Психопат

— Ко мне сегодня приходили люди, допрашивали, — начал он первым, буквально вырвав меня из своих мыслей. Мы разговаривали уже около получаса. Стандартные вопросы, стандартный разговор. И ни слова о том, что произошло на прошлой встрече. Я не хотела поднимать эту тему, смущаясь. А ему, кажется, было все равно. — По делу Ника? — уточнила я, хотя уже знала ответ. От уязвимого взгляда, которым он смотрит, болезненно щемит сердце. Я понимала, чем это может ему грозить, но и знала, что по его душу сегодня приехал один из громких адвокатов Америки. Он обязательно выкрутится, в этом же весь Бибер. «Я хочу, чтобы освободили убийцу. Я сошла с ума.» пронеслось в моей голове прежде, чем я озвучила свое желание Биберу. Прикусив губу, я решила не озвучивать свои мысли. — Что говорит адвокат? — спросила у него настолько равнодушным тоном, насколько могла в данный момент. Мягкий карандаш в моей руке плавно водил по блокноту. Я даже не подняла на него свои глаза, зная, что такой человек как он, сможет понять мои мысли на раз-два. — Говорит, что дело может закончиться для меня смертной казнью. Я застыла. Воздух сжался в комнате до размера атома. Я сглотнула острую слюну, которая словно ножом прошлась по пересохшему горлу и, приоткрыв губы, сказала, надеясь на то, что голос не подведет. — Не переживай, Джастин. Уверена, все обойдется. Он хмыкнул, отводя лицо в сторону. Я выпрямилась, подо мной скрипнула кожа, и уставилась на него. Бибер выглядел задумчивым, и я невольно залюбовалась им и поднесла колпачок на ручке к губам. Размышлял ли он о том, что не хочет смерти? Или же, наоборот, был бы рад получить освобождение? Стоило признать, Джастин был довольно незаурядной личностью. Потухший взгляд, в котором иногда проскакивали искры недоумения. Думал ли он о том, что устал настолько, что хотел бы покончить со всем этим? Я откинулась на спинку кресла и набрала в легкие воздуха. Черт, его запах мешает мне сосредоточиться. Была ли я готова к тому, что его может не стать? Ответ сразу пришел мне в голову, без тени сомнения. Нет, не была. Более того, я медленно, сама того не понимая, теряла голову. Еще в первую нашу встречу тикающая бомба начала обратный отсчет. — Доктор, тебе никогда не приходило в голову, что иногда события происходят так, как бы нам того не хотелось? — он пождал губы. — Но в силу случая, изменить ничего не получается. — Джастин, скажи мне, что сказал адвокат? Он выпрямился на стуле, ближе наклоняясь ко мне. То, что он делает со мной, как влияет на сердцебиение, будто электрошокер, заряженный на минимальную мощность. Немного встряхивает, заставляет пропустить один удар сердца. Я была бы глупа, не замечая это. Но так же, я была бы глупа, если бы позволила идти себе на поводу эмоций. Что бы из этого не вышло, я поняла, что меня это либо убьет, либо закалит. — Кэти, — он хитро улыбнулся. — Давай на сегодня закончим эту тему? Я сжала ладони в кулак, под столом, заметно напрягаясь. Значило ли это то, что он не хотел огорчать меня новостью? А может, наоборот, забавно следил за мной, пока я думала о том, что не могу его потерять. — «Боже милостивый, Кэти», — сказала я сама себе, вздыхая. Я провела рукой по хвосту, собранному на затылке и решила, что так тому и быть. Не хочет разговаривать об этом — пожалуйста. Я, наконец, могу взять ситуацию в свои руки и немного побыть психотерапевтом. — Я понимаю, что все же, у тебя есть проблемы с агрессией. Я хочу попробовать один способ, который, как я думаю, поможет поднять тебе сейчас настроение. Ну, и возможно, вспоминая эту ситуацию, ты будешь немного абстрагироваться от раздражающей тебя ситуации в будущем, — не получив его ответа, я расценила это за согласие и продолжила. — Будем пробовать прием отражения, Джастин. Ты будешь рассказывать о ситуациях, которые выводят тебя из себя, а я буду пытаться отразить их чем-то более позитивным. — Серьезно? — он усмехнулся. Видев его улыбку, я уже настраивалась на поражение. — Да. Ты ведь знаешь, что каждый человек воспринимает мир, в соответствии своим фильтрам и своему представлению. Может, я помогу тебе поменять представление, — я пожала плечами. — Некоторых вещей. — Хорошо, давай попробуем, доктор. — Ну, хорошенько подумай о том, что может вывести тебя из себя, — я видела его предвкушающую улыбку и, буквально, расплылась на стуле от этого. Я понимала, что он не воспринимает меня всерьез ни как врача, ни как девушку. Я понимала, что сейчас он начнет шуточную игру, а я, как всегда, пойду на поводу и подыграю. Плевать. Он пару минут назад размышлял о том, что ему грозит смертная казнь. Его нужно немного встряхнуть. В хорошем смысле этого слова. — Ну… Я злюсь, когда кто-то не умирает сразу и мне приходится наступать ему на глотку своими дорогими кроссовками. — Я ожидала этого, поэтому, с готовностью ответила ему. — Что за кроссовки? — он поднял бровь, удивленный тому, что я не обратила внимание на то, что он рассказывал об убийстве. — Аир Изи. Выкупил в прошлом году у одной платформы, занимающейся перепродажей спортивной обуви, где-то за… — он приложил палец к губам, вспоминая. — Почти за два миллиона долларов. Кажется, они говорили о том, что в них выступал какой-то известный мужчина. — Канье Вест, — напомнила я ему, барабаня пальцами по столешнице. — Точно, доктор! Но меня больше привлекло то, что это единственный экземпляр во всем мире. — Ну, тогда, они явно не хотели умирать сразу потому, что наслаждались прикосновением столь редкой подошвы обуви, — парировала я, сама не веря в то, что произношу это. Но ведь, в этом и смысл этого психологического приема. Я улыбнулась, видя его кивок под довольную улыбку. Он продолжил. — Я злюсь, когда должники не возвращают мне крупные суммы моих денег по первому запросу. Я кивнула, судорожно соображая о том, как это отзеркалить. Пальцы все еще стучали об стол, что выдавало мою задумчивость. — Хорошо, вместо мыслей о том, что кто-то не желает тебе их отдавать, думай, например, о том, что пока они у этого человека, ты не сможешь их потратить, — я замялась, и с улыбкой продолжила, — на бессмысленно дорогую пару кроссовок, например. Он сдержанно засмеялся, запустив пальцы в свои волосы. — Я ненавижу, когда люди меня не слушают. — Они настолько очарованы твоей внешностью, что не могут сосредоточиться на твоих словах. — предположила я, сама не понимая того, что только что загнала себя в ловушку карих глаз. Он вдруг стал серьезнее. Я словила себя на том, что расстроенно смотрю на него. Хочется вернуть улыбку на его лицо и продолжать наблюдать за этим. Я вздрогнула, когда услышала следующий вопрос. — А ты, Кэти, очарована моей внешностью? — Прости? — Скажи честно, ты считаешь меня привлекательным? — спросил он, все еще буравя меня взглядом. Я сглотнула, не зная, что ответить. Да и, бьюсь об заклад, он знает, что чертовски привлекателен. Имеет ли он под своим вопросом намек на то, что хотел бы знать, является ли он моим типажом мужчины? Как бы того не было, я не хотела тешить его эго. Или, может, я не хотела признаваться себе в том, что он красив? Да и какой типаж? Типаж убийцы меня не привлекал, это уж точно. — Извини, это не имеет никакого отношения к… — Я вот считаю тебя привлекательной, Кэти — услышав это несколькими днями ранее, я была бы шокирована его поведением. Но сейчас, уже привыкла и старалась не обращать на это особого внимания. Конечно, было приятно получить комплимент. Щеки зарделись, и я опустила лицо вниз, судорожно ровняя стопку бумаг, лежащую на столе, по линеечке ровно. — Более того, ты очень горячая, — продолжал он, выводя меня из себя. Конечно, он видел моию реакцию на его слова, и решил немного поразвлечься, вгоняя меня в краску. Неужели меня было так просто выбить из колеи? Три слова, и я снова сижу перед ним, словно рыба, хватающая воздух ртом, и не знаю что сказать. — Джастин, ты не можешь… — Не волнуйся, доктор, я знаю, что не должен видеть в тебе никого, кроме психотерапевта, — он скучающе рассматривал свои ногти. — К тому же, я надеялся немного поговорить о том вечере, когда ты накинулась на меня с поцелуями. Я опешила, снова раскрыв рот. Неприятные слова отдались в солнечное сплетение и, вобрав в легкие воздух, я ответила резче, чем нужно. — Об этом я тоже хотела поговорить. Будь добр, воздерживайся от неприемлемых действий, Джастин. Между нами могут быть взаимоотношения врача и пациента. Все. Я встала со своего места и начала расхаживать по кабинету. Я смущалась, не хотела поднимать эту тему, а он начал так, словно его это не касалось. Я могла потерять работу, а он сидел, нагло улыбаясь. Его зрачки провожали меня из одного угла комнаты в другой. — Ну нужно обманывать себя, Кэти, тебе понравилось. Я остановилась посреди комнаты, не дойдя до угла. Было глупо отрицать его слова, и я это прекрасно понимала. В голове возник тот вечер, вдоль позвоночника пробежались мурашки. Я ощутила это каждым позвонком, вздрагивая. Кинув мимолетный взгляд в его сторону, я убедилась в том, что он ведет себя безразличнее положенного. Снова эти игры, я чертовски устала. — Я хочу, чтобы этого больше не повторялось, — сказала я, пытаясь придать голосу твердости. — Кэти, я уже сказал… — Вот об этом я и говорю! — я крикнула, перебивая его. — Ты не можешь называть меня по имени, я говорила тебе это уже тысячу раз! — Ты, как психотерапевт, должна разбираться в причине поступка, а не кричать на меня, — он надул губы. — Плохой доктор. Я несколько раз провела ладонями и по лицу и шумно уселась в кресло. Подаренное им кресло. — Ну и что тебя сподвигло это сделать? — Мне просто захотелось, — после небольшой паузы ответил он, засмеявшись. А я понимала, будь у меня сейчас пистолет, я бы застрелилась. Хотелось избавить себя от наглого выражения лица, сидящего напротив. — На самом деле, — он перешел на серьезный тон, я уставилась на него, размышляя, последует ли за этим очередной сарказм. — Это был сильный порыв, я проводил параллели с агрессией, думал об этом в камере. Иногда я не могу контролировать ни одно, ни второе. Я опустила глаза на свои руки и взяла в руки карандаш, готовая записать то, что он только что сказал. — Сильный порыв на агрессию — заканчивается убийством. Сильный порыв к тебе — закончился поцелуем, — он прожигал меня взглядом, наблюдая за моей реакцией. — Своего рода отражение, этого же ты сегодня добивалась? Я несколько раз вздохнула, заставляя себя не кивнуть на его вопрос. — Теперь, каждый раз наступая кому-нибудь на горло, я буду думать о тебе, доктор Хартфорт, — я усмехнулась, несколько раз сглотнув. Он впервые обратился ко мне, как положено. Вот уж ирония. Он отразил все мои отражения на меня же. Простите за каламбур, но ведь так и есть? Этот мужчина снова повернул ситуацию в свою сторону. Я старалась его пристыдить, он же сделал это со мной. Да еще и так, что я снова не знала, как ему ответить. — Ну, если дело не дойдет до электрического стула, само собой, — он выдержал спокойный тон и сказал так, будто для него это и гроша не стоило. Он снова отвернул голову в сторону, задумываясь. Я видела, как приоткрываются пухлые губы. Видела, как неразмеренно он дышит. Я только что получила ответ на свой первый вопрос. Он боится смерти. За пару секунд он сменил маску надменного Бибера на подавленного Бибера. Хотелось его поддержать. Хотелось взять его за руку и сказать, что все будет хорошо. Но для него в любом случае, не вышло бы ничего хорошего. Либо электрический стул, либо пожизненное. Что бы я выбрала на его месте? Медленно встав с кожаной мебели, я подошла к его креслу и уселась на подлокотник. Каждая клеточка моего тела кричала, чтобы я отошла подальше, села обратно, а после сеанса собрала дома чемодан и уехала в Даллас к родителям. Я, медленно поднимая руку, заключаю его в объятия, он сразу прижимает к себе, утыкается лицом в грудь и обнимает за поясницу. Я цепляюсь за эти ощущения, а он за меня, словно за спасательный круг. Большой, мощный, один из самых жестоких людей в нашей стране, которого многие считали чудовищем… А сейчас весь почти что сжимается в комок и вовсе не хочет отпускать. Я видела все его маски. Сдержанный Бибер, наглый Бибер, ухмыляющийся Бибер, спокойный Бибер, равнодушный Бибер. Вспоминая все, я даже удивилась тому, насколько много их было. Но одну он всегда держал при себе. Он держал в себе эмоции, совершенно не приспособленные для успокоения. Я слышу тяжелое, прерывистое дыхание. Чувствую, как он комкает в руках ткань моего свитера. Я, медленно положив подбородок на его макушку, начинаю немного поглаживать рукой спину. Слышу, как дыхание выравнивается, и сама прикрываю глаза, наслаждаясь моментом.