Они думают, красота им сочувствует

      Тэхён врывается в его квартиру и после этого мир перестаёт быть нормальным. Чонгук пропускает его внутрь и точно знает, что больше никогда не почувствует себя стабильно. Его гложит ровно с этой секунды и тут не нужно даже слышать сбитое «можно у тебя переночевать?».       — Что-то случилось? — не своим голосом спрашивает Чонгук, цепенея то ли от свалившегося на голову счастья, то ли от осознания неправильности всего происходящего.       Тэхён отвечает не сразу. Первым делом полностью выключает телефон и пытается отдышаться. Выглядит он не как человек, взобравшийся на пятнадцатый этаж пешком. Скорее, как человек, подгоняемый на каждом шагу страхом.       — Если не хочешь платить за ночлег натурой, давай хотя бы объяснениями, — пытается шутить Чонгук, украдкой гадая, что его тревожит больше — взволнованный вид Кима или сам факт того, что он в сложной ситуации пришёл именно сюда.       — Так переночевать-то можно? — уточняет Тэхён, виновато глядя в глаза.       — Да, — без промедлений кивает Чонгук, — Юнги уехал, я тут вообще один.       — Класс, — бормочет Тэхён, раздеваясь и сразу проходя на кухню.       Он всем своим видом выпрашивет чашку горячего чая и, наконец усевшись напротив Чонгука, рассказывает недолгую, но оттого не менее тревожную историю сталкинга. Чонгук молча и внимательно слушает. Шестерёнки в голове старательно вертятся — он не просто создаёт видимость заинтересованности. Действительно пытается оценить риски и продумать дальнейшие действия. Это не тот случай, когда другу просто необходимо выговориться. Тут нужна помощь.       — С таким нужно идти в полицию, — выдаёт первое и самое очевидное он после окончания рассказа.       — Мне там никто не поможет, — уверенно отвечает Тэхён, даже удивляясь, что Чонгук вообще такое предлагает. Ким смотрит на собеседника требующим подумать взглядом и потом всё же поясняет сам: — Никто не захочет помогать парню, ищущему знакомств с другими парнями в интернете. Извращенец, сам напросился и так далее.       Чонгук понимающе поджимает губы. Сложно с таким спорить.       — И что теперь, в другой город переезжать? — резонно замечает Чон.       — Конечно нет, — Тэхён раздражённо закатывает глаза. Когда нервы натянуты до предела, снова проступает присущая ему нетерпимость. — Я не боюсь ночевать дома с папой, но когда его нет, лучше мне там не появляться. Этому ублюдку точно не интересна женщина средних лет.       — А если он возьмёт твою мать в заложники?!       — Чонгук! — угрожающе шипит на него Тэхён. — Не возьмёт, — уверенно заявляет он, всё-таки включая телефон, чтобы быть на связи.       — Тогда ты просто планируешь приходить ко мне каждый раз, когда отца нет дома? — уточняет Чон.       Тэхён отвечаете ему неуверенным взглядом. Ещё более неловко тут то, что у него нет даже других людей, к которым можно было бы обратиться. Столько знакомых, столько одноразовых любовников, а близких людей совсем нет.       — Знаешь, меня больше бесит, что эту проблему не решает твой бойфренд, — упрямо гнёт своё Чонгук, со злостью вспоминая того хвалёного Намджуна. И где он, когда так нужен? Хорошо хоть его пассивность в этом вопросе позволяет приподнять чувство собственного достоинства.       — Чонгук, — укоризненно осаждает его Тэхён. Во второй раз объяснять, почему Намджун не мог поступить иначе, он не собирается. Сначала казалось, в этом нет необходимости, теперь внутри тоже нарастает лёгкое негодование. Тэхён не обижается даже, просто злится на самого себя за то, что допускает такое. С чего он взял, что неоформленные, нечёткие взаимоотношения настоящими отношениями не являются и не дают права что-либо от человека требовать? — Я уйду, если тебе не нравится эта затея. Всё в порядке.       — Да я не к тому, — качает головой Чон. — Просто…       «Просто хочу, чтобы тебя защищали как следует», — так и рвётся изнутри.       «Как я мог бы тебя защищать», — вторит.       «Позволь сделать это мне», — пробивается совсем тихо.       — Ничего, — звучит вслух. — Я постелю тебе в зале и дам свою одежду. Надеюсь, ты не против спать раздельно.       — В этот раз даже без приставаний? — зачем-то улыбается ему Тэхён, давая надежду или просто издеваясь. Скорее всего он таким образом разбавляет атмосферу, но из-за собственного волнения выходит совсем плохо. Сегодня ночью ему будет сниться безликий преследователь, так что, может быть, спать с Чонгуком в одной постели было бы и правда спокойнее?       — А тебе этого не хватает? — подхватывает Чонгук. В одно мновение глаза его сверкают так опасно и дико, что Тэхён тушуется, тут же забирает обратно свои нелепые слова.       — Это шутка.       — Конечно, — без вопросов кивает Чонгук, чувствуя себя теперь ещё более неправильно и глупо. — Посмотрим что-нибудь? Ещё не поздно.       Тэхён кивает и слегка натянутой улыбкой благодарит его за разрядку.       Чонгук делится домашней одеждой, а сам без предупреждений несёт с кухни пиво и сырные шарики. Нетактично, но Тэхён вряд ли будет против расслабиться. Тем более, что на столике у дивана его вместо вина и свечей ждёт нечто, более отдающее дружескими посиделками. Сам он возвращается в комнату быстро и так же быстро останавливает бедное чонгуково сердце. Без всего пресущего ему блеска, в простых штанах и футболке он выглядит невыносимо. Чонгук часто видит его в подобной одежде на сухих тренировках, но это всё равно нечто совсем иное. Тэхён здесь абсолютно другой. Он просит ободок или резинку, убирает с лица чёрные курчавые волосы и старательно делает вид, что не замечает чужого взгляда. После они ещё пытаются выбрать фильм на вечер, но на деле уже открывают пиво и закономерно вливаются в разговор. Тэхён расслабленно растекается на диване, а Чонгук смотрит на него влюблённо и точно знает, что никакое кино этот вид ни за что не переплюнет. Темы разговоров скачут резко и забавно. Для перехода на новую достаёт одного-двух слов. Вот они обсуждали погоду в Сеуле, затем, как любят снег, потом о грядущих соревнованиях, мысли о которых сразу же выдавили из Тэхёна обречённое признание в усталости.       — Ты устаёшь, потому что слишком много от себя требуешь, — уже не совсем ровным голосом замечает Чонгук.       — А как иначе? — эмоционально возмущается Тэхён в ответ, взмахивая опасно плещущей кружкой. — Спорт обязывает.       — То есть для тебя в плавании нет никакого удовольствия? — Чонгук искренне удивляется и невольно подсаживается ближе — так и хочет уловить побольше откровений.       — Нет, конечно, удовольствие есть, — смущается Тэхён.       — От побед, — замечает Чонгук.       — От побед, — безрадостно звучит в ответ.       Чонгук рассматривает его профиль расслабленным заинтересованным вхглядом. Исследует и всё пытается разгадать. Тэхён временами напоминает ему луковицу. Горький, многослойный, но если пожарить… Он глупо смеётся своим же мыслям, но Тэхён, уходя в себя, его и не замечает.       — А тебе и правда это нравится, — рассуждает он вслух. — Сам факт того, что ты умешь что-то, что покоряешь стихию, и всё такое. Это видно, и это… незнакомо для меня.       — Для меня это просто работа, — признаётся Чонгук, — работа, которая мне очень нравится. Я не схожу по ней с ума, но и не ненавижу.       — Здорово…       — То ли дело съёмки, — мечтательно тянет он.       — Как прошло, кстати? — искренне интерисуется Тэхён и терпеливо выслушивает все подробности. Он через чужое восхищение абстрагируется от своего собственного волнения, а ещё утоляет и свой интерес. Съёмки — дело и правда крайне увлекательное, и Тэхён соврёт, если скажет, что согласился пойти однажды с Чонгуком всего лишь из вежливости.       Чонгук увлечённо рассказывает, хоть и сам сегодня пережил только первую встречу и беглый осмотр помещения. Подобранный бассейн, к слову, сразу же забраковал, чем явно гордился. Тэхён смотрел на него и явственно видел — самоутверждаться необходимо всем, просто у Чонгука это рождается не во время побед на соревнованиях.       — Я так завидую твоим успехам в плавании, а ты даже не придаёшь им особого значения, — удивлённо выдаёт Ким. — Мне тоже нравится искусство, но до твоего очарования мне ещё далеко.       Чонгук неоднозначно хмыкает. Спрашивает, что Тэхёну больше всего нравится. Тот сумбурно рассказывает о последних просмотренных постановках в камерном театре, о походе на фестиваль с родителями, о внезапном свидании в цирке. Последнее лето осталось богатым на впечатления, большинсво из которых впрочем были способами завести знакоства. Тэхён либо звал парней в интересные места, либо сам смело выискивал ковалеров на интерактивных выставках и концертах. Заканчивались такие свидания чаще всего не обсуждениями искусства, но Тэхёна это устраивало. Чувство глубокого разочарования изчезало сразу же после побега из чужой квартиры ранним утром и в поисках нового кандидата по пути. Это дарило надежду, но потом поселило в душе и безысходность. Явное и ни с чем не сравнимое ощущение собственной ненужности, которое не давало спать по ночам и подбивало на новые подвиги. Тэхён не просто так зацепился за Намджуна. Он думает об этом, избегая взгляда Чонгука и долго умалчивая то, что скрыто внутри.       — Покажи что-нибудь из любимого, — просит Чонгук, звуча точно как вся та одинаковая масса, в корне Тэхёну не подходящая. Вот только он из раза в раз ведётся и даже сейчас чувствует, что Чонгук совсем другой.       Тэхён смущается не сильно. Сразу предлагает вывести видео на телевизор, на что Чонгук отнекивается и жмётся к его плечу.       — Так легче приставать к тебе, — пьяно улыбается он, а Тэхён чувствует, что Чонгук ни за что не коснётся без уверенности в уместности своих жестов. Пусть потребность в них кроется гигантская, лишнего позволить страшно. Чонгук только усмехается и подмигивает, а Тэхён улыбается ему в ответ и качает головой.       Тэхён показывает одно из своих любимых видео, но сам никак не может сосредоточиться на картинке и звуке. Пока Чонгук увлечённо смотрит, Тэхён мучительно сравнивает. Как будто без сравнений ничего в мире не существует в принципе. Как будто всё несущественно без контраста. Нереально. Тэхён перематывает назад и всё пытается уловить последовательность собственных ощущений.       Он срывается. Практически выбегает из душного бара, накидывая на плечи пальто и жадно глотая морозный воздух. Компания за его столиком вопросительно смотрят вслед, но он не объяснит им, никак не передаст того, что чувствует. Это нечто слишком массивное для слов, или же форму такие чувства обретают лишь в разговоре со строго определённым человеком.       На улице темно и тихо, крупный снег парит в ореолах редких фонарей. Свет причудливо рассеивается и Тэхён не сразу замечает стоящего неподалёку человека.       Парень чуть старше его на вид. Тот, что украдкой смотрел и осторожно улыбался с другого столика. Тэхён за ним вышел? Наверно, шагнул подсознательно, как и теперь тянется за сизым, бегущим в небо дымом.       — Можно? — он спрашивает у незнакомца, кивая на зажатую между пальцами сигарету. — Никогда в жизни не курил, — делится, указывая, что не просит новую сигарету. Ему нужна та, что побывала на чужих губах.       Парень молча протягивает руку с тлеющим окурком. Когда Тэхён уже пытается проглотить едкий воздух, незнакомец читает наставления низким голосом. Никто его не слушает. Тэхён не умеет, но учиться не собирается. Закрывает глаза и пытается почувствовать горечь на языке и в горле.       — Легче не становится, — с печальной улыбкой признаёт Тэхён, открывая глаза и позволяя увидеть выступившие слёзы.       Парень мелко и задумчиво кивает. Делает последнюю затяжку, разглядывая этого удивительного. Тянется к урне, намеренно оказываясь с Тэхёном в тесной близости, а потом целует, предвосхищая желание сделать то же самое.       Лёгкое ненавязчивое прикосновение, короткий тёплый импульс.       — А так полегчало? — улыбается парень, совсем немного отстраняясь от чужого лица.       Тэхён вспыхивает и замирает. Это непредвиденное действие так правильно ложится на отчаяние, что от него и правда легчает.       — Не хочешь поехать ко мне? Секс тоже помогает отпустить плохие мысли.       Тэхён хочет именно этого.       — Вряд ли секс с неопытным девственником особо тебя порадует, — неловко усмехается он. Парень с пониманием хмыкает.       — А я подумал, ты переживаешь расставание.       Как проницательно.       — Некоторые отношения не заходят дальше петтинга.       Они оказываются у него дома через час. Тэхён перед этим заявляет, что ему трудно доверять незнакомым людям. Намджун просит подругу поручиться за себя, а дома все её гарантии безопасности полностью оправдывает. Тэхён в квартире первым делом замечает кошку и точно ребёнок тянется её обнимать.       — Я не буду забирать твой первый секс, — вдруг решает Намджун, разглядывая этого ребёнка у себя на полу.       Они пьют чай, целуются и мало говорят. Намджун спрашивает, но Тэхён упорно молчит. Обычно хочет излить душу, но тут закрывается. Нужна ли потенциальному партнёру его прошлая травма? Если страдает, значит, ещё любит. Такое никому неприятно. Он шёл сюда за одноразовым сексом, но получил нечто более ценное. Тэхён не скажет, хорошо ему от этого или плохо.       Скорее плохо, раз он до сих пор задыхается от этого чувства. Смотрит на Чонгука сверху и сбоку, сравнивает, сравнивает, сравнивает. Всё пытается распознать нечёткие границы, но всё равно ничего не видит. Намджун напоминает ему отца — это стало очевидным сразу. Он раскрывался долго, но с каждым днём выдавал в себе всё больше сходств. Это не была точная копия, это было одно большое собрание черт, которыми отец Тэхёна хотел бы в себе иметь. Когда-то Тэхён уже встречал такого человека, и, кажется, так и не смог до конца его отпустить. Каков же Чонгук? Чонгук этот неразгаданный и совершенно для Тэхёна странный. Несвойственный, неправильный, просто другой. Такого интереса не было раньше, такой азарт не охватывал давно. Тэхён около минуты беззвучно требует оторваться от экрана, а потом блокирует телефон сам и губами собирает возмущённый вздох. Он тянет Чонгук к себе и целует его гораздо более осознанно, чем в прошлый раз. Целует, размыкая губы, только чтобы озвучить:       — Мы не встерчаемся с Намджуном.       И долго смотрит в глаза, в которых отпечатано уверенное «я знаю». Чонгук находит силы улыбнуться, хоть его и зажимают в неудобной позе. Он даже не пытается что-то поменять, ему всё предельно нравится. Он тянется за поцелуем сам, не находит желанного и в забавной манере хмурися. Тэхён сопротивляется этому чувству, но всё же признаёт Чонгука очень обворожительным. Оглаживает его шею практически любовно и сам снова дарит поцелуй. Ведёт ладонями, расправляя его и вытягивая рядом с собой. Выпремляясь из тугих оков непонимания и самообмана. Ему так хорошо в этот самый момент. Мягкие поцелуи скользят по чужой коже, и так хочется, чтобы каждое прикосновение отдавало глубже. Тэхён чувствует, что теряется в этом, лишаясь своего стойкого самообладания. Только глаза напротив, изредка распахиваясь и обнажая нутро, показывают нечто странное. У Чонгука внутри что-то тёмное и непонятное, оно пускает мурашки по коже, но это совсем не приятно. Тэхён опускает руки ниже и выбивает из самой груди возбуждённые стоны. Вслушивается в них, как в нечто важное и предельно информативное. Он задает совсем не свойственный себе вопрос, который озвучил сотню раз во время близости, но никогда ещё в таком ключе:       — Тебе нравится?       Старается быть нежным, но без нажима под кожу не проникнешь. Хочет быть ближе, но изнутри что-то брыкается, не позволяет. Это и правильно, и обидно. Тэхён это противоречие ловит и чувствует — в этом они одинаковы. У них и тоска родственная, и не зажившие раны.       Стоны перекрывают внутренний крик, но правда всё равно вырывается наружу. Чонгук страшно замирает, осознавая, что именно хочет сказать, и через долгое мгновение выдаёт это:       — Ты такой обходительный только пока добиваешься меня?       Откровенная, неприкрытая нежность сменяется надменной ухмылкой. Это не колкость — просто защитный механизм. Слишком много им друг в друге понятно, чтобы упускать эти маленькие звоночки. Тэхён протяжно смотрит, недолго думает и решает продолжать эту странную игру.       — Не попробуешь — не узнаешь.