Психопат

Смотрю из окна автомобиля на указательную табличку, дающую понять, что находимся мы возле больницы. Одному Дьяволу известно, что я прожила за эти гребанные несколько дней. Последнее, что осталось в памяти о том дне, это то, как после долгой истерики я сидела на диване в больнице. Я не вернулась в палату к Джастину потому, что не знала, что ему сказать, и уж точно я не последовала его совету, и не пошла искать наркотики для того, чтобы добить его. Я, наверное, никогда не узнаю, сделал ли он это, действительно, для меня, или же просто до конца играет свой чертов спектакль. Привезли меня сюда по указу Бибера, хотя я и пререкалась с Лео, утверждая, что не желаю видеть его. Я не собираюсь сражаться за любовь, заведомо зная, что проиграю. Так же, я знаю, что между нами больше ничего не может быть, но это, мать его, самые сильные чувства, которые я испытывала. Единственное, что радует, так это то, что во всей это заварушке на меня забыли надеть браслет. Собираюсь молчать об этом как можно дольше. Дилан долго высказывал мне претензии о том, что все это моя сплошная вина. И это, мать его, обидно. Никто не извинился за то, как обошлись со мной, но все обвинили меня в том, как я на это отреагировала. Раньше, черт с ним, даже после вынужденного расставания, когда Бибер отодрал нас друг от друга, я готова была принять за него пулю, но после поняла, кто именно держит пистолет. Закатываю глаза, когда вижу Бибера, выходящего из здания. Он выглядит бодро и, как всегда, идеально, в черной футболке с известной эмблемой и свободных спортивных штанах. Цокаю языком, открываю дверь водительского сидения и спускаю ступни, облаченные в лаконичные босоножки на асфальт. Я все еще жутко злюсь на него, и эта злость не дает мне спокойно сидеть на месте. — Это тупо, Кэтрин, — я слышу голос Дилана и сжимаю зубы. Прохожу мимо него, задев плечом и встаю немного левее, наблюдая за тем, как Джастин закуривает сигарету прямо на крыльце больницы. Я вижу, как трясутся его руки и понимаю, что ломка имеет место быть, пусть он и пережил самое сложное, но оправился не до конца. — Тебе лучше уйти. Ему итак хреново, а ты делаешь еще хуже. — Дилан, скажи мне, тебе, в принципе, противны женщины? Дилан тихо смеется, явно понимая, к чему я это все начала. После приказа Бибера я закатила глобальный скандал и выбила из него соглашение дать мне автомобиль, которым я могла бы управлять сама. Стоит ли говорить о том, что сделано это без разрешения Джастина? Стоит ли говорить о том, что Дилан раздражен моим появлением? — Мне нравятся женщины, Кэтрин. Женщины, которые понимают, когда им надо свалить. — он злобно шипит, и я напрягаюсь от резкого перехода его настроения. Наверное, мне следовало бы уехать, пока дана возможность, но я, скрипя зубами, приняла решение — помочь Биберу с его раздвоением личности, но на своих условиях. Согласится — хорошо, а нет — пусть хоть задушит, и пальцем не пошевелю. Он, буквально, человек с сотней возможностей, но почему-то поступает сам с собой отвратно. — Надеюсь, когда ты наиграешься со своей тупой шлюхой, встретишь женщину, которая плюнет тебе в лицо за такие слова. — наблюдаю за тем, как Бибер пробегается по мне взглядом и опускаю очки на глаза, щурясь от яркого солнца. — Эйприл бы плюнула. На мне синий тонкий комбинезон из пышных шорт и топа. Я замазала все синяки перед выходом, мазь справлялась со своими прямыми действиями, но их все еще немного было видно. — Я в порядке, — Бибер подходит к нам, удивленно вскинув брови. Видимо, решил сразу ответить на интересующий всех вопрос. Закатываю глаза, наблюдая за тем, как парни жмут друг другу руки. Вся эта обстановка меня жутко раздражает. Я зла на Джастина. Зла на то, что он сделал, пытаясь приблизить свою кончину, и слова крутятся у меня на языке, но я не могу позволить себе высказать в присутствии третьего человека даже часть. — А по-моему, ты редкостный урод, — бубню себе под нос, сложив руки на груди. Бибер улыбается своей губительной улыбкой, явно, услышав каждое слово. Я отгоняла все мысли о гребанной любви от себя прочь, но уже поняла, что любовь никуда не денется, несмотря на любую боль, а она вновь перерождается в любовь, немного видоизменяясь. Когда-то становится крепче, когда-то слабее, но любовь не исчезает. Влюбленность — да, а любовь — нет. К сожалению. — Какого хрена мой крузак здесь? — Бибер кивает в сторону автомобиля, на котором я приехала, на что Дилан довольно щурится, ожидая моих оправданий. — Я на нем приехала, и я не собираюсь оправдываться. Если тебя что-то не устраивает — отпусти. Или добей. Выдашь мне другую машину, если эта нужна тебе самому. Гордо поднимаю подбородок, понимая, что я нужна ему сильнее, чем он мне. Я имею над ним, пусть маленькую, но власть, и больше не собираюсь быть жертвой. Нам, явно, нужно что-то поменять, потому что становилось все хуже и хуже. Бибер играет скулами, пока я наблюдаю за ним из-под солнцезащитных круглых очков. Мне хочется добить его, клянусь, настолько, что выступает испарина на лбу. Наверное, стоило вести себя с ним мягче, учитывая, что он уже дошел до гребанного суицида, но раздражение и злость за этот поступок рулили внутри. Джастин подошел ко мне и вытянул руку ладонью кверху, цокнув языком, вложила в нее ключи с круглым брелоком логотипа Тойоты. Вскидываю руки вверх, и делаю несколько шагов назад. Чувствую слабый удар по лопаткам и понимаю, что врезалась в кого-то по пути к машине. — Изв… — Смотри куда прешь, идиотка! — мужчина злобно шипит, приглаживая ворот пиджака и осматривает свой брючный костюм. Усмехаюсь, отходя от него на пару шагов. У кого-то была хреновая неделя? Мне скорее, смешно, глядя на покрасневшее от раздражения лицо. Мужчине, явно, хотелось выплеснуть злость, и я опустила руки вдоль тела, разглядывая, как из его рта вырываются брызги слюны, когда тот повышает голос. — …слепая курица, ты знаешь, сколько стоят эти туфли? — все сокрушался брюнет, стреляя глазами. Он топчется на месте, рассматривая след от босоножек на носу своего ботинка. На языке вертится колкость про то, что они надеты на дерьмо, но я даже не успеваю открыть рот, как слышу грубый голос над ухом. — Следи за своим языком, когда разговариваешь с моей женой. Немного оборачиваюсь и вижу, что глаза Джастина темные, зрачок увеличен настолько, что не видно медовой радужки. Хватаю его под локоть, и скулю, понимая, что сейчас будет. — Иди нахрен отсюда… — Она еще смеет посылать меня, сучка! Я закатываю глаза, упуская тот момент, когда Джастин, рывком подходит к нему. Не успеваю и глазом моргнуть, слышу звук. Я слышу, как вылетает пробка из бутылки шампанского. Кровь брызгает в мою сторону, заставляя меня отвернуть лицо. Мужской череп хрустит, пока Джастин наотмашь бьет голову мужчины об асфальт. Делаю шаг назад и хватаю рукой знак «Парковка», повиснув на нем. В полном шоке оглядываюсь по сторонам и вижу, как несколько людей смотрят на убийство человека прямо по среди улицы. Облизываю губы и делаю несколько шагов в сторону Бибера, который уже сидит верхом на тучном мужчине и, сжав руки в кулаки, бьет неподвижное тело. Знаю ли я, что делаю? Нет. Сделаю ли я это? Да. Наклоняюсь, обхватываю его талию и тяну на себя. Он будто стальной. У меня не выходит сдвинуть его с места, тогда я зову его так тихо, как только могу. Мне страшно, любым своим действием я могу переключить неконтролируемую ярость на себя. — Джастин, — прочищаю горло и тяну еще раз. Пахнет кровью. Меня тошнит, и я жмурю глаза для того, чтобы не видеть покореженный мужской нос. Бибер замирает и яростно дышит. По-другому и не назвать то, как двигается его грудь. Я понимаю, что он не контролирует себя, тогда Дилан подходит сзади, командуя кому-то в телефон. Меня будто кинули в клетку с медведем, и я не знаю, куда себя деть. — Полный шприц, срочно. — Никаких, мать его, наркотиков! — Пошла нахер, — Бибер дергается всем телом, а я встаю на колени сзади и прижимаюсь к его спине, обнимая за торс, не даю ему подняться. — Тссс, тише, — я перехожу на шепот, успокаиваю его, а сама трясусь от страха. Бибер подается корпусом назад и отталкивает меня, ударяя локтями прямо по ребрам. Сцепив зубы, падаю на спину, царапая локти и держусь за ушибленные кости. Парень превращает в месиво лицо мужчины, сидя на нем сверху. Сглатываю и снова подползаю прежде, чем разумные мысли начинают вертеться в голове. Я тяну его на себя, назад, пытаясь сжать его ладони, размазываю кровь по своим рукам, но Бибер вырывает их. Его лихорадит, он сжимает свои спортивные штаны пальцами и стискивает ткань так сильно, что раздается треск. — Я стараюсь спасти тебя от смерти, но ты сама идешь мне в руки, — я сглатываю, поглаживая кожу парня ладонями. Если я, действительно, хочу ему помочь — мне придется поверить во все, что он говорит. В то, что я считала бредом. Буквально во все. Я должна стать его адвокатом, и быть готова разбираться и оправдывать его перед собой. Перед ним же самим. Перед всеми. Мы стоим на коленях, я обнимаю его сзади. Джастин затих, но я боюсь даже вздохнуть лишний раз. Я молчу, прижимаюсь щекой к его спине и молчу. Бросаю взгляд на избитого и вижу, что его грудь приподнимается. Он дышит. — Поехали отсюда, Джастин, тут люди, — кручу головой по сторонам и пытаюсь оторвать мужские пальцы от наглаженной окровавленной рубашки. — Дилан… Парень делает несколько шагов, намереваясь подойти к нам, но Бибер поворачивает голову в его сторону и, я уверена, приказывает ему стоять на месте. Глазами. Сердце удар пропускает, когда я чувствую липкие пальцы, сцепившиеся в замок с моими. Джастин будто приходит в себя, крупно содрогается и осматривается по сторонам. Заставляю его подняться и пихаю в автомобиль, захлопываю дверцу переднего сидения. Сама усаживаюсь на водительское и тру ладони, размазывая кровь. Кручусь по сторонам, пока Дилан не открывает дверь, заставив меня вздрогнуть, и не сует в ладони ключ от Ландкрузера. Трясущимися руками пытаюсь вставить его в замок зажигания, но не могу попасть и сдаюсь, швыряя связку на коврик под ногами. — Кэти… — Молчи, — наклоняюсь к нему и открываю бардачок. Вижу упаковку влажных салфеток и достаю их. Яростно тру свои ладони, затем беру руки парня и начинаю протирать и их. — Я… — Молчи, Джастин. Молчи и думай о том, что прощаешь себя за все, что когда-то сделал неправильно. За то, что все так получилось, в конце концов. Мы только что, возможно, убили человека. — Мы? — парень усмехается, наблюдая за тем, как я потираю салфеткой между длинных пальцев. — Это я его убил. Не надо присваивать мои заслуги, солнышко. — Какой же ты… — закатываю глаза, бросая кровавые салфетки на заднее сидение. Чувствую, как Джастин сплетает между собой наши пальцы, поднимаю подбородок и смотрю в карие глаза. Вижу в них благодарность. Благодарность, которую он никогда не произнесет вслух. Парень тянет мою руку на себя, я поддаюсь и облокачиваюсь на мужскую грудь, прижавшись щекой. Все пережитое разом навалилось на мои плечи, глаза защипало, и я сжала зубы, стараясь прогнать слезы прочь. Дилан погрузил тучного мужчину в свой автомобиль и, кивнув мне через стекло, выехал с парковки больницы. Ему снова предстоит бегать и проверять тех, кто все это видел. Возможно, сунет денег за молчание. Переключаюсь на эту мысль и слушаю частое биение сердца, успокаиваясь сама. Втягиваю носом аромат его тела, на что Бибер довольно усмехается, моментально рассеивая интимную обстановку. — Ты что, нюхаешь меня, солнышко? Отскакиваю от его груди, словно ошпаренная и, вздохнув, наклоняюсь и поднимаю ключ. Руки больше не трясутся, поэтому, я без проблем запускаю двигатель и выезжаю из парковки. Почему всегда все выходит так паршиво? Почему нельзя было просто забрать Бибера из больницы и уехать? Почему всегда нужно найти какие-то проблемы? За что? Джастин что-то быстро печатает в телефоне, я слышу звук отправляющегося сообщения, а затем вижу перед лицом карту с движущейся стрелкой. Он включил навигатор, и едем мы, явно, не в тот огромный дом, в котором меня держали. Мысль о психологической помощи пускает корни в моей голове, и я решаю поговорить, изредка поглядывая в экран смартфона. — Я хочу знать… Как часто это с тобой происходит? — Бибер фыркает, наблюдая за пролетающими мимо небоскребами. — Мне это нужно для того, чтобы понять, что делать, Джастин. Я постараюсь помочь. Ты, кажется, этого хотел? — бормочу себе под нос, внимательно глядя на дорогу. — Я всегда был вспыльчив, обычно мне помогали антидепрессанты, — он говорит, немного дергаясь. — До встречи с тобой. — Все еще хочешь меня убить? — Сейчас нет, но у меня есть план и цель, а это все, что мне нужно. Все, что со мной происходит, это последствия того, что я сам пытаюсь перепрошить свою голову, солнышко. Парень впивает пальцы в мою кожу, сжимая колено, а я ловлю себя на мысли о том, что это самый странный сеанс, который, когда-то у меня был. Мне нравится думать, что помощь — мой единственный шанс освободиться, но внутри что-то снова предательски кусается. Вздрагиваю, покрываясь мурашками, когда большой палец начинает ласково поглаживать кожу, и облизываю губы, слушая указание навигатора. — Кто был первым, кого ты так… — Моей первой самостоятельной работой стал мой отец. Психологическая статья, которую ты нашла тогда, была отрывком из моей программы. — Твой отец — редкостный ублюдок, и он заслужил все то, что ты с ним сделал. — сжимаю губы в тонкую линию, поворачивая руль двумя руками. — Что бы это не было… Получается, Бибер старший обучал сына всем этим манипуляциям, а после сам на них и попался? — Первый блин оказался комом, я не дождался самоубийства. Я убил его сам, а позже пожалел, — останавливаюсь на светофоре и оборачиваю лицо на парня. Тот в полной задумчивости сжимает мое колено, немного притянув его к себе. Так, будто хочет к нему прижаться. — Я получил бы большее удовольствие, увидев, что сумел довести его до точки… Но не выдержал. Задумываюсь и бегаю глазами по его лицу. Он выглядит слишком уязвимым. Получается, он агрессивен из-за своих программ, верно? То есть, дело в программах, а агрессия — это всего лишь побочное действие. Я громко выдыхаю, когда пальцы бегут выше, добираясь до бедер. Слышу, что мне сигналят. Даже не заметила, как светофор снова стал зеленым. Дергаюсь и нажимаю на педаль газа, трогаюсь с места резче, чем нужно. — Мне нужна моя программа, написанная тобой. Я хочу посмотреть, к чему тебя приучили и как именно это работает. — Ты можешь спросить сейчас о чем угодно, — я вижу всплывающее сообщение, успеваю его прочитать прежде, чем Бибер хватает телефон из подставки. leo_nardo29: «Розовые или красные?» Делаю вид, что ничего не заметила и спрашиваю: — Ты сказал, что никогда не был женат, Джастин. Я хочу спросить о многом, но вопросы путаются на языке, и вырывается то, что вырывается. Я больше не знаю, куда ехать, перестраиваюсь в крайнюю полосу и сбавляю скорость, ожидая подсказок. — Я расскажу тебе все, если пообещаешь сдержать слово и разобраться в моей голове. Поджимаю губы. Я уже понимаю, что услышу то, что может снова меня убить, но мне нужно знать, буквально, все, для того, чтобы постараться помочь. Я пока не наметила окончательную цель, мне нравится думать, что помощь — путь к свободе, на этом я и остановлюсь. — Хорошо, но у меня есть условия. Джастин издает нервный смешок, будто размышляя над тем, что, попроси я собственный вертолет, он точно согласится. Не могу оторвать взгляда от уязвленного лица. Парень снова отправляет сообщение и устанавливает телефон. Теперь я снова вижу куда ехать. — Посвятишь? — Самое главное — никаких наркотиков, — его челюсть сжимается, парень удивленно вскидывает брови вверх и, немного обдумывая, кивает. — Без них я могу кого-то убить. — Я в курсе, что они тебе уже не помогают, у меня есть пара мыслей о том, как помочь тебе справиться с яростью. Организм немного окрепнет, и я найду тебе таблетки для того, чтобы поддерживать твоей состояние. Если это будет нужно. Наконец, сворачиваю налево, попадая в какой-то спальный район, состоящий из многоэтажных домов. — Дальше? — Никакой лжи. Ты расскажешь мне все, что я захочу знать. Третье — мне нужен автомобиль и свободное передвижение по городу, я хочу освободить себя из статуса заложницы. — Нет. Наклоняюсь к лобовому стеклу и вижу, что мы приехали. Ищу глазами парковочное место, вижу знак «Подземная парковка» и поворачиваю, въезжая в огромное бетонное здание. — Я не сбегу, клянусь. Мне просто нужно немного свободы. — Я подумаю, как лучше сделать. Дальше? — Ты берешь всю волю в кулак, Бибер. Никаких попыток суицида больше, никаких убийств невинных людей. Сделаешь это — я и пальцем не пошевелю для того, чтобы помочь тебе. Останавливаюсь на свободном месте и глушу двигатель, слушая тихий смех парня. — Ты не забыла, с кем разговариваешь? Укладываю руки на колени, сбрасывая ладонь парня. — Я говорю про убийства и драки, как способ заглушить агрессию. — Дальше? — Мы не трахаемся. — я пытаюсь скрыть легкую дрожь в голосе. Эти слова вызывают во мне необъяснимую похоть. — Сейчас нет, но будем, — эти слова звучат, как обещание. Ладони потеют, и я вытираю их о собственные колени. Это, конечно, не остается незамеченным. — Если не согласна со мной, то я лучше пущу себе пулю в лоб, потому что я уничтожу всех ради тебя, а сам буду поклоняться каждому миллиметру твоего тела. Эти слова отзываются во мне, и я открываю дверь, запуская прохладный воздух. Мне срочно нужен чертов свежий воздух. — Расскажи мне о свадьбе. Она была ненастоящей? Меняю тему, не желая продолжать то, в какое русло он все уводит. Бибер подкуривает сигарету, непонятно откуда взявшуюся, а я морщу нос. Сколько я уже не курила? Никотин всегда имел такой отвратительный запах? Стараюсь занять этими мыслями свою голову, пока парень собирается с мыслями. Я знаю, что на меня сейчас вывалят ушат с дерьмом, но стойко держусь. Я должна это знать. Должна, потому что пока я, ровным счетом, не понимаю ничего. — Свадьба нужна была Джонатану, старик хотел увидеть меня женатой на его дочери перед смертью. — Бибер вдруг начинает говорить, а я задерживаю дыхание. — Он сам заказал на себя покушение, Кэтрин. Митчел был стар, его жена погибла несколько лет назад. Я знаю, как сильно он тосковал… — Я бы не назвала его стариком. Я разговаривала с ним лишь один раз, но на вид он… был крепким мужчиной. — Он передал мне свои дела за пару недель до смерти, тогда и рассказал о том, что хочет сделать. У него была несладкая жизнь, солнышко, он любил свою жену и постоянно твердил о том, что она какой-то третий тип. Улыбаюсь, вспоминая его классификацию женщин. Меня он тоже принял за третий тип и теперь, наконец, я понимаю, что теми словами, Джонатан сделал мне комплимент. — Про меня он сказал тоже самое. Джастин удивленно вскидывает брови. Митчел не посвятил его в наш разговор, полагаю. Подумав, тоже решаю оставить этот разговор только для нас обоих и решаю прикусить язык. — Он знал, что свадьба — фикция? — Нет. Тяжело вздыхаю и все-таки беру двумя пальцами наполовину стлевшую сигарету прямо из губ парня. Затягиваюсь и привычное едкое чувство наполняет изнутри. — Зато это отлично вписалось в твой сценарий. — цокаю языком. Никогда не смирюсь с этим. — На счет ваших с ним отношений ты тоже врал? И как он передал тебе все, ты ведь тогда был задержан? — Я не врал тебе о своем прошлом и всем, что касается моей семьи. И тогда я не был задержан, Кэти. Мои глаза округляются, и я давлюсь воздухом. В голове не укладывается. — Но я ведь видела все своими глазами! — За деньги люди могут многое сделать, солнышко. Успокойся, — мягко продолжает Бибер, еще больше выводя меня из себя. — А лечебница?! — Способ сломать тебя для того, чтобы ты быстрее совершила самоубийство. Подавляю внутри желание влепить ему звонкую пощечину. Дергаюсь, но Бибер поворачивается ко мне на сидении полубоком и сгребает в охапку. Черт. Я смотрю на то, как он злится на себя за то, что решил мне все рассказать. Стараюсь унять сердцебиение, понимая, что вряд ли он кому-то еще все это рассказывал. Понимаю, что ему сложно, и он старается держать себя в руках. Наверное, так ему легче. Приобнимаю мужской торс одной рукой и удобно устраиваюсь на плече. Наверное, мне тоже так удобнее. Наверное, это самое уютное место в мире. — Джим? — Изнасилование тоже было в сценарии, Кэти. — Хочу знать все, с самого начала. Парень вздыхает, сильнее вжимая меня в себя. В голове мелькает мысль о том, что, держа меня крепче, он становится увереннее в том, что я не сбегу. — Я использовал тебя, трахая в кабинете, потому что знал, что мне нужно будет бежать. Сделал все по старой схеме, а она всегда работает, солнышко, всегда. Заинтересуй, сделай добрый жест, фальшиво откройся. Все сработало, мы переспали, но потом все пошло наперекосяк. Да я охренел, когда ты, и правда, передала меня другому врачу! По моим ощущениям, тогда, ты уже должна была потерять голову. Мне пришлось отправить тебе цветы, чтобы ты точно согласилась на разговор со мной, помнишь? Опять же, я знал о тебе все, Джо ежедневно передавал мне записи о том, как ты провела день. Я воспользовался этим и написал записку. Я видел твой сумасшедший темперамент и просто использовал свои знания. Сглатываю, ощущая древесный аромат его тела. Глаза щиплет от нахлынувших эмоций, и я боюсь издать лишний звук. Больная правда. Это больно, но необходимо сейчас. — Я поняла, продолжай. — Когда вез тебя в кабине грузовика, уже обдумывал программу, по которой сломаю тебя и это было для меня интересно. Тогда тоже, Кэти, я показал тебе смерть, показал тебе мнимую ревность, мнимое признание в любви, и ты приняла меня со всеми грехами. Ты поменялась, начала показывать характер, и я охренел, когда ты протаранила мою машину и спуталась с Торресом, — Бибер усмехается, будто вспоминает что-то приятное, а я подавляю желание шмыгнуть носом. — Тогда я понял, что ревную, одновременно хочу держать тебя на привязи рядом с собой, и отдать ему. Он же живой, как и ты, живая, эмоциональная и очень упрямая. — при воспоминаниях о Филле, из моих глаз все-таки потекли слезы. Я давно не была у него и сейчас ощутила острую необходимость снова сходить туда и попросить прощения. — Тогда я впервые подумал о том, что хочу все прервать, закончить сценарий. Я грел тебя руками в машине, а ты меня, я впервые ощутил заботу. — Ты тоже был… заботлив. Облизываю губы, предаваясь воспоминаниям. Все так хорошо обыграно, что просто не верится. Создается ощущение, что он обманывает меня сейчас, а не тогда. — Мало того, что ты приняла меня такого, которого я тебе показал, так ты еще и искренне заботилась обо мне. Я ехал домой с твердым намерением все тогда тебе рассказать. Мы обсуждали грозовой перевал, помнишь? — Да, сошлись на том, что Хитклифф все же любит Кетрин. Бибер усмехается, пропуская сказанное мимо ушей. Даю сто баксов, он до сих пор видит там лишь одержимость. — Я понял, что поплыл и тогда повысил ставки, Кэти, немного переписал программу. Взял паузу, разыграл спектакль с задержанием, добавил туда насилие, и именно с Джимом, потому что знал, что ты ненавидишь этого ублюдка. Думал, что это тебя точно сломает, а потом сидел и думал, какого хера я вообще делаю. Ты купила чертов лайнер! Дом в Швейцарии, блять! — он смеется, а я не могу даже вздохнуть, слушая его. — Я не выдержал и пришел первым, чтобы поддержать тебя после того, что сделал сам. Тогда я впервые отошел от сценария потому что не должен был этого делать. Именно за ту неделю я понял, что это все оказалось серьезнее, чем я думал. — Это было единственным искренним поступком, верно? Пытаюсь выпрямиться, но Бибер сильнее вжимает меня в свое тело. Я хочу увидеть глаза, хочу увидеть сожаление, но он не дает мне этого сделать. — Я придумал всю эту херь с детьми и прочими «обязательными» условиями, потому что знал, что ты не согласишься на роль любовницы, но ты снова готова была принять меня. Ты поддержала после смерти Джонатана, и я понял, что даже если ты уйдешь, я приду за тобой сам. Нужно было что-то делать, поэтому я вынуждено отодрал тебя от себя на пол года, но даже тогда заставлял своих людей следить за тобой. Было хреново, я переписывал чертов сценарий десятки раз. Мне снилось, как ты умираешь у меня на руках, я пошел против привычки, Кэти, отец вбил это в мою голову на уровне инстинктов, и я заканчивал начатое даже во сне. Я искал тебя, аж до бреда, искал выход, каждый сон был о тебе. Тогда я и начал чаще колоть антидепрессанты. Сначала для того, чтобы хотя бы поспать, после для того, чтобы унять злость. Головная боль, тошнота, меня наизнанку выворачивало, как наркомана, а ломка была по тебе. — Джастин… — Да я даже пробовал переключиться на кого-то другого, написать программу, но нихрена у меня не вышло! Я боюсь свернуть тебе шею, Кэтрин, но и отпустить тебя не могу. Я сделал большую ошибку, когда начал разыгрывать этот сценарий, я сам не оставил себе и шанса… — Джастин… — Помолчи. Видимо, эта жизнь меня просто ненавидит, потому что, в ту ночь я был в одном из ресторанов Джонатана, нужно было разобраться с новым дизайном бара. Мне позвонил Дилан и сказал, что ты снова в тире, что мой человек услышал, как ты хочешь купить пистолет. Дилан позвонил мне, зная, что я одобрю, и я купил его для тебя, солнышко. Ты должна была защитить себя тогда, но вместо этого сама пришла ко мне в руки. Я сразу понял, что ты идешь за мной, тебя за километр слышно было, — я улыбаюсь сквозь слезы, вспоминая этот момент. Я ведь думала тогда, что я гений слежки. — И я с ума сошел! Я так тосковал, что не мог тебя выпустить, я словно до запретного дорвался! Не сдержался, забрал Дилана, рассказал ему все и сильно накидался. Тогда же мы придумали этот план. Я знал, что ты нахрен меня пошлешь, потому и заварил это все с твоим похищением. — сглатываю и ежусь, сокращая каждую мышцу тела. — Тогда я начал увеличивать дозу. Я до сих пор борюсь сам с собой, а тогда ты и подавно была готова к смерти. Я мог просто зайти и подтолкнуть тебя к тому, что планировал, но вместо этого, я начал выплескивать злость на ринге, старался делать это из спортивного интереса, но убил одного и быстро перешел в подвал дома. Под препаратами я стал помешанным на идее спасения, я записывал на диктофон то, что придумывал под кайфом, а Дилан это делал. Я часто подходил к твоей двери трезвый, а потом махал кулаками, не думая о последствиях. Ты, благодарная мне, любящая меня — навязчивая мысль, Кэти, но еще… хочу, чтобы ты знала, что я отдавал десятки приказов убить тебя, а Дилан этого не делал. Было паршиво. — Эйприл? — Мне нужно было спасти тебя, солнышко, поэтому… да, это было включено в сценарий. Черт. Это оказалось сложнее, чем я думала. — Ты и оказался главным злодеем, Джастин. При этом, как герой еще и боролся с этим злодеем, уму непостижимо. Бибер усмехается и целует меня в макушку. Меня не воротит от этого прикосновения, хотя, должно бы, я только что услышала кучу болезненных вещей. Бегаю глазами по татуированным рукам и, наконец, шмыгаю носом. Я не хочу ему помогать, Дьявол, не хочу, он не заслуживает той жалости, что я к нему чувствую. Отталкиваюсь от него двумя руками и выпрямляюсь на сидении. — Я не буду с тобой работать, Джастин. Ты можешь нанять кучу психиатров, которых не насиловали по твоей вине; у которых не умирали близкие люди по твоему приказу. — Мне нужна именно ты, солнышко. — А ты мне не нужен! Ты знаешь, скольких людей ты обрек, выкрадывая меня снова?! У меня были пациенты, которым тоже нужна была помощь! Выхожу из машины и громко хлопаю дверью, после опираюсь на нее бедрами. Я не смогу, боже мой, я не смогу. — Кэти, это вопрос жизни и смерти. — он говорит сквозь стиснутые зубы, аккуратно закрывая за собой дверь. — Тогда умри, — он кипит, а я иду на выход, показав ему средний палец. Я знаю, он нуждается в признании и любви, но он слишком многое сделал для того, чтобы оттолкнуть меня. Вся моя жалость была глупой ошибкой. — Я, блять, отказался от тебя! Ты думаешь, легко отказываться?! Да нихрена! — он быстрым шагом идет за мной и хватает за запястье. — Ты сама пришла ко мне тогда, как гребанная королева! Я знаю, что ты ждала меня, что пошла следить за мной не из-за подозрений, а потому что ждала встречи! Я спрашивал тебя, и если бы ты тогда сказала, что до сих пор любишь, этого всего бы не было! Я знаю, какой я, но и ты не лучше, ты знала, что мне это нужно, но говорила назло и тащилась от своих гребанных слов! Ты кинула меня, блять, а перед этим извела своими гребанными глазами! Оборачиваюсь и вырываю руку. От его наглости хочу завопить на всю парковку, но получается лишь отойти на пару шагов от него и, тыча пальцем, продолжать гневную тираду. — Ты издеваешься, Бибер?! Ты, блять, хочешь меня убить! Я из-за тебя стольких друзей потеряла, да ты похитил меня два гребанных раза! Меня изнасиловали! Из-за тебя! Ты бросил меня, когда я готова была на любые условия, теперь отвали от меня! Хватит прикрываться какой-то второй надрессированной личностью, ты, мать его, взрослый человек! Прикусываю язык. Он болен. Конечно, если это не сценарий. Я не должна была так говорить, но, черт, я имею на это полное право после того, что он со мной делал. Бибер отшатывается, как от удара и сжимает кулаки. Сглатываю, глядя на злую гримасу, внутри снова появляется ощущение того, что я заперта в клетке с хищником. — Вы чего орете? — я отворачиваюсь и вижу, как к нам, издалека подходит мужчина в форме. Черт, как будто мне итак проблем не хватало. Делаю два шага в сторону Джастина и хватаю парня за плечи. Глажу ладонями напряженные мышцы, и мне кажется, что он сейчас сорвется, как возле больницы. Сорвется лишь потому, что зол, а я буду висеть у него на плече, пока он идет до ничего не понимающего мужчины. Облизываю губы и верчу головой туда сюда, Бибер выглядывает из-за моего плеча, ожидая, пока охранник подойдет ближе. Встаю на носочки и стараюсь закрыть обзор, сердце бешено бьется. Раньше, когда я работала в тюрьме, в такие моменты я просто нажимала тревожную кнопку и, как жаль, что сейчас ее не было. Никто не сможет придти на помощь. И снова из-за меня. Это я его вывела из себя. Встаю на носочки и обхватываю его лицо руками. Бибер рвано дышит, приоткрыв рот. — Пошла вон. Мой тебе совет, воспользуйся предложением. Я тебя отпускаю, спрячься полу… Парень не успевает договорить, потому что я рывком прижимаю свои губы к его пухлым губам. Чувствую, как перекатываются мышцы под моими ладонями, подходящий мужчина все ближе и, не зная, что еще сделать, кусаю Бибера за нижнюю губу. Он шикает и часто моргает, будто галлюцинация прекратилась, но он все еще зол. К сожалению. Меня снова ударяет по ребрам капот автомобиля, на который меня, буквально, кинули. Из губ вырывается жалобный стон, а через секунду я чувствую мужскую ладонь, что крепко сжимает мой затылок и снова прижимает мои губы к пухлым губам. У меня внутри будто райский сад расцветает, но я мысленно обливаю все бензином и поджигаю. Бибер терзает мои губы, покусывая, а затем углубляет поцелуй, касаясь моих зубов кончиком языка. Я пробую на вкус само первозданное воплощение греха. Это же всего лишь способ утихомирить его, верно? — Все в порядке? — молодой парень в форме охранника подходит к нам, останавливаясь в паре метров. Мы отстраняемся друг от друга, тяжело дыша. — Пошел нахер, — связь зубы шипит Бибер, вцепившись глазами в мое лицо. — Все в порядке, — сдавленным голосом отвечаю ему и, кивнув, парень уходит. — Условия, Джастин. Ты чуть было их не нарушил. — Мне казалось, ты передумала мне помогать. — Знаешь, что советуют делать, когда кажется? — Слать того, кто советует? Я усмехаюсь, все еще придавленная его телом к автомобилю. Когда-то я это ему говорила. Когда-то.