***
В тот день они вышли из города ранним утром. Ради этого оба молодых человека остались на ночь на постоялом дворе. Правила ордена подобное не запрещали. В конце концов, они не были рабами или слугами и были вольны делать то, что им хочется. Главное условие - не порочить доброе имя клана Тан. Бянь Дже долго приглаживал складочки на своем ханьфу кланового цвета и столько же укладывал волосы, стараясь убрать все, как назло, торчащие пряди, которые будто специально вылезали на новом месте. В обычное время он, как и Усянь, предпочитал удобную дуаньда или цзиньсю, сверху надев длинный безрукавый халат с разрезами по бокам. Но в такой день решил показаться во всей, так сказать, красе. И на наряд потратил изрядную сумму, что копил на новое снаряжение. - Бянь-сюн, ты же не девица так прихорашиваться, - фыркнул Таньин, уставший наблюдать за приготовлениями. - Ты ничего не понимаешь, Ин-сюн, - не отрываясь от укладки, оправдывался Дже. - С нашими прямыми спинами шансы на счастливый брак сокращаются весьма ощутимо. - Мы заклинатели, а значит, на голову выше всех этих ши-ланов и шу-цзи . И не плачь, если споткнешься в лесу о полы своего наряда, - хихикнул Таньин. - Если бы мы были членами клана, а не ордена, то это так и было бы, - возразил Дже, поворачиваясь к другу, поправляя меч на поясе. - А мы кто? Я сирота, а ты вообще бездомный без ордена. Глава и Ю Гуанли постоянно ходят в таком и не падают. - Они с детства к этому привыкли, - фыркнул Таньин. - Ну а жениться я не намерен. - Ну, жди-жди свои янтарные глаза, - усмехнулся Дже, открывая двери комнаты, где они ночевали. Усянь сжал губы. Друг знал, куда ткнуть. Он был единственным, кто знал более-менее о молодом человеке, упорно не желающем становиться частью ордена Тан. Знал о его холодности к любым отношениям, знал о его заинтересованности темным путем и знал о снах, что тот иногда видел. Впрочем, если бы в самом начале, после появления Таньина в Солнечной долине , они не жили в одной комнате, тот так бы и оставался в неведении до сих пор. Дело в том, что с детства, лет с десяти, ему начали сниться странные сны. Мелодии на флейте, а когда стал старше - на гуцине. Тренировки на мечах. Он не видел, кто их проводил, но иногда смотрел со стороны, а иногда будто сам проводил выпады и защиту. Но самые интересные сны начали сниться лет с двенадцати. Парень точно знал, что видел во сне человека, но не помнил его лица. Только глаза. Янтарного цвета. Сначала это были ледяные, полные неприязни глаза, но далее они потеплели и смотрели уже мягко, с заботой, а потом и вовсе с нежностью и страстью. Он боялся и ждал этих снов. Проснувшись, Усянь ощущал смертельную тоску, боль и сожаление. Глаза цвета янтаря так захватили его, что в их честь назвал свой меч и даже попросил изобразить глаз на нём. Простой, ничего не представляющий собой снаружи и прекрасный внутри. Сейчас он был уверен, что то был человек из его прошлой жизни, как и остальные его сны. Рассказывать о подобном было опасно. Можно было бы сойти за сумасшедшего или шарлатана. Хуже всего его могли бы запереть в каком-нибудь монастыре и, выдавая за лжесвятого или пророка, обкрадывать народ. Ведь он не видел никаких видений, не обладал даром предвидения или чем-то подобным. О снах знали только два человека: учитель Баошань-саньжэнь и теперь Бянь Дже. Открываться на тот момент незнакомцу было страшно, и Таньин уже приготовился покинуть пределы ордена. Но сосед на удивление отнесся с пониманием и не допекал своими расспросами, хотя Усянь еще несколько месяцев настороженно к нему относился и постоянно находился в полной готовности уйти.***
Молодой человек затянул мешочек с травами, висевший на поясе. Все же хорошо, что он согласился пойти в лес. С этими двумя удалось найти нужные ягоды, и как раз в самый момент их наивысшей полезности для приготовления из них противоядия. Этот рецепт Таньин также увидел во сне около полугода назад, но приготовить его тогда не представлялось возможным. Главные ингредиент - ягоды тьмы еще не созрели, а купить их нельзя. Они были запрещены. Никто не помнил уже их настоящего названия, как и других растений, в названии которых упоминалась тьма или смерть. Все эти растения были главными составляющими для снадобий и ядов, что использовались темными заклинателями. Было удивительно. Сам по себе путь с использованием темной ци не представлялся опасным, и большинство его заклинаний были направлены на помощь людям. Да, были и опасные, те, что могли покалечить и погубить, но и в светлом пути были такие, и даже больше. Традиционные заклинатели-лекари могли приготовить сильнейшие яды, определить которые было невозможно. В пику им те, кто следовал темным путем, придумывали противоядия от них. Возможно, дело было в том, что обычные заклинатели не могли совмещать темный и светлый путь. Всем известно, что темная и светлая ци не могут сосуществовать вместе. Любой, кто избрал для себя светлый путь, при попытке вобрать темную энергию будет подвергнут трансформации души. Проще говоря, их душе будет нанесен непоправимый вред. Попросту его ожидал ее раскол и безумие. Впрочем, находились и те, кто пытался доказать, что он не как все. И результатом оказывался болезненный опыт или, если глупец не желал прекратить попыток, заключение в застенках магической тюрьмы или лазарета для душевнобольных. Таньин не желал, уподоблялся им, но знать теорию было интересно. А использование растений не приносило вред, так как темная энергия не была необходима для приготовления снадобий. Но она была важным фактором для созревания и всхода трав. Считалось, что там, где они растут, поблизости имеются темные твари и демоны. Молодой человек провел небольшое расследование, и данное замечание не подтвердилось. Следовательно, необходимы были другие факторы. А пока он с энтузиазмом использовал приготовленные противоядия и лекарства из пропитанных темной энергией растений и ягод. По дороге Таньин заметил скрытые под кустами темные грибы и сделал “зарубку” в памяти - вернуться туда ночью. Ибо только в это время можно срезать их, чтобы солнечные лучи не потревожили важный ингредиент для заживляющей магические раны мази. Решив немного передохнуть и перекусить, молодой человек отправился на поиски места, где бы он мог не только спокойно посидеть, но и полежать. Он, конечно, привык находиться долго на ногах, но сегодня не присел еще ни разу. А еще ужасно хочется лечь и перевести дух. Впереди между деревьев угадывалась полянка. Туда и направился. Стоило выйти на открытое место как Усянь застыл. Не то, чтобы он никогда не видел, как целуются другие люди, но именно эта сцена вышибла из него дух, отчего потемнело в глазах. Бянь Дже прижал к дереву Хумэйи и жадно припал к ее губам, впившись пальцами в кору дуба. Сознание пронесло вереницу сцен перед глазами Таньина. Он успел завернуть за дерево и сполз на землю. Ноги стали ватными и перестали его держать.***
Он сидит на нижней ветке старого дерева, прислонившись спиной к стволу. В руках он крутит флейту между пальцев. Он не видит ее, но точно знает, что она черного цвета, украшенная подвеской из красного нефрита. Махая ногой, насвистывает что-то себе под нос. Да, эту мелодию он знает, она из его родного края. От нее веет озерной прохладой, и аромат цветущих лотосов заполняет разум. Прикрыв глаза, Усянь окунулся в терпко-сладкий туман и на мгновение перестал что-либо чувствовать или слышать. А вынырнув обратно, уловил тихие шаги рядом. - Привет, приятель, если ищешь наживу, лучше тебе уйти в противоположную сторону, - немного самодовольно произносит он. Ведь некоторое время назад с помощью флейты (в памяти всплывает ее имя Чэньчиц) отправил всех тварей, находящихся поблизости, в сети своего родного ордена. - Рядом со мной тебе ничего не светит. Он успел только убрать флейту за пояс, как его прижали к дереву и, сцепив обе руки над головой, в сильном захвате впились в его губы. Сперва молодой человек предпринял попытку вырваться, но агрессор обладал поистине недюжинной силой. Подумав, что же за девица может обладать таким потенциалом, посочувствовал ее будущему мужу. Расслабившись и отдавшись моменту, Усянь оценил мягкость чужих губ. Сам он не имел представления, как вообще происходит поцелуй, но не раз видел подобное в весенних сборниках, что притаскивал его бывший однокашник. И в то же мгновение чувствует терпкий знакомый аромат. Сперва он не мог понять, откуда его знает, а потом словно молнией пронзает осознание: ОН. И вместе с этим пониманием его тело в миг расслабляется, сознание путается, и с губ срывается тихий стон, проглоченный ИМ. Неосознанно приоткрыв губы, Усянь вспомнил о языке и попытался проникнуть им в чужой рот. Агрессор моментально отстранился, высвободил руки и быстро, практически бесшумно убежал. Он еще несколько мгновений сидел с опущенными руками, переживая снова и снова то волнение, что охватило его тело. Ощущая тепло, расползающееся по внутренним органам, мурашки, покрывшие спину и вздыбленные волосы на руках и ногах. Тихо застонав, он снял повязку с глаз и спрыгнул с ветки. - Так не честно, Лань Чжань.***
Потребовалось некоторое время, чтобы Таньин пришел в себя. Сколько это заняло, он не знал, но когда заглянул за дерево, обнаружил пустую поляну. Не было слышно ни звука. Словно лес замолчал, внимательно подсматривая его внезапное видение. Молодой человек тяжело дышал, схватившись за грудь. Все ощущения из видения полностью захватили его сознание. Стоило закрыть глаза, и перед ними вставали янтарные глаза, полные слез и боли. И это разрывало ему душу. Испуганный произошедшим, он бился затылком о ствол сзади, пока за шиворот рубахи не капнула теплая капля, а следом еще одна. - Что это? Что это было? - слезы сами текли из глаз. Тоска, захватившая его, была настоящей, и Таньин сделал вывод, что и произошедшее в видении тоже было реальным. Снова его воспоминание из прошлой жизни. Сейчас они перешли на новый уровень. Что же его ждет дальше? Зачем ему все это показывают и кто этот человек с янтарными глазами? Судя по отсутствию макияжа, это мужчина. Неужели он и этот мужчина? Было невообразимо страшно быть захваченным чужими ощущениями и эмоциями. Пусть это и его собственные, но то было сколько лет назад? Сто? Двести? Молодой человек сполз на землю и свернулся калачиком, обхватив себя руками. Сейчас, когда все закончилось, он чувствовал себя одиноким, чего с ним отродясь не случалось. Даже когда его учитель вознеслась. Незаметно Усянь погрузился в сон и только затемно открыл глаза, разбуженный чьим-то взволнованным голосом. Кто-то тряс его за плечо. Когда взгляд, наконец, сфокусировался, Таньин увидел перед собой лицо Бянь Дже. - Бянь-сюн? - Придурок! - выкрикнул друг, толкнув Усяня и ударив ему в плечо. - Мы уже несколько часов ищем тебя по всему лесу, а ты дрыхнешь тут, придурок! - Простите, - глупо улыбнулся Таньин.***
Вэй Ин появился в комнате, окружённый темной ци. Глаза светились красным, как тогда, когда он вернулся после падения на курганы в Илине. Ни слова, ни звука. Тело Ванцзы налилось свинцом. Не было возможности пошевелить даже пальцем. Волосы на руках и ногах встали дыбом. Впервые им овладел страх. Темный заклинатель подошёл к кровати, сел рядом и наклонился к шее. По телу Лань Чжаня снова побежали мурашки, на этот раз от горячего дыхания Вэй Ина. Он закрыл глаза и сжал губы, не давая предательскому стону вырваться наружу. Усянь провел носом от основания шеи до скулы, шумно вдыхая запах, и зашептал в ухо: - Ммм, это и правда был ты, - даже с закрытыми глазами Лань Чжань видел, как ухмыляются его губы. - Полог тишины, - светлый заклинатель почувствовал способность двигаться в руках. Повторять дважды не пришлось. Движение рукой и покои, где он жил, окружены пологом тишины, не пропускающим звуки наружу. - Зачем? - Ммм, я не хочу, чтобы все знали, что я наказываю Хангуан Цзюна, - Лань Чжань открыл глаза. Лицо Вэй Ина прям перед ним.***
Ванцзы резко сел и открыл глаза, из груди рванул болезненный стон: - Вэй Ин…