***
Кабинет окутывал своими стенами, словно скручивающаяся петля на шее в виде несчастного галстука. Через панорамные окна можно было разглядеть студентов, выбирающихся из столовой, как плывущие в водовороте повседневности. Черное дерево в декоре сужало пространство вокруг директора, словно стискивая его душу. С тяжелым вздохом Сан напечатал в телефоне сообщение знакомому, информируя, что обязательно явится в зал сегодня. Мозг требовал прочистки, и на помощь придут тренажеры. В случае, если этого станет мало, мужчина вынуждено поедет в зал для стрельбы, где, погружаясь в эту активность, прочувствует расслабление. Ощущать в своей ладони холодный металл оружия всегда придавало ему особый вид расслабления и приносило чувство свободы. Дверь в кабинет распахнулась, впуская Чонхо — основателя университета. Мужчина был обворожительным, всегда безупречен. Уложенные волосы, не одного непослушного волоска. Его костюм гладился до блеска, а украшения в виде разнообразных ремешков олицетворяли стиль на его талии и плечах. Подправляя свои ролексы на запястье, Чон приблизился к столу директора, который успел освободить место и сесть на кресло перед ним. Президент, подойдя к столу, бросил взгляд на три документа, угол рядом с которыми был покрыт слоем пыли, и безмятежно сбросил их на пол, показав, что стоит принять меры. Улыбаясь, он направил все свое внимание на собеседника. — Где твой отец? — Не садясь на оставленное ему место, мужчина поправил в очередной раз рукава пиджака. — Три дня назад он улетел в Штаты. — Сан облизнул губы и повернулся к окну, чтобы на мгновение отвлечься, а затем снова сосредоточился на президенте. — Я не знаю, зачем ему это понадобилось. — Знаешь, Сан, тебе ведь известно, что я не переношу никаких махинаций, совершаемых за моей спиной — произнес Чонхо, словно раззадоренный хищник, оголяя ряд своих белых зубов. Удерживая руку на поверхности стола, облокачиваясь на него, в то время как вторая рука легла в карман его штанов, словно скрывая мысли и намерения. — Особенно это сильно меня раздражает, когда я узнаю об этом самостоятельно, без твоих слов. — Я не могу его контролировать, — отстаивался Чхве, касаясь большого пальца у основания, сжимая тот до боли. — Он может все узнать, если я открыто стану его прессовать. — И что, мне тебя нужно учить? — Чон нахмурился, заставляя его поднять глаза на себя, — Ты давно уже не маленький ребенок, чтобы я возлагал на себя это обязательство. Учить тебя не связываться с серьезными дяденьками должен не я, а твоя сумасшедшая мать. — Чонхо выпрямился, пристально смотря на посторонний стол. — Но она не научила, и ты связался. — Я разберусь во всем этом! — Вскочил Чхве со своего места, поворачиваясь к президенту и направляя свой взгляд уже за его спину. — Я узнаю причину, побудившую его срочно уехать. — Не торопись, — произнес мужчина, взявшись за ручку двери. — У тебя еще концерт впереди, и он должен пройти идеально. Мы же не желаем повторения ошибок, правда? — Сан покачал головой отрицательно, наблюдая, как дверь закрывается за президентом. Чхве сжал кулаки, а вместе и с ними челюсть, чувствую как зубы стали неприятно скрежетать. Проклятый ублюдок и манипулятор. Сколько бы времени не прошло, он до сих пор платил за то, что был не в том месте и не в то время. Это чертова ошибка, которая поставила его жизнь под угрозу. Хотя, виноват был во всем не он, а чертов отец, у которого на первом месте стоял его бизнес, но не семья, и даже не семья, которую несколько раз чуть не убили по его вине. Но тот не предпринял никаких действий, чтобы что-то изменить, он лишь углублялся в свои темные дела, чертов ублюдок. Директор направился к выходу из кабинета, столкнувшись в дверях с Уеном, который шел к нему навстречу. И так ему не хватало его сейчас, когда уже чувствовал недомогание, а он только ухудшал ситуацию. Он истязал ножом не затянувшуюся рану. Чхве решил пройти мимо, даже не тратя на него драгоценное время. У учителя было свое мнение по этому поводу, хватая того за запястье, не позволяя ему пройти, заставляя обратить все внимание на себя. — У меня нет времени, — кратко ответил Сон, не двигая рукой, уставившись в его лицо. — Все в порядке? На тебе лица нет. — Не твоего ума дела, Чон. — Прорычал Сан, переводя взгляд на все еще держащую руку. — С чем связан твой негатив в мою сторону? Что я сделал, что ты позволяешь себе такое поведение со мной, Чхве Сан? — Нахмурился учитель, его лицо наполнилось гневом, по которому читалось, как глубоко задевало его такое краткое и холодное общение между ними. Есть вещи, которые должны быть забыты прежде, чем уйти в могилу, особенно когда тебе не дано прощение. Сегодня он будет проводить долгие часы в стрелковом зале, к черту все тренажеры, ему сейчас нужно разрядиться, держа оружие в руках. — Ты родился. — прорычал Сан, рывком вырывая руку и уходя прочь, в своей голове добавляя: «не в подходящей семье» себе в след. Оставив за собой Уена, растерянного и с немного дрожащими руками. Чон продолжал смотреть в след директора, совершенно не понимая того. Он не заслужил такого отношения к себе, с каких же пор человек может быть виноват в том, что родился? Разве кто-то выбирает, где и в какой семье он родится? И что за чертовщина дается Чхве, позволяющая ему обвинять кого-то в простом факте существования и видеть в этой жизни проблему и вину?***
День тянулся так бесконечно, что казалось, будто он не имеет конца. На занятия с Уеном Сонхва не явился, а тот словно и ожидал этого. Даже не подавая виду, проводя свой урок. И почему-то один на один заниматься с учителем вызывало в Есане некоторое беспокойство, будто в этом было что-то неестественное, что-то необычное Уен редко останавливал его, а когда это случалось, то указывал только на грубые ошибки, заставляя повторять один фрагмент несколько раз. Учитель и сам был не в духе, но отыгрываться на своих же студентов была плохая идея. И как будто Уен готовил Есана на что-то, о чем сам юноша не имел понятия. Но сегодняшнее занятие явно отличалось от предыдущих и, скорее всего, не из-за отсутствия Сонхва. Во время очередной игры Есан сосредоточенно рассматривал ноты, когда вдруг с громким щелчком отдернул руку от скрипки, обнаружив, что на его большом пальце образовалась мозоль и рана с кровью. Она выглядела довольно неприятно, но Уен не обратил на это внимания, продолжая настаивать на продолжении игры. Садист. Казалось, что скрипка ему больше нравится, чем забота о здоровье своего ученика. Большой палец причинял неприятные ощущения, а вскоре начало казаться, что из этой раны что-то странное вытекает. Не казалось, а действительно, после объявления о конце урока, Кан заметил, что кровь текла по ладони. — Мог лучше, — произнес учитель, собирая свои принадлежности, а после покидая кабинет. И отчего-то Кан почувствовал желание швырнуть скрипку в его спину. Почему от его садистских наклонностей должны страдать другие? Пусть страдают те, кто стал этому причиной. Усевшись на один из стульев Есан достал из сумки небольшой пластырь и спиртовые салфетки, став обрабатывать рану. Из коридора доносились громкий смех и голоса. Заинтересованный, Кан выглянул из кабинета, приоткрыв дверь. Он заметил Юнхо вместе с тремя незнакомцами, которые весело смеялись. Рядом с ними Юнхо выглядел счастливым, а также люди, находившиеся рядом. Беседовали они о чем-то непонятном. Во время одной из речей Чон громко рассмеялся и по-шутливому ударил друга по спине, на что тот еще громче засмеялся. Кажется им было очень весело, интересно каково это быть душой компании, которой явно являлся его друг. Тот всегда с легкостью находил общий язык со всеми, ему требовалось на это меньше пяти минут. Это подтверждалось, например, ситуацией в столовой, когда ему всегда заранее бронировали место, зная, что он опоздает. Если б не Юнхо, то Есану пришлось бы есть на улице, где, вероятно, также не осталось бы свободных мест. Использует ли Кан своего друга? Не полностью, но если задуматься над этим, то все же больше да, чем нет. Парень стремится извлечь выгоду из их дружбы и знает, что после выпуска от этой дружбы не останется ничего, лишь название. Кан прикрыл дверь, возвращаясь к своему занятию, решая немного позаниматься дополнительно. В его голове крутилось множество ненужных мыслей, чего он всегда старался избегать. Если заниматься, то надо быть полностью погруженным в музыку и ничего другого. Так думают настоящие победители, это, по его мнению. Но как только он взял скрипку в руки, то стал противоречить самому себе. Ему вспомнилась ситуация с утра. Сонхва так неправильно себя вел, не давая ему даже заговорить. И не просто не дал заговорить, но и унизил его перед всеми. Ему явно было известно, что именно в это время находилось больше всего студентов в столовой, и, следовательно, он сделал это намеренно. Зачем он использует других, чтобы удовлетворить свое эго? Если он считает себя слабаком, то почему бы ему не поработать над собой, а не организовывать этот жалкий цирк? Он даже не пришел на урок, тратя свое драгоценное время. Какая нелепость.***
На улице проступил сумеречный полумрак, когда Кан закончил свои занятия. Скоро начнется ночной обход охранниками. Стоило избежать скандалов. Почему же только музыкантов гоняют ночью, тогда как корпус для танцоров никогда не вызывал проблем с ночными занятиями? Ведь они не собираются красть аппаратуру, и даже если и собирались бы, они не смогли бы унести ее незамеченными. Опустив портфель на плечо и взяв в руку чемоданчик со скрипкой, Есан направился к выходу из кабинета. Коридоры уже пустовали, а уборщицы успели погасить свет, и теперь Есану пришлось шагать в темноте, освещаемой только фонарями на улице, через панорамные окна. Открыв главную дверь, Есан заметил Уена, учителя, сидящего на лавочке недалеко от входа. Тот был так поглощен своими мыслями, что не заметил, что уже не один здесь. Интересно, что с ним сегодня происходит? Учитель был какой-то неуловимый весь день, даже во время занятия у него были моменты, когда он казался не в кабинете, а где-то очень далеко от реальности. Что же так серьезно его тревожит? Взрослые, как говорят, не должны иметь проблем и страданий, помимо семьи и работы. Но порою их проблемы гораздо глубже и болезненнее. Но кому важно понимать их, когда каждый волнуется только о своих проблемах? — Учитель. — прозвучал громкий голос Есана, чтобы привлечь внимание Уена. Учитель вдруг растерялся, его взгляд перебежал на студента. Кан сделал шаг в его сторону, решив приблизиться. Внезапно пронесся странный звук, нарушивший тишину улицы. В ужасе Уен раскрыл глаза, а Кан оцепенел на месте. Откуда-то сверху пред его ногами рухнуло уже безжизненное тело. Есана охватила дрожь, пронизывающая все лицо, и тот медленно стал опускать взгляд вниз. Внезапно его тело обволокла учительская рука, грубо обнимающая его и одновременно закрывающая глаза. Учитель, сам дрожа от страха, нервно заговорил, прижимая парня к себе сильнее: — Не смотри, Есан! Не смотри! — Неуверенность просквозила в его голосе. Из здания на шум выбежал охранник, тут же подняв шумиху, вызывая по рации кого-то. Однако Кан уже не чувствовал себя настолько вовлеченным в происходящее, лишь различая непроглядную тьму чужой ладони. Учитель старательно пытался скрыть от него увиденный ужас, но когда рука была убрана, его глаза сразу же упали на шокирующую картину лежащего на земле в луже крови парнишки. Это был друг Юнхо, который только днем получал от него шуточные шлепки по спине. В тот момент он смеялся, радостно смеялся, делясь своими эмоциями с друзьями. А сейчас рядом с его головой расстилалась лужа крови, конечности онемели и искажены в ужасную позу. Удар оказался гораздо сильнее, чем можно было предположить…***
Есан просидел в полной темноте своей комнаты на протяжении неопределенного времени. Одинокая тишина сопровождалась только тихим тиканьем электронных часов, которые грустно мигали в мраке, оповещая о наступлении полуночи. Уен оставил его здесь, а сам отправился обратно, чтобы разузнать о произошедшем. Он предложил успокоительные и снотворные таблетки, не ясно, откуда взявшиеся, и даже оставил их на тумбочке, вместе со стаканом воды. Считает, что увиденное повергло его студента в шок, да вот только прогадал, парень уже знаком со смертью. Хотя, стоит признать, что произошедшее все-таки потрясло его до глубины души. Внезапный шорох в коридоре привлек его внимание и внезапно дверь в комнату открылась, в проеме возник Юнхо. Его лицо было практически неразличимо из-за ослепительного света позади него, глаза все еще пытались привыкнуть к свету. Чон прошел чуть дальше и закрыл дверь за собой, а затем рухнул на пол, закрывая лицо руками. Есан встал с кровати и поспешил к другу, опускаясь рядом с ним, обнимая его за плечи. — Он мертв. — прошептал Юнхо тихо, и вдруг его плечи затряслись от плача. Есан не знал, как поддержать друга, что делать в такой ситуации. Юнхо просто расплакался, а затем обрушила на него истерика. Он схватился за одежду Есана, стал кричать, его плач смешивался с криками. Юнхо цеплялся за друга, он опять и опять повторял, что он умер, — он умер, Есан? Он умер, умер, понимаешь. — Юнхо повторял, словно сходя с ума, не обращая внимания на то, что может быть услышан другими. В то время как Есан бессильно сидел на коленях, он лишь крепче держал друга, не давая ему отстраниться, даже когда тот иногда пытался избавиться от его сжимающих объятий. Его друга нельзя было оставлять одного, особенно сейчас… Истерика Юнхо продолжалась в течение бесконечного часа, и когда у него почти не осталось сил и его лицо опухло, Юнхо расслабился в руках Есана, словно теряя сознание или проваливаясь в сон. Но какой бы вариант это ни был, это было к лучшему, потому что его психика не могла бы выдержать такое количество страданий и боли. Тот был таким беззащитным во время сна, его ресницы все еще были влажными от слез, а следы на его щеках напоминали о том, что недавно случилась истерика. Похоже, что Есан впервые почувствовал эмпатию… Быть свидетелем чужой боли — это было трудно, очень трудно. И когда Есан уже думал, что сам начал задремывать, его возвратил в реальность звук нового сообщения на телефоне. Достав телефон из заднего кармана брюк, Есан разблокировал экран и прочитал новый пост на форуме университета:«Самоуверенность или глупость? Как ты можешь быть настолько уверенным, чтобы заявить о том, что станешь тем, кто будет представлять скрипку на концерте? Кан Есан, тебе не стоит засовывать голову в пасть льва, он откусит».
Прочитав эти строки, Есан долго вглядывался в них, недоумевая, что здесь происходит. Когда он заявлял о чем-то подобном? Кто в университете стоит за всем этим? Так вот в чем причина была поведения Сонхва. Кажется здесь кто-то хочет выжить Есана, всячески натыкая его на Пака, уж он позаботится о нем. И всего лишь остается поджечь спичку и ждать, пока она начнет обжигать пальцы.Черт возьми, что происходит в этом университете?