* * *
— Сюд… — Йоко тяжело вздохнула. — Осаму, — как-то смирившись, поправилась она, — что ты хочешь? Я имею в виду, что ты хочешь сделать с нами? Уверена, твои коллеги явно заметили твоё подозрительное поведение, — почему Цусима беспокоилась? — К чему забота? Или что это? Дазай действительно не понимал. Он умён почти во всём, но когда дело касалось эмоций… своих или же чужих, то он был чертовски глуп. Он мог долго думать, зачем он сказал или сделал в той или иной ситуации. И эти ох уж какие тяжкие размышления занимали достаточно времени, но не всегда приносили нужный результат. Однако от этого не легче. — Дорогой, — Йоко нежно улыбнулась. Она прекрасна понимала, что у её сына проблемы с этим, — это беспокойство. Но ты был близок. Из беспокойства вытекает забота, так скажем, беспокойство — одна из причин заботы, — Цусима всегда готова объяснить что и почему работает в психологическом мире. Осаму кивнул. Он мысленно сделал пометку «Беспокойство — причина заботы». Дазай запомнил. — Зачем ты это пояснила? — непонимающе спросил наблюдавший за этим Акияма. — Это и так понятно. — Акияма, думаю, не стоит тебе объяснять, — снисходительно кивнув, ответила Цусима, а Акияма лишь фыркнул. — Так… зачем? — Вам будут трепать мозги в офисе, ведь вы когда-то были мне семьёй, если вообще были, и вы же из Цусим. А вот, например, Танидзаки — фанат Цусим, — объяснил Дазай. — Я вовсе не против поговорить с этим милым рыжим парнем, — возразила Йоко. — Мне лучше сидеть в прибранном агентстве, нежели в твоём бардаке. Ты совсем не меняешься, — она позволила себе улыбнуться, вспоминая бардак в комнате своего среднего ребёнка. Однако там не было бутылок из-под алкоголя, ножей и пакетиков с остатками сомнительного содержания. — Раз я не меняюсь, то ты должна была быть готова к неприбранной квартире, — ответил Дазай. — Акияма, что думаешь по поводу моего плана? Он перевёл взгляд на брата, будто посмотрел в зеркало. Цусима стоял точно так же, как и Осаму: скрестив руки на груди, недовольный взгляд… одежда только была иная. Пока Дазай был в том же больничном костюме, на Акияме был его плащ, его рубашка, его брюки… Можно было посчитать, что Дазай — это не Дазай, а Акияма — это Дазай. Что и случилось в офисе, когда вернулись остальные. Эти два брата-акробата любили шутить над родственниками и домработницами. — Полнейший бред, — Цусима улыбнулся. — При нашем появлении ты всегда несёшь полную чушь. А мы наслышаны о большем! — А я теперь думаю, кто это говорит, — Осаму вновь посмотрел на мать, чьи глаза светились пурпурным. Она тут же привела себя в порядок: — Что-то случилось, милый? — Я хотел бы знать мнение своего брата, — Дазай невинно улыбнулся, приобняв Акияму. — А? Что? — очнулся Цусима. Он огляделся. — Непременно, — сквозь зубы, прошипела Йоко. Из-за физического контакта «Неполноценного человека» с «Рукописью» она не могла использовать её. — Что ты думаешь по поводу моего плана, а, братец? — Осаму довольно улыбнулся. Это «братец» от Сюдзи всегда срабатывало! Значит, и сейчас должно сработать. — Ну… в нём определённо есть смысл! — Акияма счастливо улыбнулся. Кажется, его брат возвращается… — Умница, — холодно ответил Осаму, убрав руку. …или нет. — Он так не считает, я-то уж это знаю, — возразила Цусима. — Хватит использовать «Рукопись» когда надо и не надо, — раздражённо сказал детектив. — Ты сильно похудел, — с беспокойством заметила Йоко. — И выглядишь так себе… Это я заметила ещё до того, как… Ты понял. Дазай улыбнулся. Он как никогда помнил, что Цусима всегда за него переживает. Только матери не плевать на Осаму. Это… кажется, грело душу. — Тебя нагружают в Агентстве? — Да он там бездельничает днями, — фыркнул Акияма. Дазай на миг подумал позволить себе вернуться. — Это… — Осаму вздохнул. Улыбка не сходила с его лица. — Это вне зависимости от… от объёма моей работы. — Тебе стоит об этом мне рассказать, — явно волнуясь за сына, посоветовала Йоко. — Или вашей этой врачихе. Дазай как-то грустно усмехнулся, отведя взгляд в сторону. Он что-то скрывает. — Как обойти мою способность? — всё же спросил Осаму. — О! — встрепенулся Акияма. — Мне теперь тоже интересно! — Это довольно-таки просто. Во-первых, ты должен забыть о ней. В целом. Ты в постоянном напряжении, постоянно готов, что тебя предадут, вонзят нож в спину… Ты готов использовать «Исповедь…» независимо от ситуации. Как ты выразился, когда надо и не надо, — Цусима усмехнулась, вернув слова сыну. — А в состоянии амнезии или комы ты… ты не можешь использовать свой дар. Так вышло, что даже в бессознательном положении ты продолжаешь использовать его. Удивительно. — И кто же меня этому научил, — Дазай закатил глаза. — Ты, наверное, забыла, но Нори этого и добивался. — Думаю, он ни капли не перестарался, — женщина улыбнулась. — Как видишь, благодаря ему… — Ты жив и процветаешь, и бла-бла-бла, — Осаму раздражённо фыркнул. Он слышал это далеко не единожды. И Мать Учения тут ни при чём. Акияма хихикнул. Дазай с матерью совсем про него забыли, «болтая» друг с другом. Этот младший Дазай вообще понимал, о чём они только что говорили? Да над таким смеяться — грех! — Что смешного? — раздражения в старшем Дазае было всё больше и больше. — Я… Я придумал шутку! — Акияма рассмеялся, не сдерживаясь. — О-о-о-очень смешно, — фыркнул Осаму. Акияма прерывался смехом, но шутку всё-таки рассказал: — Там! Ха-ха-ха! Там! Короче! Ребёнок к деду такой…! А-ха-ха-ха! Боже! «Как живёт…ся?» Ха-ха-ха! А дед ему такой! Ха-ха-ха-ха-ха! Ой не могу! «Сначала хорошо, потом плохо…» А-ха-ха-ха-ха-ха! А ребёнок такой: «А потом хорошо?» Ха-ха-ха-ха! Блять! А дед…! Ха-ха-ха-ха! А дед ему: «А потом привыкнешь!» А дальше волна непрерывного смеха и катания по полу, держась за живот. Очень смешно, но смысл есть. — Благодарю, милый, — улыбаясь тому, как дурачится младший сын, сказала Йоко. — Ты прекрасно показал ситуацию в форме шутки, умничка.* * *
— Я, мягко говоря, ничего не понял, — выслушав рассказ Йосано, высказался Танидзаки. — У меня ещё куча вопросов. — Тоже самое, — кивнув, согласился с коллегой Куникида. — Этого нет в досье Дазая, и мы ему семья, так почему он об этом умалчивал? — Он говорил, что его семья постоянно ломала ему новую жизнь, верно? То есть он жил… А он может уйти от нас из-за этого появления, как делал это раньше? — предположил Рампо. — Прежде чем вступить в Агентство, Дазай где-то был два года. — Глупо строить догадки, — негромко сказал Ацуши, но его услышали. — Мы ничего стоящего не узнаем, если Дазай сам не скажет. — Он и не скажет, — буркнула Йосано. — Он всё скажет! — улыбаясь, воскликнул Кенджи. — Мы ведь семья!