Папа на полставки

Том не вспоминал о странном мальчишке ровно семь дней, неделю, выделенную им же самим на поиски амулета. Это было слишком незначительно и неважно, чтобы забивать подобным голову, когда на его плечах и без того было очень много дел. Не вспоминал Том и о Селвине, которого так и оставил под присмотром Абраксаса. Но, надо же, как получается, ровно в обозначенный срок он вспомнил сразу об обоих. Нахмурившись, он бросил короткий взгляд на часы, откинулся на спинку высокого стула и отбросил на стол высохшее перо. Время близилось к полудню. Никаких встреч на этот день Том не планировал, но это вовсе не значило, что ничего особо важного не может возникнуть в течение дня. Именно поэтому с нестоящими особого внимания делами стоило разобраться как можно скорее. Решив так, Том холодно хмыкнул своим мыслям и поднялся из-за стола. Набросив на плечи легкую мантию, он направился к камину, желая в первую очередь навестить Селвина. Зачем? Он и сам не особо понимал свое желание. Должно быть, он просто жаждал увидеть страх на лице предателя, испить его и восполнить тем самым свои силы. Усмехнувшись, Том уже мысленно начал перебирать, какие слова дадут наилучший эффект от его появления. Взяв в горсть летучий порох, он бросил его в камин. Пламя взвилось недовольно, зашипело и тут же успокоилось, окрашиваясь в яркий изумрудный тон. Том, не страшась, шагнул в самый центр, и языки пламени вновь взвились, облизывая его и отправляя в путь. Перемещение каминами никогда не было чем-то особенным. В этом не было ничего приятного или хоть чуточку интересного. То ли дело обычная трансгрессия. Хотя и она уже не доставляла особого радостного предвкушения. Тем не менее, камин позволял пройти даже в защищенное поместье, и не приходилось еще полчаса топтать подошвы на тесненных камнями дорожках. Том вышел из камина в приемной Малфой-Мэнора, гордо расправив плечи и глядя на появившегося перед ним эльфа с ничем не прикрытым презрительным холодом. В этот раз ничего не изменилось, перемещение камином было чем-то совершенно обычным. И почему-то его это вдруг расстроило. Странная мысль возникла в голове давно позабытым желанием. Том хотел бы научиться летать. Летать, не прибегая к каким-либо волшебным приспособлениям. Когда-то в далеком детстве, когда он только попал в этот казавшийся чудесным мир, когда узнал, что маги вынуждены пользоваться метлами для перемещения — какой кошмар, — это стало его маленькой мечтой. А потом он изучил трансгрессию, и мечта о полетах за наиболее важными делами ушла из его мыслей. Почему же он вспомнил об этом сейчас? Качнув головой, Том отогнал странные мысли и холодно поинтересовался у эльфа, где находится хозяин поместья. Слуга заробел, что-то неразборчиво вякнул в ответ, но затем все же выдавил из себя, что господин величайший и самый лучший хозяин Абраксас покинул дом не менее часа назад по особо важным делам рода. Том на его формулировку только хмыкнул и, не слушая более, вышел из приемной. Он прекрасно ориентировался в этом поместье и не видел смысла тратить время на то, чтобы дожидаться Малфоя. Эльфы сообщат ему, что Том был здесь. А если и не сообщат, то это совсем не важно. Том имел полную вседозволенность в этих стенах. Его магия была вплетена в защиту и не считалась враждебной. Том беспрепятственно прошел все коридоры, вышел в холл, дошел до нужной двери одной из кладовых. Внутри совсем ничего не поменялось, разве что неподалеку от заключенного теперь лежал тонкий посеребренный поднос, явно говорящий о том, что пленника кормили. Том подошел ближе. Финеас не шевелился, его по-прежнему сдерживали чары, явно подпитывающиеся от поместья. Холодно хмыкнув, Том снял все чары одним взмахом руки и в это же мгновение пнул поднос, так что тот звонко ударился о стену. Финеас, освобожденный от волшебных пут и никак не ожидавший ничего подобного, испуганно вскинулся, пытаясь вскочить на ноги, но потерпел неудачу и неловко упал обратно на пол. Том наблюдал за ним с тем же интересом, с каким обычно следят за тараканом. Разве что произведенный эффект от грохота его немного позабавил. — Проглотил язык? — насмешливо поинтересовался Том спустя одну долгую минуту, за которую Финеас более ничего не предпринял. — А еще неделю назад ты был смелее. — Ничего не изменилось, — наконец хрипло заверил его Финеас, словно бы только сейчас осознал, что происходит. — Неужели? — спросил Том, впрочем, не дожидаясь ответа на этот вопрос. — Не сказать, что мне есть дело до жалкого подобия человека, вроде тебя, однако же у нас с тобой висит одно незаконченное дело. Я дал одному своему агенту ровно неделю на поиски амулета, который ты так бездумно решил у меня отнять. Сегодня неделя себя исчерпала. — Финеас напрягся. С одной стороны, Лорд казался ему вполне благодушно настроенным, значит, амулет нашли. С другой стороны, предугадать Лорда не дано никому. — Как раз сейчас я отправлюсь туда, чтобы узнать о результатах поиска, — усмехнулся Том, наслаждаясь пониманием, отразившимся в глазах напротив. — Пришел поиздеваться, — выплюнул Финеас. — Наслаждаешься. — Да, мне вполне приносит удовольствие наблюдать спектр твоих эмоций, — ничуть не соврал Том. — Беспомощность и обреченность. Страх. Не за себя, за свои глупые привязанности. — Надеюсь, твой агент изрядно вымажется в грязи той речушки, чтобы выполнить твою прихоть, — прохрипел Финеас. Он не знал, как еще задеть этого монстра, поэтому просто старался сказать хоть что-то. — Может тогда он поймет, насколько ничтожен в твоих глазах и пошлет тебя на все четыре стороны! И, глянь, вот уже два твоих верных пса ненавидят тебя… — Это должно меня тронуть? — Том ничуть не поменялся в лице. — Похоже, недельное бездействие не идет на пользу твоим мозгам. Ранее ты был более красноречив. — Даже интересно, кто он, тот, кого ты отправил к этой вонючей реке. Наверняка Фенрир. Эта тварь готова вылакать любую лужу под ногами господина. Что ты ему наобещал? Не боишься, что и он взбесится, когда поймет, что его обвели вокруг пальца? — С какой стати ему беситься? У него есть все, о чем он меня просил, — Том чуть наклонил голову, рассматривая пленника. — К тому же, в реке копается вовсе не он… — Дай угадаю, а тот, кто копается, ужасно боится тебя, поэтому ничего и никогда не сделает против, — скривился Финеас, а Том вдруг помрачнел, припомнив совершенно лишенные какого-либо страха черные глаза. — Именно так, — спокойно соврал он в ответ. — Я ведь уже говорил тебе. В этом мире нет того человека, который бы меня не боялся. Страх останавливает от необдуманных поступков. Конечно, если у человека есть мозги, — с намеком протянул он. Финеас зло скрипнул зубами, поймав камень в свой огород. — А что насчет Дамблдора? — вдруг воспрянул духом он и заулыбался, точно безумец, когда заметил изменения в глазах господина. — Вот, кто тебя не боится! И к нему потянутся люди, когда ты перейдешь черту! — Я уже перешел черту не единожды, — ледяным тоном прервал его Том. — Однако же что-то никто не спешит к Дамблдору под мантию. Старик может и не боится в том смысле, который я обычно вкладываю в понятие страха, но опасается меня. Иначе почему он сидит, спрятавшись за стенами школы. В любом случае, я пришел сюда не для задушевного диалога. Хочу сообщить тебе, что твой брат пригласил меня в качестве свидетеля для ритуала наставничества для юной Офелии. Если мой агент не нашел амулет, кто знает, как сыграет мое нерадушное настроение на всей церемонии. — Том с удовольствием отметил, как исказилось лицо пленника, и бросил в него обездвиживающие чары. Финеас так и застыл — бледный и не на шутку взволнованный. — Я сообщу тебе о результатах, — снизошел до него Том и покинул помещение. Том не собирался более задерживаться здесь и потому только коротко кивнул вышедшему ему на встречу наследнику. Люциус, похоже, узнал о его приходе от эльфов и, явно воодушевленный чем-то, хотел поприветствовать гостя, но Тому было не до этого восхищенного подростка. Пройдя мимо, он только попросил парня передать отцу, чтобы тот приготовил все документы к завтрашнему дню, и вышел на улицу. Прогулявшись до границы антиаппарационного барьера, он шагнул за ворота и сразу же переместился. Перемещение было быстрым и куда более захватывающим, нежели каминной сетью, однако все равно было слишком обычным. Том недовольно скривил губы, поражаясь этой зацепившейся за сознание мыслью. К чему все это? Нахмурившись, он огляделся, снял мантию, повесив ее на сгибе локтя, и неспешно вышел на грязную улочку. В этом месте тоже ничего не поменялось за прошедшую неделю, все то же уныние, запустение и грязь. Все окружающее пространство вызывало лишь чувство отвращения. Даже его сиротский приют выглядел куда более прилично, чем любой дом этого пригорода. И тем больше презрения вызывали все те маглы, что встречались ему на пути. Они просто не хотят ничего менять вокруг себя. Том был не из таких. Вообще-то Том не назначал час, когда он явится за амулетом. Размытое понятие «неделя» и только. Однако же он уверенно шел в сторону речушки, туда, к одному из домов, где, почему-то, совсем не сомневался, что увидит мальчишку на все том же месте у оградки. И так и произошло. Правда мальчишка не висел на заборчике, как это было в прошлый раз, а сидел за пределами участка, откинувшись спиной на потемневшее дерево, и подставлял лицо тусклому солнцу, с трудом пробивающемуся сквозь дымную завесу, окутывающую пригород. Том вдруг замедлил шаг, а затем и вовсе остановился, разглядывая мальчишку издалека. Северус, припомнил он имя. Мальчик напоминал взъерошенного воробья, забравшегося в ворох большого, но потасканного одеяла. Он сидел под оградкой, притянув к груди тощие коленки, бледные и острые, выглядывающие в протертых дырах. Сидел и щурился на солнце, однако же нельзя было понять, нравится ему это или нет. Уголки тонких губ как-то уж очень грустно стремились вниз, но больше ничего и не выдавало его настроения. Тонкие бледные пальцы мяли непомерно большую футболку, грязную и такую же порванную, как и штаны. Откуда он вытащил свой наряд? Из помойки? Том попытался было припомнить, в чем мальчишка был в прошлый раз. Ему казалось, что выглядел он немного приличнее. Кажется, там была какая-то нелепая рубашка с оборками, совсем девчачья, да штаны с заплатками, но никак не этот кромешный ужас. Хотя что то, что это… не сильно меняло общей картины. Том еще больше нахмурился, теперь уже удивляясь самому себе. На кой черт он рассматривает это магловское отродье? Какое ему до этого дела? Заберет амулет, купит, что парнишка захочет, да наконец сотрет ему память, как уже собирался. На мгновение происходящее показалось Тому даже забавным. Вот же оно, очередное его обещание. Купить что-то, если только амулет будет найден. И Том выполнит его, как и обещал. Он выполняет все, что обещает. Он дал оборотням защиту, и те преданно ластятся к его ногам. Он дал чистокровным Родам силу, и те лебезят перед ним, открывая двери в Высший Свет. Что еще хочет от него Финеас? Глупец. Том чуть наклонил голову и вдруг поймал заинтересованный взгляд черных глаз. Северус заметил его и, как и в прошлый раз, без страха наблюдал. Смотрел прямо, точно в глаза, словно бы совсем ничего не боялся. Ах, конечно… магл и не может бояться, что его мысли прочитают. В прошлый раз Том действовал очень мягко, едва ли мальчишка что-то понял. Более же мысли этого мальца его не интересуют. — Нашел? — сразу же, опуская приветствия, спросил Том, подходя ближе. Северус отчего-то тяжело вздохнул, и Том уже был уверен, что тот скажет о своей неудаче, но тот вдруг сунул руку за спину и вытащил из-за пазухи амулет. — В первый же день, — отчего-то грустно заметил Северус и протянул медальон его владельцу. — Я надеялся, что это займет больше времени, — вдруг очень смущенно добавил он. — Странно, что твой друг его не обнаружил. Он даже не доплыл до моста. — Том удивленно вскинул одну бровь, забирая амулет и рассматривая его на возможные повреждения. — Что ж, это тот самый амулет, — кивнул Том, желая поскорее расправиться с этим делом, — перейдем к нашей сделке. — Северус еще больше погрустнел. Кажется, он был бы не прочь, чтобы все это затянулось. Но Том, конечно, не нанимался клоуном для детского утренника. Мальчишка был совершенно обычным маглом, который просто не может привлечь его никакими умениями. Да и что вообще можно взять с ребенка? — Может, надо поискать что-то еще? — с надеждой спросил Северус и замер под холодным взглядом. Впрочем, он быстро понял, что надежда его бесполезна. — Нет, вряд ли ты еще что-то потерял в реке, — кивнул он сам на свой же вопрос и отвел взгляд, вновь щурясь на тусклое солнце. Надо заметить, он все еще сидел на земле, не проявляя к гостю никакого уважения. Если бы это был кто-то более воспитанный, он наверняка бы поднялся на ноги. — Я не могу встать, — вдруг добавил Северус, словно бы точно знал, о чем он думал. И Том невольно напрягся. — У меня ноги затекли. Если пошевелюсь, будет больно. — И поэтому ты решил сидеть так до смерти? — холодно поинтересовался Том. Какой странный мальчишка. — Нет, — твердо и удивительно серьезно качнул головой Северус, — только пока солнце не скроется. Потом будет холодно. Сегодня вообще прохладно. А еще утром я упал в колодец, — поделился вдруг Северус так, словно бы в этом не было ничего такого, а в колодец он и вовсе падает каждый день, однако же в глубине его глаз сверкнуло что-то странное. Но было ли Тому до этого хоть какое-то дело? Нет. — Вода там ледяная. Я боялся, что не успею выбраться до твоего прихода. Но… — Северус пожал плечами и отвел взгляд куда-то в сторону, и блекло улыбнулся, зябко ежась, — повезло. — Едва ли мне это интересно, — ровно отрезал Том, опомнившись. — Но ты сам спросил! — звонко возмутился Северус, словно бы его это даже задело. В черных глазах, вновь обращенных на Тома, сверкнули обида и недовольство. На Тома еще никто так никогда не смотрел. Обида? Да что этот мальчишка себе позволяет! — Не терпится уйти, так иди, — добавил Северус и обнял себя за колени. — Я сам решу, когда мне уходить, — ледяным тоном, от которого всякий раз в глазах его подданных появлялся неподдельный ужас, сказал Том, но… на этого странного мальчика это не произвело совершенно никакого впечатления. — Я обещал тебе, если найдешь амулет, купить все, что захочешь. У тебя есть ровно две минуты, чтобы высказать свое желание. Время пошло. Том поймал внезапно растерянный взгляд черных глаз и застыл, ожидая. Вообще-то, он ждал, что мальчишка сразу выдаст ему что-то в духе всех нормальных беспризорников. Не сложно предугадать, что нужно таким детям. Он сам, выросший в среде, где ни у кого не было ничего своего, не было того, что было у всех нормальных детей, мог сказать, что таких чад всегда ведет зависть. Том знал, там, за рекой, чуть дальше, располагается вполне приличный пригород, где дети веселятся и капризничают, смеются и радуются веселому, солнечному детству. Он не сомневался, этот мальчишка наверняка часто наблюдает за той, недоступной ему жизнью. И сейчас наверняка попросит что-то из «нормального» детства. Однако же Северус молчал. — Ну же! — поторопил его Том. — Или мы оставляем желание про завод и идем покупать его? — И правда купишь, что ли? — недоверчиво спросил Северус и неожиданно смущенно покраснел, спешно добавляя: — Не нужен мне завод, я хочу… — видно было, как он волнуется, он даже приподнялся, неловко покачиваясь на занемевших ногах. — Я… Купишь мне цветок? — Что, прости? — Тому показалось, что он ослышался. Северус совсем раскраснелся, и уже не только щеками, но и всем лицом, и даже шеей. — Цветок, — постарался увереннее повторить он. И Тома это разозлило. Мальчишка совсем глупый или притворяется? — Какой к черту цветок? Ты хоть понимаешь, какой в твоих руках шанс? Ты можешь попросить все! Даже завод, и я куплю тебе это. Я могу купить тебе новый дом, могу купить тебе нормальную одежду и все самые новые игрушки. А ты просишь цветок! — выдал Том неожиданную тираду, словно бы этот мальчишка распоряжался не своим желанием, а как минимум его, Тома, жизнью. Том не терпел глупость, даже у детей. Если бы ему подвернулась такая удача в детстве, он бы распорядился ею с умом! Но вообще-то ведь ему должно быть все равно, не так ли? Хочет так бездарно потратить свое желание, пусть так. — И что я с этим всем делать буду! — возразил Северус внезапно очень уверенно. — А с цветком? — ледяным тоном вопросил Том. — А цветок я маме подарю, — негромко и очень смущенно ответил Северус. Это заявление Тома разозлило еще больше. Почему? Он и сам бы не ответил. Впрочем, ему ведь все равно. — Ладно, я не стану учить тебя уму. Но помни, что изменить своего решения ты уже не сможешь, — сказал Том. Северус согласно кивнул. — Жди, я вернусь с цветком. — Только в горшке, чтобы… — спешно добавил Северус, останавливая его за рукав рубашки. Том остановил взгляд на тонких пальчиках, едва ли не сливающихся с белой тканью, и замер. Никто не смел касаться его. И Том с трудом преодолел желание свернуть миниатюрную кисть. Но Северус об этом, конечно, знать не мог. — Чтобы он мог жить. Том ничего не ответил, вырвал руку из злостного захвата и молча направился обратным путем. Стоило только скрыться в темном тупике, как он аппарировал. Не сказать, что Том знал, где продают цветы в горшках, но в Лондоне шансов отыскать подобное явно больше. Он очутился в самом центре и остановил первую попавшуюся даму в возрасте, которая, как он и ожидал, доверяя его обольстительной улыбке, не только показала, где отыскать цветок в горшке, но и даже выбрала за него. Это изрядно облегчило его долю. Поблагодарив старушку, Том зашел в очередной тупик, с неудовольствием глянул на маленькие фиолетовые цветочки с белой кромкой в окружении пушистых листьев и переместился обратно в Коукворт. Он и без цветка выглядел в этом мрачном месте инородно, а с этим чудом флоры и вовсе походил на существо из другого мира. Маленькие нежные цветочки, неряшливо торчащие из горшка, привлекали к его темной фигуре слишком много внимания. Страх сменялся на лицах маглов любопытством, а две девушки даже улыбнулись ему, несмотря на исходящую мраком ауру. Том зло скрипнул зубами, смерив этих глупцов ледяным взглядом, и улыбки тут же погасли, возвращая на свое законное место привычный страх. Так было правильно. И Том поспешил обратно к мальчишке. — Красивые, — трепетно выдохнул Северус, осторожно принимая горшок из рук мужчины. Лицо его сразу же просветлело и уже не казалось сильно бледным, губы растянулись в неловкой, но совершенно точно счастливой улыбке, а глаза засияли. Том смотрел на все эти преображения с брезгливой неприязнью. Еще один глупец и только. Всякий интерес — которого, кстати говоря, и так было не много, — сошел на нет. Том проверил в креплении волшебную палочку и даже уже потянулся к мальчишке, чтобы стереть все воспоминания о себе, как Северус вдруг качнулся, явно не решаясь сделать что-то еще, а затем все тем же смущенным тоном добавил: — Спасибо! — и неожиданно убежал, оставив Тома стоять в нелепой позе с протянутой рукой. Да где это видано?! Догонять мальчишку не было никакого желания, да и тот уже скрылся за обшарпанной дверью. Так ли было важно стереть ему память? Том сомневался, что кто-либо когда-нибудь наткнется на этого магла и решит залезть ему в голову. Да и если это даже произойдет, то что там можно увидеть? Что можно? Там можно увидеть Темного Лорда с горшком миленьких цветочков в руках. Том враз помрачнел. Нет, все же этот позор необходимо было стереть навсегда из истории. И все же идти за мальчишкой в дом Том не стал, решив, что навестит его позже, да с удовольствием посмотрит на то, как Северус осознает всю степень своей ошибки в выборе покупки. Надо же… потратить так глупо такой шанс. Презрительно скривив уголок губ, Том развернулся и широким шагом направился к главной улице, искать первый неприметный тупичок для перемещения. Первым делом он вернулся в Малфой-Мэнор. Селвин бросал на него злые взгляды исподлобья, но отвечать ничего не решался, дабы не разозлить и не подставить своих родных под удар, а по сему очень быстро наскучил Тому. Оставив пленника, он вышел в холл и остановился, задумавшись. Он мог бы стереть Финеаса с лица земли, оглушив напоследок просторы его громкими криками. Он мог бы заставить его забыть от боли себя самого. И он бы сделал это с любым другим. Но именно с этим человеком хотелось поступить как-то иначе. Отомстить за каждое слово. Отомстить не физической болью. Ему хотелось залезть в подкорку сознания и заставить страдать душу. — Люциус сообщил мне о твоем прошлом визите. Не думал, что ты появишься снова, — голос Абраксаса отвлек его от мыслей. — Подать ужин? — Не слишком ли рано? — Половина шестого, — Абраксас сверился с волшебными часами. — Считаю это время приемлемым. — Пожалуй, откажусь, — кивнул Том, накидывая мантию на плечи, — завтра я хочу, чтобы ты выступил на совете. — От твоего имени? — нахмурился Абраксас в ответ. — Но разве ты не собираешься посетить сие мероприятие лично? Я полагал… — У меня появились неотложные дела, — перебил его Том. — Нужно избавиться от некоторых улик. Кстати, об уликах. Не задавал ли тебе лишних вопросов Руперт Селвин? — Он пытался узнать о судьбе брата, — согласился Абраксас, — но не решился спросить прямо. Как долго мне еще держать его в кладовой? Не припоминаю, чтобы раньше кто-то удостаивался столь долгого маринования перед неизбежным. Или ты узнал не все, что тебе было нужно? — Он тебе мешает? — насмешливо хмыкнул Том. — Пусть сидит, пока я не решу иначе. — С этими словами он уже направился было к дверям, как вдруг остановился и хмуро глянул на Малфоя. — Скажи, Абраксас, что заставит тебя предать меня? — Предать? — не понял Абраксас, и Том заметил, как он дрогнул от неожиданности. Абраксас боялся его, как и все прочие. Что бы их не связывало раньше, он боится. И это правильно. А вот Северус не боится. И это абсолютно неверно! — Едва ли может случится что-то такое. Я поддерживаю твои идеи. Почему ты спрашиваешь? — Не уходи от ответа, — холодно отрезал Том. — Впрочем, у тебя есть время подумать. Завтрашний совет полностью отдаю в твои руки. — Какие улики ты собираешься скрывать? Не припоминаю, чтобы в последнее время мы совершали какие-то набеги, — напоследок еще решил спросить Абраксас. Том не ответил. — Что-то в том месте, где ты схватил Финеаса? — однако же Абраксас не собирался сдаваться. — Подчищу память парочке маглов, — согласился Том уже с порога. — Кто-то мог видеть нас с Фенриром, не хочу, чтобы это стало достоянием общественности. К тому же, я отыскал то, что Селвин посмел у меня выкрасть. — Когда ты успел? — нахмурился Абраксас. Всю прошлую неделю он был подле Тома, и едва ли тот отлучался куда-то на поиски. — За меня работал агент, — хмыкнул Том, который уже раз за этот день назвав так этого магловского мальчика. Агент Северус. Впрочем, завтра он лишится этого невольного звания. Том кинул на озадаченного Абраксаса последний взгляд и наконец покинул поместье. Дома его ждало еще много бумажной работы. Работа отвлекала от странных мыслей. Она отвлекала от любых посторонних мыслей, если быть точнее. Том полностью погрузился в свои записи и наметки той идеальной системы волшебного мира, к которой бы он хотел прийти. Но чего-то в ней постоянно не доставало. Том многое повидал, многое узнал за свою не такую уж и долгую еще жизнь, он посетил много мест силы и тайной магии, но… все, к чему он пришел — что любой мир должен устанавливаться силой. И все же что-то в его записях ему не нравилось. Почему-то сегодня это бросилось в глаза особенно сильно. Должно быть, он просто устал. На следующий день Том проснулся по обычаю рано. Накануне он так и не пришел к дельной мысли, что же его все-таки смущает в этой идеальной системе. Системе, где правит сила. Он долго сидел над бумагами, размышляя, и почему-то каждый раз вспоминал Селвина. Почему его так задели брошенные им слова? Этот мужчина жалкий слабак, испугавшийся истинной силы Тома. Он сбрендивший трус. И только. Возможно, все дело было не столько в словах Финеаса, сколько в факте совпадения, что именно в этот момент ему повстречался тот единственный человек, в котором не чувствуется и грамма страха в его сторону? Ну так и это неважно! Сегодня он избавится от мальчишки, точнее от его памяти, и забудет сей незначительный элемент. Кивнув своим мыслям, Том поспешно поднялся на ноги. Он хотел поскорее избавить себя от всех сомнений по случаю неидеальности преследуемой цели, а для этого надо было наконец стереть мальчишке память. Затем он с чистой душой и совестью избавится от Финеаса и закроет этот пробел великой истории. Все просто. Как и всегда. Все решается грубой и беспощадной силой, пойти против которой не найдется смельчака. Усмехнувшись, Том глянул на себя в зеркало, поправил жилет и переместился. Мантия в этом месте ему понадобиться не могла. Он в очередной уже раз появился в неприметном грязном тупичке, вышел на не менее грязную улицу и с удовлетворением заметил, как округлись от страха глаза отпрянувшей от него женщины. Усмехнувшись, он присмирил свою магию, и люди вокруг явно успокоились, перестав ощущать незримое давление. Том широким шагом направлялся прямиком к дому Северуса. И на удивление мальчишка вновь обнаружился у оградки. На этот раз он занимал ту же позицию, что и при их знакомстве, с одним маленьким дополнением, перед собой он держал тот самый горшок с фиолетовыми цветочками. И это обстоятельство, почему-то, тоже Тома порадовало. — Уже пожалел о своем выборе? — поинтересовался Том, подходя ближе. Северус поднял на него грустный взгляд. — А ведь я предупреждал… — Вовсе не пожалел, — возразил Северус и отвел взгляд, тоскливо рассматривая красивые цветочки. — Маме они очень даже понравились, — поведал он, а затем очень тихо добавил под нос: — Наверное. — Том, впрочем, его услышал. — Однако же цветы не у твоей матери, как я погляжу, — холодно заметил Том и подошел еще ближе. Его взгляд зацепился внезапно за тонкую полоску свежего пореза на нижней челюсти мальчика, а затем за скол на горшке. — Твой подарок не оценили, — жестко добавил он. — Это неправда! — слабо возразил Северус, неловко заправляя длинную тонкую прядь жирных волос за ухо, и тогда Том проследил тонкую ниточку пореза прямиком до синяка, расцветающего около мочки. Северус, заметив его пристальный взгляд, тут же вернул прядь на место. — Это неправда, — твердо повторил он. — Просто… — Просто? — повторил Том, когда мальчишка замолчал. Он не пытался залезть в его голову, но все же применил некоторые навыки легилименции и смог поймать за хвост ускользающий образ того, как уже знакомая по прошлому проникновению в сознание женщина бросает принесенный сыном горшок на пол. На ее лице не было и намека на улыбку. Несколько маленьких цветочков отлетело куда-то под стол, горшок пошел трещиной, откололся острый кусочек. — Что я, не вижу, в каком состоянии цветы? Хочешь меня обмануть? Не выйдет. — Я не обманываю! — Твой подарок не оценили, а все твои добрые намерения втоптали в грязь, так и стоило ли оно того? — Стоило! — воскликнул Северус, крепко хватаясь за ценный горшочек с пострадавшими цветами. Том разозлился. Мало того, что этот маленький дурачок не воспользовался его доброй волей, так еще и упорно стоит на том, что сделал правильный выбор. Глупец! — Не стоило, — холодно выплюнул Том. — Ты должен в первую очередь думать о себе, потому что никто больше о тебе не подумает. — С этими словами он вырвал горшок из тонких пальцев, с какой-то странной ненавистью глядя на маленькие цветочки. — Вот твой урок, смотрит на тебя разбитым горшком. И чего ты хотел добиться? Никому не нужны эти цветы. Так и выкинь их и возьмись за ум, — припечатал Том и отбросил горшок в сторону. — Нет! Что ты делаешь! — воскликнул Северус и шмыгнул носом. Что есть сил, он попытался толкнуть, ударить Тома в живот, а затем поспешил выбежать за оградку, чтобы в следующую секунду уже упасть на колени рядом с треснувшим пополам горшком и совсем истрепавшимися цветочками. Черные глаза наполнились горькими слезами, а Северус спешно пытался собрать рассыпавшуюся землю, чтобы хоть как-то спасти эту маленькую жизнь. — Оставь, как есть, — приказал Том, ничуть не сочувствуя ребенку. Однако Северус никак не отреагировал на его слова. — Я сказал, оставь, как есть, — зло выплюнул Том, в два широких шага оказался рядом и без каких-либо особых усилий вздернул мальчишку на ноги. — Я неясно выразился? — Отпусти! — зашипел Северус в ответ и попытался вырваться, но тщетно. Том перехватил тонкие запястья и с силой сжал. Северус вздрогнул от боли, его глаза еще больше наполнились слезами, но ни капли страха в них не появилось. Тогда Том оттолкнул его и безжалостно наступил на цветы, лишая их последней надежды на жизнь. — Зачем… — Северус упал на колени, плечи его тряслись от сдерживаемых рыданий. Он вскинул на Тома болезненный взгляд. В этом взгляде было все, в нем были боль, обида, горечь и злость, но только не страх. — Зачем? — К чему хранить то, что уже однажды причинило боль? — холодно протянул Том и сделал шаг в сторону, а Северус подполз к раздавленным цветочкам. Они так нравились ему… но теперь их уже никак не спасти. — Проглотил язык? — надменно вопросил Том, но Северус отвечать не собирался. Он судорожно вдохнул и принялся рвать траву, разгребая мягкую глинистую землю. — Что ты делаешь? — Какое тебе дело, — негромко отозвался Северус и шмыгнул носом. — Когда я задаю вопрос, на него надо отвечать, — ледяным тоном заявил Том. Северус медленно оглянулся и наградил его настолько мрачным взглядом, что можно было позавидовать. И почему-то этот взгляд поумерил злость Тома. Еще никогда никто не смел смотреть на него так. Когда Том причиняет боль, он всегда видит страх в смотрящих на него глазах. Какие бы другие эмоции не накрывали человека, страх был главной составляющей. А в этих черных глазах страха не было. — А когда я не хочу отвечать, я не отвечаю! — сказал Северус и вновь отвернулся, продолжая свое дело. Однако же, вопреки своему заявлению, он все же добавил, шмыгая носом: — Ты их убил, я их похороню. — От подобной формулировки Том нахмурился. — Они были красивыми… — негромко сказал Северус, осторожно опуская цветочки и листики в неглубокую ямку и засыпая их землей. — Это всего лишь цветы, — почему-то также негромко заметил Том. Северус медленно поднялся, развернулся и, не глядя на него, направился к дому. Однако у оградки он притормозил. — Зачем ты пришел? Что-то еще потерял? — спросил Северус лишенным всяких эмоций голосом. И было во всей его скорбной фигурке что-то такое, что вдруг заставило Тома почувствовать укол вины. Совсем слабый, но такой неожиданный и непривычный. — Да, — ответил Том раньше, чем успел себя остановить, — потерял. — Что на этот раз надо найти? — без интереса спросил Северус. А Том принялся спешно соображать, что же он мог потерять. — Браслет, — наконец сказал он и выдумал самое странное описание из возможных. — Должно быть, выпал где-то в твоем районе в прошлый раз. Сумеешь найти его за неделю, и я отплачу той же монетой. — Ладно, — согласился Северус и, в очередной раз шмыгнув носом, все же побрел к дому. Том же замер на месте, в очередной раз оставив этому ребенку память о себе. Что же он такое делает?! Прошло несколько долгих минут, когда Том все же отмер и направился к тупичку. По пути он поднял какую-то деревяшку и даже придал ей вполне подходящую описанию браслета форму, после чего выбросил получившийся предмет в ближайшие кусты. Так, просто для видимости. Он был не в духе и не понимал одного — почему он снова уходит отсюда с обещанием вернуться. Сегодня этот отрывок истории должен был быть стерт из памяти! Но получилось совсем наоборот. Почему? Однако ответа на этот вопрос у Тома не было, и только небольшая догадка мерцала где-то на задворках сознания. А все дело было в том, что Северус его нисколько не боялся.