Уроки сводничества

      - Теперь твоя очередь рассказывать о себе, - Маша обратилась к молодому мужчине, сидящему на диване напротив, затем поднесла к губам небольшую чашку с чаем. Из-за края чашки она внимательно наблюдала за ним, в который раз примечая остроту черт лица и ясность глаз, которую нельзя было скрыть за стеклами очков.              - Переводчик – английский, итальянский, сейчас изучаю французский, - коротко и по делу ответил собеседник, отставляя от себя глубокую тарелку, на дне которой остались горевать три листика руколы, - хочу получить второе высшее, но пока еще не решил, в каком направлении двигаться.       - Куда бы он ни пошел, он в два счета освоит специальность, у меня слишком умный и обстоятельный муж.       С этими словами Тина с какой-то небрежной грациозностью, которую, казалось, впитала с молоком матери, прильнула к плечу своего жениха. Рыжие волосы, всеобщий предмет восхищения, озорными змейками выскользнули из наспех сделанной прически и расползлись по периметру ворота белой водолазки. Маша едва сдержала очарованный вздох – за те несколько недель, что она познакомилась с Тиной, так и не получилось привыкнуть к ее завораживающей красоте.       - Комплименты – моя слабость, - притворно вздохнул Юра, нежным движением заправляя прядь огненных волос Тине за ухо.       - И кто будет говорить, что мне не повезло? – промурлыкала она в ответ, растягивая алые от помады губы в улыбке.       - Если кто-то хочет знать мое мнение, то мне скоро понадобится таз, - сухо буркнул Саша, - если бы дед был с нами, вы бы все по струночке ходили.       - Это только у тебя одного аллергия на чувства, - Тина скорчила младшему брату рожу и откинулась на спинку дивана, - деда, в отличие от тебя, никогда не ворчит, а ты только бу-бу-бу да бу-бу.       - Извини, внученька, я тебя не расслышал, повтори погромче.       - И так каждый раз, - Юра покачал головой, обращаясь к Маше, - одно, что брат с сестрой, их оставить на минуту в комнате без присмотра – сразу подерутся.       Узнать от Тины, кем ей приходится Саша вместо родного брата, всем присутствующим так и не удалось, потому что кто-то отчаянно потребовал ее к телефону, который задёргался на столе под рукой хозяйки.       - Да, Никанор Борисович? – сладко пропела Тина в трубку, прожигая Сашу взглядом, - Надя? Я не знаю…Где? На втором этаже, наверное… Сдала, конечно, перед моим уходом, я сама видела. А…не сдала…? Значит, он остался в кабинете лежать. Конечно, через пятнадцать минут, край через двадцать, буду в офисе. До встречи!       Раздраженно вздохнув, Тина отбросила телефон в сторону, метко попав внутрь сумки.       - Я эту Надю скручу в обруч и пущу по трассе катиться, наймут этих новеньких, потом переделывай за них все, что только можно, - она собрала волосы в небрежный высокий хвост и мотнула головой в сторону улицы. – Извините меня, но тут никак не отмазаться, надо ехать, я очень рада была с тобой повидаться, Маша, спишемся обязательно.       Сашина сестра крепко сжала Машину руку, лежавшую на столе, очаровательно улыбнулась. Юра в это время пожал руку Саши, дружески хлопнув его по плечу.       - Я…думаю, что уже мы, - Тина повернулась к Юре и он, поняв ее с полуслова, кивнул, - очень хотим увидеть тебя гостьей на свадьбе, очень-очень прошу тебя присутствовать.       - Ой… да, конечно, спасибо за приглашение, - Маша растерянно улыбнулась.       - Вместе приходите, - добавил Юра.       - Обязательно, - включился Саша, снова пожимая Юре руку, затем вставая из-за стола, чтобы обнять сестру и шепнуть что-то ей на ухо. В ответ Тина легонько пихнула его кулаком в плечо и рассмеялась.       Когда Тина и Юра ушли, Саша пересел так, чтобы находиться напротив Маши, открыл меню сразу на странице с кофе, пробежался глазами, закрыл, выжидающе уставился. Маша, все еще не пришедшая в себя от приглашения на свадьбу, вопросительно мотнула головой.       - Как тебе мой будущий зять?       - Зять – это муж дочери, - поправила она Сашу.       - А вот и нет, вчера проверил, еще и муж сестры.       - А… - Маша в задумчивости провела рукой по волосам. – Ну, пусть так. А насчет Юры, то он замечательный, они с Тиной очень хорошо смотрятся вместе.       - Да, хороший вкус – это у нас семейное.       В ответ Маша хмыкнула, заметив искорку в его глазах, и потянулась за телефоном.       - А когда у них свадьба? – уточнила она, открывая календарь.       - В конце марта, точную дату не помню. Двадцать третьего? Или двадцать четвертого? Нет, не помню, потом уточню.       - Уточни, пожалуйста, - взмолилась Маша, - я никогда не была на свадьбах, надо будет хотя бы какую-то информацию поискать.       Саша в легком изумлении вскинул брови.       - Что ты собралась искать? Мы же идем в качестве гостей, купим подарок и…ну, не знаю, что еще надо на праздники? Больше ничего.       «Купим подарок? Вместе купим…? В смысле как подарок от пары…хотя, ну, можно ведь просто общий подарок от друзей…наверное»       - А, ну да, - выдавила Маша.       - Ты чего? Переживаешь?       - Да нет, все хорошо. А где это? За городом? А добираться как? На такси?       - Маша, эй, - Саша подался вперед и накрыл руку собеседницы своей, заставляя переключить ее внимание с прыгающих в беспорядке мыслей на его лицо.       Прикосновение было более нежным, чем у Тины, а рука тяжелее.       - Не переживай, - продолжил Саша, - во-первых, свадьба еще не скоро, через месяц, даже больше, во-вторых, ты же общаешься с Тиной, сможешь спросить у нее позже все то, что тебя интересует. А в-третьих, я беру на себя ответственность за то, как будем добираться, я тебя довезу и туда, и обратно. И все будет нормально.       Маша сконцентрировалась на его медовых глазах, смотревших на нее в упор, почувствовала, как начинает успокаиваться. Губы ее тронула мягкая улыбка. Своей рукой она сжала его пальцы, легонько царапая ногтями кожу.

***

      Начало новой недели принесло с собой пачку не самых приятных новостей в виде графика предстоящих пробников, которые будут проводиться со вторника. Сидя на уроке русского языка, Маша тревожно мяла искомые распечатки, не забывая раз в несколько секунд наугад поставить нолик в Олиной тетради, заваливая очередную партию игры.       - Вовчик, давай, отвечай, - поторопила Ольга Анатольевна, показывая указкой на слово на слайде, - считаю до трех, потом переключусь на Сему.       Услышав это заявление, Марков ощутимо пихнул Феоктистова, да так сильно, что тот пошатнулся на стуле и чуть не упал.       - Да не знаю я, - скорчил гримасу он, - пусть будут днища.       По классу пробежал смешок.       - То есть ты без шуток считаешь, что пропущенное слово в предложении – «днища»? – подняла бровь учительница, продолжая пилить взглядом Вову.       - Ну да, а что? «Твои глаза как…днища океанов», - неуверенно зачитал Феоктистов, покосившись краем глаза на Сему, на лице которого было выражение, находящееся в диапазоне между полным недоумением и слабым проблеском понимания.       - Вовчик, помяни мое слово, - погрозила кулаком Ольга Анатольевна, - если ты мне так на ЕГЭ напишешь, я тебе до конца жизни в кошмарах являться буду. Множественное число слова «дно» – это «донья». Запишите все, Вова, два раза запиши. Сема, клювом не щелкай, пиши тоже.       Номер, исполненный Феоктистовым, разрядил обстановку и Маша, наконец, перестала мучить уже изрядно помятый листок.       «В конце концов, это только пробник, к тому же еще и в нашей школе. Еще февраль, времени уйма и тележка в придачу»       Несмотря на здравые рассуждения, охладившие нервный пыл, Маша все равно вздрогнула от неожиданно зазвеневшего звонка и мысленно пожелала «звонарю» умереть в муках. Оля, менее беспокойная, но все-таки напряженная, непроизвольно дернула рукой, и окончание слова «шилья» превратилось в непонятную загогулину.       - На сегодня все, домашку я вам не задаю, разберемся с пробником сначала. Никто, - Ольга Анатольевна оглядела класс, - никто не волнуется, просто себя в руки взяли и все написали. Красин, буду сидеть в коридоре и смотреть, чтобы ты не вышел спустя полчаса от начала.       - А у вас уроков нет в этот день?       - Ради тебя я отпущу всех домой.       - Тогда скажите им, из-за кого это случится, чтобы школа знала своих героев, - хохотнул Миша, накидывая на плечо рюкзак. – До свидания, Ольга Анатольевна.       - До свидания, до свидания, - пробурчала в ответ учительница, возвращаясь на свое рабочее место.       Худшее, что можно было придумать для окончания учебного дня в понедельник (а понедельник, как известно, день тяжелый) – это пара математики – алгебра и геометрия, от мысли о которых Машин нос непроизвольно начинал морщиться. Горыныч (настоящее имя и отчество которого вспоминали так редко, что оно непривычно кололо язык, стоило только его произнести) редко бывал в хорошем расположении духа, но сегодня, что оказалось для всех полной неожиданностью, довольная улыбка-оскал не сходила с его гладко выбритого лица.       - Ну, друзья мои, а сегодня у нас вот такой сюрприз, - мужчина не очень уважительно махнул рукой в конец класса, вынуждая ребят развернуться, - сегодняшний урок проведет вам моя дочь, Елизавета Васильевна, будущий кандидат физико-математических наук.       - Такие, как он, разве размножаются? - шепнула Маша на ухо Оле, за что получила оправданный тычок в бок.       Кажется, Елизавета Васильевна, не горела желанием заменять отца на уроке. Будучи его полной противоположностью, она, высокая и болезненно-бледная, поднялась со своего места с похоронным выражением лица и проследовала к доске. В глазах ее читалась глубокая тоска, читалась она и в вороте ее водянисто-голубой блузы и в длинной коричневой юбке, которая странно топорщилась в том месте, где обычно располагаются колени.       - Это из-за тебя, Феоктистов, из-за твоих днищ океанов, Ольга Анатольевна на нас проклятие наслала, - зло шикнул с правого ряда Брусилов.       - А может это потому, что ты физруку долг не сдал? – не остался в долгу Вова.       - Тихо, - провыла Елизавета Васильевна, на минутку отворачиваясь от доски, на которой писала «Классная работа».       - Здесь мы и умрем, - вынесла вердикт Тоня, безнадёжно расплывшись на своем стуле.       С чем, с чем, но с этим спорить было бесполезно.       По истечении полутора часов класс вывалился в коридор чуть ли ползком, вознося хвалу Богу за то, что у Горыныча всего одна дочь. Елизавета Васильевна, щеки которой к концу второго урока заметно порозовели, по мнению Карины, была энергетической вампиршей, высосавшей все силы из учеников. Маша и Оля утвердительно кивнули на предположение одноклассницы, потому что чувствовали, что силы, которых и так было не в достатке к последнему уроку, окончательно их покинули. Вешаясь друг другу на плечи, периодически останавливаясь по дороге домой, заваливаясь на очередную замёрзшую скамейку передохнуть, Маша и Оля все-таки доковыляли до точки, на которой обычно прощались и расходились по домам. Договорились дать себе два часа на отдых и домашние дела, после чего сесть за усиленную подготовку к завтрашнему пробнику по обществознанию, по нужде списываться насчет сложных заданий и возникающих по ходу проблем.       Предвкушая сто двадцать минут свободы, Маша неожиданно бодрым шагом дошла до дома, простояла три минуты у двери, зажимая кнопку звонка, потом вспомнила, что папа уехал в командировку и мама, взяв два дня отпускных, отправилась вместе с ним в Санкт-Петербург. Ключи обнаружились на самом дне рюкзака, из-за чего пришлось его полностью опустошить, прежде чем рука нащупала острый край маленького ключа. Квартира встретила хозяйку холодным, страждущим безмолвием – окна были открыты нараспашку – гостиная и коридор выстыли, и Маша, едва не стуча зубами от холода, на цыпочках прокралась в свою комнату. По истечении первого часа она успела наскоро поесть, помыть посуду и обмотаться двумя пледами, расположившись на диване. Дела кончились. Теперь руки чесались взяться за учебу, потому что внутренности начало ощутимо потряхивать перед предстоящим пробником.       - Ладно, начнем с варианта три, три – это ведь счастливое число? – Маша, комментируя свои действия вслух, выбрала нужную иконку на сайте и приступила к решению.       Ветер стучался в закрытые наглухо окна, пытался просочиться через щели, но безуспешно, выл от натуги, но этого Маша не слышала, продолжаю бубнить вслух:       - Хорошо, задание пять, выберите верные суж…ага, ага…так…Фу, сраная экономика, ненавижу, духота.       Мозг активно сопротивлялся работать при виде указанного слова на «э». Отставив в сторону ноутбук, Маша открыла переписку с Олей, которая теперь тоже взялась за учебу – подруга жаловалась на задание с распределением полномочий между федеральным центром и субъектами федерации. Более менее осмысленно Маша взглянула на погасший экран ноутбука через двадцать минут после того, как отвлеклась на телефон.       - Да блять, - она закрыла лицо руками, с силой провела ладонями по щекам, натягивая кожу, - ладно, я вернулась. «Экономику как науку иллюстрирует изучение способов использования ограниченных ресурсов»  – да, верно, цифра один. «Экономику как науку иллюстрирует производство товаров пищевой промышленности» – нет, неверно, это хозяйство, цифру два пропускаем. «Экономика выступает как наука в…».       Под боком заурчал телефон – звонила мама.       - Маш, привет, ты как? Дома? – приветливый мамин голос сразу вызвал у Маши невольную улыбку, и она вновь отодвинула в сторону задания.       Еще полчаса она нахаживала круги по квартире, застревая в случайно выбранных местах – пока мама рассказывала про отель, Маша бездумно щелкала кнопкой для включения и выключения чайника, во время новостей от тети Любы про ее дочку Лену – загибала и разгибала край коврика в ванной. Окончание разговора застало ее на сортировке цветных карандашей, разбросанных по столу. Потом пришло время налить чай, затем вспомнить, что надо бы почистить тостер и тогда уж протереть полку, на которой он стоял. В итоге ноутбук, молча ожидая хозяйку на диване, в хлам разрядился, о чем оповестил коротким звуковым сигналом. В семь часов, когда за окном воцарилась такая густая темнота, что в ней можно было без труда увязнуть как в болоте, Маша опомнилась и, злобно расшвыряв диванные подушки, вернулась к решению варианта (еще десять минут ушло на то, чтобы в сваленной на кровати одежде отыскать зарядку). Телефон предпринял попытку привлечь внимание, негромко булькнув на журнальном столике, и Маша, уже всерьез уставшая от своей рассеянности, отключила звук и отложила источник проблем на кухонный стол, удаляя его из обозримого пространства.              С этого момента, прогресс пошел. Первый вариант, наконец, удалось закончить и с неплохими результатами. За второй Маша взялась уже с большим воодушевлением – здесь экономики оказалось поменьше, и ненавистное для Оли право доминировало в тестовой части, за что Маша возблагодарила насмешницу-судьбу. Когда в глазах уже двоилось от текста, таблиц и графиков, было решено сделать небольшой перерыв. Подойдя к телефону, Маша окинула его подозрительным взглядом, пытаясь прикинуть вероятность включить его «на минутку» и застрять в паутине на весь оставшийся вечер, но выбор был сделан в пользу искушения, но лишь для того, чтобы спросить у Оли, как продвигается ее подготовка. Каково было Машино удивление, когда на экране высветилось три пропущенных от Саши. Она посмотрела на время – половина десятого вечера.       «Что ему могло понадобиться так срочно?»       Стараясь не переживать попусту и не волноваться (что было особенно трудно, так как кожу начало неприятно покалывать от нервов), Маша сначала зашла в свою комнату, надела на замершие ноги теплые толстые носки и вернулась с твердым намерением перезвонить Саше. Но при разблокировке телефона обнаружила его голосовое, которое одиноко висело непрочитанным в чате. От первых секунд сердце тревожно забилось в груди так, будто ему стало вдруг жутко тесно внутри. Сашин голос, звенящий от напряжения, громко зазвучал в динамике:       - «Не могу до тебя дозвониться, не знаю, что делать…Капитана покусала собака на улице…у меня все руки в крови, наверное, надо нести его в ветеринарку, но я блять понятия не имею, как его нести, и не сделать хуже. У меня руки дрожат….       На заднем фоне слышался отчаянный скулеж Капитана, и звук, похожий на скрежет когтей по полу – Машины глаза предательски защипало.       - …это полный пиздец».              Голосовое оборвалось, оставив после себя звенящую тишину в комнате. Больше в чате не было ничего – ни новости о том, дошли они в итоге до ветклиники или нет, ни весточки о том, что Капитан в порядке – ни-че-го. Застыв всего лишь на мгновение, стараясь избавиться от звона в ушах, Маша неестественно дернулась, сорвалась с места. Хватала в руки все то, на что падал взгляд, не проверив содержимое рюкзака, нацепила его на плечи, через секунду скинула его на пол. Время – без двадцати десять. Время голосового – начало девятого. Маша лихорадочно старалась прикинуть, где он сейчас может находиться:       «Если в ближайшей клинике, то это какая? На углу или во дворах? Нет, та, что во дворах недавно закрылась, значит, на углу»       Ботинки получилось застегнуть с трудом после того, как Маша засунула в них ноги в толстых шерстяных носках. С курткой нараспашку она вылетела из квартиры, сверяясь с адресом ветклиники, молясь, чтобы они оказались именно там. По пути, когда ноги коченели в легких пижамных штанах, а голую шею колол вечерний морозный ветер, дрожащими пальцами Маша пыталась набрать Сашу, но телефон не реагировал на касания, а когда, наконец, соизволил отозваться, она с ужасом обнаружила, что Саша недоступен. Через десять минут не на шутку запыхавшись, сдерживая рвущиеся наружу слезы страха и отчаяния, она ворвалась в приемную клиники, кажется, до смерти напугав девушку-администратора. Девушка попыталась обратиться к вошедшей и узнать, что ей нужно, но Маша, оглядев небольшую приемную, увидела сгорбленную фигуру в самом темном углу, в которой без труда признала Сашу.       Он сидел, обхватив руками голову, опершись локтями на колени. В его позе, во всей атмосфере вокруг читалась глубокая безысходность, которая узнавалась в одной из нервно мигающих ламп над головой, в пластиковом стаканчике с водой, к которому Саша не притронулся. Самым острым желанием было кинуться ему на шею, беспокойно вглядеться в глаза, обхватив изможденное лицо холодными ладонями, но вместо этого Маша подошла и легко коснулась его плеча, вкладывая в этот жест все участие, на которое была способна. Он не сразу поднял голову, как-то неумело качнул ею, словно не владел собственным телом. Маша осторожно позвала его по имени и встретилась с пустыми глазами. Казалось, что ей всю жизнь теперь будет видеться во снах его лицо, на котором навечно осталась печать испуга и безнадежности.       - Извини меня, я выключила звук и не слышала, - Маша опустилась рядом с ним, так близко, что все границы были стерты, положила свою руку на его руки, сцепленные в замок. Со щемящим сердцем заметила на коже между пальцами темно-бурые пятна – результат неудачной попытки наскоро очистить засохшую кровь.       - Ничего, - тихо ответила он, едва разомкнув губы.              - Что говорят?       - М?       - Что говорит врач? – настойчивее повторила Маша, удивляясь тому, как спокойно звучит ее голос.       - Пока ничего, он в кабинете вместе с Капитаном.       Вдруг Саша взглянул на нее чуть более осмысленно, и лицо его немного разгладилось, туман в глазах понемногу редел.       - Маша, - сказал он так, будто только что осознал, кто рядом с ним.       - Я здесь, - она откликнулась и шмыгнула носом, чувствуя, как подбираются к глазам жгучие слезы, повинуясь какому-то порыву, невесомо коснулась всей ладонью его щеки. Быстро моргнула пару раз, ощутив, как щетина непривычно колет руку.       В коридоре раздался шум, щелчок открывающегося замка и легкий скрип двери. Саша мгновенно вскочил на ноги, за ним поднялась и Маша. Он взволнованно сжал ее руку, кажется, даже не отдавая себе в этом отчета. Мужчина с бледными, сероватыми усами в форменном халате вышел им навстречу, зажав в руках папку-планшет.       - Не беспокойтесь, худшее позади, мы его залатали.       Саша шумно вдохнул воздух, крепче обхватывая Машины пальцы.       - Спасибо…Степан Анатольевич, - после нескольких секунд молчания сказал он, кинув короткий взгляд на бейдж в виде кошачьей лапы.       - Это вам спасибо за оперативность, принести столько килограммов на руках, вы – настоящий силач.       В ответ Саша слабо улыбнулся.       - Сейчас можете его забирать домой, жду вас два раза на этой неделе для осмотра, один раз в течение следующей, и, думаю, потом можно будет снимать швы. Ну, Милана, где там наш герой? Стойко держался, я бы на его месте так не смог.       Улыбчивая молодая медсестра с привычным отпечатком усталости на лице, который бывает у людей в тех случаях, когда приходится работать ночью, осторожно вывела Капитана. Выглядел он на удивление бодро, завилял хвостом при виде хозяина и двинулся к нему. Здесь недуг все же сыграл свою роль – шел Капитан более медлительно, чем обычно, слегка прихрамывая на заднюю лапу. Когда он уселся рядом с Сашиной ногой, узелки, сдерживающие послеоперационную попону, натянулись, и с непривычки пес заерзал на месте в попытке скинуть с себя мешающие путы.              - Следите за ним, пожалуйста, чтобы узлы не развязывал, не разгрызал, если что вдруг, то сюда приводите, по новой его перевяжем, - вновь добродушно улыбнулся доктор, пожимая Сашину руку.              - Побудешь с ним? Мне надо заполнить бумаги.       - Да, конечно, - Маша опустилась на корточки перед Капитаном, который смешно задвигал носом при ее приближении. – Ну что? Напугал всех до ужаса и сидишь довольный. Знал бы ты, как я рада, что с тобой все в порядке.       И действительно, увидев перед собой пса живого и почти здорового, Маша почувствовала как ледяные тиски, в которых было сжато последние полчаса ее сердце, разжимаются, и даже дышать становится проще.       - Мы тебя проводим, - заявил Саша, когда они втроем, медленно продвигаясь по плохо утоптанному снегу, миновали точку, где стоило бы разойтись.              - Нет, не нужно, Капитану и так тяжело, идите домой.       - Я настаиваю, очень поздно, твои родители явно не в восторге, что ты куда-то делась ближе к ночи, - нахмурился он.       - Они уехали, - коротко ответила Маша, затем повернула голову, - дом отсюда видно, что со мной случится? Все хорошо, спасибо.       - Ладно, напиши, как будешь дома. И спасибо тебе за то, что пришла.       Кивнув, Маша натянуто улыбнулась и поспешила прочь, чувствуя, что в который раз за вечер начинает пощипывать глаза. Нервное напряжение, скопившееся за последние полчаса, за весь прошедший день, давало о себе знать, стискивая виски металлическим обручем.       «Главное, что все хорошо, нечего уже волноваться, сейчас приду, лягу сразу спать, а завтра – все будет окей»       Но все оказалось не так просто, потому что сна не было ни в одном глазу. Чем сильнее Маша пыталась заснуть, тревожно поглядывая на время, тем дальше сон отходил от нее, заставляя мучиться и вертеться на кровати. Минута за минутой, час за часом – время все убывало, на сон оставалось так мало. Она смогла заснуть только в начале четвертого утра и лишь для того, чтобы встать через три часа с тяжелой головой и неутешительной мыслью о предстоящем пробнике. По крайней мере, было на одну заботу меньше, ведь Капитан был в порядке.