Обратная сеть

      Следующие несколько дней принесли в офис компании самое настоящее бедствие, свалившееся на сотрудников в виде непомерного объема работы. Клиенты словно обезумели, забрасывая почту письмами с заявками, прямыми заказами и обрывая телефоны настойчивыми звонками. Обычно такая активность происходила лишь к закрытию квартала или ближе к особым датам, за которыми следуют длинные выходные, но в этот раз ничего подобного впереди не наблюдалось, а потому столь ощутимый наплыв неотложных дел оказался полной неожиданностью.       В такой суете не получалось не то что отвлекаться на что-либо постороннее, но даже подумать о чем-то кроме работы было абсолютно некогда. Многие менеджеры задерживались допоздна, оба отдела продаж работали на пределе своих возможностей, а руководительского состава и вовсе не было видно нигде поблизости практически с утра до ночи, словно они поселились в своих кабинетах без возможности даже встать со своих высоких кресел. Возобновить прежний относительно размеренный ритм удалось лишь к концу следующей недели.       Тэхен за это время так и не вернул Мин Юнги его рубашку, которая каждый вечер ждала Кима в квартире, и на которую ему почему-то было неловко смотреть даже спустя несколько дней. Мало того, что ее «присутствие» само по себе напоминало о владельце этой недешевой вещи, так еще Тэхен как будто чувствовал себя не дома, а в гостях, пока рубашка все еще находилась у него. Словно оказавшись в его квартире, она стала излучать какую-то доминирующую энергию, которой, вероятно, пропиталась от своего хозяина и не хотела расставаться с ней даже после стирки.       Изначально Ким хотел сразу же закинуть ее в стиральную машину еще в тот вечер, как только вернулся домой, чтобы поскорее избавиться от чужой вещи, а вместе с ней — желательно и от воспоминаний о всей этой неловкой ситуации; но когда он уже буквально держал в руках гель для стирки, то в какой-то момент впал в ступор, не в силах пошевелиться. Ему показалось, что стиральная машинка может испортить чужую вещь, и хоть Тэхен сомневался, что Мин Юнги еще когда-либо ее наденет, вернуть его рубашку все же хотелось в том же состоянии, в котором Ким ее и получил.       Впервые за всю свою нескучную жизнь так сильно мысленно чертыхаясь от собственных навязчивых мук разума, Тэхен в итоге на следующий день отправился с рубашкой в химчистку. Он, как и все в офисе, был завален работой по самое горло, однако обеденный перерыв никуда не делся, хоть и негласно сократился на эти несколько дней чуть ли не до пятнадцати минут. И именно его Ким решил потратить, чтобы добежать до небольшого заведения, местоположение которого он отыскал на карте еще утром, пока ехал в метро. Он спешно сдал рубашку, схватил квитанцию и, оставшись голодным, а потому раздраженным и злым, вернулся к работе.       Вещь Мин Юнги он смог забрать лишь на следующий день, влетев в скромное помещение химчистки чуть ли не перед самым ее закрытием. Тэхен аккуратно сложил рубашку в пакет, едва прикасаясь к ней, после чего отправился домой. Уже в квартире Ким осторожно повесил ее в шкаф, предварительно отодвинув свою одежду в другую сторону, на самый край, практически превращая ее тем самым в прижатую друг к другу неразборчивую кучу тряпья, но необъяснимый трепет перед чужой рубашкой, которую почему-то боязливо было даже просто видеть у себя в шкафу, взял верх и не позволял размышлять о чем-либо рационально.       Каждое следующее утро Тэхен, как помешанный, смотрел на лишний объект в своем гардеробе и думал о том, как мечтает поскорее от него избавиться, но затем вспоминал, какой завал происходил на работе, и как непросто было выловить Чонгука, после чего с тяжестью на сердце оставлял рубашку и дальше висеть на своем месте, надеясь, что в один прекрасный день загруженность в офисе снизится, и удастся, наконец, отдать вещь Чонгуку, чтобы тот передал ее своему угрюмому дяде. Тэхен всячески игнорировал мысль о том, что держать у себя рубашку малознакомого человека так долго — не слишком прилично; иначе бы он сошел с ума окончательно.       О том, что с ним произошло в дождливый вечер понедельника, Ким смог рассказать своему лучшему другу лишь на выходных. Они с Чимином практически не виделись на работе, даже совместная привычка пить по утрам чай или кофе отодвинулась на задний план на неопределенное время, поэтому Пак сам позвонил Тэхену вечером в субботу, жалуясь на свою загруженность и на то, что соскучился по их нормальному общению. Встретиться не получалось, поскольку Чимин все еще завершал какие-то дела, попрощавшись со своими выходными, из-за чего пришлось ограничиться лишь коротким звонком по телефону.       Как только Пак его выслушал, то тут же разразился мощнейшим приступом хохота, вызывая у Тэхена звон в ушах, но ничуть не удивляя своей реакцией. Наверное, он бы тоже по полу валялся от смеха, если бы не оказался в этой дурацкой истории в главной роли. Однако когда Чимин пошутил что-то пошлое про одну рубашку на двоих, голое тело и, кажется, утро, Ким, который из-за накатившей злости даже не расслышал все целиком, был готов сорваться с места в ту же секунду, чтобы придушить друга, одновременно поморщившись и раздражаясь от того, что собственные уши почему-то стремительно покраснели, вызывая внутреннее недоумение.       Тэхен тогда пробубнил что-то о том, какая бредовая у друга фантазия — еще хуже, чем у Джио. Но Чимин нисколько не обиделся, а продолжил несдержанно хихикать, упиваясь веселостью ситуации. Единственное, о чем другу не рассказал Ким, — разговор с Чонгуком в машине и сам факт того, что Чон подвез его до дома. Они поболтали еще совсем немного, плавно уползая к другим темам, чему Тэхен был неимоверно рад, и вскоре Пак, тяжело вздохнув, попрощался, сказав, что его ждет еще «херова туча дел». Ким тогда посочувствовал другу, но он и сам был настолько вымотан за рабочую неделю, что даже свои выходные провел дома, переключаясь между режимами: еда, сон, лень.       С приходом понедельника рабочие задачи, наконец-то, стали уменьшаться, позволяя вновь задышать чуть свободнее. Казалось, что отпечаток усталости на лице был в тот период отличительной особенностью сотрудников их компании, но постепенно и он начал исчезать, возвращая работникам более бодрый и здоровый вид. К Тэхену в середине недели подошла одна из коллег, смущенно протягивая коробочку со свежим, испеченным ее собственными руками — если верить ее же словам — хрустящим печеньем, к которому прилагался пакетик ароматного зеленого чая с какими-то фруктово-цветочными добавками. Девушка настоятельно рекомендовала попробовать все это вместе, именно в такой комбинации.       Тэхен тогда постарался максимально очаровательно улыбнуться, мысленно отметив для себя, что прошло уже достаточно много времени с тех пор, как он в последний раз был с кем-то: и в отношениях, и в постели. Однако нежелание заводить личные связи на работе все еще оставалось в силе, несмотря на то, что Джио, например, тоже должна была бы попасть под данную категорию. И все же с этой девушкой у Кима была совсем другая история…       Из-за навалившейся загруженности они так давно не общались, что Тэхен, наверное, успел сильно соскучиться. Наверное — потому что он и сам не мог разобрать свои ощущения до конца, ибо когда мысли позволяли себе ускользать в нерабочее русло, то тут же оказывались в ловушке под названием «рубашка Мин Юнги».       Это случилось в пятницу. Ким, наконец-то, вышел из дома, покачивая в руке пакет с успевшей высосать все силы чужой вещью. Быть может, Тэхен был не в себе, если придавал столь огромное значение какому-то набору сшитых вместе кусков ткани, но за последние пару месяцев он уже привык чувствовать себя еще более странным, чем когда-либо.       Ким по привычке, в которую еще полгода назад ни за что бы не поверил, пришел на работу задолго до официального начала графика. Из кухни, как обычно, раздавались тонкие голоса Джио и Миюн, слышать которые было так необычно за последние полторы недели, но так тепло и умиротворяюще, что вся былая усталость и лишние тревоги тут же отступали.       Тэхен завернул в прохладное помещение и, поздоровавшись с девушками, аккуратно поставил свой пакет на сиденье одного из стульев, плюхнувшись после этого на соседний. Миюн как-то заинтересованно посмотрела на него, мягко улыбнувшись, а затем быстро что-то прошептала Джио и поспешила на выход. Ким проводил ее маленькую фигурку слегка растерянным взглядом.       — Тэхен-а… — тут же подсела к нему Джио, в чьем голосе сквозило какое-то сожаление. — Прости, я так замоталась, что даже некогда было спросить, как у тебя дела…       — Ничего, — улыбнулся в ответ Ким, вновь невольно скользнув взглядом к двери. — Слушай, а твоя подруга… она знает? Ну…       Тэхену, с одной стороны, было не очень то важно, что о нем думали другие сотрудники, но с другой, — не хотелось бы, чтобы по офису гуляли слухи о том, что он влюблен в Директора Мина. Тем более, эта информация была абсолютной фальшью.       — Нет, не переживай, — тут же засуетилась Джио, как-то непроизвольно схватив его за руку. — Ну то есть… Она догадывается, что мы не просто общаемся, но думает, что это либо из-за книг, либо потому что мы встречаемся.       Когда Джио произнесла последние несколько слов, сердце Тэхена тут же громко стукнуло, посылая волну вибрации по грудной клетке, но от того, насколько беззаботным голосом девушка об этом говорила — словно считала такой вариант чем-то невообразимым — уже в следующую секунду кровь в венах жалобно застыла, примерзая к стенкам. Не хотелось думать о том, что Джио даже не рассматривала его в качестве потенциального парня, но такие мысли посыпались в голову сами собой, закрепились там на клетках мозга и категорически отказывались уходить. На секунду внутри возникла некая обида, которая манила уйти с ней, призывая к отступлению и отказу от всей этой идеи понравиться Джио, однако Тэхен ее моментально отогнал, чувствуя, как в нем непонятно откуда появлялась еще большая решимость добиться своей цели. Как раз в этот же миг Ким вспомнил о рубашке.       — Кстати, у меня есть некоторый прогресс, — «похвастался» он девушке, пытаясь вывернуть ситуацию в свою пользу.       Следующие минут десять Тэхен рассказывал Джио все ту же историю, что с ним приключилась из-за дождя, только теперь осторожнее подбирал слова, пытаясь выглядеть так, будто получил вещь своего объекта воздыхания, одновременно прикладывая гигантские усилия для того, чтобы не поморщиться и не дернуть нервно плечами, выдавая свое истинное мнение обо всем этом.       Когда он закончил свой рассказ, то испугался, что восторженный визг Джио выбьет все стекла в их офисе, а может, — на всем этаже бизнес-центра. Ее глаза чуть ли не заслезились, а открывшийся от переполнявших ее эмоций рот она тут же зажала хрупкой ладонью, смотря на Тэхена с таким упоением, что ему все-таки стало на миг не по себе. Джио не могла произнести и слова, лишь часто дышала, спешно перемещаясь взглядом из стороны в сторону, а Ким прикусил нижнюю губу, чтобы легкая боль отвлекла его от попыток предположить, что восторженная девушка успела себе надумать и нафантазировать.       — Ты должен отблагодарить его! — Наконец, произнесла она, вновь сжимая в своих нежных ладонях его руку.       Тэхен удивленно приподнял бровь. Разумеется, он, слегка воззвав к своей наглости, попросит Чонгука за него вежливо поклониться Директору Мину и засыпать его множественным «спасибо», но что-то ему подсказывало, что Джио подразумевала совсем не это.       — Так… ну у вас еще не настолько близкие отношения, чтобы ты мог его поцеловать, например. Даже если просто в щеку… — начала вслух рассуждать она, а Тэхен, подавившись воздухом, пытался сдержать кашель, после чего, извинившись, встал из-за стола и подошел к кулеру с водой.       Наверное, Ким еще ни разу не был настолько близок к решению отказаться от ухаживаний за Джио, к которой все никак не получалось подобраться с нужной стороны. Чимин был прав, когда однажды сказал, что фальшивая влюбленность в Мин Юнги не приблизит Тэхена к этой загадочной девушке, но Ким упрямо продолжал следовать по выбранному курсу, ибо других соображений у него до сих пор не появилось. Ему даже в какой-то момент показалось, что такой необычный способ приблизиться к девушке, — это отчасти весело. Только вот Джио своим поведением превращала маленькую ложь Тэхена в какую-то неутешительную для него игру, от которой хотелось уже не смеяться, а лишь неприятно поежиться. Возможно, Ким позволил бы сомнениям в тот момент зайти еще глубже, если бы не неожиданный вопрос Джио:       — Тэхен-а, ты занят на выходных?       Сначала парню показалось, что он все еще мысленно говорил сам с собой и всего лишь услышал то, о чем думал, но Джио так выжидающе на него смотрела, что вера в реальность происходящего окрепла непозволительно быстро.       — Нет, я свободен, — слегка озадаченно ответил он, на что девушка мягко улыбнулась.       — Тогда предлагаю тебе следующий план: ты сегодня возвращаешь Господину Мину его рубашку, в дополнение покупаешь к ней что-то в благодарность… Ну не знаю… может, упаковку какого-нибудь первосортного чая или шоколада… Вот бы узнать у кого-нибудь, что ему нравится… Ну да ладно. Так вот, ты все это вечером отдаешь ему, а завтра мы с тобой где-нибудь встретимся, ты мне расскажешь, как все прошло, и мы вместе подумаем, что делать дальше. Идет?       Джио под конец своей немного сумбурной речи настолько мило улыбнулась, что Тэхен кивнул раньше, чем успел вникнуть в смысл ее слов.       — Вот и отлично! — Вновь просияла девушка, вставая из-за стола. — Мне пора идти в отдел, поэтому спишемся позже и договоримся о встрече. А тебе удачи вечером!       Джио ему кокетливо подмигнула и удалилась, чуть ли не выпархивая своей воздушной походкой из помещения кухни. Тэхен же… кажется, потерял свою способность думать. Окончательно и бесповоротно.

***

      Восстановить столь важный процесс Тэхен все же пытался на протяжении почти всего рабочего дня, когда мучил собственный разум поиском идей, что можно купить «в благодарность» для Директора Мина. Изначально он хотел проигнорировать предложение Джио, сославшись на то, что не имеет ни малейшего представления о его вкусах, а потому — что бы он ни вручил ему, это, скорее всего, окажется неудачным вариантом, да и выглядеть Тэхен будет наверняка по-дурацки: как будто хочет подмазаться к своему, хоть и не прямому, но все же начальнику.       Однако где-то из недр сознания подавала голос настойчивая совесть, убеждающая, что вообще-то это всего лишь элемент вежливости, и если Ким просто поблагодарит и сразу же исчезнет, то никаких неверных представлений ни у кого не сложится, и можно будет, наконец, забыть об этом неудачном опыте.       Еще утром Тэхен был настроен передать пакет с чужой вещью Чонгуку, чтобы не пересекаться с Господином Мином самому, однако после слов Джио Ким передумал, решив, что очередная байка о своих «успехах» ему совсем не помешает перед встречей с девушкой на выходных. Тэхен все еще не мог поверить, что это должно случиться, и что Джио сама предложила увидеться вне офисных стен. Предвкушение встречи, которую Ким мечтательно про себя называл свиданием, наверное, было самой главной мотивацией для того, чтобы продолжать втягивать себя в новый круг тягостных раздумий. Логичнее всего было бы подойти к Чонгуку и на правах нового друга спросить совета, но Ким Тэхен не был бы собой, если б не искал более запутанных путей. На самом деле Ким отчего-то чувствовал себя неловко даже от самой мысли об этом. Словно Чонгук мог воспринять его вопрос не так, как хотелось бы.       Наконец, под вечер Тэхен все-таки определился. Он решил сбегать после работы в ближайший супермаркет и купить дорогой — по скромной оценке зарплаты менеджера — алкоголь. Киму даже стало отчасти смешно: он весь день ломал голову, пытаясь на полном серьезе придумать что-то полезное, как будто ему и правда было дело до того, как Мин Юнги отреагирует. Все равно он наверняка выбросит рубашку, выльет спиртное в раковину офисного туалета и швырнет пустую бутылку в рядом стоящее мусорное ведро. И это Тэхена уже не должно волновать, ведь его задача будет выполнена.       Ким дождался окончания рабочего дня и, прихватив с собой лишь телефон для оплаты и рабочий пропуск, выскочил из офиса. В магазине он сразу же нашел консультанта и, как обычно и делал, попросил порекомендовать ему алкогольный напиток в пределах озвученной суммы, который чаще всего покупают. Ему почему-то не хотелось выбирать что-либо на свой вкус — словно случайный работник магазина имел куда больше шансов подобрать удачный вариант. Впрочем, то, насколько Тэхену везло относительно всего, что было связано с Мин Юнги, пожалуй, лишь подтверждало это предположение.       Ким вышел из супермаркета с продолговатой коробкой в руках, ускоренным шагом направляясь обратно в офис. Ему навстречу спешили толпы работников бизнес-центра, чьи радостные лица напоминали о том, что впереди выходные. Погода обещала быть в меру теплой, без дождей, и воодушевленные люди наверняка предвкушали поездки на природу, прогулки по усыпанным зеленью паркам с летающим в воздухе, едва уловимым запахом летней пыли, вытесненным ароматом сладкой ваты или мятного мороженого. Тэхен не смог сдержать улыбки при мысли о том, что он сможет всем этим насладиться, проводя время в компании Джио.       Ким вернулся в свой отдел, где остались всего две девушки, которые торопливо собирали свои вещи, стремясь покинуть офис вслед за остальными сотрудниками, уже успевшими сделать это. Тэхен достал пакет с рубашкой и осторожно пристроил в уголке коробку с алкоголем, планируя посидеть на кухне, откуда виден общий холл, и дождаться, пока Директор Мин будет проходить мимо, чтобы отдать ему все это и поскорее забыть, как страшный сон.       Он схватил свои вещи, подняв взгляд на дверь, и в ту же секунду в отдел вернулся отчего-то нахмуренный Чонгук, усевшись за свой рабочий стол, а Тэхен вдруг замер. Он не знал, почему его ноги вдруг отказались его слушаться, когда он уже вознамерился ими двинуть в сторону выхода. Однако вид явно чем-то недовольного Чона буквально пригвоздил его к полу. И вроде бы это Чонгук, всего лишь Чонгук, а не его мрачный дядя с прожигающим внутренности взглядом, но Тэхен, наверное, уже машинально нацепил подобное выражение на лицо Мин Юнги в своем воображении и понял, что ему абсолютно не хотелось к нему идти.       Ким глубоко вздохнул, слегка тряхнув головой и, наконец, сделав крошечный шаг вперед. Его в некоторой степени раздражала собственная реакция на Директора Мина, ведь, в конце концов, не убьет же он его и не расчленит прямо у себя на рабочем столе, но еще больше бесило, что столь своеобразная оторопь тесно кружила с любопытством: и к тому, отчего вокруг Мин Юнги такая устрашающая аура, и к тому, почему сам Тэхен так ей поддавался.       Видимо, Чонгук заметил его застывшую задумчивую фигуру, ибо тут же обеспокоенно позвал:       — Хён, что-то случилось?       В помещении кроме них никого не осталось, но менее формальное обращение все равно заставило Кима легонько вздрогнуть и выплыть из своего мысленного транса. Тэхен тихо сглотнул и подошел поближе к Чонгуку, прихватив по пути ближайший стул и присаживаясь на него прямо возле стола, за которым сидел Чон.       — Слушай… — неуверенно начал Ким. — Я знаю, что уже много времени прошло, и это, наверное, выглядит странно, но не мог бы ты, пожалуйста, передать этот пакет Господину Мину? — Он на секунду прикусил губу. — Там рубашка и кое-что еще в знак благодарности.       Чонгук на миг изумленно приподнял бровь, но уже через несколько мгновений выражение его лица приобрело некоторую задумчивость. Он молча сканировал взглядом Тэхена чуть меньше минуты, после чего виновато пожал плечами, глубоко вздохнув.       — Прости, хён. У меня осталась еще куча дел, так что я просижу здесь до позднего вечера, а потом могу забыть. Давай, я тебе дам свой пропуск в руководительский отдел, и ты сам сходишь? Только занеси потом мне, ладно?       Чонгук дружелюбно улыбнулся, а Ким, кажется, прирос к стулу после услышанного предложения. Он почему-то был уверен, что Чон ему не откажет, оттого заметно растерялся. Просить более настойчиво было бы подозрительно, поэтому Тэхен лишь кивнул и сопровождаемый легкой улыбкой на чужом приятном лице взял со стола пропуск, затем медленно встал, направившись к выходу.       Оказавшись в пустом холле, Ким глубоко вздохнул, зачесав свои волосы набок, пытаясь тем самым отогнать от себя легкое напряжение, после чего вновь набрал в легкие побольше воздуха и, мысленно отчитав себя за неуместное волнение, направился в сторону директорского отдела.       В отличие от обычных работников руководительский состав в большинстве своем все еще присутствовал — об этом свидетельствовали раздававшиеся за закрытыми дверьми едва уловимые голоса, но в общем коридоре, соединяющем несколько кабинетов, было пусто. Кое-где находились стойки секретарей или помощников, но за ними никого не наблюдалось — видимо, сами сотрудники уже тоже разошлись по домам.       У двери в кабинет Мин Юнги стойки и вовсе не было, и это удивило Тэхена еще в прошлый раз, когда он оказался здесь, ведь он считал, что руководителю подобного уровня помощник крайне необходим.       Ким подошел к нужной двери и остановился, сильнее сжав ручку пакета. С мыслью о том, что ему нужно потерпеть всего пару минут, внутренне сгорая от стыда, а потом он будет свободен, Тэхен резко поднял руку и уверенно постучал. Из кабинета раздался знакомый низкий голос, приглашающий войти, от которого лишь на секунду позвоночник сковало холодом, но Ким вновь воззвал к своей решимости и толкнул дверь.       Мин Юнги сидел за своим столом, чуть прищурившись и вглядываясь в экран монитора, однако на звук открывшейся двери он слегка повернул голову и, возможно, Тэхену показалось, но всего на долю секунды во взгляде директора промелькнуло что-то вроде замешательства, которое весьма быстро исчезло.       — Добрый вечер, Господин Мин, — негромко произнес Ким, закрыв за собой дверь и сделав несколько неуверенных шагов вглубь кабинета. — Простите, что побеспокоил.       Тэхен выдержал короткую паузу, спешно облизнув от волнения губы, затем продолжил, аккуратно поставив пакет на краешек дивана для посетителей:       — Здесь Ваша рубашка, которую Вы… которую Вам пришлось одолжить мне, если помните, — пояснил он, после чего вежливо поклонился, не поднимая взгляда выше стола, за которым сидел Мин Юнги. — Я Вам очень благодарен. Я отнес ее в химчистку, прежде чем вернуть Вам. Еще раз спасибо и простите за беспокойство. Приятного Вам вечера и хороших выходных.       Ким уже развернулся, чтобы покинуть поскорее этот кабинет, так и не осмелившись заглянуть в чужие глаза и стараясь не думать о том, что последняя фраза была лишней, а вся речь — бессвязной и роботизированной, однако голос, раздавшийся далеко за спиной, заставил замереть в нелепой позе с занесенной для несделанного шага ногой:       — Постойте.       Тэхен на короткий миг зажмурил глаза, плавно опустив ногу, и медленно повернулся, радуясь, что звук его бешено застучащего сердца перебивался звуком отодвинувшегося от стола кресла, а затем чужих негромких, но уверенных шагов. Господин Мин подошел к пакету и, быстро заглянув в него, достал коробку с алкоголем, еле заметно приподняв бровь. Все это время Ким, едва дыша, молча сопровождал его действия своим беспомощным взглядом, одновременно стараясь мысленно улететь куда-нибудь на Гавайи, представляя свой долгожданный отпуск, который в реальности в ближайшее время ему не светит. Но лучше завалить свой разум картинками с палящим солнцем, белым песком и ползающими по пляжу крабами, готовыми в любой момент отщипнуть кусочек развалившейся на их пути чьей-то задницы, чем позволить несчастному рассудку анализировать текущую ситуацию, в которой Директор Мин с пугающей ноткой интереса в голосе тихо произнес:       — У Вас любопытный вкус, Господин Ким. Оказывается, не только в книгах.       Что ж, кажется, злейший враг Тэхена — удача. И именно она повернулась к нему своей любимой стороной, которой, впрочем, находится постоянно, как только на горизонте проносится что-то, связанное с Мин Юнги. Он ведь мог не запомнить? Мог. Он ведь мог не напоминать о том случае? Мог, но напомнил. И теперь Ким мысленно составлял завещание, вписывая туда ту самую книгу, ибо ни одна его вещь еще не обходилась ему так дорого.       Директор Мин, вероятно, ждал от него подобного ступора, поэтому выглядел нисколько не удивленным ни молчанием Тэхена, ни его красноватыми кончиками ушей. Внутри Кима же все больше разгоралась злость: на Мин Юнги, на ту самую удачу, но больше всего — на себя. Ему надоело чувствовать себя провинившимся подростком в обществе серьезного взрослого. Возможно, если бы не их рабочие взаимоотношения, при которых Господин Мин действительно имел гораздо больше влияния, Тэхен бы даже позволил себе что-нибудь колкое или язвительное, но он, хоть и решил немного проявить характер, однако все же более мягко:       — Господин Мин, если Вам так понравилась обложка, я могу подарить книгу Вам.       Мин Юнги перевел свой взгляд с коробки в руках на Кима, вглядываясь в его лицо чуть прищуренным взглядом, затем еле слышно усмехнулся. Тэхен, хоть и старался сохранять спокойствие и уверенность, но не мог не признать, что ему это давалось с огромным трудом: сердце стучало все так же громко и часто, во рту пересохло, а руками хотелось нервно потеребить карманы на брюках или ворот рубашки, чтобы хоть чем-то себя занять. Настолько, что на кончиках пальцев появлялся едва ли не болезненный зуд, и иногда казалось, что стоящий в нескольких метрах мужчина это отчетливо ощущал.       Ким прекрасно понимал, что при желании Господин Мин, вероятно, мог себе позволить купить не только эту книгу, с появлением которой Тэхен все меньше становился похожим на себя самого, но и весь магазин, однако старался об этом не думать.       — Мы можем поговорить? — вдруг ровным голосом спросил Мин Юнги.       Ким не был уверен, что сможет в ближайшее время вымолвить что-то осмысленное, но все же кивнул, скрывая подползающее удивление, и на деревянных ногах проследовал к тому самому дивану, куда ему слабым жестом указал директор. Господин Мин вытащил из пакета рубашку, бросив ее на спинку дивана, а затем вернул коробку в пакет, поставив его с другой стороны от Тэхена и присаживаясь там же, сохраняя между ними расстояние чуть больше метра.       — Разговор будет скорее личным, — предупредил Мин Юнги.       Он выдержал паузу, пристально вглядываясь в лицо Кима, как будто давал время на то, чтобы отказаться, встать и уйти. Тэхен догадывался, что будет не просто беседа о делах компании, тем более что из-за их должностей им мало что можно было обсудить, но почему-то эта фраза все же заставила слегка вспотевшую спину оказаться вновь окутанной волнительным холодом. Ким опустил свои ладони на колени, чуть сжимая пальцами натянутую ткань брюк, и даже ощутил от этого какую-то легкую расслабленность, приготовившись слушать.       — Для начала… — Директор Мин вновь взял в руки пакет, в котором спряталась коробка с бутылкой, и едва заметно качнул им. — Чонгук знает об этом? Об алкоголе.       Тэхен непонимающе выгнул бровь, но все же несильно мотнул головой. Чон был в курсе того, что в пакете находилась рубашка и «что-то» в благодарность, но Ким и не собирался говорить ему, что именно: он до сих пор считал свой выбор неуверенным и не хотел лишний раз чувствовать неловкость, которая в последнее время и так прописалась у него в душе.       Возможно, Тэхену вновь показалось, ведь он не знал так хорошо сидящего рядом человека, но на бледном лице как будто промелькнуло слабое облегчение.       — Я пойму, если Вы не ответите. Это все-таки не мое дело, но: какие у вас отношения?       Ким обессиленно застыл, задержав воздух в легких, и, не моргая, уставился в наполненное холодным спокойствием лицо напротив.       — Что? — Вырвалось у него.       Мин Юнги медленно вздохнул, после чего задал похожий вопрос все тем же ровным голосом:       — Насколько вы близки?       Тэхен шумно сглотнул, абсолютно не понимая, к чему вел Господин Мин. Точнее, понимая, но не догадываясь о причинах подобных вопросов.       — Ну… — негромко начал он, чувствуя, как от сухости собственный голос стал более хриплым. — Мы… друзья? То есть… я надеюсь, что станем ими. Все же мы пока не слишком хорошо знаем друг друга и… Чонгук руководит моим отделом, Вы об этом знаете лучше меня…       Ким больно прикусил губу, пытаясь остановить свой бессвязный поток слов; его пальцы сильнее впились в собственные колени, а воздух с тихим прерывистым шумом покинул легкие на выдохе. Мин Юнги все это время совершенно спокойно смотрел ему прямо в глаза, а вот Тэхен такого линейного взгляда выдержать не смог, чуть отвернувшись и вновь раздражаясь на себя самого за это.       — Извините, Господин Ким, я не хотел Вас так встревожить.       Ким чуть приоткрыл рот, чтобы отстоять свое уверенное «я», но все же благоразумно промолчал, проклиная в очередной раз свой непредсказуемый характер, который сейчас почему-то решил, что Тэхену подойдет роль смущающейся на первом свидании школьницы. Нет, он должен взять себя в руки. Не просто должен, а обязан.       От внутренней борьбы с самим собой Кима вновь отвлек голос Директора Мина:       — Я не знаю, что Чонгук успел Вам рассказать, но мне показалось… — Он снова немного прищурился, на секунду посмотрев куда-то в сторону. — Впрочем, неважно. Забудьте о том, что я спросил.       Мин Юнги слегка нахмурился, и Тэхен уже хотел было немного расслабиться, но тут прозвучал неожиданный вопрос, сопровождаемый едва заметным смешком:       — Господин Ким, Вам некомфортно в моем присутствии?       Нет, Тэхен, наверное, все-таки не успеет составить завещание, и сердце его перестанет биться через несколько мгновений, грозясь остановиться в любую секунду. Он, конечно, догадывался, что его странная реакция угадывалась на его лице, но все же была крохотная надежда, что Директор Мин этого не заметит. Заметил. Спросил. Пожалуй, способность Кима оказываться в неловких ситуациях на этот раз превзошла саму себя.       Тэхен тяжело вздохнул. Наверное, все это скопившееся напряжение достигло такой максимальной точки, что с услышанным вопросом просто лопнуло, словно мыльный пузырь, который столкнулся с возникшим в воздухе препятствием, оставив после себя лишь пустые скользкие брызги. Вряд ли это можно было назвать неожиданной смелостью, скорее смирением: сгорел сарай, гори и хата; и тем не менее Тэхен решил признаться в том, куда он себя завел из-за Джио. Он ведь и раньше думал об этом как-то давно в разговоре с Чимином, а теперь и страх значительно уменьшился. Хуже ведь уже некуда.       — Господин Мин, — негромко начал он, заставив себя все-таки посмотреть в чужие глаза. — Дело в том, что я совершил одну глупость, и из-за нее мне теперь не по себе, когда я вижу Вас.       Даже безразличие Мин Юнги дало легкую трещину, отчего на бледном лице смело проявилось неподдельное любопытство. Тэхен на секунду стиснул зубы и, опустив взгляд вниз, почти на одном дыхании рассказал все, что происходило с момента прихода Джио в компанию, опуская лишь совсем личные или ненужные детали. Но целью этой исповеди было признаться в том, что девушка считала Кима влюбленным в своего директора. И хоть на этом моменте кожа Тэхена покрылась густым внутренним алым свечением, он продолжал говорить, все так же не поднимая взгляда. Когда-то у него проскальзывала мысль о том, чтобы попросить Директора Мина помочь ему, но в тот момент это казалось слишком невероятным. И вот сейчас, он выдал все как на духу, однако ни на какую помощь больше не рассчитывал — лишь хотел сбросить с себя эту гнусную удавку в виде спонтанной и неприятной лжи. И пусть Мин Юнги будет думать о его наглости, идиотизме или еще о чем-либо, Тэхену все равно станет легче.       Закончив свой рассказ, Ким резко замолк, часто задышав, ибо настолько спешил вывалить этот пласт информации, что даже воздуха не хватало, а теперь легкие пытались восполнить его запасы. В кабинете повисла тяжелая тишина, а Тэхен так и смотрел на свои подрагивающие пальцы, не в силах переместиться взглядом куда-либо еще. Господин Мин тоже молчал, но это молчание казалось более чем уместным: вероятно, он обдумывал услышанное, откровенно охреневал с чужой наглости и решал, что с этим всем делать.       Ким считал в голове секунды до того, как его выгонят из кабинета, и когда он досчитал до сорока трех, Мин Юнги, наконец, заговорил, заставив Тэхена нервно дернуться:       — У меня есть к Вам предложение.       Тэхен от неожиданности все же поднял взор, сталкиваясь им с чужим: прищуренным, наполненным какой-то задорностью и чем-то вроде предвкушения; наверное, накопившийся стресс сделал его более восприимчивым, но в тот момент Тэхен открыл для себя новую информацию, с которой пока не знал, что делать: взгляд мужчины напротив, оказывается, может не только пугать, но и завораживать.

***

      Чонгук выпрямил спину и потянулся, разминая уставшие от долгого сидения в кресле мышцы. Он очень вымотался за последнее время, и, кажется, стал гораздо лучше понимать Юнги-хёна, который после рабочего дня выглядел как функционирующая из последних сил, почти разряженная батарейка, однако Чон все же ловил себя на мысли, что ему нравилось. Он представлял себе все гораздо хуже и думал, что от подобной работы будет скучно, нудно и утомительно — больше морально, чем физически, ведь Чонгук привык много двигаться, а не нависать целый день над столом. Но он старался находить любую возможность, чтобы пройтись: в другой отдел, в кафетерий во время перерыва, на кухню офиса за кофе.       Возня с бумагами и вынужденное общение с клиентами действительно немного нагоняли тоску, но Чон решил использовать это, чтобы получше узнавать людей: пытаться по интонации или малейшим колебаниям чужих голосов улавливать настроение, эмоции, потребности. Это вряд ли можно было назвать интересным занятием, но и нельзя было не признать, что в этом имелась польза.       Единственное, что действительно огорчало Чонгука, — это практически полное отсутствие взаимодействия с Чимином. Они виделись и обменивались информацией на рабочие темы, но Пак как будто сразу же старался погрузиться в них с головой, уйти, заняться чем угодно, лишь бы не коснуться чего-то личного. Чон пытался не накручивать себя и не впадать в уныние из-за подобного поведения того, кто — как он теперь был уверен — успел поселиться в его сердце, но и не признать, что это расстраивало, тоже не мог.       У Чонгука был даже личный номер телефона Чимина, который ему дали, конечно же, в рабочих целях, но Чон уже со счета сбился, сколько раз, сидя в своей комнате поздно вечером или в выходной, набирал в диалоговом окне «Привет», а затем моментально стирал, так и не решив, что стоит написать дальше.       Тем не менее последняя загруженная неделя заставила ненадолго отвлечься от собственной нерешительности и словно позволила изнывающему разуму перезагрузиться, предоставляя хоть какой-то план действий: он просто начнет заново. Их с Чимином знакомство произошло при не самых приятных условиях, и, скорее всего, причина того, что Пак его избегал, крылась как раз в этом. Тэхен упоминал, что Чимину сложно подпускать к себе кого-то нового, но Чонгук готов подождать. Даже если для этого придется сделать вид, что они встретились впервые. Это лучше, чем отказаться от прекрасного ангела, чья улыбка раскрашивала для Чонгука окружающий мир более яркими красками.       Дверь в отдел продаж неожиданно открылась, разнося по опустевшему офису довольно заметный шумный звук и заставив Чона, наконец, опустить руки, которыми он до этого массировал себе уставшие плечи. Ким Тэхен неспешными шагами приблизился к его столу, вернув одолженный пропуск. Чонгук скользнул взглядом сначала по опустившейся перед ним карточке, затем по лицу напротив, которое казалось не уставшим, но почему-то глубоко задумчивым, даже отчасти растерянным.       — Все хорошо, хён? — Негромко спросил Чон.       Тэхен коротко посмотрел на него с некоторым любопытством, как будто хотел что-то сказать или спросить, но тут же передумал, поэтому просто кивнул и слабо улыбнулся. Он подошел к своему рабочему месту, взял личные вещи и направился к выходу.       — Хороших выходных, Чонгуки, — чуть рассеянно обронил он, ускорившись и скрывшись через несколько секунд за дверью.       Чон проводил его немного удивленным взглядом, сопровожденным приподнятой бровью, но ничего не стал спрашивать, едва успев попрощаться в ответ.       На самом деле ему было жутко любопытно, что происходило в кабинете Юнги, откуда Тэхен вернулся, прилично задержавшись. Чонгук в действительности не был завален работой настолько, чтобы не иметь возможности передать своему дяде пакет с рубашкой, но он и сам с трудом мог себе объяснить, почему отказался. Он как будто что-то замечал, улавливал на уровне каких-то душевных импульсов, но не был способен определить, что это было, поэтому решил действовать, руководствуясь своими же ощущениями, а они говорили, что Ким должен был пойти в кабинет сам. Возможно, Чону просто померещилось, но в тот вечер, когда они столкнулись в коридоре, он словно заметил во взгляде Юнги-хёна, направленном на этого странноватого парня, что-то, чего не видел уже давно: интерес. Потому и хотел проверить, так ли это.       Реакция Тэхена на Юнги, конечно, тоже вызывала некоторое любопытство. Ким тогда, в машине, сказал, что смотрит только на девушек, только вот его взгляд на Юнги-хёна почему-то вызывал желание усомниться в его же словах. Может, Тэхен сам этого за собой не замечал? А теперь, когда Чонгук увидел его в таком озадаченном состоянии, после того как он провел в директорском кабинете не менее получаса — довольно немало для обычной учтивой благодарности — Чон собирался еще более внимательно понаблюдать за ним и своим дядей и, может, даже осторожно подоставать какими-нибудь расспросами.       Чонгук улыбнулся своим мыслям, а затем притянул к себе поближе телефон. Возможно, это из-за необъяснимого напряжения-притяжения между этими двумя, что они сами вряд ли замечали, да и Чон не то чтобы был слишком уверен, а может, дело было в чем-то другом, но именно в этот пятничный вечер, не успевший спрятать солнце в позднем летнем закате, именно за этими опустевшими офисными стенами где-то внутри зарождалась стремительная решимость, когда Чонгук открывал уже знакомый до боли контакт в телефоне, быстро перемещаясь пальцами по экрану и отправляя:

Вы:

Привет. Занят на выходных?