В папку Тони опустились еще несколько цветных жетонов, с которыми 11 «А» помчался на подведение итогов в актовый зал. Через десятка два минут всех отпустили готовиться к вечерним выступлениям. Маша и Оля, облокотившись друг об друга, еле плелись к корпусу, предвкушая сточасовое сидение в душном зале. Пятиклассники, забывая слова и запинаясь друг об друга, будут бесконечно долго начинать одну и ту же сценку сначала, и до конца выступлений никто не доживет. Это было очевидно. Это был приговор. Тем не менее выбора не было – пришлось сначала толпиться в комнате у Тони и Карины, чтобы получить пластиковые цветочные венки с красными цветами, потом повторять свои небольшие роли, потом краситься. В коридоре Маша и Оля, одетые в красное, что соответствовало семейству Капулетти, столкнулись с Трояновым и Брусиловым. Голубые костюмы сидели на них довольно забавно, из-за чего Оля не сдержала смешок. После этого была сразу вызвана Трояновым на дуэль, от которой его отговорил Брусилов: - Негоже джентльменам девушек обижать. С важным видом они удалились в комнату к Феоктистову и Маркову, покачивая общипанными перьями на темно-голубых шляпах. Каждому из тех, кто находился в зрительном зале, стало понятно, что на сцене разыгрывался эпизод из трагедии Шекспира «Ромео и Джульетта». Справа толпились «красные», слева – «голубые», в центре, как в старые добрые времена, в красном цвете вся с ног до головы голосила Тоня: - Ромео, как мне жаль, что ты Ромео! Отринь отца да имя измени, А если нет, меня женою сделай, Чтоб Капулетти больше мне не быть. Коля Резцов, играющий Ромео, обряженный в позолоченный камзол и забавный голубой цилиндр, открыл рот, чтобы сказать свою реплику и тут же закрыл, потому что Тоня решила, что пятиминутное выступление на школьных сборах – ее моноспектакль и по совместительству бенефис. - Лишь это имя мне желает зла. Ты б был собой, не будучи Монтекки. Что есть Монтекки? Разве так зовут Лицо и плечи, ноги, грудь и руки? Неужто больше нет других имен? Что значит имя? Роза пахнет розой, Хоть розой назови ее, хоть нет. Ромео под любым названьем был бы Тем верхом совершенств, какой он есть. Зовись иначе как-нибудь, Ромео, И всю меня бери тогда взамен! Маша тяжело вздохнула и поправила венок, который съехал на лоб. С окончанием длинного монолога Тони в роли Джульетты, пришло время Маше и Оле гневно влететь в толпу Монтекки, разбрасывая в стороны темно-голубые шляпы вместе с истончившимися перьями, кричать что-то злостное и неразборчивое. Снеся с Троянова шляпу и развернувшись на 180 градусов, Маша вдруг уловила сверкнувший взгляд и прилипла к нему магнитом. Александр Игоревич, прислонившись, к подоконнику в самом конце зала наблюдал за постановкой с легкой, полунасмешливой улыбкой. Маша хмыкнула и сама непроизвольно растянула губы в улыбке за что тут же чуть не получила по шее от Брусилова, который честь шапки Троянова решил отстоять посредством шпаги. Благо, Оля вовремя дернула воротник красной кофты назад, и Маша отлетела в отряд «своих» и осталась целой и невредимой. После выступления щеки горели еще минут десять. В зале стало еще жарче, кислород постепенно убывал. Слава Богу, что вместе с ним уменьшалось и количество оставшихся выступающих, поэтому спустя два выступления, всем было разрешено покинуть актовый зал и отправиться по корпусам, чтобы приготовиться к дискотеке. - Не хочу идти, - проныла Маша, перекатываясь в комнате на кровати то в одну, то в другую сторону, - у меня от этой духоты уже голова болит. - У меня тоже болит, - сморщилась Оля, - но будем терпеть. - А, может, не будем? - Будем, - решительно сказала Рита, заходя в комнату вместе с Соней, - твое нытье из нашего корпуса слышно. - Я не ною, я просто говорю, что там делать нечего. - Что значит «нечего»? А танцевать? А орать во все горло песни? - Вообще, - подала голос Соня, - я тоже как-то не горю желанием там торчать три часа. Может, мы немного там побудем, потом отпросимся в комнату, запремся и вылезем погулять? - Обратно-то мы как залезать будем, – покрутила у виска Оля, - если дверь закрыта будет? - Резонно, - согласилась Рита, поправляя перед зеркалом укладку, - тогда оставим окно, глядишь, ни наша, ни ваша не станет по комнатам рыскать до окончания дискотеки. - Договорились, так…а где мои кисти для макияжа? - спросила Оля, перерывая всю кровать и переворачивая все вещи вверх ногами. - Ты их, по-моему, оставила в общей ванной на этаже, сейчас принесу, - встала с кровати Маша, поправляя рукава черного лонгслива. - А ты зачем в общей красилась? – удивилась Рита, заваливаясь на диван. - Да в нашей освещение стремное… Путь предстояло пройти от самого конца длинного коридора до его начала, где располагалась общая душевая-туалет. Напугав Машу до икоты, с одного из подоконников неожиданно свесил ноги Феоктистов. - Ты в душ? Компанию составить? – завел обычную дудку Вова, вальяжно прислонившись к оконному стеклу как к диванной подушке. - Хоть бы раз что-то новое придумал… - Это старая песня на новый лад. - Кире эту песню спой. На этом моменте обычная улыбочка Феоктистова сползла с лица и превратилась в непонятную гримасу. - Я должна спросить, что «это», - Маша повторила его выражение лица, - значит? - Да нет, забей, я сам еще не разобрался, - махнул рукой в ответ Вова, отворачиваясь к окну. - А ты вообще, что тут сидишь? Выгнали? - Сема прячет алкашку в комнате, я пойду искать, есть шанс, что если не найду я, то не найдет и Горыныч с Эллой. - А во сколько вечерний обход? - После дискотеки, по-моему, - ответил Вова, зачесывая пятерней волосы назад. - Ладно, окей. Когда Маша уже преодолела больше половины пути до душевой, он ее окликнул: - А что у тебя с тем учителем? - Чего…с каким учителем? – опешила Маша, поворачиваясь на пятках обратно в сторону Феоктистова. - Ну с этим, как его…с Александром Викторовичем? - Игоревичем. - Ну да, - поправился Вова, беспричинно шмыгнув носом. - Ничего у нас с ним нет, ты с чего это взял? - Ты в его шарфе приехала. - А ты откуда знаешь, как его шарф выглядит? – казалось, что Маша уже утратила способность удивляться, но ответ ее в этом разубедил. - У него он был в пятницу, когда я вас застал с «дополнительными занятиями», - закавычив пальцами последние слова, ответил Вова. - Не помню…- протянула театрально Маша, - может и был, значит, у нас просто шарфы одинаковые. Феоктистов нахмурился, но его сбил с мысли Марков, распахнувший дверь и затащивший его внутрь комнаты. Маша постояла еще секунду, недоуменно вглядываясь туда, где только что сидел Вова, и, не дойдя до ванной, вернулась в комнату к девочкам, чтобы поделиться тем, что сейчас услышала.***
Замерзшие ноги в насквозь мокрых носках обжигал снег. Маша переминалась с ноги на ногу в надежде поскорее согреть окоченевшие пальцы, однако это не приносило особых результатов. Несмотря на то, что куртки были расстегнуты, а горла едва прикрывали шарфы, девочки все равно не опасались заболеть. Школьные сборы обладали особой магией – ты мог три дня расхаживать в летних кроссовках, собирая ими как лопатой тонны снега, но чувствовать себя отлично – ни о какой простуде на сборах никогда не слышали. Пророча облегчение Машиным замерзшим в край ногам, на улицу вылетели Рита и Соня. Оля от холода уже подпрыгивала на месте, стараясь одновременно с этим прикрыть короткой курткой коленки, обтянутые тонким капроном. - Идем? – буркнула она раздраженно, поплотнее закутываясь в шарф. - Полетели, встречаемся через полчаса у центральной беседки. В условленное время Маша и Оля, захватив варежки и шапки, распахнули окно в комнате и оглядели место десантирования. Пусть они и жили на первом этаже, но до слоя пушистого снега было довольно большое расстояние, которое преодолеть можно было только прыжком. Забраться назад в комнату без чьей-то помощи через окно не представлялось возможным. - И как мы обратно? Через дверь? - Придумаем что-нибудь, - ответила Оля, садясь на край подоконника, - там выступ есть под окном, если постараться, можно на него опереться. - Ладно, давай уже, вылезай, - шепотом поторопила Маша, легонько подталкивая подругу вперед. Когда очередь дошла до Маши, она свесила обе ноги вниз и задернула за собой штору, огляделась. В ночной ноябрьской тишине с трудом слышалась музыка, обрывками долетающая из актового зала, в остальном царило беспокойное молчание, ветра не было. Деревья, исполинами темнеющие в ночи, величественно застыли вдалеке. Все вокруг было засыпано блестящим, переливающимся под светом уличных фонарей снегом. Оля внизу недовольно заскрипела снегом под ногами. - Быстрее! - Да иду, иду, - прошипела Маша, последний раз оглядывая территорию и натыкаясь взглядом на незамеченную ранее темную фигуру у ближайшей беседки. Внутри все похолодело. Конечно, поимка с поличным им ничем особо не грозила, но все-таки попадаться не хотелось, как и выслушивать потом выговор и последующие нотации. В висках начало горячо и громко пульсировать, но когда тень с фигуры, растворившись под воздействием света уличного фонаря, спала, и открылось лицо неизвестности, Маша вздохнула с облегчением. Сердцебиение приняло свой обычный ритм. Александр Игоревич, эмоции которого были едва различимы с такого расстояния, кажется, насмешливо улыбался. Маша не предпринимала дальнейших попыток слезть и просто смотрела на него, ожидая реакции. Помедлив, он вдруг показал жест «рот на замок» и показательно отвернулся. Маша, не сдерживая улыбки, соскочила вниз, провалившись по щиколотку в снег, и они с Олей, пригнувшись и скрипя свежим снегом, побрели на место встречи с Соней и Ритой.***
С окончанием дискотеки, когда толпа старшеклассников вылилась потоком из актового зала и растеклась в разные корпуса, Оля и Маша осторожно смешались с толпой и без проблем добрались до своего корпуса. Запланированная прогулка продлилась всего ничего, поэтому девочки разошлись по корпусам вместе со всеми одноклассниками, которые тут же юркнули и заперлись в своих комнатах перед скорым вечерним обходом. Маше и Оле прятать было нечего, поэтому они неспешно тащились по коридору, отряхивая окоченевшими ладонями снег с шарфов и курток. - Ай, погоди, кисточки так и не забрали из ванной, я сейчас, - вспомнила Оля и помчалась назад по коридору. Маша в ожидании привалилась к стене, разглядывая носки своих ботинок. Через несколько секунд послышался какое-то невнятное шипение: - Маша, пс…пс…. Недоуменно Маша покрутила головой. Наполовину высунувшись в коридор, из общей душевой ее звала Оля, лихорадочно привлекая ее внимание. - Сюда иди. - А ты чего шепчешь? - Придешь, узнаешь. Шептать было из-за чего. Оля распахнула шторку одной из душевых кабин и показала на сидящего в углу Александра Игоревича. С поджатыми под себя коленями, обхваченными руками на замок, он выглядел как пятилетний ребенок, прячущийся от родителей. - Александр Игоревич, вы что тут делаете? - тихонько и участливо спросила Маша, присаживаясь у душевой на колени. - Прячусь от Романа Алексеевичександровича. - Он пьяный что ли? – оторопело спросила Маша, поворачиваясь к Оле. - Причем в стельку, - кивнула подруга, - где-то еще бродит такой же Роман Алексеевич. - С чего ты взяла? - А ты знаешь другого «Романа Алексеевичаксандровича»? В подтверждение Олиных слов в душевую ввалился Роман Алексеевич с блуждающей улыбкой и очками набекрень. - Саня-я, я тебя нашел, - довольно протянул он, - теперь ты заводи…водишь. Александр Игоревич из своего укрытия начал громко отнекиваться, предпринимая безуспешные попытки встать на ноги. Роман Алексеевич, казалось, только сейчас заметил, что в душевой, кроме него и Сани-и, кто-то есть. - Ой, девочки-и, здравствувте, домашку сделали? – улыбаясь еще шире, спросил учитель, медленно сползая по дверному косяку вниз. Проигнорировав его слова, Оля обеспокоенно обратилась к Маше: - Их нельзя тут оставлять, если их на обходе увидят, то им мало не покажется. А если ученики застукают, то сегодня же все сольют в сеть. - И куда нам их девать? - Понятия не имею, может, сюда Элла и не пойдет, - раздумывала Оля. - Зато Горыныч пойдет, он в прошлом году застал здесь Красина, когда он прятал вискарь в сливное отверстие. Потащили в комнату. - С ума сошла? Как мы их блять через коридор проведем? – ужаснулась Оля, оглядывая два абсолютно невменяемых лица. Но другого выхода они так и не сумели найти. В итоге Оля взвалила на себя Романа Алексеевича и вышла первая, предварительно боязливо выглянув в коридор. Маша с трудом уговорами и силой вынудила подняться на ноги Александра Игоревича и так же подставилась под его руку. Вокруг Маши тут же образовался вакуум из запаха сильного спиртного. Коридор казался нескончаемо длинным. Оба учителя несли какую-то чушь, не затыкаясь. Когда Маша попробовала закрыть рот учителя свободной от ноши рукой, Александр Игоревич тут же сильно дунул в ее ладонь, а потом вдруг облизнул, и Маша, проклиная весь мир, дернулась и убрала руку обратно. После этого оба учителя откровенно заржали, и Оля с Машей помолились всем богам, чтобы никто из одноклассников не вышел в коридор, чтобы посмотреть, что происходит. Но всем было не до того. Как только дверь комнаты закрылась за вошедшими, в коридоре послышался шум и стук грозных каблуков. Начался вечерний обход. - Блять, что нам делать нахуй? – запаниковала Оля, все еще придерживая рукой Романа Алексеевича. - Давай их в ванной запрем. - А если они орать будут? - Будем, - в один голос ответили Александр Игоревич и Роман Алексеевич и тихонько захихикали. - Мы вас не запрем, а… - начала Оля, хмурясь и пытаясь что-нибудь придумать. - …спрячем, - тут же нашлась Маша, - мы вас спрячем, а потом будем искать. Осознав, какую чушь сказала, Маша прикусила губу и уставилась на учителей. Но они, кажется, никакого подвоха не заметили и оживленно начали ломиться в ванную, вяло отталкивая друг друга на входе. Грозный стук сапог в коридоре становился все громче. Маша и Оля совместными усилиями запихнули двух мужчин в ванную, дважды повторив, чтобы они сидели тихо как мышки. Роман Алексеевич тут же запищал, его песню подхватил Александр Игоревич, и Маша обреченно покачала головой. - Нам пиздец. В этот момент во входную дверь постучали, и Оля метнулась к пульту, чтобы включить телевизор. - Прибавь звук. - Готово, открывай. Маша моментом скинула с себя куртку и отшвырнула на диван, пригладила волосы и повернула защелку, открывая дверь. - Здравствуйте, Элла Леонидовна. - А, девочки? Здравствуйте, здравствуйте, - отрешенно сказала она, будто ожидая увидеть кого-то другого, - вы вдвоем живете? - Да. Завуч тут же отметила что-то в блокноте, который держала в руках. - Правила знаем, пошел отбой, на улицу не выходим, корпус не покидаем, не шумим, наверху у вас шестиклассники спят. Понятно объясняю? - Яснее некуда. - Привезли что-то с собой? – с прищуром уточнила Элла Леонидовна. - Не-а, - в один голос ответили Маша и Оля. - Ладно, верю, надеюсь, что в вас не разочаруюсь. Проверила бы, да времени нет, в 11 «Б» целый чемодан провезли алкоголя, денег немерено вбухали, даже жалко отбирать. Все, я пошла. Рассчитываю на вас. Когда дверь за завучем закрылась, Маша и Оля обессиленно сползли по ней вниз, дав друг другу «пять». - Ну что, открываем? – спросила Оля, кивнув головой на ванную, из которого доносилась приглушенная возня. - Нет, пусть еще посидят. За стеной тут же послышался грохот. - Емае, у меня же там косметика, - обреченно протянула Оля, откидывая назад голову. За те пять минут, что находились в ванной Александр Игоревич и Роман Алексеевич, они умудрились учинить там такой бардак, которого Маша и Оля не смогли бы добиться, даже если бы приложили все возможные усилия. Шторка для ванной болталась на двух колечках, полотенца были замочены в раковине, а косметика разлетелась по полу. В ванной друг напротив друга восседали учителя и рисовали на лбах друг у друга помадой. - Я ее только вчера открыла, - устало процедила сквозь зубы Маша, - новую покупать мне будешь, - добавила она уже зло, тыча пальцем в лицо Александра Игоревича. - Не вопрос, - серьезно согласился он, будто бы не был в хлам пьяным. Маша и Оля с трудом, потратив без малого десять минут на уговоры, затащили учителей на диван. Александр Игоревич наотрез отказался снимать куртку, а когда Маша собралась сама расстегнуть молнию, он так замотал головой, что чуть не открутил ее собственными усилиями с шеи. Пришлось оставить его в верхней одежде. Роман Алексеевич привалился к товарищу, романтично положил голову на его плечо. Через пару минут они оба заснули, опрокинув голову на спинку дивана и открыв рот, как маленькие дети. - Ладно, пошли что-нибудь на ноуте посмотрим, - вздохнув, сказала Оля, - они, по-любому, до самого утра проспят.