Кто я есть

Стайлз едва заметил, что прошло целых три дня. Большую часть времени он проспал. Шериф позволил ему это сделать — даже, кажется, поощрял, двигаясь по дому необыкновенно тихо, и Стайлз почти готов был пошутить, что стоило как следует вляпаться, чтобы иметь возможность отоспаться вместо уроков. Только шутить не получалось, как будто после возвращения контроля над телом он полностью утратил эту способность. Есть тоже не особенно получалось. Сколько бы отец ни пытался заставить его хотя бы раз пообедать, ему не удавалось; самодельные бутерброды и тосты сменились на более изощренные варианты, но Стайлз едва притрагивался к ним. А ведь еще совсем недавно, во время очередного скачка роста Ноа в шутку жаловался, что даже зарплата шерифа не позволяет ему прокормить одного-единственного сына. — Пап, я надеюсь, ты питаешься тем же, что предлагаешь мне, — выдавил Стайлз, когда увидел на подносе нечто, напоминавшее зеленый салат. Салат был нечастым гостем в их доме, и еще реже он оказывался съеденным, а не засохшим в углу холодильника, и сейчас, кажется, его должна была постигнуть та же участь. На лице шерифа отразилось легкое смущение, как у школьника, пойманного курящим. — Может быть, — туманно ответил он. — Прекрати беспокоиться обо мне. — Стайлз молчал. — Мелисса зайдет сегодня. Это заставило Стайлза немного прийти в себя и резко сесть. — Нет, — вырвалось у него. — Я в порядке. Давай сюда свой салат, я его прикончу. — Никто не собирается ставить тебе зонд, — непонятливо сказал Ноа. — Если бы это стало необходимо, я бы не спрашивал, а скрутил тебя своими руками. — Спасибо, — сморщил нос Стайлз. Отец, конечно, так и не понял, что дело было вовсе не в этом — и даже не в самой Мелиссе, если уж на то пошло; просто вместе с Мелиссой мог прийти Скотт, а Стайлз не был уверен, что готов увидеть Скотта. А еще Скотт мог не прийти, и это было бы еще хуже. К такому он тоже не был готов, и по всему выходило, что лучше было даже не проверять. — А еще я могу силой затолкать тебя в машину и отвезти в больницу. И можешь даже не благодарить, — шериф был явно настроен серьезно — может быть, не настолько серьезно, чтобы в самом деле исполнить угрозы, но близко… очень близко. Спорить дальше не имело смысла, и Стайлз продемонстрировал невнятный покорный жест, отчаянно надеясь, что все забудется как-то само собой. Вот бы все, вообще все, что связано с Ногицунэ, прошло бы само собой. Примерно так же, как затянулись вчера маленькие ранки на его руке. Вспомнив об этом, Стайлз в очередной раз вытянул перед собой руку и уставился на ладонь. Может быть, царапины ему просто почудились в темноте? Ведь очень сложно оставить такими короткими ногтями такие глубокие раны. Хотя если вспомнить, что он изо всех сил пытался заглушить ту странную боль, на какие-то жалкие порезы он мог и не обратить внимания. Когда шериф вышел, Стайлз заставил себя выбраться из постели. В окно он видел, как Ноа заводил машину, чтобы впервые за последние дни все-таки объявиться на работе; для этого пришлось применить всю силу красноречия. В конце концов тот сдался — правда, скорее виной этому стало множество незакрытых отчетов, а вовсе не лихорадочные увещевания Стайлза. Так или иначе, он был рад наконец-то остаться один. Ровно несколько минут, пока картинка за стеклом вдруг не помутнела, словно пошел дождь и размыл краски, только не было никакого дождя. Стайлз вцепился пальцами в подоконник и зажмурился изо всех, будто это могло как-то помочь. Он даже подумал на мгновение, что Ногицунэ, наверное, просто слишком небрежно обходился с его телом. Кто знает, что он там вытворял, вырвавшись из-под контроля; может быть, он просто-напросто заработал какое-нибудь внутреннее кровотечение? Но Стайлз хорошо знал боль от ран, он не раз получал травмы и даже ломал кости на тренировках. Это не имело ничего общего с тем, что он время от времени испытывал сейчас. В этот раз он позволил себе всхлипнуть. Никого не было дома, и никто не мог его услышать. Если бы только болело что-то одно, он смог бы вытерпеть, но у этой боли не было происхождения и потому не было никакого способа ее приглушить. В отчаянии Стайлз сполз по стене и с силой ударил по ней затылком, потом еще раз… В голове зашумело, но это отвлекло его, и он ударил снова, сильнее прежнего, и что-то капнуло ему на плечо. Он приложил пальцы к саднящему затылку, чувствуя влагу, под подушечками пальцев неприятно щипало, но он, кажется, сумел почувствовать, как свезенная кожа быстро становилось целой. Значит, тогда ему не померещилось. Это казалось какой-то странной насмешкой. Зачем ему неуязвимость, если он все равно чувствовал себя так, будто разваливался на части? В прежние времена он бы немедленно позвонил Скотту, чтобы взахлеб рассказать о неожиданных способностях, а потом при первом же удобном случае как бы невзначай обязательно покрасовался бы перед Дереком, чтобы у того даже в мыслях не было считать его слабаком. То есть продолжать считать его слабаком. Стайлз не питал иллюзий о том, какого мнения был о нем Дерек Хейл, и едва ли последние события могли хоть немного его пошатнуть — скорее уж, наоборот, только укрепили. Конечно же, Дерек никак не пытался с ним связаться. Даже Лидия почтила его своим визитом однажды, и не только она — правда, тогда он был едва ли в сознании и ничего не помнил, но все же это было лучше тягостного исчезновения. Скотт тоже ни разу так и не пришел к нему, но у него были свои, вполне очевидные причины. Стайлз понимал их очень хорошо и никак не пытался оспорить. Но Дерек едва ли так сильно грустил за ушедшей Эллисон. Скорее всего, правда заключалась в том, что ему просто было все равно. Пожалуй, так было даже хуже. Гораздо хуже. Почему должно было случиться то, что случилось? Ему только начало казаться, что все складывалось для него… не так уж плохо. Что многие неприятности уже остались позади и можно было вдохнуть полной грудью; что он, в конце концов, не раз и не два был полезен — пусть даже со своей обычной, ничем не примечательной, скучной человеческой стороны. Не настолько, конечно, чтобы Дерек обратил на эту скучную человеческую сторону свое внимание, но все же он выручал и его тоже. Другое дело, что Дерек наверняка попытался как можно скорее об этом забыть — ясное дело, ведь это задевало его не самое скромное самомнение… Стайлз запоздало понял, что, кажется, злился, хотя на это не было никаких причин. Для Дерека он был всего лишь вечно лезущим под ноги подростком. Вообще-то, это было самое точное определение для него. Что, если ему просто настала пора соответстовать? Стайлз потер глаза и, кажется, впервые за последние дни осмотрел свою комнату, странно незнакомую, как будто он уезжал на долгие годы и только сейчас вернулся. Разве можно было представить, что он снова начнет как ни в чем не бывало ходить в школу, на тренировки по лакроссу, болтаться по полицейскому участку в попытках накормить отца полезной едой и одновременно подслушивая разговоры о преступлениях — таких обыденных, без малейшего налета сверхъестественного… Даже думать об этом не хотелось, но ведь что-то нужно было делать дальше? Стайлз рассеянно пнул носком кроссовка свой школьный портфель. Лидия не откажется объяснить ему пропущенные занятия, вот только впервые за долгое время он не был уверен в том, что хотел ее видеть. Как жаль, что в Бейкон Хиллс была всего одна старшая школа. Кажется, он был почти не против перейти в другой класс, только вот это не поможет ему забыть. Очень скоро все его мысли о школе исчезли, когда боль снова обожгла кончики пальцев и быстро-быстро поднялась наверх к локтям, потом к груди; в этот раз она походила на ожог, но на руках, конечно же, не было ни одного, даже самого крошечного следа. Он закрыл глаза и попытался просто переждать, но ничего не выходило — становилось только хуже; кажется, он даже закричал — к счастью или к сожалению, никто не мог его услышать, тогда краем глаза он заметил на столе нож для заточки карандашей. Лезвие оказалось в его руке быстрее, чем он успел подумать. В буквальном смысле — воткнуто в его предплечье, воткнуто глубоко, так что кровь немедленно хлынула, оставляя следы на полу. Стайлз осоловело поморгал, глядя на эти капли: он не успел осознать толком, как все это произошло. Наверное, нужно было зажать рану. Или даже наложить жгут. В его мыслях неожиданно прояснилось, как будто внезапное увечье вытеснило все то, что мучило его прежде. Пока он оглядывал комнату в поисках чего-то, напоминавшего жгут, рана затянулась почти наполовину; даже не глядя на нее, Стайлз мог чувствовать, как она заживает. И пусть она все еще чертовски болела, это было даже к лучшему. Так он мог хотя бы отвлечься. Он хотел бы рассказать обо всем этом Скотту. Кому еще он мог рассказать в первую очередь?.. И что вообще он мог рассказать? Что он теперь… заживлял собственные раны? Стайлз вдруг едва не подпрыгнул на месте. Он был слишком разбит, чтобы как следует задуматься над тем, что происходило, но всему могло быть только одно объяснение. Хотел он того или нет, но, пожалуй, ему все-таки предстояло встретиться со Скоттом. С трудом попав руками в рукава, он натянул на себя куртку и тут же услышал: — Куда это ты собрался? — он не услышал, как вернулся отец. Почему он вообще вернулся так быстро? Быстрым движением ноги Стайлз задвинул рюкзак на красную лужицу на полу. — Это что, кровь? — но шериф смотрел не на пол, а на его рукав, который уже пропитался сразу в нескольких местах. — Просто немного закровило из носа, — Стайлз соврал, не моргнув глазом. Это они уже проходили. Он уже не раз и не два почти виртуозно врал, и как только решил, что пора прекратить скрываться… все снова повторялось. Ложь вырвалась у него так легко, будто он занимался ей уже не один год… ах да, ведь он в самом деле занимался. Ноа, очевидно, ему не поверил и загородил дверной проем; тогда Стайлз демонстративно рванул рукав и продемонстрировал совершенно гладкую кожу. — Видишь? Просто неудачно вытерся. — У тебя шла носом кровь? — кажется, это была не самая удачная выдумка, но все же это было лучше, чем признаться, что он изрезал себя сам. — Стайлз, я не могу тебя отпустить. — Со мной все в порядке, — конечно же, очередная ложь, но все его мысли застил один большой вопрос, ответ на который ему непременно нужно было получить как можно быстрее. — Я иду к Скотту. Мне… нужно с ним поговорить, — по крайней мере, это было правдой, если, конечно, не раскрывать причину. Имя Скотта имело почти магическое свойство — Ноа всегда доверял ему; иногда Стайлзу казалось, что отец доверял тому больше, чем собственному сыну, иногда это даже задевало его, но сейчас пришлось как нельзя кстати. Он успел улизнуть прежде, чем у шерифа созрел бы очередной вопрос. И он знал, что улизнул ненадолго, потому что теперь Ноа наверняка без малейших раздумий отправил бы за ним поисковый отряд, покажись ему, что Стайлз снова куда-то вляпался. — Не вздумай садиться за руль!.. — донеслось ему в спину, но было уже поздно: Стайлз завел джип, запоздало понимая, что это была не лучшая идея. Если вдруг его скрутит за рулем, потерять управление будет проще простого… Хотя, с другой стороны, ему будет все равно, не так ли? Кости быстро срастутся, и прочие раны исчезнут, ведь так? Жаль будет только несчастный джип, спохватился он, и умерил скорость, хотя больше всего на свете ему хотелось как следует утопить педаль. Едва увидев его, Скотт замер и уставился во все глаза. Кажется, он не ожидал этой встречи; Стайлз знал это и все равно не мог не ощутить смутного укола в груди — ему не хотелось верить, что времена, когда они со Скоттом могли заявиться друг к другу даже посреди ночи, безвозвратно прошли. Однако если его опасения оправдаются… — Скотт, что ты сделал? — вырвалось у него быстрее, чем он успел подумать, то есть почти как обычно. — Ты сделал то, что ты сделал? — Скотт непонимающе поморгал в ответ. — То есть, я имею в виду, ты сделал то, что хотел? О чем тогда говорил? — Стайлз, — выдохнул тот и ответил вопросом на вопрос: — Ты в порядке? То есть нет. Я понимаю, — он наверняка решил, что у него окончательно съехала крыша — наверняка так оно и было, и все же Стайлз надеялся, что галлюцинации еще не поглотили его окончательно. В конце концов, у него не было деменции. И отец тоже видел кровь. Так что… — Ты укусил меня? — лицо Скотта выглядело искренне озадаченным, но Стайлз продолжал напирать: — Ты хотел меня спасти? Я же не просил этого. Я никогда этого не хотел. Я не могу быть… это не я!.. — Никто тебя не кусал! — Скотт наконец-то пришел в себя и яростно запротестовал: — Я думал об этом, но… у тебя остался бы след от укуса, в конце концов! — Ничего у меня не осталось! На мне ничего не остается! Все заживает через минуту! — он понял, что сразу же выдал себя, но скрывать было уже нечего: — Я думал, так работает ваше здоровье, или что-то вроде того… — он запоздало понял, что все было не совсем так. Конечно, раны у оборотней заживали быстрее… но все же не настолько быстро. И то, что он спутал с возможной ломкой от трансформации, было чем-то совсем другим. И, кажется, оно снова начиналось. — Черт, — простонал он и обернулся в поисках чего-то, за что можно было ухватиться; его тело быстро стало слишком тяжелым, чтобы его можно было удержать на ногах. Но ничего не подвернулось, и он осел там, где стоял; и, конечно, Скотт быстро сорвался с места, чтобы его подхватить. И снова он был вынужден ему помогать, хотя, наверное, у него нашлись бы дела и получше. — Мне нужно… — начал было Стайлз, но его затуманенный ум не смог придумать ни одного подходящего предлога, по которому ему требовалось срочно отлучиться. Да он и не смог бы отлучиться — не держали ноги. В этот раз все чувствовалось еще острее, чем в предыдущие: как будто его жгли раскаленными прутьями. Не то чтобы у него был подобный опыт. Но это наверняка ощущалось бы именно так. — Стайлз! Стайлз! — Скотт надрывался, пытаясь дозваться его, но он предусмотрительно предпочел не открывать рта, чтобы ответить. Он был уверен, что стоит ему разомкнуть губы — и он сразу же завопит во все горло, а этого не хотелось. Руки Скотта крепко держали его под мышками и медленно, медленно опускали. Странно, но тот не спрашивал его, что случилось. Наверное, догадался, что Стайлз не знал ответа на этот вопрос. Когда невидимые раскаленные прутья слегка истончились и стали похожи скорее на раскаленные иглы, Стайлз осторожно вдохнул. Скотт все еще хватался за него, согнувшись в три погибели, и по его сосредоточенному выражению его лица Стайлз догадался, что тот все же пытался облегчить его боль, но только из этого совсем ничего не выходило. Когда он попытался снова подняться, Скотт ему не позволил. — Только не звони моему отцу, — все это они уже проходили. Тогда ничего хорошего из этого не вышло, и шериф все равно все узнал, но почему-то Стайлз не мог перестать скрывать. Ноа уже знал про сверхъестественное, его больше не получится так легко водить за нос. Да и как можно скрыть такое? Еще глупее, чем пытаться утаить свое исчезновение посреди ночи. — Ну уж нет. Я больше не буду обещать ничего подобного, — отозвался Скотт быстро и очень твердо. Стайлз понял, что в эту самую минуту ему было уже все равно, что случится с ним; Скотт мог делать что угодно, и звонить кому угодно, и… Кто-то приближался к ним, и, подняв голову, он понял, что кто угодно — это большое преувеличение. Потому что встретить Дерека он оказался совсем не готов. Что тот вообще забыл именно здесь и именно сейчас? Едва ли решил просто заглянуть в гости. Дерек не стал ничего спрашивать. Он подошел ближе, с каким-то мрачным любопытством склонив голову набок и рассматривая Стайлза так пристально, что тому захотелось провалиться куда-нибудь от стыда. За время их знакомства Дерек предостаточно видел его глупым, слабым и униженным — необязательно было усиливать впечатление. Но он так и остался распростертым на земле, решив, что если начнет подниматься, то зрелище может стать еще более смехотворным. — Что это с ним? — наконец спросил тот, словно Стайлз не мог ответить за себя сам. Он и не мог. Он понятия не имел, что ответить; Скотт тоже, но все же пробормотал что-то неразборчивое. Или у него просто отшибло слух. Или же они не хотели, чтобы он их слышал. Если от него снова что-то попытаются скрыть, он совсем не удивится после всего, что случилось. Потом случилось еще кое-что невероятное: Дерек прикоснулся к нему. Добровольно. Не пытаясь пригрозить, схватить за шкирку или оттолкнуть в сторону. Стайлз изо всех сил постарался никак не отреагировать на это прикосновение, чтобы не сделать происходящее еще более неловким, и через несколько мгновений ему показалось, будто иглы в его теле стали еще меньше — совсем крохотными иголочками, а потом Дерек отнял руку, и все вернулось. — Дерьмо, — услышал он. Что ж, весьма исчерпывающе и точно, как Дерек обычно и выражался. Стайлз не мог с ним не согласиться. Медленно, очень медленно он пошевелился, хоть ужасно хотелось притвориться мертвым. Но делать этого он не стал, поднял руку и потер лицо, потом тряхнул головой и сел. А потом услышал, как Скотт сказал: — Я думаю, нужно отвести его к Дитону. — Я могу дотащить его очень быстро, — это что, Дерек? Дерек собрался его тащить? Ни в коем случае нельзя было этого допустить. Мысль об этом быстро придала Стайлзу сил: он неловко поднялся на ноги и махнул рукой: — Не нужно. Я не пойду. — Я и не предлагал тебе идти, — тут же отозвался Дерек. — И вообще тебя не спрашивал. Я говорил со Скоттом. Это был словно хороший удар под дых, и Стайлз надеялся, что кровь не слишком сильно прилила к его лицу. Вот, значит, как. Его даже не пытались рассмотреть всерьез. К стыду немедленно присоединилась злость, и сил снова прибавилось. Если его все-таки попробуют оттащить к Дитону, он будет отчаянно сопротивляться. — Не стоит, — он прошел мимо Скотта, и тот попытался схватить его за руку. — Я уже узнал все, что хотел, — добавил он со значением. Он не был оборотнем — отлично. Может быть, это все лишь один побочный эффект, и скоро все пройдет само собой. С него хватит сверхъестественных болезней, хватит одержимостей, буквальных и метафорических; может быть, с него даже хватит всего Бейкон Хиллса, который известен тем, что притягивает всякую чертовщину. Чертовщину, которая до недавнего времени так интересовала его. Но, кажется, он познакомился с ней слишком близко. Следовало бояться своих желаний. — Стайлз? Еще с него хватит Дерека и всего, что было с ним связано. И всего, о чем тот никогда не узнает. Хватит всех остальных из его шайки. Стайлз мысленно замялся, не решаясь так легко отказаться от Скотта. Как им дальше быть? У него не было ни малейшей идеи, но прямо сейчас ему и не нужно было решать, потому что в поле его зрения неожиданно появился отец. Он все-таки отправился следом, но Стайлз был только благодарен за это сейчас. Ноа взял его за плечо и осторожно отвел в сторону, и в этот раз он не попытался сопротивляться.