***
Миранда решила позволить Вирджинии поспать на диване. Ей не составило труда оказать подобную небольшую услугу, а бедная женщина была измучена и очень бледна и нуждалась в хорошем отдыхе. Близнецы произвели впечатление на свою мать тем, что не ложились спать только для того, чтобы убедиться, что Миранда и Андреа вернулись домой. — Так с ней действительно все в порядке? — Кэролайн спросила в третий раз. — Да. Я бы не стала лгать о чем-то подобном, — сказала Андреа. — Твоя мама также сдержала свое обещание и пригласила Бет и ее родителей навестить нас, когда она поправится. — Ах. Как хорошо! — Кэссиди сонно улыбнулась. — Можем ли мы завтра выспаться? Мы отпустили Патрисию, чтобы ей не пришлось уходить слишком поздно. — Спасибо, Кэссиди. Мы ценим это, — Миранда подоткнула одеяло и поцеловала ее в лоб. — Я так понимаю, вы двое решили, что спать вместе — это хорошая идея после такого дня, как сегодняшний, — она повернулась к другой рыжей голове на второй подушке. — Спи крепко, Кэролайн. — Спокойной ночи, мам. Миранда оставила включенным ночник в ванной Кэссиди, а затем вывела Андреа в коридор, прежде чем закрыть дверь. — Не знаю, как ты, но я слишком устала от одной только мысли, что нужно разогреть запеканку. — Ты читаешь мои мысли, Миранда, — Энди заерзала на месте. — Хм. Теперь, когда моя мама и девочки здесь… должна ли я? Я имею в виду, третий этаж? — Боже мой, Андреа, ты иногда говоришь намеками, так что я не понимаю. Ты спрашиваешь, считаю ли я, что тебе следует воспользоваться комнатой для гостей, или ты спрашиваешь, можно ли тебе ею пользоваться? — Нет… То есть я имею в виду, да, вроде того. Я не думаю… — Андреа сдалась. — Я бы предпочла спать с тобой. Я просто не хочу, чтобы тебе было неудобно, когда девочки дома… и мама… Миранде пришлось улыбнуться бормочущей молодой женщине. Андреа, такая типичная, пыталась думать обо всех, кроме себя. — И разве не важно, чего я хочу? — Миранда намеренно вопросительно подняла бровь. — Это все, что имеет значение. Миранда ахнула. Рассматривая Андреа, каждую мелочь потрясающей, хотя и немного потрепанной женщины перед ней, ей едва хватало концентрации, чтобы продолжать дышать. — Ну что ж, — Миранда взяла Андреа за руку и повела ее в спальню, закрыв за ними дверь. Она смотрела, как Андреа идет в ванную, а затем у нее снова перехватило дыхание, когда она заметила, что дверь остается открытой. Андреа потребовалось всего полминуты, чтобы выругаться себе под нос, а затем вернуться в дверной проем, нетерпеливо дергая за пуговицы. — Я не могу, черт возьми, я не могу этого сделать. Наверное, я слишком устала. — Позволь мне помочь. — О Боже, это было бы испытанием ее самодисциплины. Миранда ловко расстегнула рубашку и помогла ее снять. — Мы должны сменить тебе бинты. — Да. Спасибо. Миранда открыла аптечку первой помощи, которую Сэнди пополнила накануне. Помогая Андреа сесть на туалетный столик, она осторожно сняла старые бинты и заставила себя не морщиться при виде красных рубцов. По крайней мере, Дитер Шрофф не нанес ей достаточно глубокого пореза, чтобы перерезать какие-либо крупные артерии. Ровно настолько, чтобы причинить ей боль. Гнев кипел под кожей, и ей придется его обуздать. Обычно медленно впадающая в гнев, но легко раздражаемая, Миранда стиснула зубы и продолжила промывать раны. Она с облегчением увидела, что раны заживают на удивление быстро, и их цвет уже переходит в зеленовато-желтую фазу. — Миранда, у тебя разболится голова. — Что? — Миранда нахмурилась. — Это тоже не поможет, — сказала Андреа и разгладила межбровную морщинку большим пальцем. — Ты так сильно стискиваешь челюсти, что они заскрипят в любую секунду. Или раскрошатся. — Не будь смешной. Я ничего подобного не делаю, — Миранда заставила свои челюсти расслабиться. Это было совсем немного больно, но она принимала ее. Это помогло ей сосредоточиться. — Вот, — она прикрепила последний кусочек лейкопластыря. — Так лучше. — Спасибо. Мне уже лучше, так что не думаю, что сегодня вечером мне понадобятся одни из этих суперсильных таблеток, — Андреа посмотрела на губы Миранды. — Я могу придумать что-нибудь получше. — Хм. На тебе ничего нет, но мне нужно смыть косметику. Андреа поерзала на тумбочке, явно не собираясь покидать ванную. Миранда пожала плечами и достала из ящика несколько ватных дисков для снятия макияжа. Когда она поднесла один из них к лицу, Андреа остановила ее. — Могу я это сделать? — она прикусила нижнюю губу, пристально глядя на Миранду. — Почему… хорошо, — передавая диски, Миранда стояла очень тихо, чувствуя себя неловко и беспокойно. Она не ерзала уже двадцать с лишним лет! — Подойди ближе, — Андреа раздвинула ноги и жестом пригласила Миранду встать между ними. Не в силах полностью осознать свои действия, Миранда встала между бедер Андреа, а затем закрыла глаза, когда Андреа начала нежно ласкать ее лицо подушечкой. — Я научилась у Серены, как делать это правильно, — Андреа улыбнулась. — Она застала меня за умыванием и была потрясена до глубины души тем, как я ухаживаю за своей кожей. Итак, она взяла меня под свое крыло и дала несколько уроков, к большому разочарованию Эм. На самом деле, последний урок закончился тем, что мы все трое отправились по барам, что было очень поучительно, когда дело дошло до образа нашей любимой британки. Она становится гораздо более открытой и чуть менее порядочной, когда выпьет несколько бокалов текилы. — Я не уверена, что хочу это знать, — пробормотала Миранда. — Текила? Правда? — Ах, не хмурься. Ты любишь «Маргариту», не так ли? — Я предпочитаю красное вино или виски, но да, мне нравится «Маргарита», если я в отпуске, например. — Тогда тебе нравится текила. — Не прямо с лимоном и солью. — Ах. Ты просто не хочешь, чтобы тебя видели облизывающей руки на публике, — Андреа хихикнула. — Это совершенно не сочеталось бы с твоим имиджем. — Проницательное наблюдение, — Миранда посмотрела на Андреа сквозь ресницы. Ее улыбка была лучезарной. Это было потрясающе видеть, наконец-то, наконец-то. — Я ничего не имею против облизывания, как такового. Главное, чтобы никто не заметил. Андреа уронила новый диск, который только что достала из банки. — Ч-что? Ого. Вау. Правда? — Да. Действительно, — довольная тем, что застала Андреа врасплох, Миранда снова закрыла глаза. — Убедись, что смыла всю тушь. Она водонепроницаема, и ее бывает трудно снять. — Серена научила меня и этому, — Андреа аккуратно положила две подушечки на веки Миранды и держала их там, почти не надавливая. Медленно досчитав до шестидесяти, она заменила их новыми, судя по тому, насколько они были прохладными на ощупь, и вытерла тушь. — Вот. Готово. Чиста как стеклышко. — Глупая девчонка, — Миранда подняла голову, рассматривая свое лицо в зеркале. — Очень хорошо. — Теперь ночной крем, верно? — Да. Тебе тоже стоит им воспользоваться. Начинать никогда не рано. — Хорошо. Я нанесу на тебя. Ты нанесешь на меня, — Андреа подмигнула. Миранда дернулась. — Боже. Только усмехнувшись, Андреа выдавила каплю ночного крема и начала размазывать его по лицу Миранды. Она описывала кончиками пальцев медленные, чувственные круги, добавляя немного и к шее Миранды. Закончив, Миранда протерла лицо Андреа салфеткой, даже если на ней не было макияжа, а затем добавила немного ночного крема. — Мм, — сказала Андреа и улыбнулась. — Я пахну тобой. Это то, что я обычно ощущала, когда доставляла «Книгу» по вечерам. Ты приходила в фойе, одетая в свой халат, и пахла вот так. Замечательно. — Я и не знала, что ты заметила. — Я заметила, — Андреа открыла глаза. — Я замечаю в тебе все. Сначала это была моя работа, и я начала учиться улавливать каждый маленький нюанс только потому, что боялась увольнения. Потом я начала находить тебя очаровательной. — Правда? Каким образом? — Миранда не лукавила. Она действительно хотела знать. — Я встречала подобные противоречия, и они всегда меня интриговали. Ты была буквально одной женщиной на работе, в офисе; другой женщиной со мной в машине; еще одной со своими дочерьми и… особенно, удивительно, той, которую я видела редко, но я знала, что она там была, я видела ее мельком редко. Это была та, с кем я познакомилась за последние два дня, — Андреа слегка покраснела. — Я… я действительно не хочу видеть, как она снова исчезает навсегда. Я понимаю, что часть твоей личности не может присутствовать постоянно, но у меня болит внутри при мысли о том, что я никогда больше не увижу этого, эту тебя. — Эта «я» — тот человек, которого ты описываешь, — Миранда знала, что имела в виду Андреа. Наблюдение было точным. Она именно так разделяла своих персонажей. Ей было необходимо сохранять контроль. Чего Андреа еще не понимала, так это того, что Миранда, которую она позволила ей увидеть, была настоящей. Неподдельная, без излишеств, «просто я» Миранда, которой редко позволяли появляться на публике. — Я ни в коем случае не загадочная, — сказала Андреа и вздохнула. Она соскользнула с туалетного столика. — Я — это просто я, человек типа ЧВТП. Я понимаю, что это может показаться довольно скучным. — Во-первых, скучность не входит в уравнение, Андреа, а во-вторых, что, черт возьми, такое ЧВТП? Звучит как ужасное психическое состояние или что-то в этом роде. Андреа рассмеялась своим фирменным хихиканьем, которое заставило губы Миранды изогнуться в ответной улыбке, хотела она того или нет. — Миранда, это не диагноз, это означает «что ты видишь, то и получаешь». — Буду знать. Не недооценивай себя, дорогая. В тебе есть скрытые глубины… я думаю, скрытые даже от тебя. Рот Андреа открылся. — Вау. Правда? Это было бы круто. — А теперь, мисс ЧВТП, пора ложиться спать, — Миранда начала снимать с себя одежду. — Ты справишься? — Думаю, да, теперь когда мои руки не забинтованы, — Андреа вернулась в спальню и села на край кровати, сбрасывая с себя одежду. Одетая только в маленькую майку и кружевные шортики, она забралась в постель. Миранда тяжело сглотнула. Ее соски затвердели, как горошины, и, раздеваясь, она решила, что не будет тратить время на поиски новой пижамы, последовала примеру Андреа и легла на бок, одетая таким же образом. Выключив свет с помощью пульта дистанционного управления, Андреа смогла разглядеть только слабый свет из ванной. — Я так устала, но мне не хочется спать. Разве это не странно? — Андреа вздохнула и перевернулась набок, лицом к Миранде. — Нет, не странно. Я бы предположила, что твой разум переваривает происходящее. Мой уж точно. — Наверное, ты права, — Андреа поерзала, явно не в силах успокоиться. — С тобой все в порядке? — Миранда промурлыкала. — Я могу что-нибудь сделать для тебя, Андреа? — Боже, — Андреа захныкала. — Тебе обязательно так говорить? Ты знаешь, ты знаешь, что это делает со мной. — Я не знаю. Пожалуйста. Скажи мне. Придвинувшись ближе, Миранда легко провела кончиками пальцев по руке Андреа. — Что с тобой делает этот тон голоса? — Когда ты говоришь вот так, так тихо, твой голос вибрирует… это вызывает дрожь. Я дрожу всем телом. Это неизбежно имело неприятные последствия, но ей было все равно. Миранда потерлась своим бедром о ее. — Интересно. Продолжай. — «Продолжай»? — Андреа пискнула. — Черт. О, Прости. Я имею в виду, упс, — она подтянула ноги и засунула руки под одеяло, подальше от посторонних глаз. — Насколько прямолинейной ты хочешь, чтобы я была? — Прямолинейной. — Я покойница… — пробормотала Андреа. — Хорошо. Когда ты так говоришь, будто мурлыкаешь, и когда ты сосредотачиваешь все свое внимание на мне и дразнишь меня, я… я становлюсь вся мокрая. Мне нужно сжать ноги или потереть их друг о друга, потому что они ноют. То есть я хочу прикоснуться к себе, но поскольку ты рядом мурлыкаешь, я не могу. Поэтому я сжимаю бедра, вроде как незаметно. — Конечно. Сжимай их, но не прикасайся к себе. Пока нет, — Миранда свела ноги вместе. Это только усилило боль, о которой говорила Андреа. — И продолжай. — Итак, я сжимаю бедра. Если мне повезет, ты заговоришь этим голосом, когда я уже сяду или каким-то образом скроюсь из виду. Единственный раз, когда я по-настоящему прикоснулась к себе… вот дерьмо! — Андреа прикрыла рот рукой, ее глаза стали огромными в приглушенном свете. Кожа Миранды покрылась гусиной кожей. — Да? — спросила она. — Продолжай. Когда ты прикасалась к себе, разговаривая со мной? — О Боже, я так облажалась, — Андреа на мгновение уткнулась лицом в подушку. — Ты же не подумаешь, что я полная дрянь? — Не будь смешной, Андреа. И не заставляй меня ждать. — Хорошо, хорошо, — Андреа натянула одеяло до самого подбородка. — Помнишь, когда ты была в Хэмптоне и продолжала звонить мне с вопросами? На самом деле это сделала Миранда. Она провела четырехдневный уик-энд в Хэмптоне с девочками, Стивеном и его родителями. Ее брак находился в предсмертной агонии, и, даже если она не распознала признаков, Миранде было ненавистно ощущение того, что она попала в ловушку, не имея доступа к «Книге», своему распорядку дня или своему помощнику. Она оставила Стивена и девочек со своими родственниками под предлогом того, что ей нужно позвонить своей помощнице, позвонить Андреа и, таким образом, не вести бессмысленных разговоров, которые влекли за собой только сплетни и плохо завуалированную критику в адрес ее работы. Разговор с Андреа был даром божьим. Она поддерживала беседу дольше обычного, маскируя ее под вопросы, касающиеся подготовки к Неделе моды в Париже. Она мурлыкала? Миранда вспомнила. Возможно? Да, вероятно. — Да, я помню. Расскажи свою версию, — Миранда придвинулась ближе и просунула правое колено между коленями Андреа, положив руку ей на бедро. — Ты продолжала звонить и, похоже, не слишком стремилась повесить трубку. Я пару раз слышала, как Стивен и какой-то другой парень разглагольствовали на заднем плане, и решила, что они оба, вероятно, пьяны. Тебе нужно было с кем-то поговорить, отдохнуть от них, и я была так счастлива, что ты выбрала меня. По крайней мере, я чувствовала, что ты выбрала меня, — Андреа беспокойно заерзала на коленях Миранды. — Итак, как только мы разобрались с практическими аспектами, твой голос перешел в шепот, в мурлыканье, и я была шокирована, я имею в виду, совершенно взбешена тем, насколько я намокла. Чем больше ты говорила, и это могло быть на любую тему, тем больше меня заводил твой голос. Когда ты звонила в последний раз, в понедельник вечером, перед возвращением на Манхэттен, ты была… взволнована. Не раздраженная, с чем я знала, как справиться, а расстроенная. Я не знала, что сказать. Я точно знала, что, если я скажу что-то прямое и личное, ты повесишь трубку. Итак, я просмотрела заметки и осмелилась задать несколько дополнительных вопросов, и именно тогда я поняла, что ты не хочешь вешать трубку. Ты не задаешь вопросов Миранде Пристли, и все же я задавала, а ты продолжала говорить. Ты рассказала мне анекдот из твоих первых дней в качестве главного редактора, когда мы были в Париже, и я была такой опухшей, такой мокрой, и у меня так болели соски, что мне пришлось снять рубашку. — Вот так? Это почти больно, — Миранда взяла левую руку Андреа и прижала ее к своей груди под ее тонкой майкой. — О! Ооо… да. Я знаю, каково это, — Андреа погладила грудь Миранды и нежно потрогала ее твердый сосок. — Довольно скоро я разделась и кусала губы и язык, чтобы не застонать. Я знала, что рано или поздно должна была заставить себя кончить, и тогда я поняла… Я знала, что у меня больше никогда не будет такого шанса. Когда-либо. Я была одна, Нейт съехал, и тут появилась ты, звучащая так близко, разговаривающая только со мной… и мурлыкающая… Миранда погладила бедро Андреа, придвигаясь ближе, чтобы обхватить ее ягодицы. — Ты лежишь на кровати, мокрая, опухшая, изнывающая… что потом? — Затем ты заговорила о французской кухне. Ты говорила о блюдах, которые тебе нравятся, и если раньше мне казалось, что ты мурлыкала, то на самом деле ты практически стонала, рассказывая мне об изысканной кухне и французских виноградниках. Я, конечно, подумала о французском поцелуе и засунула пальцы внутрь себя так сильно и так глубоко, что это почти причинило боль, — Андреа ахнула и покачнулась на колене Миранды. — О, пожалуйста, пожалуйста, ближе. — Вот так? — Миранда прижалась коленом к влажной ткани трусов Андреа. Количество влаги удивило ее. — О, ты не преувеличиваешь. Ты очень мокрая. Восхитительно так. — Я трахнула себя так сильно, что была уверена, ты слышала шум, слышала, как я тяжело дышала, или как я кусала подушку, когда кончала. — Т-Ты кончила? У тебя был оргазм? — Миранда дернулась и убрала ногу из-под ноги Андреа. Двигаясь с бешеной скоростью, она заменила колено ладонью. — Я могла слышать, как ты пришла, но не более. Ты скрывала это от меня. — Ч-что? Нет, я имею в виду, что я не могла бы… О, Боже, Миранда… да… — Андреа выгнулась, ее бедра задвигались под рукой Миранды. — Прости. Я была уверена, что я ужасный человек из-за таких чувств. Я хотела. Я хотела поделиться этим, услышать от тебя взаимность, но я знала или думала, что знала, что это невозможно. — Теперь ты знаешь другое, — Миранда отодвинула промокшую ткань в сторону. — Теперь ты знаешь, так что же ты будешь делать в следующий раз? — В следующий раз? В следующий раз… я расскажу тебе все. Я просто расскажу тебе, что я чувствую и что я делаю. — Ущипни меня, — Миранда засунула свободную руку себе в трусики. — Ущипни меня за соски, — она яростно потерла свой клитор, нежно вводя два пальца в Андреа. — Боже, ты горячая. Ты такая невероятно горячая. Такая влажная… горячая… и моя. Андреа зажала рот рукой, когда кончила из-под пальцев Миранды. Она тихонько хныкала и постанывала, совершая долгие, отрывистые движения. В конце концов она убрала руку и издала только тихие вздохи и всхлипывания. Затем выражение пьяного удовольствия медленно сменилось, и появился дикий блеск. — Теперь ты, — Андреа опустила свободную руку вниз, обхватив Миранду за трусики, которые временно перестали прикрывать ее клитор. — Теперь покажи мне, как ты это делаешь. Продолжай, Миранда. Роли поменялись. Миранда сдалась и сделала это очень легко. Она широко раздвинула ноги. Андреа накрыла своими пальцами руку Миранды. — Ты такая мокрая, я проскальзываю между твоих пальцев, — горячо прошептала она. — Такая мокрая и набухшая, совсем как я. Теперь я знаю, что в следующий раз, когда ты заговоришь со мной таким тоном, когда твой тон отразится во мне, как тогда, когда ты звонила мне из Хэмптона, это означает, что ты вот-вот станешь такой же возбужденной, такой же нуждающейся, такой же требовательной… — она наклонилась вперед и прикусила свободный сосок Миранды через ткань, лизнула его, а затем прикусила снова. — Андреа! — Миранда выгнулась дугой на кровати, потирая себя, чувствуя, как Андреа просовывает пальцы внутрь нее, кусает ее, хочет ее. Оргазм не был похож ни на что, что она когда-либо испытывала. Ее ноги подкашивались, желудок сжимался, и в промежутках сладчайшая агония пульсировала, сотрясалась в конвульсиях, сжимала ее в тугую пружину, пока силы не оставили ее. Андреа подхватила ее потное, обмякшее тело, крепко прижимая к себе. — Андреа. О Боже. Что…что ты со мной делаешь? — С тобой? — Андреа с улыбкой прижалась губами к виску Миранды. — Ты была единственной… но, я думаю, мы обе… Миранда задрожала и прижалась лицом к неповрежденной стороне шеи Андреа. Она закрыла глаза, чувствуя себя такой теплой, такой защищенной. Чуждое чувство. — Просто не надо. Отпускать. — Никогда.***