Психопат

— Ты не можешь так со мной поступить, гребанный ты имбецил! — я ору на Бибера, пока тот спокойно, широко раскинув ноги, сидит в кожаном кресле. Прошедшая неделя пошла на пользу моему моральному и физическому состоянию. Джастин помог мне зализать все душевные раны и, с удовольствием, сейчас оставлял новый рубец на сердце. Мы практически не выходили из дома, более того, практически не вылезали из кровати. В редкие выползы из комнаты, мы проводили время с Диланом, который, кажется, уже и не планировал уезжать из дома Эйприл. Подруга с головой оказалась погружена в работу, месячный отчет за январь оказался непростым для нее. Я, будто стала злее. Каждый звонок Джастина прослушивала на громкой связи, ожидая, когда ему сообщат имя заказчика. Время шло, результатов не было. Мои порывы с головой взлезть в это дело Бибер пресекал жарким сексом, будто заминая тему, в общем-то, как и всегда. Но я знала, что тому, кто меня заказал, Бибер задницу целует и собирается прямо в руки вручить весь свой бизнес. Джонатан пару раз отправлял своих посыльных за Бибером, но второй посылал их в пешее эротическое путешествие, не желая ехать к будущей жене. Оно понятно, мужчина немало денег вывалил за то, чтобы Джастина отпустили. Бибер, когда Дилан принёс ему весть о моем избиении устроил полнейшую анархию в камере, чуть не разъединив голыми руками решетку. В конце концов, парень дал клятву отцу Дакоты, что свадьба состоится, несмотря на все предыдущие происшествия. Митчел к общему уговору добавил то, что после рождения общего ребенка, Бибер будет освобожден от уз брака. Но, пока наследника нет, Джастин обязан хранить верность жене. Тяжелая клятва. Бибер дал слово, а я, на минуточку, знаю, что такое слово Джастина. Вся надежда на то, что свадьба сорвется — стала несбывшейся мечтой. Время шло, наша личная медовая неделя закончилась, и сейчас парню нужно было приступить к выполнению обещания. Ехать, крутится в предпраздничном ажиотаже, а я… А что я? Я не могу смирится с тем, что это все же произойдет. Он будет с ней спать, у них родится общий ребенок, молодожены Биберы будут носить парные обручальные кольца. Все это похоже на мой личный кошмарный сон. — Тебя как не касались, так и не касаются мои дела, — отрезает Бибер, а я сжимаю губы. Не верю в то, что это говорит человек, любивший меня, так отчаянно зализывавший мои раны, всю гребанную неделю. — К тому же, ты теперь обязана меня слушать, блять! Так вот слушай, ты сидишь здесь, носа за дверь не высовываешь! Ослушаешься, я прикажу Дилану тебя в собачью будку посадить, на цепь! Я отшатываюсь, словно от удара. Слова хлестко бьют по самолюбию. — Как ты можешь так говорить? Я же люблю тебя… — Блять, да не люби! — я вижу, что он раздражен. Он заигрался, я не смогу простить то, что он сказал. — Из-за этой любви я не могу сделать то, что должен, Кэти! Меня это душит, — он громко смеется. — Тошнит. От чувств твоих выворачивает! Каждый раз, когда ты до меня дотрагиваешься, я хочу кожу с себя снять! Каждый раз, когда чувствую твой запах, оказываюсь на коленях и ору о помощи! Вот, что ты со мной делаешь! Меня трясет. Глаза жжет так, будто в них песка насыпали. Я смотрю перед собой расфокусированным взглядом, не видя ничего вокруг. Пытаюсь дышать сквозь иглы, вонзающиеся в легкие. — Какой же ты жалкий, — бросаю, отворачиваюсь от него. — Извини, что заставляла тебя выдавливать из себя искренность. — я подхожу к лестнице и начинаю быстро подниматься по ступеням, желая закончить разговор. — Стой! — не слушаюсь. — Стой, я сказал! Ты хочешь заставить меня нарушить слово, но я этого не сделаю даже ради тебя. Ты и представить себе не можешь, насколько, вместо того, чтобы ехать туда, я хочу подняться с тобой и хорошенько тебя трахнуть! Но у меня тоже есть обязательства! — Целовать задницу нашему общему будущему убийце — это обязательства?! — я срываюсь на крик, обессилено усаживаясь на ступени. Бибер смеется, запрокинув голову. Даже сейчас он выглядит, как чертов змей искуситель, заставляет сомневаться в своих же мыслях. Заставляет принять все так, как есть, но я не собираюсь обманывать себя. Я не смогу так жить. — Ты, блять, мне надоела. Хочешь услышать правду? — я вся съеживаюсь. Сейчас будет что-то неприятное. — Самый страшный секрет? — он показал двумя пальцами в воздухе кавычки. — Говори. — Она умерла из-за меня, — наклоняю голову, прислушиваясь. — Ты так похожа на мою мать! Немного внешне, но больше внутри, — он прикладывает ладонь к груди, закидывая ногу на ногу. — Я поэтому выкрал тебя тогда! Смотря на тебя, я вижу искупление. Решил, что подниму себе нужную самооценку, но на этом все. Мы слишком далеко зашли. Лицо искривляется в усмешке. Охринеть. — На этом все, — продолжает Бибер хлестать словами. — Теперь отвали от меня, Кэти, и не лезь в мои дела. Я сжимаю колени ладонями. Не верю. Мозг отказывается принимать эту информацию, но так рвет изнутри. Я прикрываю глаза, сдерживая слезы, на несколько секунд. Больно. Открываю тогда, когда чувствую, что не расплачусь. Я не собираюсь плакать перед ним, не сейчас. Я знаю, что он специально отталкивает меня, он сам противится браку, а я помогаю ему принять несвойственное для него решение. Нарушить слово. Он сдержит его, даже ценой собственной жизни. Сдержит. Я знаю, что у него чувства ко мне, знаю. От этого его слова становятся еще более болезненными. Бибер встает с кресла. Одетый с иголочки. Верхние пуговицы черной рубашки расстегнуты, крепкие ноги облачены в брюки, но я морщусь и отшатываюсь так, будто от него дермом пахнет. Он одним движением руки достает из кармана пластиковую карту и укладывает на стол. — Это моя кредитка. Я погорячился, ты можешь выходить, но только в сопровождении Дилана. Займись чем-нибудь, пока я не вернусь. — он направляется к двери, поправляя рукава. — Найди свой стиль, этот тебе не идет. Сердце сжимается. Вдруг стало так злостно, что я ощутила острую необходимость уколоть его так же сильно, как он меня. — Раз ты так богат, чего не изменишь свое гребанное лицо? — я поднимаюсь и следую за ним. — Пользуйся своим положением, Бибер. Оно тоже тебе не идет, но людям приходится терпеть его! Хватит твоему отражению врать всем подряд. У тебя кривой нос, куча шрамов на лице и, в принципе, дерьмовая внешность, но никто вокруг не возмущается! Все терпят тебя, а потом их тошнит, когда ты отворачиваешься! — Бибер надевает пальто и смотрит на меня, улыбаясь. Он знает, что я лгу. Гребанный психолог, видит меня насквозь. — А вот у Филла идеальное тело, все кубики подсчитать можно, да и красивая мордашка соответсвенно красивому нутру! — я вижу, как играют скулы на лице парня. Мне кажется, он сейчас потянется за пистолетом, но парень лишь сжимает кулак, пристально глядя на меня. — Ты прав. Я возьму твою кредитку и, блять, куплю себе самое охеренное платье. Возьму Торреса за руку и появлюсь на твоей свадьбе! Ты будешь у алтаря целоваться с ней, а я, блять, засуну свой язык в его рот! - слишком много мата. Слишком много ярости. Бибер делает шаг в мою сторону и заносит руку. Для удара или для ласки? Не понимаю. — Ты собираешься убивать меня, или нет?! — продолжаю, увидев то, что я добралась туда, куда хотела. А парень медлит. — У меня есть дела поважнее, чем болтовня с такими, как ты! — Ты стала такой сукой, — наконец, выдает он, улыбаясь. Я поднимаю подбородок. — И ты вдвойне сука, потому что я лишь сильнее хочу тебя трахнуть сейчас. — Но… — я ничего не понимаю. — Втройне сука, если воспользуешься Торресом. Но ты это сделаешь, будешь прямо при мне трахать его глазами, чисто из принципа, мать их! Я прямо там устрою кровавую бойню, если он хотя бы раз посмеет прикоснуться к тебе! — Уходи, — кидаю, искривляя зубы в усмешке. Я, блять, сделаю это! Сделаю и буду наблюдать за его лицом! Мои пальцы хватают его запястье. Он выйдет, а я умру. Точно знаю. Знаю, но больше точно не буду умолять его остаться. Думаю, и все равно делаю это. Глазами. Пальцы не могут разжаться. — Тогда отпусти меня, — тихо говорит Бибер. Я выдыхаю и отпускаю его руку. Парень делает шаг назад. Я так отчаянно хочу схватить его, хочу, чтобы он прикоснулся ко мне. Хочу, чтобы передумал. Впервые я хотела, чтобы мужчина не сдержал кому-то данное слово. Джастин выругался и двинулся на меня. Одной рукой схватился за затылок, а второй за бедро. Я почти чувствую вкус его губ, наши лица так близко. — Ты соврал? Про маму… — Нет, — я сильно зажмуриваюсь, но сразу открываю глаза. — Не договорил. Я влюбился, как мальчишка, и мне хреново от того, что я сам, из-за тебя, хочу в себе поменять. Солнышко, пойми, я должен уйти, чтобы не нарушить клятву, но это же не навсегда, Кэти… — Уходи. Наполовину просьба, наполовину приказ. Клятвы становятся все болезнее. Он сказал, что я положила жизнь на принципы, а сам, кинул себя на плаху ради клятв. Джастин ушел. Я хотела еще много всего сказать. Хотела кричать и делать больно, а параллельно обнимать и шептать о любви. Я не смотрела на него, потому что перестала видеть из-за пелены слез в глазах. Мне казалось, что я отправляю его на верную смерть, перед этим передавая в руки другой женщине. Он ушел, а я слышала треск того, как мое сердце разбилось на две части, но ни одна из них не осталась со мной. Он ушел и забрал их с собой. Слезы. Бесконечно. Надрывно. В какой-то момент, я почувствовала, как на мои плечи ложатся женские руки. Знакомый парфюм подруги ударил в нос, я прижала ее к себе, плача в голос. Я не могла поверить в то, что сказка закончилась. Закончилась сказочная неделя, пришло время отвечать за свои слова. Больнее всего было признавать, что Бибер теперь точно прижат к стенке из-за того, что я выдала. Если бы я только сделала так, как мы договаривались, все было бы намного лучше. Джастин бы не сорвался с цепи, его не пришлось бы так скоро вытаскивать. А ему, в свою очередь, не пришлось бы связывать себя ожесточенными обещаниями. Возможно, раньше и был шанс соскочить, но не сейчас. Я провела оставшийся день в таком состоянии, будто из меня душу вынули, трахнули ее, а после грубо закинули назад. Ближе к вечеру, когда Эйприл принесла водку, ее излюбленный напиток, стало легче. Я все ей рассказала, она лишь уклончиво покачивала головой. — Мда… — Я чувствую, что случится что-то плохое, понимаешь? Мы такого друг другу наговорили… — Все рано или поздно будет хорошо, Кэти. — отрезает подруга и поднимает стопку для того, чтобы звякнуть об мою. — Это было слишком грубо. Мои слова… — сжимаю губы, устремив взгляд в пол. — Кэти! — Эйприл повышает тон голоса. — Я понимаю, у вас нестандартные отношения, но все же… Он женится! Я бы еще по яйцам пнула и в лицо плюнула! Криво киваю головой и улыбаясь, поднимаю руку. Посуда бьется друг о друга. Запрокинув голову, отправляю содержимое в рот. Внутри приятно жжет. — Я знаю, что он меня любит, но иногда ведет себя так, будто ненавидит. — Кэти, — подруга следом сразу же заполняет стопки. — Знаешь, гадать на любовь надо не на ромашке, а на водке. Я закатываюсь нервным смехом от неожиданного умозаключения. — Как? — Открываешь бутылку. Первая — любит, вторая — не любит. И так до конца. Если последняя — не любит, поверь, тебе там уже похер будет! Закатываюсь смехом, запрокидывая голову. Боже, спасибо за то, что когда-то свел меня с этой сумасшедшей. Мы еще долго сидим и разговариваем о всякой ерунде. Громко смеемся, алкоголь в крови поднимается параллельно веселью. — Бибер оставил свою карту, — подруга играет бровями, заставляя меня пьяно улыбнуться. — Перестань, Эйприл, я не собираюсь брать его деньги. — Да ты только подумай! — подруга наклоняется на стол, ближе к моему лицу. — Он же долбанный ходячий банкомат! А мы давно не были на шоппинге! — Я могу обанкротить его. Чисто из принципа, — закусив губу, посмеиваюсь, пока Эйприл снова наполняет стопки до краев. — Звучит, как идея, — со звоном ставит бутылку на стол. — Он же сейчас, явно, с ней, в жениха играет. Представь его лицо, когда ему придет сообщение о списании средств. Представляю. И смеюсь. Хочу это сделать немедленно. Со звоном прикладываем тару, одновременно заливаем жидкость в рот. Откашлявшись, подаю голос. — Дилан! — громко кричу. Эйприл, кажется, понимает о чем я и закатывается смехом еще сильнее. — Ди-и-и-и-ла-а-а-ан! — ору я до тех пор, пока сонный парень, в одних боксерах не выходит на кухню. — Чего орешь, припадочная? — я цепляюсь взглядом за Эйприл и вижу, как та, прикусив губу, разглядывает практически обнаженного парня. — Джастин оставил мне свою карту и сказал, что я могу купить все, что захочу, — я беру двумя пальцами кусок пластика и криво верчу ей перед своим лицом. — Я хочу дом! В Швейцарии! В окрестностях Цугского озера! — по мере моих уточнений, лицо парня вытягивается все сильнее и сильнее. Эйприл так же удивленно смотрит на меня. Видимо, не ожидала таких масштабов. — Хочу гребанный лайнер! Хочу, хочу… — Остановись, — закатывается смехом Эйприл, я показываю ей ладонь, словно говоря «Спокойно». — Какой цвет Бибер ненавидит? — уточняю. Парень, совершенно потеряв дар речи, чешет макушку. Сейчас он выглядит более бодрым. Не могу снова сдержать смех. — Я не знаю… Могу предположить, что… розовый. — Отлично! — я выливаю последнюю водку по стопкам, при этом качаю бутылку так, чтобы в ней не осталось ни капли. — Хочу в том доме розовые шторы! Во всех комнатах! И огромный розовый ковер в гостиной. И это все в течении часа, Дилан. Бибер сказал, что я могу тебя застрелить, если ты не будешь исполнять мои просьбы, — я нагло вру, улыбаясь. Но моя ложь накладывает видимый эффект. — Дил, пожалуйста, — строит ему глазки Эйприл. Между этими двумя точно что-то есть. Парень сдается, глубоко выдохнув. Уходит и что-то бурчит себе под нос. Цокаю языком, смотрю на Эйприл, думая, что ничего не вышло. Но подруга поднимает ладонь и начинает загибать пальцы, будто отсчитывая. Раз. Два. Три. — Сейчас наберу Лео. Тот, скорее всего за компом, — я слышу крик Дилана и прикрываю рот, сдерживая пьяный смех. — Вам бы кукушатню хотя бы на пару минут в порядок привести. Ощутили бы ненадолго, как оно. Пара секунд. Мы взрываемся громким смехом. Перевожу взгляд на бутылку и, хрюкая от смеха, кричу парню. — И пусть нам прямо сейчас привезут еще бутылку водки! Непременно, оплаченную его картой! Мы сидим до утра, разговаривая обо всем на свете, и мне так хорошо. Эйприл не знает, что я была изнасилована, с ней я могу притворится, что моя главная головная боль — свадьба Бибера. Так спокойно. Обсуждаем житейские проблемы, тема переходит на обсуждение Дилана. — Кстати, что у тебя с ним? — я с видом заговорщика смотрю на нее, пока подруга прикусывает губы. — Планирую сегодня его трахнуть, — наконец, выдает та, а я закатываюсь хохотом. — О-о-о, Боже. Чувствую, что меня кто-то тормошит. Открываю слепленные глаза и вижу счастливое лицо Эйприл. Она что, принимает кокаин по утрам? Как можно быть такой радостной с таким ужасным похмельем? В мою голову будто вбивают отбойный молоток. Я морщусь, когда Эйприл раздвигает плотные шторы, пропуская солнечный свет в комнату. Со стоном опускаюсь на подушку, держа руку на лбу. — Скажи честно, ты уже успела похмелиться? Она смеется. Так громко, что, кажется, у меня начинается мигрень. — У меня была лучшая ночь в жизни, — мечтательно начинает подруга и до меня доходит. Пытаюсь вспомнить наш вечер, в голове всплывают лишь отдельные кадры. Веселая выдалась ночка. — Малыш Дилан постарался? — прищурив глаза, смотрю на нее, сдерживая улыбку. — Ну… — она закусывает губу. — Не совсем малыш… — Пожалуйста, — стону в голос, переворачиваясь на бок. Обнимаю одеяло и прикрываю глаза. — Давай без подробностей. Подруга смеется и выдергивает из-под меня теплое одеяло. Не дает пострадать спокойно ни из-за парней, ни из-за похмелья. — Если прямо сейчас не встанешь, мы не успеем выбрать тебе платье на свадьбу. Не успеем выбрать, не придешь красивой. Не придешь красивой, Бибер не отобьет челюсть об пол, а Дакота будет довольна весь день, как слон. Черт. Мотивирует. Заставляю себя подняться и шагаю в ванную. Заканчиваю водные процедуры, наношу два слоя тонального средства, рисуя себе новое лицо. Закрашиваю затянувшиеся ссадины на лбу, под косметикой они почти незаметны. Храни Господь мазь с бодягой. Я ведь могу купить себе одежду, хватит носить чужие вещи. Не то чтобы Эйприл была против, но уже становится неудобно. Надеваю то, что выдает подруга. Красное платье миди с корсетом на шнуровке, на ноги женские ботинки-берцы. Досушиваю мокрые волосы и выхожу в гостиную, в которой мило воркуют, сидя на диване, Дилан и Эйприл. Точно. Дилан ведь приглашен, как лучший друг Бибера, а Эйприл идет с ним, как «+1» по приглашению. — О, миллионерша, — парень скрывает улыбку, а я, сощурив глаза, смотрю на него в немом вопросе. — Что? — Она не помнит? — Дилан поворачивается к девушке, приобняв ее за плечи. Я жду, что та мягко оттолкнет его, но она копирует его довольное выражение лица и отвечает. — Кажется, нет. — Что я снова сделала не так? — опускаюсь в кресло напротив, внимательно наблюдая за обоими. — У тебя теперь есть дом в Швейцарии, — довольно заключает Дилан. Мои глаза расширяются. Что он мелит? — и лайнер, правда, небольшой. Обошелся Биберу почти в два миллиона. Я подскакиваю на месте. Горло сушит. Срочно нужно выпить воды. До последнего надеюсь на то, что он шутит, но интуиция подсказывает, что это не так. Выхожу на кухню, впиваюсь взглядом в стол и вспоминаю. Вспоминаю, как просила розовые шторы в дом. Хватаюсь за голову и усаживаюсь на стул, так и не дойдя за холодильника. Беру в руки первую бумагу из стопки, лежащей на столе. Они решили добить меня? Пробегаюсь глазами. Бумаги на дом. Вижу стоимость и откладываю лист в идеально ровную стопку, боясь даже посчитать нули. — Нахрена ты это сделал?! — кричу, повернув голову в сторону гостиной. — Продай это все, немедленно! — Вас не поймешь, — Дилан выходит, держа подругу за талию. Так, теперь я совершенно точно хочу узнать подробности их сегодняшней ночи. — То купи, то продай. — Ты спятил?! Зачем ты слушаешь двух пьяных идиоток?! — Вау, до тебя начинают доходить мои слова, да? Не переживай, — он целует девушку в висок так, будто делал это последние несколько лет. Совершенно привычно. — Джас сказал, как бы ты не просила, от имущества не избавляться. Укладываю лоб на стол. Не могу сдержать жалобный стон. Идиотка. Просто идиотка. Бибер уже в курсе. Борюсь между чувством стыда и чувством «так ему и надо». — Так, все, — Эйприл выскальзывает из объятий парня, я чувствую, что меня хватают за руку и поднимаюсь со стула. — Мы так точно ничего не успеем. Пошли. Я, явно, не в состоянии вести машину, а Эйприл к вождению страсти не питает. Поэтому, мы уселись в уже прогретый автомобиль, на заднее сидение и предоставили управление водителю. Когда Камри выехала на оживленную улицу, я повернулась к подруге. Я срочно должна все узнать. — Что у вас с Диланом? — А говорила, что не хочешь слышать подробности, — подруга улыбается, а я достаю из кармана косухи пачку сигарет. Подкуриваю, делаю первую затяжку. — А ты расскажи без подробностей о величине его члена. — Ну, если коротко… Он мне нравится, — Эйприл поморщила носик и отвернулась к окну, будто боясь моей реакции. — Я ему, кажется, тоже. — Он же… грубый, — начала я. — Он запирал тебя в багажнике. — Ой, — она повернулась, вытянула губы, немного подумав. — Хочешь сыграть в игру «Мой парень никогда не…»? Я пожала плечами. — Давай. — Я начну, — она оживилась, а я ждала пока Эйприл начнет, выпуская колечки дыма из губ. Новый навык, которому меня научил Бибер за прошедшую неделю. — Мой парень хотя бы не женится на другой. — Ты выиграла, — я закатываю глаза, немного приподняв уголки губ. — Кэти! — она повышает голос, заставляя меня продолжить игру. Я думала о том, чем ответить ей, ведь они были не так давно знакомы, как мы с Бибером. Да и пережили в несколько раз меньше. — Мой парень хотя бы не ЗОЖник, — она засмеялась, прижала руки к груди, в области сердца и начала театрально корчиться, словно от мук. — Ты права, игра — дерьмо. Мы отлично провели время в торговом центре. Намотали кучу кругов, два раза зашли на фуд-корт для того, чтобы утолить голод. В итоге, кое как выбрали наряды на торжество обоим. Принципиально не хочу называть эту мерзость свадьбой. Заполнили мне гардероб. Заскочили на маникюр, а так же долго сидели в парикмахерском кресле. Эйприл нужно было подкрасить корни, а я… А я сидела пол часа, глядя на себя. Думала о том, как я поменялась за последнее время и мне, явно, нужно подкрепить внутренние изменения внешними. Приятная девушка-колорист показывала мне кучу различных фотографий из журналов, предлагая кардинальные изменения, но я решилась лишь на то, чтобы подстричь челку. Удлиненная челка — шторка сделала мое лицо еще худее визуально, немного прикрывала лоб и, ближе к концам становилась длиннее, доходя до линии подбородка. Мне подробно объяснили, как за ней ухаживать, как ее укладывать и, прямо в салоне, я купила нужную расческу и пенку для объема. Домой мы вернулись довольными, уставшими и, еще больше обанкротили Бибера. Я, буквально, валилась с ног от усталости и, так до конца и не прошедшего, похмелья. День завершился расслабляющей ванной и бесконечными мыслями о том, что Бибер завтра женится. Я старалась заглушить болезненные воспоминания о поступке Моргана переживаниями по другому поводу. Сейчас даже мое изнасилование не казалось такой глобальной проблемой, как женитьба Бибера. Наверное, я и правда, рехнулась. Я размазывала кокосовое масло по телу и представляла. Представляла, какую клятву произнесет Джастин завтра. Невольно задумалась о том, что бы он мог сказать на нашей свадьбе. И сразу же одернула себя. Выйти замуж за Бибера значило бы, войти в такую жизнь навсегда. Войти без возможности выйти. Утро встретило приветливо. Что не скажешь о моем расположении духа. Накручивая волосы на плойку, я чувствовала себя так, будто собираюсь не на свадьбу, а на похороны. — Ты готова вообще… Ну… К этому, — подает голос подруга, подкрашивая ресницы с приоткрытым ртом. — Нет. Не могу поверить до сих пор, не хочу. — отвечаю, не раздумывая ни секунды. Она через зеркало смотрит на меня, я нервно дергаю плечами, раскручивая плойку, высвобождаю последнюю прядь. — От этого нельзя бегать вечно, когда-то это бы все равно произошло. Мы собираемся молча. Снова хочу выпить лишь для того, чтобы не чувствовать такое напряжение в теле. Решаю не наносить яркий макияж. Наношу тональный так, чтобы скрыть рубцы на лбу, толстым слоем подкрашиваю ресницы, заваливая их к внешним уголкам. Подвожу губы карандашом темно-бордового цвета и наношу матовую помаду в цвет. Немного хайлайтера на внутренние углы глаз и, мои глаза удовлетворено смотрят на то, что получилось. Уступаю Эйприл место за гримерным столиком и, пока та наносит темно-изумрудные тени на веки, бреду к шкафу. Достаю из него чехол со своим нарядом и бросаю на кровать. Углубляюсь в тяжелые мысли и, двигаясь на автопилоте, даже не замечаю того, как натянула на себя наряд. Тяну ползунок, находящийся на талии слева, вверх и провожу по изгибам ладонями, щупая ткань. Вижу отражение в зеркале напротив и улыбаюсь. Бибер будет в бешенстве. Дилан бесцеремонно входит в комнату и замирает, глядя на меня. Жалобно стонет, поднимая ладони к потолку. — У него было единственное условие, а ты, идиотка, явно его не выполнила! Я поднимаю подбородок, поворачиваюсь, наблюдая за своей задницей в зеркало. Нравится. — Какое? — Эйприл спрашивает, а Дилан будто ждал этот вопрос. — Он просил выбрать то, что не заставит его кого-нибудь убить! И это, — он указывает пальцем на меня. — Его точно выбесит. — Значит, мы сделали правильный выбор, — я подмигиваю подруге в зеркало, она радостно мне улыбается. — Филл уже тебя ждёт, — бросает Дилан. — До банкетного зала вас будет сопровождать автомобиль с охраной. На всякий случай. Я киваю и присаживаюсь для того, чтобы надеть черные лакированные лабутены. Я чувствую, как мой пульс учащается при упоминании о Торресе. Я не видела его с того самого вечера в отеле, и понимаю, что очень волнуюсь перед предстоящим разговором. Входные двери открываются, я миную парковку у дома и останавливаюсь у ядовито-желтой машины парня. Мой взгляд сразу же находит Филла, стоящего у автомобиля. Не могу отрицать, что в темно-синем костюме и галстуке-бабочке он невероятно красив. — Кэти, — с придыханием он произносит мое имя, а мои губы искривляются в улыбке. — Привет, — я всем своим видом стараюсь показать ему, что со мной все в порядке. Делаю улыбку намеренно шире. — Ты такая красивая, — дружеский комплимент чертовски поднимает самооценку. Я принимаю протянутую руку и, с ее помощью, усаживаюсь на переднее сидение. Снова вспоминаю о том, куда еду, улыбка сползает с лица, но я быстро выбиваю из головы грустные мысли. Бибер помог мне справится с такой сильной болью, а затем развернулся и ушел. Так просто. Я никогда не знаю где он, какие у него дела и это утомляет. Почему он так отличается от всех? — Все хорошо? Немного вздрагиваю от слишком громко прозвучавшего голоса Торреса. — Да, — прочищаю горло. — Да. Почему ты спрашиваешь? — Я звал тебя несколько раз, ты вообще не реагировала. — он бросает на меня взгляд и улыбается. Мы стоим на светофоре. — Все нормально. Если ты насчет той ночи… — Не надо, — Филл поджимает губы и тяжело вздыхает. — Не хочу напоминать тебе об этом, тебе итак сложно. — Знаешь, я по тебе скучала, — я говорю прежде, чем думаю, но понимаю, что это чистая правда. Может, в Бибере мне не хватает спокойствия. С Торресом легко общаться, он не называет меня идиоткой и всегда готов помочь. — Ради этих слов можно вытерпеть и кулак Бибера, — хмыкает Филл. — Что? — я поворачиваю голову в его сторону, удивленно поднимая брови. — Не парься. Так, мальчишечьи забавы, — криво улыбается парень, ловко управляя автомобилем. — Боже, почему мужчинам всегда нужно все решать силой? Почему вы не используете мозги? — я беру из подлокотника пачку Мальборо и приставляю сигарету к губам. — Ты имеешь в виду, вышибить их? — смеется парень, а я фыркаю, щелкая зажигалкой. — Я имею в виду, вести дебаты ртом, а не кулаками. — делаю первую затяжку. — Раньше ты так не шутил. — Раньше ты тоже не курила, — я усмехаюсь. Отмашка принята. Нас пропускают через огромные ворота, перед глазами сразу возникает красивое двухэтажное здание. — Есть программка на этот вечер? — произношу с сарказмом, затягиваясь в очередной раз. — Лично я здесь для того, чтобы поужинать бесплатно. Не могу сдержать смех. Открываю сумочку, нахожу духи и делаю пару брызгов на декольте, заглушая запах никотина. Парень помогает мне выйти из автомобиля. Цокая каблуками, захожу с ним в чертовски помпезный ресторан. Все вокруг так дорого, что аж тошно, а ведь это только холл. Вокруг полно людей, и все ходят туда-сюда, перемещаясь из зала в зал. Все это похоже на то, что можно увидеть на экранах телевизора, в репортажах о светских мероприятиях. — По расписанию у нас банкет и концерт классической музыки с ариями из оперы, — читает программку Филл, пока с моих плеч снимают верхнюю одежду. — А повод-то есть? — снова не могу сдержаться от сарказма. Парень сразу подхватывает мое настроение. — Какая разница? Главное, все это бесплатно. — Боже, Филл, — хохочу, ударяя его по плечу. Парень улыбается. Я рада, что нахожусь здесь именно с ним. Хотя бы, начинаю меньше думать об убийстве Дакоты. — Что? Я вырос в не особо богатой семье. Если дают, надо брать! — с энтузиазмом заявляет парень. Он подхватывает с подноса два фужера с шампанским и протягивает один мне. Принимаю с самым благодарным выражением лица на свете. Верчу головой по сторонам, надеясь увидеть Бибера, но Торрес мягко берет меня под локоть и уводит к закускам. Вокруг смеются люди, встречаются друг с другом, расцеловывают в щеки. — Зачем ты вообще сюда пошла? Зачем так издеваться над собой? — я слышу шепот парня на ухо и делаю глоток спиртного. — У меня плохое предчувствие, — сглатываю, но комок в горле увеличивается. — Верно, не совсем радостное для тебя событие. Он такой придурок, — я закатываю глаза. — Ты не лучшего мнения о нем, да? Он, между прочим, тебе помог. — Я не видел тебя неделю, а кажется, будто целый год, — снова шепот на ухо. Вокруг слишком шумно, я еле-еле слышу то, что он говорит. — Ты изменилась, мне это нравится. Ты и раньше была умной, а сейчас стала бесценной. У него есть ты, а он женится на другой, кретин, — последнее слово он цедит сквозь зубы, а я краснею от обилия комплиментов. Мне кажется, или парень флиртует? Не кажется. — Ты изменился. Когда я впервые увидела тебя в своем кабинете, ты был зашуганным пареньком. Сейчас стал очень… вульгарным. И ты со мной флиртуешь! — добавляю с улыбкой. Филл наклоняется для того, чтобы я могла говорить это ему на ухо. Одним большим глотком выпиваю оставшийся алкоголь, улыбаюсь. — Если честно, Кэти, есть что-то, о чем ты мечтаешь? — он ловит меня за руку и притягивает ближе к себе. — Хм, поймать того, кто меня заказал, — делаю паузу. — Чтобы свадьба сорвалась. — Я могу принести для тебя его голову, — его слова трогают меня. Но, наверное, отсеченную голову я бы видеть не хотела. Предпочла бы поверить ему на слово. — Спасибо, Филл, — я благодарно улыбаюсь ему. — Ты даже не представляешь, как я рада тому, что именно ты здесь сейчас со мной. — Всегда к твоим услугам, Кэти, — он пальцем касается моего кончика носа, я смешно морщусь. — Ты несколько раз спасала мне жизнь. Возвращаю долги. Мы смотрим друг другу в глаза, и что-то странное происходит. Мне кажется, от Торреса исходит так много света. Смотрю на горящий жизнью взгляд и вижу доброе сердце, которое, зачастую, не могу найти у Бибера. Неожиданно мне на спину ложится крепкая ладонь. По моей коже бегут мурашки, я всем нутром чувствую кто это. Место прикосновения полыхает, и я делаю резкий шаг назад, отодвигаюсь от Торреса и поворачиваю голову. — Добрый вечер, — натягиваю улыбку и смотрю в потемневшие карие глаза. Вижу в них ревность, злость, но сама лишь поднимаю подбородок. Вокруг куча людей, нужно стараться сохранить лицо. — Поздравляю, мистер Бибер. — Джастин, — Филл кивает ему головой и обнимает меня за талию. Это не остается незамеченным, парень резко опускает взгляд, а затем поднимает его, играя желваками. Мне страшно за Торреса, Бибер это, явно, просто так с рук ему не спустит, но я принимаю решение подыграть. Мне тоже больно, Джастин, но от моей боли ты отмахиваешься. Неожиданно, Бибер натягивает на лицо улыбку. — Мисс Хармфорт, в соседнем зале подают шикарный сырный фондю. Филл, если ты не против, я украду твою спутницу, пока ты будешь им занят. — Я совершенно свободен, — Боже, Торрес больной, если решил так с ним разговаривать. — И разрешения тебе нужно спрашивать не у меня. Кэти, хочешь попробовать фондю? — парень поворачивает ко мне голову. Я блять, хочу домой, а не долбанный фондю. — Хватит вуалировать дерьмо. Филл, скоро вернусь, — цежу сквозь зубы и делаю шаг вперед, освобождая талию из хватки Торреса. Беру фужер с подноса, выпиваю залпом и отдаю стакан Филлу. — Показывай свое фондю. Джастин протягивает мне локоть, я хватаюсь за него, вдавливая пальцы в кожу парня. — Ты портишь мне настроение, вечер просто замечательный, — произношу приглушенно, улыбаясь идущим навстречу людям. — Был. — Что за блядский наряд? — цедит сквозь зубы Бибер, уводя меня в конец зала. Не согласна с ним, комбинезон потрясный. Полностью черного цвета, я ведь собиралась все равно, что на похороны. Оголенные плечи, благодаря широким лямкам, спущенным ниже плеч, открытое декольте представляет мою грудь очень выгодно. Скинни низ обтягивает ноги, словно вторая кожа, аппетитно приподнимая ягодицы. Вульгарно и слишком темно для такого вечера, но мне все нравится. — Вообще, не стоило ожидать комплиментов от без пяти минут чужого мужа, — одним движением свободной руки поправляю челку, обрамлявшую лицо. Дверь за нами запирается, и я оказываюсь прижата к стене. Бибер проводит пальцами по моим губам, сжимая челюсть. — Мне не нравится, как ты на него смотришь, — смело улыбаюсь и убираю его руку от своего лица. Бибер резко прихватывает меня за шею. Не сильно, но я не двигаюсь, продолжая улыбаться. — Ты смотришь на меня так, будто трахаешь глазами, а на него — так, будто занимаешься любовью. Еще и вырядилась, как шлюха. Закатываю глаза, не показывая то, как слова больно ударили по самолюбию. — Ты женишься, Джастин. — я напоминаю об этом скорее себе, чем ему. — Сделаешь что-то с ним, я убью Дакоту, клянусь. Пусть после этого меня прикончит ее отец, пусть развяжется бойня. Я сделаю это, и в этот раз моя рука не дрогнет! — Ты, сука, ставишь мне условия?! — Бибер взрывается, переходит на крик, и я ощущаю свое превосходство, сохраняя спокойствие. Я поняла, о чем он говорил, называя меня его слабым местом. Глупо было пользоваться этим, но гордость не давала сбавить обороты. — Да. Отталкиваю его от себя и ухожу, цокая каблуками. Громко хлопаю дверью и даже не стараюсь сдержать слезы потому, что их нет. Хотя и ощущаю себя так, будто меня убили, но при этом забыли выстрелить. — Кэти, все в порядке? Поднимаю взгляд на Филла и отрицательно качаю головой. — Зачем ты это делаешь? Он может убить тебя. — Я не дурак, Кэти, я знаю, что моей компанией ты хочешь вывести его из себя. Помогаю, чем могу. Хватаю бокал с шампанским и замолкаю. Самое страшное, что Филл ничего не понял. Я немного забылась, пока он был рядом. Горечь о свадьбе любимого человека вылетела из моей головы, ее заполнил смех. Легкость. С Джастином всегда все было на грани, и я так устала. Я знаю, что сама виновата сейчас, сама за собой не уследила, не прервала какие-то мысли, позволила себе расслабиться. Торрес подводит меня к одному из многочисленных столиков. Опускаюсь на стул, а мысли о скорой клятве Джастина начинают вертеться в моей голове все сильнее. Я не знаю людей, которые окружают меня за столом, но Филл легко поддерживает с ними общую беседу, пока я гоняю поток мыслей в голове. Все наслаждаются оперой, а я наблюдаю за Бибером, который что-то говорит своей невесте на ушко. Дакота улыбается. Она ангельски красива. Пышное кружевное платье, как у принцессы, высокий пышный хвост из черных волнистых волос закреплен красивой заколкой. Нежный макияж. Невольно представляю себя на ее месте. Время идет. Часики тикают. Торрес уже даже не пробует подшучивать надо мной, лишь с жалостью в глазах смотрит на то, как я поникла. Обвиняю себя. Обвиняю Бибера. Обвиняю то, что он, не думая, раскидывается клятвами. Обвиняю Дакоту, что так и липнет к нему. Обвиняю чертову оперу, что прошла так стремительно быстро, приближая время окольцевания. Фужер за фужером меняется в руке, но от этого не легче. С каждым выпитым глотком внутри будто добавляется килограмм к итак уже тяжелому грузу. Я словно туже затягиваю веревку на своей шее, но не могу этого не делать. Паршиво. Пропускаю речь отца Дакоты, даже не обратив на него внимания, хотя вижу, как люди за нашим столом подтирают слезы. Филл ведет меня в общий зал. Белоснежная арка, украшенная лепестками роз, вызывает тошноту. Лепестки роз, стулья с бантами, гости, священник, стоящий по центру. Меня знобит. Я стискиваю кулаки, заталкиваю свое желание сорвать чертов праздник подальше. Становится все сложнее. Мы с Торресом располагаемся в первом ряду со стороны жениха. Эйприл, увидев меня, усаживается рядом с нами, хватая меня за руку. — Ты как? — подруга наклоняется мне и шепчет на ухо. — Меня тошнит, — отвечаю и наблюдаю за Джастином, что по дорожке выходит к арке. Справа от него Дилан — его главный свидетель. Сердце болезненно сжимается. Я знаю, что с ним происходит, оно рвется к любимому человеку. На то место, где должна стоять я, рядом с Бибером, у алтаря. Оно скулит и требует прекратить чертову пытку. Я стискиваю колени руками, а Бибер заканчивает путь и поворачивается к людям лицом. Наши взгляды встречаются, мы смотрим друг на друга пристально, не желая отрывать взгляда. Я знаю, ему тоже тяжело. Знаю, это не то, чего он хочет. Плохое предчувствие сильно сжимает внутренности в кулак, словно игрушку-антистресс. Черт, это невыносимо. Смотреть на него такого свадебного, такого… такого моего, и знать, что еще несколько минут и все. Неожиданно Джастин прерывает зрительный контакт, поднимает голову и вертит ей из стороны в сторону. — У тебя лицо серое, — шепчет мне Эйприл. — Успокойся, Кэти, пожалуйста, не переживай так. Я не слышу ее. Я вижу перед собой только Бибера. Он бегло осматривает гостей, снова смотрит на меня и одними губами что-то говорит. Мне страшно от его взгляда, парень напуган. Начинает играть музыка, и все встают для того, чтобы поприветствовать Дакоту и Джонатана. Я смотрю на Бибера, не понимая, что происходит. Болезненное предчувствие не дает покоя. — Уходи, уходи отсюда, — одними губами шепчет Бибер, — он поднимает глаза на балкон, находящийся высоко под потолком. Я упускаю тот момент, когда невеста с отцом подходят к алтарю. — Вали отсюда, немедленно. Поворачиваю голову и, прищурившись от ударившего в глаза света от люстры, смотрю на балкон. Не заметив ничего подозрительного, снова, в полном непонимании, поворачиваюсь к жениху и невесте. Бибер отворачивается и, натягивая улыбку, берет Дакоту за руки. Сердце покалывает, все усаживаются на стулья. Не могу смотреть, не могу слушать. Филл находит мою руку и сжимает. Джастин дает клятву, за которую я бы убила. Убила бы всех. Каждого, кто встанет к ней на пути. Хочется закричать от избытка неприятных ощущений внутри. Возмутится, когда спрашивают, есть ли из присутствующих те, кто против этого брака. Я против! Я, блять, против! Но я молчу. Молчу и заставляю себя смотреть, сохраняя спокойное выражение лица. — Джастин Дрю Бибер, согласны ли вы взять Дакоту Майи Митчел в законные жены? Прошу, скажи нет. Я сделаю все, что угодно. Я умру вместе с тобой, если придется. — Согласен. Вой раздается внутри меня, боль сковывает тело. Неприятное предчувствие становится чем-то страшным, полностью парализует нутро. — Дакота Майи Митчел, согласны ли вы взять Джастина Дрю Бибера в законные мужья? — Да. Сжимаю челюсть. Ну вот и все. Выстрел.