***
Остаток рабочей недели Тэхен, успевший сильно перенервничать в понедельник, к счастью, провел вполне рутинно и обыденно. И если другие сотрудники ходили со скучающими лицами, то Ким был готов обойти все храмы и помолиться всем мифическим созданиям, чтобы подобная заурядность в его жизни больше ничем не нарушалась. Он не знал, разговаривал ли Юнги с Ким Намджуном о том случае в кабинете, но сомневался, что они могли просто так забыть об этом. И подтверждением служила нежнейшая улыбка Директора Кима, которой он теперь одаривал Тэхена каждое утро. О ее причинах парень старался не думать. Он еще неоднократно прокручивал в голове свои действия, признавая в них все меньше логичности. Уже в более спокойной обстановке у себя в квартире он мысленно задавался вопросами: А что, если бы Директор Ким разозлился и сделал выговор не только ему, но и Юнги? А вдруг он ненавидел геев? Здесь было еще и обидно, и смешно из-за того, что Тэхен себя к ним не относил, а вот Юнги… Что, если бы он не «подыграл», а оттолкнул и ударил? Вдруг ему было неприятно находиться в такой близости с Тэхеном? Даже если они всего лишь соприкоснулись лбами в имитации… непонятно чего. Но поскольку все произошло так, как произошло, могло ли это означать, что и сам Юнги интересовался мужчинами? Или у него просто было что-то вроде нейтральной позиции из-за собственного племянника? Или само по себе? Или… почему Тэхен вообще должен был думать об этом, если все вроде бы разрешилось без негативных последствий? По итогу подобных размышлений он был уверен лишь в том, что не хотел бы потерять ту шаткую связь, которая начала устанавливаться между ним и Юнги, несмотря на то что ему все еще сложно было представить себя его другом. Но глупо было отрицать то приятное спокойствие, заполонившее душу оттого, что Мин на него не разозлился. И хоть их взаимоотношения вернулись в прежние рабочие рамки, общались они между собой уже чуть менее напряженно, иногда даже упоминая какие-то личные — но не слишком — детали. В отличие от Ким Намджуна, Чонгук, например, вел себя как обычно, и это наталкивало на вывод, что о спонтанном и неловком случае в кабинете Юнги ему никто не рассказал. Тэхен почему-то был уверен, что в противном случае он бы не удержался хоть от одного подкола в его сторону. А скорее всего, Чонгук поделился бы с Чимином, и они вдвоем заставляли бы его переживать непрекращающееся ощущение стыда. Вместо этого Чон, кажется, был воодушевлен приближением собственного Дня рождения и как-то утром подошел к Киму и пригласил в бар, где собирался отметить в кругу близких людей, в который входили также: Чимин, Юнги и Ким Намджун. Несмотря на то что дата праздника выпадала на будний день, Чонгук решил перенести его на субботу, заранее предупредив об этом, поэтому когда День рождения Чона все же настал, Тэхен лишь поздравил его рано утром, затем подарил ту самую игру, которую принес с собой, и вернулся к работе. Лицо Чонгука при виде подарка являлось самым прекрасным зрелищем, которое Киму в тот день удалось увидеть. Чон явно был ошарашен тем, что Тэхен запомнил и смог достать то, что ему так хотелось, а потому даже Юнги, случайно вышедший в тот момент из своего кабинета и заставший счастливо улыбающегося племянника с маленькой коробкой в руках, чуть нахмурился и, проворчав: «Иди работай, пока мы не ослепли», отправился в кабинет Генерального Директора. В назначенную субботу с самого утра Тэхен был в прекрасном настроении. Даже не поленился приготовить себе завтрак, напевая под нос какую-то старую мелодию и едва заметно, неритмично пританцовывая. Чимин на протяжении всего дня закидывал его сообщениями, в которых во всех красках описывал свой восторг и свое волнение оттого, что сразу после бара Чонгук должен был поехать к нему в квартиру, впервые оставаясь на ночь. Ким старался не углубляться в подробности личной жизни своих друзей, поэтому ни о чем не спрашивал, лишь стремился отвлечь друга какими-нибудь не особо смешными шутками, и это, кажется, работало. Во всяком случае, от последнего сообщения, которое Тэхен получил перед выходом из дома, уже не сквозило чрезмерной эмоциональностью. На улице было все так же холодно — не настолько, чтобы укутаться сразу в шерстяное пальто, но все же пришлось поверх теплого худи натянуть еще и джинсовую куртку из плотной ткани. От дома до бара, находившегося в той части города, где раньше ему бывать не приходилось, Ким решил доехать на такси. Заведение удивило своей простотой — как снаружи, так и внутри — когда Тэхен, наконец, оказался за массивными деревянными дверями. Ни для кого не было секретом, что и Юнги, и теперь уже сам Чонгук — зарабатывали достаточно, чтобы позволить себе устроить приятный вечер в одном из самых дорогих ресторанов Сеула, но Чон выбрал не особо приметный бар, который, судя по первому впечатлению, относился к среднему сегменту. Это не создавало впечатление того, что он вдруг захотел сэкономить и не особо растрачиваться, раз уж за всех платил. Подобный выбор, скорее, был обусловлен тем, что не все из них пятерых являлись поклонниками «дорогих и изысканных» мест. Тэхен мог сказать только за себя и за Чимина: когда заходил разговор о том, где бы посидеть и приятно провести время — оба выбирали что-то простое и не требовательное. Ким вообще добровольно посещал рестораны, наверное, только когда ходил на свидания с девушками. В помещении бара было довольно светло и уютно. Большое количество дерева в отделке не удивляло, представляя из себя самый распространенный вариант для подобного рода мест, но приятно порадовало доминирование бежево-коричневых оттенков. Помимо классической барной стойки с высокими стульями, помещение вмещало в себя еще несколько отдельных столиков разных размеров и отделенных между собой своеобразными ширмами, создавая определенное количество обособленных зон. Чонгук предупредил, что один из столиков был забронирован на его имя, поэтому Тэхен подошел к ближайшему сотруднику, и тот проводил его в нужном направлении. От входной двери не было видно, сколько человек уже находились за столом, но когда Тэхен подошел почти вплотную, то заметил, что не хватало только Ким Намджуна. — Привет, хён! — Широко улыбнулся Чонгук, увидев его еще за пару метров от них. Остальные тоже поздоровались, и Тэхен, ответив всем троим, хотел уже присесть на отдельно стоящий стул, оставив место рядом с Юнги для Намджуна, однако Чон жестом привлек его внимание, а затем заговорил: — Прости, Тэ, не мог бы ты сесть с Юнги-хёном? Мы оставили этот стул специально для Намджун-хёна и убрали все лишнее с этой части стола — для его же безопасности. Тэхен удивленно приподнял бровь, но все же присел на кожаный диванчик к Юнги — прямо напротив Чонгука и Чимина. — Он очень неловкий, — пожав плечами, пояснил Чон, сочувствующе улыбаясь и смотря на отдельный стул, будто вспоминал что-то. Тэхен снял джинсовку, случайно задев локтем предплечье Юнги и сразу же извинился, почувствовав, как от неожиданности и собственной неуклюжести кровь будто отхлынула от лица, наверняка делая его на несколько оттенков бледнее. — Простите, Господин Мин, — пробормотал он. Юнги поморщился, но вряд ли из-за ощущений от удара. — Тебе не обязательно обращаться ко мне так сейчас, — негромко произнес он. Ким почувствовал, как волнение внутри разрослось настолько, что стало чуть ли не физически давить на горло, мешая говорить и делая голос более хриплым и тихим. — Тогда… Юнги-хён? — Несмело спросил он, задержав дыхание. Мин на секунду забавно нахмурился, а затем легонько кивнул, однако волнение сразу после этого уходить почему-то не торопилось. Оставшись в светло-сером худи, Тэхен поймал себя на мысли о том, как непривычно было видеть всех в повседневной одежде, а не в костюмах и рубашках. Чимин уже не удивлял своим легким джемпером песочного цвета и светло-голубыми джинсами, ибо они успели за все годы знакомства насмотреться друг на друга во всех возможных вариациях, включая отсутствие некоторой одежды в принципе. С Чонгуком было немного сложнее: Ким уже видел его несколько раз не в Классике, а сейчас — в черном худи и в черных скинни; однако привык пока что не до конца. Больше всего внимания Тэхена приковывал внешний вид Юнги: его черные волосы лежали так же симметрично, но чуть более небрежно, чем обычно, а худая фигура была скрыта за прямыми голубыми джинсами и черной толстовкой без капюшона. Отсутствие белоснежной рубашки, которую привык ежедневно видеть Ким, заставляло то и дело коситься в сторону Юнги, чтобы лишний раз убедиться, что это не было обманом зрения. И в то же время Тэхен заставлял себя как можно меньше это делать, чтобы не показаться странным. Намджун к ним почти подбежал, чуть растрепанный и запыхавшийся, извинился, сообщив, что забыл дома телефон, и вынужден был вернуть своего водителя чуть ли не на полпути, а затем сел на оставленный для него стул, переводя дух. Чонгук рассмеялся, безобидно подшутив над ним, а Юнги закатил глаза, следом фыркнув, но все же слабо улыбнувшись. Тэхен словил еще одну порцию удивления, когда увидел генерального директора в черных джинсах, футболке и клетчатой рубашке, но тут же заставил себя вспомнить, что они не на работе, и классический костюм здесь был вовсе не обязателен. Тэхен заметил, что некоторую неловкость ощущал не только он, но и все присутствующие. Больше всего это, конечно, относилось к нему самому и к Чимину, поскольку они были новыми людьми, присоединившимися к уже сформированной компании. И Намджун, вероятно, это понимал, опустив сразу же все формальности, что не могло не отозваться внутри сильнейшим чувством благодарности. Все-таки не хотелось, чтобы их совместное времяпрепровождение было больше похоже на деловое совещание, чем на свободный приятельский вечер. Чонгук за это испытывал такую же видимую благодарность, которая открыто читалась в его взгляде, обращенном к Намджуну. Поддерживать общий разговор, однако, в самом начале удавалось с ожидаемым трудом, но спустя примерно полчаса, когда все, кроме Юнги, чуть больше расслабились под действием выпитого алкоголя — скованность начинала потихоньку спадать. Чонгук заказал для своего дяди грейпфрутовый сок, который и был для него заменой спиртному, а Тэхен неосознанно наблюдал за ними обоими, пытаясь заметить хоть что-то новое для себя. Но никто не обращал на Юнги внимания и никак его не выделял — даже Чимин, который, скорее всего, и вовсе ничего не знал о каких-либо запретах. Спустя почти пару часов более оживленного разговора Чонгук предложил желающим сыграть в бильярд, который, оказывается, был в этом же баре, на цокольном этаже. Намджун сразу же отказался, рассмеявшись и сказав, что сегодня не захватил с собой столько денег, чтобы покрыть ими погром, который мог бы случайно там устроить. Юнги просто не согласился, не объясняя причину, а Тэхен хотел пойти, но в тот момент как-то, сам того не ожидая, втянулся в довольно интересную беседу с Намджуном, которую не хотелось прерывать. В результате в бильярд ушли играть только Чонгук и Чимин. Старший Ким настолько красочно рассказывал о своих путешествиях за границу, что Тэхен сидел и слушал его с раскрытым ртом, даже не стесняясь этого. Он никогда особо не интересовался другими культурами или особенностями жизни иностранцев, но то, с каким восторгом их описывал Намджун, заставляло захотеть в ту же секунду сорваться с места и умчаться за билетом в какую угодно страну. В какой-то момент старший Ким прервался и, извинившись, отправился в уборную, а Тэхен, оставшись наедине с Юнги, почему-то почувствовал необъяснимый волнительный импульс, из-за чего как-то напряженно улыбнулся и поспешил проверить двух своих друзей, чуть не проскочив мимо лестницы, ведущей в бильярдную. Помимо Чонгука и Чимина, в комнате находились еще два молодых парня, играющих через стол от них. Ким бросил в ту сторону короткий взгляд, а затем подошел к друзьям. — Кто ведет? — С легкой улыбкой спросил он. — Он мне поддается, — обиженно фыркнул Чимин. — Неправда, — начал оправдываться Чон. — Я засмотрелся на… ммм… наверх и поэтому тогда промазал, так что все честно. Пак недоверчиво посмотрел на него, но больше ничего не сказал, а Тэхен коротко рассмеялся, переводя взгляд по очереди с одного на другого. Они не проявляли своих чувств на публике, но для близких людей все и так можно было прочитать, лишь взглянув на их лица, и Ким сейчас вновь чувствовал приятный прилив нежности от осознания того, что оба выглядели счастливыми рядом друг с другом. — Во всяком случае, хён, ты даже подвыпивший играешь лучше, чем, например, Юнги-хён в трезвом состоянии, — ухмыльнулся Чонгук. Чимин застенчиво улыбнулся, чуть опустив голову и попытавшись спрятать легкий румянец на щеках, а Тэхен почувствовал, как его сердце громко стукнуло, послав оглушающую вибрацию по грудной клетке. Он не собирался лезть в чужую жизнь, но его интерес в тот момент слишком сильно надавил на горло, образуя там необъяснимый ком и заставляя язык развязываться почти без его ведома. — Может, Юнги-хёну как раз таки стоило бы выпить, чтобы обыграть тебя? — Попытался пошутить он, где-то глубоко внутри понимая, насколько бессмысленно звучала эта фраза, но не отрицая, что ее цель была совсем в другом. Ким не мог не заметить, как Чонгук всего на секунду помрачнел, а затем будто попытался вернуть себе прежнее состояние, однако в его взгляде все равно осталось что-то загадочное и горестное. Он молчал несколько секунд, и Тэхен уже был уверен, что он больше ничего и не скажет на эту тему, но Чон все же негромко произнес: — Однажды мы его чуть не потеряли из-за алкоголя, так что с тех пор он не пьет. Чонгук тяжело вздохнул, словно попытался отогнать какое-то неприятное воспоминание, а Ким — наоборот, абсолютно перестал дышать. Он почувствовал себя так, будто его облили водой со льдом, куски которого звонко стукнули по голове, и в то же время — ему словно залепили звонкую пощечину, от которой пространство вокруг начало расползаться и кружиться. Он абсолютно ничего не понимал и не знал, что думать. Спрашивать что-то еще у Чонгука было бы бездушно, ибо не хотелось заставлять его вспоминать что-то, что, очевидно, было ему неприятно, поэтому Ким больно прикусил щеку, стараясь вывести себя из обрушившегося вмиг потрясения. Чимин тоже выглядел растерянным, но, к счастью, быстро опомнился и резко развернул разговор в другую сторону, постепенно возвращаясь к игре. Тэхен же — лишь молча стоял и не шевелился, почему-то ощущая себя обманутым и преданным. Его разрозненные мысли и эмоции смешивались в один беспорядочный ворох, раскаляясь и подогревая собой все, до чего могли дотянуться, вызывая раздражающий внутренний тремор. С одной стороны, Ким не мог поверить, что Юнги был способен попросить его об алкоголе, за спиной у близких людей, после такого, а с другой — он чувствовал какую-то неуместную, почти детскую обиду за то, что от него скрыли настолько важный факт. Он не был совсем дураком и понимал, что за запретами редко скрываются несерьезные причины, но ни за что бы не подумал, что в случае Юнги все было настолько глубоко. Тэхен попытался выдавить из себя слабую улыбку и даже сделать вид, будто был увлечен игрой друзей, но на самом деле ему хотелось как можно скорее сбежать оттуда, несмотря на то что самым разумным решением казалось поговорить с Юнги. Но он не мог этого сделать именно сейчас — не говоря уже о том, что Мин в некоторой степени имел право ничего ему не рассказывать. И все же это странное противоречие лишь усиливало злость и обиду, каких Тэхен, наверное, не испытывал очень давно. Уйти сразу после услышанного было бы немного подозрительно, поэтому Ким, понаблюдав минут пятнадцать, наигранно поморщился и потер правый висок, делая вид, что у него заболела голова. Он не хотел никому омрачать вечер своим странным состоянием, которое и сам объяснить себе не вполне мог, но искренне считал, что уйти — для него сейчас будет лучшим решением. Он извинился перед друзьями, сказав, что плохо себя чувствует, и поэтому отправляется домой. Чонгук с заметной тревогой в голосе предложил помощь, но Тэхен вежливо отказался, пообещав сообщить, как только доберется домой, чтобы о нем не волновались. Чимин тоже выразил свое беспокойство и, кажется, догадался, что дело могло быть не только в головной боли, однако ничего не спросил. Они по очереди приобняли Кима за плечи и приказным тоном велели сразу же позвонить им, если самочувствие вдруг ухудшится. Тэхен, улыбнувшись, кивнул и попрощался, отказавшись от сопровождения. Поднявшись из бильярдной наверх, он остановился и задержался на месте на несколько секунд, глубоко и прерывисто вздохнув. Ему нужно было забрать свою джинсовую куртку, а также попрощаться с Намджуном и Юнги, но на последнего Тэхену не хотелось в тот момент даже смотреть. Он просто боялся, что не сдержит клокотавшую внутри злость, которая готова была сорваться как будто на все и на всех сразу — в том числе на себя самого. Все усугубляло еще и собственное не совсем трезвое состояние, делавшее эмоции более заметными, влияющими сильнее обычного, доминирующими над растерявшимся разумом. Ким сделал еще один короткий вздох и, чуть морщась, подошел к столику. — Намджун-хён, Юнги-хён, — обратился он к сидящим за ним мужчинам, смотря при этом лишь на старшего Кима. — Я плохо себя чувствую, поэтому уже уезжаю домой. Был рад провести с вами вечер. Простите, что так получилось. — Тебе не за что извиняться, — тут же отреагировал Намджун. — Выздоравливай. Тэхен благодарно улыбнулся и еле заметно кивнул. Потянувшись к диванчику за курткой, он вздрогнул, когда услышал обеспокоенное от Юнги: — Тебя отвезти? Потребовалось сделать еще один глубокий незаметный вздох, чтобы ровным голосом ответить: — Спасибо, хён, но я на такси. Однако поднять взгляд на Юнги Тэхен так и не смог, поэтому вновь слабо улыбнулся Намджуну и, чуть ускорив шаг, отправился на улицу, откуда действительно вызвал машину и уехал домой, постоянно оттягивая ворот своего худи, который и так далеко находился от шеи, но все равно заставлял ощущать фантомное удушение. Только вот оно не исчезло даже дома, когда Тэхен снял и куртку, и худи, оставшись с голым торсом.14.
23 февраля 2024 г. в 00:03
Утро понедельника, помимо уже ставшего заурядным августовского холода, принесло с собой также слякоть, набитое грозовыми тучами небо и сильнейшее нежелание выходить на улицу. Тэхен в этот день даже проснулся не от будильника, а от яркой вспышки молнии, едва не подскочив на кровати. Последовавшие за ней раскаты грома и вовсе заставили его засунуть голову под подушку и жалобно проскулить. Из-за одной только мысли о том, что в такую погоду придется отправиться на работу, на руках тут же образовывалась гусиная кожа, а от фантомного ощущения холода не спасало даже теплое одеяло.
Ким лениво протянул руку к лежащему на тумбочке телефону и облегченно выдохнул, поняв, что до будильника оставалось чуть меньше пятнадцати минут, а не час или два — как ему изначально показалось. Тем не менее пришлось отлепить себя от кровати и начать собираться на работу, сперва отправившись в ванную. Привычка не заморачиваться с завтраком вновь напомнила о себе, но в этот раз Тэхену почему-то захотелось ощутить на языке горький вкус кофе, который он все еще ненавидел, — чрезвычайное желание, подобно тому, что возникло после знакомства Чимина и Чонгука в клубе, откуда они в ту ночь уехали вместе, заставив его изрядно понервничать.
Дома не было даже растворимого, который люди, не пьющие кофе, иногда все же хранят для гостей, но у Кима из гостей наблюдались только залетавшие иногда голодные комары или назойливые мухи, поэтому он решил чуть раньше приехать на работу и уже там приготовить себе неприятный напиток. Столь непостижимую кратковременную тягу ко вкусу, что обычно на дух не переносил, Тэхен объяснить себе ничем не мог, но замечал, что после того как выпивал кружку кофе, ощущал себя так, будто сумел «справиться с врагом» — отсюда возникал некоторый прилив сил, позволявший надеяться на положительное завершение дня, даже если начался он не самым лучшим образом. Хотя если б Ким решил озвучить подобные размышления кому-либо вслух, этот человек, скорее всего, лишь покрутил бы пальцем у виска.
Тэхен высушил свои темные волосы, которые легли едва заметными волнами, но в этот день он позволил им остаться в таком виде, хотя обычно старался сделать более прямыми. Натянув на себя темно-синие брюки и бледно-голубую рубашку, Ким чуть задержался в прихожей, чтобы накинуть легкий матово-черный плащ, а также прихватить сумку, после чего вышел из квартиры, впервые не проигнорировав при этом зеркало. Он вспомнил, как еще до встречи с Джио всегда старался убедиться, что выглядел хорошо, — в первую очередь для себя. И, возможно, отголоски старых замашек все же потихоньку к нему возвращались.
Тэхен открыл зонт, едва успев перешагнуть порог подъезда, но торопливый дождь, подгоняемый резким ветром, всячески старался обойти «преграду», то и дело попадая на одежду и на кожу с разных сторон, отчего Ким, раздраженно вздохнув, хотел уже и вовсе убрать зонт и не мучиться, если все равно ощущал себя так, будто повторно сходил в душ.
Уже выходя из метро, Тэхен пальцами зачесал набок влажную челку и, заметив, что небо чуточку сжалилось, практически перестав накрывать город холодной дождевой водой, поспешил в сторону бизнес-центра, прижимая нераскрытый зонт к сумке. В здании находилось еще не так много людей, и большинство из них выглядели гораздо более сухими чем Ким, очевидно, без проблем добравшись на своих машинах, но Тэхен старался никому не завидовать по этому поводу, гордо приподняв подбородок и модельной походкой отправившись к лифтам. Совсем не специально.
Попав в общий холл, Ким услышал негромкие, однако весьма энергичные голоса, принадлежащие Джио и Миюн, поэтому он, чуть ускорив шаг, заглянул на кухню, но задерживаться не стал — лишь поздоровался и пожелал хорошего дня. Девушки ему мило улыбнулись, ответив тем же, а Джио еще как-то хитро и незаметно для своей подруги подмигнула, перед тем как Тэхен, развернувшись, отправился дальше. В руководительском отделе, как всегда, было тихо, и из-за того что каждый находился в своем кабинете, определить точное количество прибывших директоров не представлялось возможным. Только помощники были друг у друга на виду, но судя по пустым стойкам, Тэхен оказался на своем рабочем месте самым первым, про себя размышляя, когда он успел стать таким примерным. Он снял промокший плащ, повесив его подальше от себя, бросил сумку на пол рядом со своим креслом, и, вновь зачесав свои не успевшие до конца высохнуть пряди набок и чуть назад — чтобы не щекотали кожу своей влажной прохладой, — постучался в кабинет Юнги. За дверью послышалось его сухое, хрипловатое «Войдите», и Ким медленно проскользнул внутрь, остановившись недалеко от директорского рабочего стола.
— Доброе утро, Господин Мин. Вам сделать кофе? — Тут же предложил он.
Юнги скользнул по нему очень беглым, но каким-то странным взглядом, которому Тэхен даже не мог дать конкретную характеристику. В чужом взоре будто промелькнуло удивление, граничившее с беспокойством, однако исчезло так же стремительно, как и появилось. Директор Мин вежливо ответил на приветствие, приняв предложение о кофе, а затем вдруг спросил:
— Вы в порядке?
— В полном, — уверенно ответил Ким, все еще внутренне злясь на дурацкую погоду, но всячески стараясь этого не показывать.
Юнги вновь бросил на него небрежный взгляд, но следом кивнул и вернул свое внимание каким-то бумагам, лежащим у него на столе, а Тэхен, неслышно и глубоко вздохнув, отправился готовить напиток. Сначала он уже отлаженными действиями разбавил чужой кофе небольшим количеством алкоголя и отнес в кабинет, а уже после наполнил свою кружку. Однако едва ли Киму удалось сделать пару глотков, как вдалеке послышались шаги, которые приближались довольно стремительно, и буквально через несколько секунд из-за угла появились две мужские фигуры, в которых Тэхен сразу же узнал Чонгука и Чимина. Увидев его, друзья на миг синхронно остановились, после чего, переглянувшись, направились прямиком к нему, пока сам Ким, чуть приподняв бровь, скользил взглядом от одного лица к другому, пытаясь про себя спешно проанализировать розоватые уши Чонгука и смущенную улыбку Чимина. Конечно же, моментально появились определенные догадки, которые стали наперебой вытеснять друг друга все более любопытными вариантами, но Ким постарался пока что сосредоточиться не на них.
— Привет, — улыбаясь еще шире, поздоровался Пак, опустив руки на стойку.
Чонгук тоже поприветствовал Тэхена, но остался стоять ровно, немного покусывая свою нижнюю губу.
— Вы первый раз подходите ко мне вдвоем, а не по очереди, — задумчиво произнес Ким, потирая указательным пальцем свой подбородок. — У вас стали настолько совпадать графики?
Чимин насмешливо фыркнул, следом закатив глаза, но все же вновь едва заметно улыбнулся.
— Да ладно, Тэ! Не делай вид, будто не понял, что мы здесь не просто так.
Ким нарочито медленно наклонился к стойке, расположив свои ладони почти на самом краю и опустив на них голову. Теперь он уже был на девяносто процентов уверен в своих догадках.
— Я слушаю, — несколько раз моргнув, спокойно сообщил он.
Судя по громкому вздоху Чимина, он сдерживал себя от очередного закатывания глаз, пока Чонгук стоял все так же молча, поглядывая поочередно на них обоих.
— Я и Чонгук… — нерешительно произнес Пак. — У нас… С недавних пор мы…
— Прекрасная пара. Поздравляю, — прервал его мучения Тэхен.
Чон удивленно посмотрел на него, наконец, заговорив:
— Ты догадался, хён?
Теперь пришла очередь Кима вздыхать и закатывать глаза, дополнив все это своим своеобразным актерским мастерством.
— Этого… — Он кивнул на Чимина. — Я знаю достаточно давно, чтобы прочитать все у него на лице. Тебя не настолько, но все же удавалось кое-что замечать. И если раньше вы выглядели и вели себя как два влюбленных идиота, то теперь — как два счастливых влюбленных идиота.
Пока немного удивленные Чонгук и Чимин пытались, очевидно, прочувствовать свалившееся на них облегчение, Тэхен вылез из-за своей стойки и, картинно вздохнув, следом легонько сжав пальцами переносицу, проговорил, одновременно раскинув руки в стороны:
— Мои мальчики… Наконец-то! Дайте я вас обниму!
— Эй! Я вообще-то старше, — неубедительно начал возмущаться Пак, однако сам же с улыбкой на лице придвинулся для объятий.
Затем Ким приблизился к Чонгуку, делая вид, что шепчет, однако говоря достаточно громко, чтобы всем троим было одинаково слышно:
— Господин ДжейКей, если Вы обидите моего друга, я лично оторву Вам…
— Тэ! — Вновь вспыхнул Чимин, оттащив его от теперь уже своего парня.
Тем не менее подобный нелепый спектакль смог каждому из них немного поднять настроение, разбавив рутинный рабочий день внутри скучных офисных стен, а также напомнив о том, что даже в двадцать с лишним лет иногда можно подурачиться так, будто только вчера исполнилось девять. И Тэхен в полной мере осознавал, что подобное наигранное поведение одновременно бесило, заставляло смущаться и все-таки — вызывало улыбку; но почему-то казалось, что от него ожидали как раз такой реакции, а серьезные поздравления ребята наверняка получили или еще получат от кого-то более спокойного и уравновешенного — например, от Юнги. Если вообще захотят посвящать кого-либо в детали своей личной жизни.
Должно быть, из-за этой вроде ожидаемой, но все же сумевшей приятно удивить новости рабочий день Кима в дальнейшем казался менее выматывающим и не слишком напряженным. Замечательным бонусом стала первая за длительное время возможность пообедать, наконец, втроем, и Тэхен не был до конца уверен, что такое обстоятельство совпало случайно. Вполне вероятно, что Чонгук уговорил своего дядю один раз подвинуть перерыв таким образом, чтобы Ким смог присоединиться к ним. За отведенный час Чимин и Чонгук поделились тем, как провели выходные, но не слишком вдавались в подробности, как все-таки приняли решение начать встречаться, а Ким и не пытался настаивать и требовать объяснений, ибо: во-первых, это все же было личным делом его друзей, а во-вторых, он и сам, рассказывая о своей поездке в Тэгу, скрыл, например, тот факт, что поехал туда не только ради того чтобы навестить мать с отцом, но и за одной старой, редкой видеоигрой, о которой Чон как-то вскользь упоминал, и которую Тэхен почти чудом смог достать, планируя теперь подарить ее ему на День рождения.
Пак предупредил, что сегодня ему нужно будет еще успеть заскочить в банк по поручению Директора Кима, а Чонгук, немного расстроившись, что они в этот день уже, скорее всего, не смогут увидеться, тоже поделился, что через пару часов уедет на очередную встречу в сопровождении одного из руководителей, поэтому в офис вернется теперь только на следующий день. Друзья сообщали об этом с легко угадываемой грустью на лицах, и Тэхен прекрасно понимал ее причину, и тем не менее — почти в открытую завидовал тому, что они могли пораньше оказаться дома. Вот его впереди наверняка ждал такой завал поручений от Юнги, от которого он сможет покинуть свою стойку, лишь когда на улице будет вовсю темно. Друзья ему сначала посочувствовали, но затем Чимин как-то снисходительно улыбнулся, а Чонгук посмотрел с загадочным прищуром и ухмыльнулся — Ким решил списать это на безобидное дружеское злорадство. На данной ноте они и разошлись по своим рабочим местам.
Уже вечером Тэхен готов был проклинать свою проницательность. Последний помощник еще пару часов назад «помахал ему рукой», пока сам Ким, скользнув взглядом по опустевшим стойкам, тяжело вздыхал и покусывал кончик шариковой ручки, оформляя разбросанное расписание встреч своего начальника с клиентами или поставщиками на эту неделю в более-менее четкую таблицу. Когда из своего кабинета уже вышел даже Директор Ким, быстро закрыв дверь на ключ, Тэхен еле сдержался, чтобы нервно не рассмеяться. Он давно заметил эту особенность Юнги — уходить из офиса самым последним; но почему-то именно сейчас она как никогда бросалась в глаза. Ким Намджун на секунду остановился почти у выхода из отдела и, заметив Тэхена, чуть приподнял бровь — словно не ожидал увидеть его, — а затем вежливо попрощался, сверкнув напоследок своими милыми ямочками на щеках. Тэхен — чуть более громко чем планировал — пожелал директору хорошего вечера и откинулся на спинку кресла, массируя уставшие плечи. Не сказать что ему было уж слишком тяжело задерживаться, но внутри все еще жило что-то наподобие старой привычки — рефлекторное желание сорваться с места, еле дождавшись, пока секундная стрелка на часах отсчитает последнее рабочее мгновение; однако теперь это время казалось слишком далеким.
Ким не заметил, как погрузился в неожиданные воспоминания: о своей работе в предыдущем отделе, о коллегах женского пола, которые довольно часто угощали его домашним печеньем, о своей первой встрече с Джио здесь же, внутри этих стен. Казалось бы, девушка появилась в их компании совсем недавно, но на деле прошло уже несколько месяцев, и Тэхен успел снова влюбиться в нее, попасть в кучу неловких ситуаций, которые сам же себе и создавал, а затем — по воле случая признать, что его влюбленность все это время являлась надуманной. А сама Джио в конечном счете стала ему почти подругой.
Ким не имел ни малейшего понятия, сколько времени просидел, переворачивая в голове страницы воспоминаний и кратко погружаясь в каждое из них, но когда дверь рядом с его стойкой открылась, а в проеме показался Мин Юнги, Тэхен вздрогнул и выронил шариковую ручку, кончик которой, оказывается, продолжал неосознанно грызть. А еще, почувствовав легкую боль в скулах, догадался, что все это время сидел с улыбкой на лице и, вероятно, выглядел при этом весьма комично.
— Вам что-нибудь нужно? — На автомате спросил Ким, повернув голову в сторону директора и зачем-то встав с кресла.
— Вы ведь знаете, что совсем не обязаны сидеть здесь со мной до позднего часа? — Чуть нахмурившись, произнес Юнги. — Я не снижу Вам зарплату, если Вы будете уходить вовремя.
Тэхен немного растерянно посмотрел из стороны в сторону и, не придумав, что ответить, лишь небрежно пожал плечами, вновь обратив свой взор на директора.
— Но раз уж Вы здесь… — Юнги на секунду поморщился. — Тогда позволю себе спросить: Вы могли бы сегодня вновь отвезти меня домой?
Ким медленно вздохнул, не отводя взгляда от чужого уставшего лица. Сложно было не заметить, что Директору Мину не нравилось просить об этом, несмотря на то что Тэхен не считал подобную просьбу неудобной для себя или чересчур навязчивой. Более того, он был почему-то уверен, что если откажется — Юнги не станет как-то ему за это «мстить» и переносить эту личную просьбу на их рабочее взаимодействие. И все же что-то не очень приятное внутри отрицать было глупо. Киму эта просьба не нравилась по другой причине.
— Вы опять хотите выпить полноценную чашку? — Напрямую спросил он.
— Да, — совершенно спокойно, не пытаясь как-то смягчить этот факт своей интонацией, согласился Директор Мин.
И Тэхен вновь ощутил себя неоднозначно. Его подкупала чужая честность в том плане, что Юнги не пытался делать вид, будто «без этого никак», напротив — он задавал вопрос, будучи вполне серьезно готовым к отказу. Ким уже убедился, что его начальник хорошо переносил алкоголь. По крайней мере — в не слишком большом количестве. Директор Мин все еще оставался для него посторонним человеком, и что немаловажно — старше него на несколько лет, поэтому Тэхен не мог себе позволить высказывать свое мнение по поводу чужих просьб и поступков. Его не радовала необходимость скрывать это от Чонгука, однако он слишком многого не знал, чтобы торопиться с какими-либо выводами. Сейчас он выбирал между тем, что вроде бы считалось правильным, и тем, что могло быть правильным для этой конкретной ситуации. И Тэхен понимал, что мог еще не единожды пожалеть о своем решении, когда все же озвучивал:
— Хорошо. Я отвезу Вас. И принесу все, что Вам нужно.
Юнги лишь несильно кивнул и, едва заметно поджав губы, вернулся назад в кабинет. Ким тяжело вздохнул и провел рукой по своим волосам, слегка растрепав их. Он не должен был этого ощущать, но все же ощущал слабую, ноющую тяжесть в груди и — отчасти противоречившее всему происходящему — желание приблизиться к Юнги, понять его, изучить теперь не только какие-то общие факты, о которых обычно рассказывают новым друзьям, но и попытаться прочувствовать, что творилось в чужой душе. Это было удивительным образом похоже на их с Чимином дружескую связь, когда хотелось проникнуть в глубины чужого сердца, потому что ощущалось что-то важное в этом человеке, но в случае с Юнги — казалось как-то слишком иначе, и объяснить это не удавалось даже самому себе. Тэхен и Чимин были во многом похожи друг на друга. Их взаимопонимание складывалось настолько легко и естественно, что крепкие дружеские взаимоотношения казались скорее угодной неизбежностью, нежели неожиданно сложившимся обстоятельством. Тэхен и Юнги — практически противоположности, разницу между которыми способен был не заметить разве что незрячий. Мин — словно был катастрофически далек, чужд, непостижим, но при этом, как будто сам того не ведая, являлся притягивающим маяком. Таким, к которому двигаешься, как завороженный, зная, что, засмотревшись — можешь упасть с обрыва; а Ким особо никогда и не отличался чрезмерной осторожностью.
Тэхен старался не думать ни о чем, когда привычными аккуратными движениями заполнял чашку алкоголем, а затем отнес ее в кабинет, поставив на край стола и усевшись следом на диван. Ему никто не предлагал остаться в кабинете, но он сделал это сам, даже не прихватив с собой ничего из того, с чем можно было бы поработать, чтобы скоротать время. Он просто сидел и ждал, повернув голову в сторону широкого окна и бесцельно разглядывая один и тот же фонарь где-то вдалеке. Юнги в этот раз встал со своего кресла и, взяв чашку в руки, подошел к другой части стола: той, за которой обычно располагались посетители, и которая сейчас находилась ближе к Киму.
— Вы весьма неплохо сдерживаете в себе свое неодобрение моим действиям, — неожиданно мягким голосом произнес директор.
Тэхен перевел свой взгляд на него, слабо пожав плечами.
— Я не в том положении, чтобы осуждать Вас, Господин Мин.
Юнги ничего не ответил — лишь сделал несколько глотков из чашки, смотря при этом на своего помощника; и если когда-то Тэхен внутренне ежился от подобного прямого, открытого взгляда, пронизываясь его холодностью, то сейчас чувствовал себя гораздо спокойнее.
— Сегодня Чонгук снова не ночует дома? — Запоздало вспомнил он, ощутив легкую нотку неприятного волнения.
— Нет. Но Чонгук в последнее время поглощен кое-чем поинтереснее, чтобы заметить что-либо лишнее. — Мин сделал еще один глоток, прежде чем продолжить: — Он рано уходит к себе, и я обычно не вижу его вплоть до следующего утра. К тому же Вы должны были сами убедиться, что внешне я не подаю никаких признаков нетрезвости. Но даже если что-то пойдет не так… возможно, это будет к лучшему.
Ким недоуменно выгнул бровь.
— Вы не пострадаете, — добавил Юнги.
Тэхен приоткрыл было рот, чтобы сказать, что не видел абсолютно никаких гарантий того, что вся эта ситуация могла разрешиться невинным образом. И в то же время он не стал бы утверждать, что его беспокоила собственная репутация. Он привык, что именно он попадал в такие ситуации, от которых сам же и страдал, но в отношении Юнги или Чонгука это казалось чем-то неправильным.
Директор Мин поставил не успевшую опустеть чашку на стол рядом с собой, а после прислонился к нему поясницей, легонько коснувшись кончиками пальцев обеих рук гладкой поверхности у себя за спиной.
— Давайте поступим следующим образом: я не смогу Вам пообещать, что больше не попрошу о подобном, но могу заверить, что это будет происходить не чаще одного раза в неделю. И Вы в любой момент можете отказаться. Я догадываюсь, на какие мысли Вас наталкивает все это, и не собираюсь в чем-то переубеждать, но так Вы сможете хотя бы немного быть уверенным, что у меня нет цели спиться и утащить Вас в сообщники. Что скажете?
Ким невольно фыркнул, снова посмотрев в окно. Он все еще не до конца избавился от неверия, которое мешало ему воспринимать происходящее как реальность, и несмотря на некоторое привыкание, оно накатывало на него ощутимыми наплывами — как, например, сейчас. В то же время он видел в произнесенных минутой ранее словах, что Юнги прекрасно понимал его беспокойство, и это в некоторой степени смягчало собственные тревоги, хоть и не отменяло чувства неправильности. Тэхен одновременно хотел заглянуть в душу своего начальника и так же сильно боялся этого. Боялся и не мог объяснить. Бесстрашие в нем вообще распределялось каким-то нелогичным образом.
— Я согласен, если Вы что-нибудь расскажете о себе, — частично сам от себя того не ожидая, вдруг выдал он. — Все что угодно. На Ваше усмотрение.
Директор Мин сначала чуть изогнул бровь, удивленно посмотрев на него, а затем слабо усмехнулся, подняв взгляд куда-то к потолку. Он молчал минуты две или три, и Ким, начавший ощущать неловкость от собственной просьбы, хотел уже извиниться и заговорить о чем-то другом, но Юнги все же негромко произнес:
— Я эгоист. Нарушаю обещание, данное Чонгуку, при этом втягивая Вас, Господин Ким, в мутную историю. Но на самом деле мной руководит собственная слабость. И вместо того чтобы выбирать более правильные и обдуманные решения, я предпочитаю легкие и бессмысленные. Знаете, не всегда твердость и уверенность, проявленные в рабочих вопросах, являются характеристиками, применимыми к человеку и в частной жизни.
Мин тихо усмехнулся, вероятно, думая о чем-то своем, ибо его взгляд был сосредоточен на одной точке, но проходил как будто мимо — расфокусированный и расслабленный. А Тэхен ощутил в области грудной клетки что-то волнительное, совсем невесомое и неуловимое: как если бы внутри расползалась слабая дымка, грозящая либо со временем захватить все, либо же, наоборот — исчезнуть от мельчайшего шевеления воздуха. Более того, она не позволяла себя поймать, чтобы прочувствовать ее и хоть как-то определить: являлась ли она ядом или лекарством. Возможно, Ким всего лишь подобным диковинным образом ощущал благодарность за небольшое завуалированное откровение, которое, впрочем, мало что объяснило. Но само его появление словно протягивало тончайшую паутинку доверия и благосклонности со стороны Юнги. Тэхен вглядывался в его лицо, совсем не мигая и будто пытаясь там отыскать не только отголоски чужой души, но и некоторые разгадки своей собственной. Он впервые уловил в этом человеке что-то, что мог бы назвать красотой, подразумевая при этом не внешние данные, о которых и вовсе не задумывался, а некую совокупность: чужих мыслей, проявлений характера, уникальной выразительности взгляда.
Ким, возможно, и дальше бы развивал свои размышления по поводу личности Директора Мина, но заметил как чужие плечи слегка дернулись, а на бледном лице неожиданно промелькнула неприкрытая тревога, после чего Тэхен уже сам вздрогнул, улавливая раздающиеся из коридора глухие, но вполне четкие шаги.
— Это Намджун, — тихо проговорил Юнги, сверля растерянным взглядом дверь собственного кабинета и будто не в силах пошевелиться.
Тэхену хотелось спросить, как он определил личность того, чьи шаги неторопливо, но вполне уверенно приближались прямо к ним, но, к счастью, сообразил, что сейчас было не до этого. Однако что делать дальше и как скрыть чашку с оставшимся в ней алкоголем — тоже не понимал. И больше всего паники нагоняла неприятная, однако вполне убедительная догадка, что до момента появления Ким Намджуна у них в кабинете оставалось не больше десяти секунд. Это означало, что подскочить к двери и закрыть ее — уже не успеть.
Тэхен знал, что в стрессовых ситуациях люди ведут себя по-разному: кто-то способен вмиг придумать гениальное решение проблемы, у кого-то же, напротив, отключается мозг, не в состоянии работать даже на элементарном уровне. Бывают и другие случаи, но Ким лично себя всегда относил к тем, кто выбирал срабатывающий, однако самый неловкий вариант. Это подтверждалось его частотой попадания в нелепые истории, наподобие той, в которой он притворился влюбленным в Юнги. Он понимал, что его поведение олицетворяло собой едва не апогей людской тупости, но в моменте Тэхен всегда получал то, что ему было нужно, хоть и расплачивался потом за это глубочайшим стыдом; однако его это редко всерьез волновало.
Вероятно, по той же самой причине Ким и сейчас вскочил с дивана, не успев даже здраво оценить свои же действия и сделав первое, что пришло в его бестолковую голову: он чуть ли не налетел на край стола, где стояла чашка и, резким движением задвинув ее за спину Юнги, остановился напротив него, расположив свои руки на поверхности стола по бокам от его невысокой фигуры и с неприятным звоном прижавшись своим лбом к чужому, следом, кажется, задержав дыхание. Последнее, что успел ощутить Тэхен, прежде чем дверь открылась, — это отдающий в уши бешеный стук собственного сердца, чужой растерянный выдох на своем подбородке, а также неловко опустившиеся на его талию руки.
— Юнги, а ты помнишь… — раздался энергичный голос Директора Кима, который Тэхен слышал как сквозь толстую ватную прослойку. — О… это… не срочно… простите.
Послышался еще один хлопок двери, сообщивший, что Ким Наджун вышел из кабинета, а Тэхен так и не дышал, боясь, что если сделает хотя бы один вдох — тут же умрет на месте, хотя, возможно, именно умереть в тот момент он хотел больше всего.
У него не было какого-то четкого плана, но его стремительные действия были подкреплены слабой надеждой на его излюбленный эффект неловкости. Какой бы дурацкой ни казалась картина, которую пришлось увидеть Директору Киму, это должно было хотя бы на несколько мгновений выбить его из колеи, вогнав в растерянность — что и позволило бы Тэхену, например, невинно покраснеть, схватить чашку и выскочить из кабинета, тем самым спасая Юнги от подозрений в употреблении алкоголя. Последствия у такого варианта, конечно, тоже были не самыми безобидными, но все-таки это худо-бедно сработало бы. Тэхен абсолютно не думал в тот момент о репутации своего начальника. Его целью было лишь скрыть употребление алкоголя, и для этого его выбор действий вполне подходил, несмотря на то что выбрал он, как всегда, один из худших. Однако то, что получилось в итоге, вогнало в растерянность даже самого Тэхена, который теперь всячески пытался оттянуть свое неминуемое сгорание от стыда. Он не ожидал, что Ким Намджун смутится настолько, чтобы тут же сбежать из кабинета, да еще и извинится при этом. Тэхен слышал о подобных ситуация лишь в контексте какой-нибудь романтической комедии, или… возможно, общение с Джио о ее любимых книгах все же оставило на нем куда больший отпечаток, чем он думал. И от этого волна стыда еще жестче накрывала его, заставляя мечтать о том, чтобы провалиться сквозь землю.
— Я уволен? — Полушепотом произнес он, вспомнив, наконец, как дышать, и ощутив следом слабый запах чужого парфюма, терявшегося на фоне едва уловимых алкогольных нот.
Тэхен легонько пошевелился, и Юнги, наконец, поспешил убрать свои руки с его талии, следом тоже делая глубокий вздох, который перешел в какой-то рассеянный смешок.
— Если честно… Несмотря на то что своими действиями Вы заставили меня знатно охуеть, я все еще считаю Вас хорошим сотрудником. К тому же Вам удалось избавить меня от выслушивания дружеских нотаций.
Ким из-за непредвиденной и довольно объемной порции волнения ощущал, что его собственное тело с трудом его слушалось, однако ему все-таки удалось сделать пару кривых шагов в сторону. В крови бурлил странный адреналин, на фоне которого более неформальная речь всегда вежливого Юнги показалась по-дурацки смешной — наверное, это больше походило на легкое истерическое состояние — и Тэхен не смог сдержаться, негромко рассмеявшись и заметив при этом такую же немного отрешенную улыбку на чужом лице.
— Простите… Я поставил Вас в неловкое положение перед Господином Кимом, — чуть посерьезнев, виноватым голосом произнес Тэхен, однако Мин почему-то забавно фыркнул.
— С этим как раз проблем не будет, — не вдаваясь в подробности, однако весьма убедительно проговорил он. — Но знаете… не хочу Вас смущать еще больше, но Вы и без этого могли, например, сделать вид, что чашка Ваша, а затем изящно с ней удалиться, пока Намджун не понял, что в ней.
И все-таки Ким обильно покраснел, пробормотав:
— К сожалению, более адекватные идеи приходят ко мне с опозданием, Господин Мин. Так было всегда. — Он небрежно пожал плечами, как будто пытаясь смахнуть этим остаток необычного наваждения, которое он в себе ощущал.
Окажись он в такой ситуации с Чимином, например, Тэхен бы уже давно по полу катался от смеха, но Директор Мин был ему практически полностью посторонним человеком, а потому простор для чужой возможной реакции на подобную выходку был чрезвычайно огромен. И все же Юнги отреагировал так, как Тэхен от него меньше всего ожидал: он не сердился и даже не хмурился из-за столь агрессивного вторжения в его личное пространство. В его взгляде проглядывалась какая-то далекая тревожная горечь, но ее скрашивала едва заметная расслабленная улыбка, от которой Тэхен чувствовал не только, как неловкость медленно отступала, но и наличие чего-то более умиротворяющего, согревающего изнутри.
— Думаю, на сегодня приключений достаточно, — устало вздохнул Юнги, а Ким следом кивнул. — Мы можем отправиться домой?
Тэхен сделал еще два коротких шага в сторону.
— Да, Господин Мин. Только впредь Вам следует не забывать запирать дверь.
Юнги негромко хмыкнул.
— Я был уверен, что в офисе никого не осталось, но Вы правы.
Ким бросил на него короткий взгляд, а затем поспешил взять чашку и отправился мыть ее, пока Юнги закрывал свой кабинет. К тому моменту, как они смогли покинуть офис, неловкость между ними практически полностью рассеялась, возвращая их взаимоотношения на более-менее обыденный лад, и все же что-то будто слегка изменилось, и на этот раз Тэхен ощущал, что не только внутри него.