Вечность и Луна

Спустя неделю после своего ухода, Расгард наткнулся на небольшую покосившуюся избушку – по-другому это строение было не назвать, а когда он зашел внутрь, стало очевидно: здесь долгое время жила ведьма. Расгард лишь усмехнулся – бывают же совпадения. Зато ему не пришлось бродить по миру собирая остатки трав, которых не нашлось в лагере – здесь они были в избытки и поражающем разнообразии. Осмотревшись, Расгард со сладостным упоением отметил, что в избушке было все до последнего листика. Теперь дело было за малым. Вызвать богов. Расгард расстелил на пыльном столе несколько исписанных его руками листов – давние заготовки заклятий, - и стал выставлять необходимые ингредиенты. Их оказалось слишком много для обычного темного заклятия, что тоже было объяснимо: боги межмирья не относились ни к иным богам, ни к правящим в этой реальности. Поэтому на их призыв уходило куда больше ингредиентов, чем обычно. Расгард рассчитал их все. Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул, успокаивая дрожь в руках. Расгард собирался влезть в самую абсурдную авантюру за все свои двадцать один год, и эта авантюра грозила стать самой громкой как минимум за столетие, и последней для него, если все пройдёт не по плану. А план был прост: Расгард не собирался звать богов в реальность как таковую. Ему нужна была книга. Следовательно, сестер с их карающим братом просто следовало отвлечь – Расгарду хватит и мгновения, чтобы стащить божественный предмет, особенно если учесть, что не зря слухи гуляли, книгу видели и темные и смертные в этой реальности. А значит звать богов из межмирья и самому лезть туда ему не придется. Расгард молился, чтобы оказался прав. Он выложил на стол мешочек с коралловой пылью, несколько осколков зеленого кварца, покоцанный опал, а за пазуху заложил сердолик. Не самая благонадежная защита против богов, но другой Расгард не знал. Его планом двигало три чувства: страх, безнадежность и зависть. К тому же и медлить слишком сильно, разрабатывая детальный, и без того вынашиваемый на протяжении почти трех лет план было нельзя: боги пришли в реальность, и никто не знал, как скоро они вернутся в межмирье, скрываясь от погони и темных и светлых. Расгард обернулся, шарясь на чужих полках как на своих, и тут же резко развернулся назад – на распахнутом окне сидела София. Он вздрогнул, когда внимательный взгляд птицы столкнулся с его собственным, но другого, знакомого взора он не ощутил. Хвазад не следил за ним. А может получится… Расгард поманил птицу к себе, и тварь повиновалась, вспархивая на стол. Он положил ладонь на ее голову и зажмурился, пытаясь ощутить связывавшие фамильяр протоки сил. У него получилось, и идея тут же перестала казаться столь безумной. Расгард второй рукой нащупал маленький серебряный нож. Пальцы тут же схватили его, взмах – и нити сил оказались разрезаны. София испуганно заухала и вырвалась, заметавшись по комнате. Расгард смотрел на паникующую тварь с истинным наслаждением. Какое-то время Хвазад ее не почувствует. Как и она его. Он уже хотел было вернутся к ритуалу, забывая про метавшуюся по комнате сипуху, как ощутил весьма болезненный удар. Расгард тут же согнулся вдвое, не понимая, что произошло. Били словно изнутри, по внутренней стороне ребер, где были выгравированы следы клятвы. И тут его осенило. Хвазад почувствовал разрыв с Софией, но Расгард напрочь забыл про свой собственный фамильяр, так и висящий у Хвазада на шее. И через этот кусок его души он мог добраться до Расгарда. Его передернуло пальцы тотчас же намертво сжались на ноже. Ему не нужны свидетели. Ему не нужны помехи. Отрезать от себя часть души оказалось сложно. Расгард отчаянно пытался нащупать тонкую связь, борясь со все учащающимися, не дающими вздохнуть ударами. Но он смог. Блеснуло серебро и в воздухе распалась тонкая нить силы. Расгард облегченно выдохнул и рухнул рядом со столом. Теперь все помехи устранены. Теперь ему ничего не помешает. Кроме, быть может самой простой неудачливости. Расгард тихо рассмеялся и с трудом встал, потирая грудь. Ребра ныли изнутри, а выгравированные слова клятвы горели – формально он нарушил ее, обрывая связь, а неформально – она восстановится спустя время или в следующую их с Хвазадом встречу, которая, темный маг надеялся где-то в глубине души, все же произойдет и ему не придется убивать… Друга. Расгард продумал три выходя из своей непростой ситуации: три сюжета, и в самом плохом ему пришлось бы менять их с Хвазадом судьбы местами: он станет великим, а Хвазад потеряет силы. Подставлять так…друга… не хотелось, поэтому Расгард надеялся поменять судьбы свою и учителей. Кого-нибудь из. Чья окажется получше. Но в худшем случае… В худшем… Он был готов. Давно готов. И теперь раскладывая по столу травы, выливая давно заготовленные зелья и отвары, обмывая камни в чистой воде из ручья, он был готов как никогда раньше. Каждое движение руки словно обрывало ведущие к его душе нити, усыпляло страх, гасило неуверенность, разум думал только о грядущем ритуале, не о том, что все может рухнуть, не о том, как он посмотрит в глаза Хвазаду, не о том, что… Расгард улыбнулся сам себе, разглядывая в тусклом свете сияющую двумя цветами: зеленым и пламенным – жидкость. Он долго бился над ней. Полгода проб и ошибок. Год вычитывания древних гримуаров, всех, что были у его учителей. Расгард отставил пузырек и посмотрел в окно. Солнце едва коснулось своими лучами горизонта – лучшее время. Пора. Он достал нож, бросил взгляд на утихнувшую Софию. Тварь смотрела на него почти по-человечески: большими печальными глазами, полными страха боли и обиды. Но было в них еще что-то. Что-то чего Расгард никогда не замечал раньше. София почувствовала колебания хозяйской души, спорхнула из-под потолка, замерла на секунду, заглядывая в глаза, и намертво вцепилось в плечо. И тогда Расгард понял. Понял и рассмеялся. София встала на его сторону. - Знаешь. – Он погладил мохнатую голову пальцем. – А ты ведь могла улететь. Сипуха глухо ухнула и посмотрела с почти человеческой укоризной. - Хорошо. – У Расгарда как камень с души свалился. – Тогда сможешь забрать книгу? София снова ухнула и ее когти еще сильнее вцепились в плечо, и почему-то у мага возникло твердое убеждение, что в вопросах жизни и смерти тварь его никогда не подведет. Расгард погнал его прочь. Он посмотрел на собранную Софию, на травы на столе, камни, выстроенные причудливым хаотичным узором, нащупал за пазухой сердолик. - Начинаем. Тварь ухнула и слетела, спрятавшись в тенях. Свою роль София поняла прекрасно. Расгард подошел к столу, ставя на него глубокую чашу, и полоснул по запястью, раны на котором несмотря на всю помощь Хвазада и иного мира часто не успевали заживать до конца и оставляли после себя глубокие противные шрамы. Когда чаша наполнилась на треть, а перед глазами заплясали огоньки иного мира, проснувшегося от запаха плещущегося угощения, Расгард остановил кровь и сел. Немного переведя дух, он потянулся к мешочку и высыпал в кровь все его содержимое: раствор тут же зашипел, кровь забурлила, соединяясь с коралловой крошкой, в реальности потянулись протоки неведанных сил. Расгард подождал пока они немного утихомирятся и добавил в чашу переломанные стебли засушенного репея, папоротника и болотного бодяка. Травы тут же рассыпались пеплом и кровь поглотила их с громким хлюпаньем. Дальше в чашу полетели цветки чертополоха, адониса и несколько маковых семян. Кровь перестала бурлить, вместо этого завертелась, образуя бурю в стакане, и Расгард поспешно потянулся к куску зеленого кварца. Но даже когда он высыпал их все, буря лишь немного утихла, но не перестала бушевать. Расгард видел, как над чашей сталкиваются и скручиваются совсем знакомые, но сейчас неподвластные ему силы. Как они образуют нечто совершенно новое. Никому из смертных не известное. Расгард бросил в чашу последний кусок кварца и замер в ожидании. Буря отреклась от его воли, продолжая крутить и вертеть кровь. Расгард потянулся к опалу, немного соскреб с его поверхности сияющей пыли – ненадолго смерч прекратился, чтобы вспыхнуть с не менее яростной силой вновь. Иной мир захохотал, глядя на неудачные потуги, и замолк, когда София, выпорхнув из мрака, что-то сбросила в чашу. Расгард не успел даже удивиться, когда месиво проглотило предмет без следа и тут же затихло. Он перевел взгляд на осторожно наблюдающую птицу. - Что это было? Сипуха почти по-человечески дернула плечами и отвернулась. Ответа от нее Расгард добиться бы не смог никогда, поэтому просто продолжил ритуал. Теперь, когда бурая поверхность крови утихла, а силы над ней наконец-то сплелись, устремляясь к сущности межмирья, настал самый ответственный этап. Расгард отодвинул чашу, притягивая к себе заготовленные заранее склянки, откупорил их одну за другой и выпил. Потом вспомнил о пучке трав за пазухой, достал одну и поджег. Иной мир отреагировал мгновенно. Расгарда едва не снесло притекшей из него мощью – он рухнул, а вокруг заплясала неудержимая сила. Протоки открывались помимо его воли и закрыть их обратно Расгард не мог, как бы не пытался. София испуганно перепархивала под потолком, уворачиваясь от разломов реальности, пока небольших и неопасных, только если Расгард сможет взять силу под контроль. А возвращаться к нему ей не хотелось. Расгард не знал сколько ему пришлось стоять на коленях в неравной борьбе, но за это время солнце успело почти скрыться полностью, а он сам трижды глубоко пожалеть о затеянном. Но вот иной мир утих, оставив после себя сухие пространные русла в ткани морового полотна, и он смог подняться на ноги. Растерянная распушившаяся София тут же рухнула ему на плечо. - Все в порядке. Все по плану. – Зачем-то успокоил ее Расгард. А может быть себя. Его руки снова била дрожь, а сердце сжимал ужас, в разуме то и дело вспыхивали мысли: «может отступить?», «оставить?» Расгард даже не стал гнать их прочь – просто перешагнул, вышел в центр комнаты, взял со стола чашу. – Готова? Он посмотрел на нахохлившуюся сипуху. Та едва заметно наклонила голову, и Расгард принялся чертить. Закатное солнце высвечивало бурые кровяные символы на полу, пока Расгард выводил их один за другим. В воздух вместе с запахами трав поднимались тонкие ручейки сил. С каждым рисунком они обретали мощь, переплетались и устремлялись куда-то в ткань пространства, Расгард просто надеялся, что они приведут кого надо. Среди светлых сохранилось больше всего преданий о книге судеб. И о трех ее хранителях. И по этим преданиям любой смертный взявший в руки книгу станет ее временным хозяином. Поэтому две сестры никогда не выпускали ее из рук. И именно на это предание рассчитывал Расгард. Он вывел последний символ, бросил взгляд на сипуху, и сдернул с руки жгут – кровь хлынула тут же. Взвился иной мир, взвилась слабоватая сила Аюма, дрогнули мощные протоки межреальности. Расгард едва успел выпрыгнуть прочь из круга, когда полотно задрожало, и на месте рисунка образовался свет. Яркий, ослепляющий, Расгард чудом успел уклониться, от летящей в него силы, снесший напрочь стену и все за ним, не успел ничего даже увидеть, как из пустоты пространства на пол встали три человека: две женщины и один мужчина, слишком юные и слишком сильные. Он успел лишь содрогнуться, когда в ножны мужчины вернулся сияющий золотом меч, когда одна из женщин вскрикнула, всплескивая руками, а вторая рванулась вперед, когда в его руки упала старая потертая ничем не примечательная книга. - Нельзя! – Вопила женщина. Или девушка? Расгард не мог разобраться с ее возрастом. – Нельзя, нельзя, нельзя! Он перевел взгляд на собственные руки, понимая, что София блестяще справилась с заданием – там лежала книга. Странная, обычная книга. Он ожидал чего-нибудь совершенно другого. Расгард быстро спрятал ее за пазуху и оглядел стоящих в кровавом круге гостей. Несмотря на женские (или все же девичьи?) причитания никто из троицы не двигался, и это вселяло смутную надежду в благополучный исход предприятия. Расгард медленно и уважительно поклонился. Он был первым смертным, встретившим богов межмирья во всей их мощи. Даже иной мир обычно дерзкий и неукротимый сейчас затих. Одна ошибка, и он труп. Первым из тройки с ним заговорил мужчина. - Верни нам книгу, Расгард, пес иного мира. – Он шагнул вперед и властно протянул руку. – И мы уйдем, чтобы никогда больше не встретиться. Его голос звучал спокойно, только брови хмурились, и Расгард невольно сделал шаг назад, чтобы подбодрить себя, усмехнулся. - Прости, карающий брат. И вы, бдящие сестры. – Он перевел взгляд на женщин, одна из которых гневно испепеляла его взглядом, а вторая обессилено прятала лицо в ладонях. – Но мне пока рано отдавать вам книгу. - Что ты хочешь сделать с ней, смертный? – Вступила в диалог гневная. – Неужели победы в войне?! Расгард мысленно давал себе оплеухи, чтобы не упасть тут же, прогнувшись под клокочущую силу богов, и понимал, что держаться ему все сложнее, поэтому нагло обошел стол и сел. Глаза гневной сестры полыхнули, но с места она не сдвинулась. Правильно говорило предание – книга дарует смертному власть над богами. Пусть и временную. Это поистине обнадеживало. Он покачал головой. - Нет. – Разговаривать дальше не было пока смысла, поэтому Расгард достал книгу из-за пазухи, положил на стол и раскрыл. Под аккомпанемент женского плача-вскрика, его на несколько мгновений ослепил яркий, смешанное золото с серебром и ночью свет. Книга тут же изменилась. Больше это была не обычная смертная вещь из бумаги и чернил, Расгард читал ее не глазами – какой-то частью сознания переворачивал не листы в руках, а целые истории жизни и смерти. Ему предстала история как таковая, разбитая на тысячи-тысячи магов, как темных, так и светлых по всему миру. Справиться с такой мощью было поистине тяжело, но она Расгарда мало интересовала. У него был чуткий, давно обдуманный план. Не без труда он нашел листы настоящего. Каждая строчка полыхала красным в момент ее воплощения, становясь из ночной сначала ярко золотой, а потом сияющее серебряной. На глазах Расгарда будущее превращалось в настоящее, а затем становилось минувшим. Он проморгался, и листнул вперед, к концу войны, и едва не вскрикнул от радости, когда на глаза попались темные строки грядущих побед. Расгард присмотрелся к датам и невольно подивился. Сто лет. Он перевел взгляд на мрачных богов. - Великая война правда продлиться сотню лет? Ему не ответили. Только презрительно фыркнула гневная, и Расгард быстро вернулся к чтению. Теперь надо было узнать главное. Нити судеб подвернулись ему почти сразу. Увеличились, заполоняя обзор, Расгард мог без особого труда нащупать среди них свою, Хвазада и учителей. Ему стоило бы начать с них, но сладкая тайна манила, поэтому он легонько тронул собственную. Его судьба развернулась сияющим серебряным полотном, кое где полыхал золотой и лишь в самом конце синий. Несопоставимы по количеству к серебряному. Расгард замер, вглядываясь в скудные темные строки. А потом рассмеялся. Его смерть была здесь. Прописанная неумолимым пером высшего, она ожидала его за углом, в великой войне ему было суждено погибнуть рядом с Хвазадом, а тому, (как тесно переплелись их судьбы! Одна нить тотчас же вывела к другой.) суждено было стать великим после этого. Обрести истинную мощь. Расгард смеялся, разглядывая мрачные строки собственной смерти. Он столько боролся против нее. И все равно. Все равно! Гнев взметнулся хлыстом. Решение стало непоколебимым. Он обменяет свою судьбу на иную. Обменяет свою смерть на чужое величие. Теперь в этом не осталось сомнений. Расгард переворачивает листы, вычленяя нити судеб своих наставников. Если кому-то из них суждено прожить долго и вечно, он поменяется с ними. Расгард с пристальным вниманием изучал темные строки, и только глухо застонал, когда дошел до конца. С ними он обменяться не мог. Воплощался в реальность худший сюжет из возможных. Расгард все же предавал своего… Хвазада. Все же. Он захлопнул книгу и заметил, как вздрогнули боги. Заметил, как спорхнула и переместилась поближе София. И не заметил чего-то одиноко разбившегося о пол, словно хрустальный шарик. - Я хочу переписать судьбу. – Он в открытую посмотрел на богов. – Сделайте это. - А не много ли хочешь, темный? – Съязвила гневная, но карающий прервал ее жестом. Посмотрел Расгарду, казалось, прямо в душу. - Судьбу почти невозможно переписать. Но можно заменить. Ты ведь этого хочешь? Расгард кивнул. И карающий после секундного раздумья кивнул в ответ. - Но после этого тебе придется вернуть книгу и принять кару. Ты согласен? Расгард кивнул снова. - Хорошо. – Карающий обернулся на ошарашенных сестер, а потом снова посмотрел на Расгарда. – Назови имя того, на чью судьбу ты хочешь заменить собственную. - Хвазад. – Имя вылетело глухо. Рухнуло куда-то в бездну, тяжелым неподъемным камнем придавило душу. Расгард не мог вдохнуть. Карающий мотнул головой. - Хорошо. Ты понимаешь, что меняешь все пути ваших жизней? И не только ваших. Ты меняешь исход? - Мне плевать на исход. – В груди разгоралось нечто совершенно новое. – Я хочу силы. А с данной судьбой мне ее не получить. - Это достойный темного выбор. – Карающий склонил голову. В его глазах не отражалось ничего с тех пор, как Расгард открыл книгу, только глубокая темная пелена застилала их. – Однако позволь предупредить тебя. - Я не нуждаюсь в предупреждениях. - Как же. – Влезла в диалог гневная, но брат снова остановил готовый сорваться с ее языка поток слов. - Это не тебе и не мне решать. Мы предупреждаем каждого, кто когда-либо заключал сделку с судьбой. Так слушай же, Расгард отныне отреченный. После этого обратной дороги не будет. - Она и не нужна. Карающий покачал головой. - Я буду преследовать тебя вечно, Расгард, истинный темный. Мы все будем ненавидеть тебя за твою дерзость. Мы не сможем поквитаться с тобой здесь в этом мире, но твои кошмары и тяготы станут нашим возмездием, а потом, за гранью миров, я приду за тобой. Мы ответим тебе за оскорбление судьбы и мнимую власть, но все ужасы свершенного ты познаешь позже, куда позже, и тогда, как бы ты не сожалел, ничего будет уже не исправить. Ты получишь желаемое, но потеряешь нечто куда более ценное. Расгард усмехнулся, и карающий смерил его презрительным взглядом. - Сейчас ты не веришь, но когда я приду за тобой, поймешь. – Он улыбнулся, и его золотой меч засиял. – У судьбы свои дороги. А теперь слушай, как ты можешь ее изменить. Подай ему клинок, сестра. Гневливая фыркнула и достала из пустоты кинжал. Нехотя протянула его Расгарду. Тот взял лезвие, с удивлением замечая, что это самый обычный клинок. Их, земной работы. Без сил и заклинаний. Он недоуменно поднял взгляд на Карающего. - Этим ты должен убить того, с кем меняешься судьбой. Расгард отшатнулся. - Убить? – Его голос сорвался в бездну вслед за последними крохами рассудка. - Убить. Немилосердно. Жестоко. Без единой тени сомнения. Если не сможешь, мы тоже окажемся бессильны перед твоим желанием. Ты должен оплатить цену кровью. Расгард тяжело сглотнул, а София тихо ухнула, разглядывая кинжал. Словно бы птица все поняла… - А потом. Что мне делать потом? Гневная усмехнулась. - А это уже не наша забота. Хочешь похорони его, хочешь брось, где убил. Тебе решать, что дальше делать с твоей судьбой. - То есть, он правда умрет? Хвазад правда умрет?! - А что написано в конце твоей нити судьбы, Расгард? Разве там не смерть? - Я… - Расгард с ужасом смотрел на кинжал в своих руках, а потом стиснул его до скрипа. – Я понял. Это все? Карающий кивнул. - Мы проведем ритуал. Краткая клятва, для нее ничего не нужно. Книга сама все перепишет, когда ты оплатишь кровавый счет. И тогда многое, даже сказанное и предсказанное, непоколебимое и вечное, многое изменится. Дорога дальше даже нам неведома, Расгард Проклятый. Ты еще не отступил? Расгард покачал головой. - Нет. – Его пальцы намертво стиснули кинжал. – И не отступлю. - Хорошо. – Карающий взмахнул рукой, и книга сама прилетела к нему. – Отныне будущее… - Настоящее… - И прошлое… - Отрекаются от тебя, Расгард, Безымянный. Для судьбы ты теперь не более чем враг, чем тень, пятно в ее существовании. И когда ты встанешь перед дверью миров, я приду покарать тебя. Две сестры будут преследовать тебя, и боги от тебя отвернутся. Прощай, Расгард. На своем пути, ты теперь взаправду остался один. Карающий улыбнулся, Гневная рассмеялась, а третья лишь помахала рукой. Они исчезли так же внезапно, как и пришли, просто растворились в пустоте, а Расгард медленно сполз на пол. Он смотрел на кинжал в своих руках, пока вокруг на двух когтистых лапах нарезала круги перепуганная, но все понявшая София.