У сельской могилы

Но наши похождения на этом не закончились. На следующее утро мой страх полностью прошёл, но возбуждение от удивительного приключения, чрезмерно усиленного моим впечатлительным детским сознанием, осталось. - Нина, - протянула я, когда бабушка убирала со стола после завтрака, - а мы ещё не все кладбища в округе обследовали... Сестра с подозрением подняла на меня взгляд. - Что ты имеешь в виду? - Давай ещё и на Воскресенское сходим? - я заулыбалась во все свои ещё наполовину молочные зубы. Нина едва не поперхнулась молоком, которое пила из большой жестяной кружки. - А то как-то неинтересно получается, на одно кладбище сходили, а на другое — нет. Сестра неодобрительно покосилась на меня, стирая молоко с губ. - Опять же разноешься, что тебе жарко, а потом ещё и испугаешься какой-нибудь вороны, которая в кустах веточкой хрустнет. - Не испугаюсь! - воскликнула я. - Там же не может оказаться этого страшного лица... Как бы я ни хотела этого избежать, фраза получилась больше похожей на вопрос, чем на утверждение. Нина фыркнула. - Конечно, нет. Но испугаться ты всё равно можешь. - Это просто ты боишься, - я высунула язык. - Вот и идти не хочешь. Брови Нины взлетели вверх. - Ночью не мне слышались шаги и не я пришла к тебе на кровать. - Во-первых, ничего мне не слышалось, - насупилась я, - а во-вторых, не хочешь идти на кладбище, я сама пойду. И я решительно поднялась из-за стола. Бабушка, внезапно вошедшая в кухню из сеней, где мыла посуду у рукомойника, негромко рассмеялась дребезжащим старушечьим смехом. - Не красивое это новое кладбище, - покачала она головой, вытирая руки о передник. - Там и камни эти новомодные, разукрашенные, и цветы искусственные, да и за могилками никто не следит... - она тяжело вздохнула, - не приезжают уж сюда, стариков своих не проведывают... Ни живых, ни мёртвых... - А я всё равно пойду! - упрямо откликнулась я. - Ну, иди, иди, Люсенька, - бабушка подняла на меня взгляд и её когда-то ярко-зелёные глаза вдруг задорно сверкнули. - Только к обеду возвращайся. - Вернусь, - кивнула я и выбежала на крыльцо. - Пока! Я уже спрыгнула на садовую дорожку, выложенную подгнившими досками, когда за моей спиной вдруг отворилась входная дверь. Я остановилась и быстро обернулась. На крыльце, сложив руки на груди и глядя на меня с нарочитым недовольством, стояла Нина. - О, ты со мной? - Не отпущу же я тебя одну на страшное и ужасное кладбище. А то потом мне́ на краешке кровати ютиться. Нина спустилась с крыльца. - Да и мелкая ты ещё по таким местам в одиночестве гулять, - добавила она, подходя ко мне. - Не такая уж я мелкая, - с притворным возмущением фыркнула я. - Всего на два года тебя младше. - Ну вот, я же говорю — мелкая. И сестра потрепала меня по голове, взъерошив непослушные светлые волосы. *** Кладбище, лежащее между небольшими холмами, на одном из которых стояла Воскресенская церковь, дышало летним зноем и окутывало жарким маревом, стоило лишь переступить ограду. Дорожки нового кладбища были посыпаны гравием, через который ещё не успели прорости вездесущие сорняки, могильные камни, кое-где даже обнесённые оградками, стояли ровными рядами, и то тут то там около них вспыхивали яркие пятна искусственных цветов. Совсем не походило всё здесь на беспорядок и мягкую прохладу старого кладбища. Мы медленно шли по главной дорожке и, разморенные жарой, лишь иногда останавливались, чтобы прочитать невнятное имя на могиле или рассмотреть фотографию. Мы углублялись всё дальше и дальше в стройные ряды могил и постепенно от вида их ровных одинаковых гребней становилось неуютно. Мы уже перестали читать могильные надписи и невольно ускорили шаг. Никто из нас не поднимал взгляд, опасаясь, что другой заметит тревогу в его глазах и не решался заговорить, боясь, что напряжённый голос его выдаст. Каждый пытался идти спокойно и прямо, надеясь, что не вздрогнет от внезапного шороха собственной же ноги и, подбадривая себя мыслью, что другой не боится, упрямо продолжал свой путь. Первой не выдержала я: - Нин, - осторожно окликнула я сестру, приложив все усилия, чтобы голос прозвучал ровно. - Нам ещё домой не пора? Нина бросила быстрый взгляд на наручные часы и тут же кивнула. - Да, можем уже начинать двигаться назад. Незаметно друг для друга мы обе облегчённо выдохнули, развернувшись и наконец начав обратный путь. Я сразу повеселела. Солнце скрылось и тут же стало не так жарко, одинаковые ряды могил хоть и не стали казаться уютными, больше не вызывали неприязни, запах нагретого гравия перестал раздражать, а негромкое шуршание, с каким птицы задевали своими крыльями ветви кустарников больше не заставляло невольно вздрагивать и сжиматься. Когда вдалеке уже показалась ограда кладбища и тропинка, ведущая к выходу на Воскресенскую, ко мне окончательно вернулось хорошее настроение и всё произошедшее вчера вновь начало казаться всего лишь удивительным приключением. - На кладбище пришли, а так ничего и не произошло, - пробормотала я и в моём голосе проскользнуло разочарование. - И отлично! - откликнулась Нина. - Не хватало нам ещё и здесь происшествий. - А представь, если мы сейчас вдруг опять увидим на одной из могил это же страшное лицо, вот... Мои слова были прерваны громким хрустом ветки, раздавшимся из ближайших зарослей. Мы с Ниной мгновенно застыли. Секунда понадобилась нам, чтобы окинуть взглядом покачивающиеся кусты, секунда, чтобы взглянуть в широко раскрытые глаза друг друга... И мы одновременно сорвались с места так, что гравий брызнул из-под наших ног. Кажется, так мы ещё никогда не бегали. Внезапно поднявшийся ветер мешал нам, дуя в лицо, глаза начали слезиться и мы бежали, практически не видя дороги. Через низкую ограду мы, кажется, перепрыгнули и, не замедляясь ни на секунду, бросились дальше, почти кубарем скатившись с холма. Вихрем пронесясь по Воскресенской, мы выскочили на дорогу и, не останавливаясь, побежали дальше, к дому. Дорожная пыль взметалась из-под наших ног, забивалась в рот и в нос, воздуха не хватало, ноги были сбиты почти в кровь, но страх, не дававший думать, полностью завладевший телом, не позволял нам остановиться. И лишь когда перед нами замаячила высокая крыша нашего дома, виднеющиеся за высоким забором, мы чуть замедлили бег, преодолевая последние метры. При нашем приближении старая деревянная калитка открылась и нам навстречу, поправляя старый серый платок на голове, вышла встревоженная бабушка. - Бабушка, бабушка! - я с разбега врезалась в неё, обхватив руками за пояс. - Что, что случилось? - заволновалась старушка. - Там, на кладбище, опять, опять... И хруст, будто ветка под ногой, а птицы так не хрустят, они шуршат только... - Тише, тише, милочка, успокойся... Бабушка прижала меня к груди и подняла глаза на Нину. Она стояла, подрагивая, всё ещё не отдышавшись от быстрого бега. При взгляде в её испуганные глаза, бабушка чуть нахмурилась. - Идёмте-ка в дом. Она обняла Нину за плечи и увлекла нас за собой по деревянной садовой дорожке. *** Весь день, где бы мы ни находились — в доме, на крыше сарая, в поле, в огороде, на речке (до которой мы решились дойти только ближе к середине дня, когда стало уж совсем жарко), на дороге — мы не могли говорить ни о чём, кроме происшествий на кладбище. И если Нина рассуждала и строила теории только для развлечения, то я во всё верила по-настоящему. Впервые в жизни, кажется, я попала в настолько волнующие и захватывающее приключение. Мы пересказывали всё происходящее раз, наверно, двадцать, строили самые безумные теории, рассуждали про возможные и не возможные варианты развития ситуации, искали подтверждение или опровержение паранормальной составляющей происходящего и даже под вечер, уставшие, но чрезвычайно довольные, уже лёжа в кроватях, мы так и не могли успокоиться и перестать увлечённо разговаривать. - Представляешь, а если... - начала было я очередную мысль, но вдруг где-то в глубине дома гулко хлопнула дверь. Мы мгновенно затихли и прислушались. - Бабушка..? - несмело позвала я. - Это ты закрыла дверь? - Какую дверь? - бабушкина голова просунулась в комнату. - Уже все двери заперты, ночь на дворе. Мы переглянулись. - Да, это нам, наверно, показалось, - попыталась улыбнуться Нина. - Ты иди, ложись, спокойной ночи. - Конечно, привидится тут всякое, весь день об одном болтаете, - пробормотала старушка, и, прикрыв за собой дверь, вышла в светлицу. Вскоре её шаркающие шаги стихли. - И нам уже пора спать, - бескомпромиссно заявила Нина откидываясь на подушку. - Гаси свет. - Подожди... - испуганно протянула я. - А дверь..? - Люсь, бабушка могла шкафчик кухонный закрыть, сквозняк мог чем-нибудь хлопнуть... Но в голосе Нины явно чувствовалась неуверенность. Мне стало ещё страшнее. - Нин, пойдём проверим, пожалуйста! - я подняла на сестру полные страха глаза. - Шутишь? Если в доме действительно что-то есть, то туда лучше не соваться. - Но тогда и здесь оставаться небезопасно! - Люсь, - Нина поморщилась. - У страха глаза велики, а тем более — ночью. Так что давай-ка спать и ни о чём не думать. И с этими словами Нина поднялась и сама потушила лампу. Комната погрузилась во мрак, в котором всё стало казаться ещё страшнее. Очертания нашего шкафа стали видеться фигурой человека, ночные шорохи принимали подобие всех страшных звуков, которые только можно было вообразить — от шагов до стонов — а от приоткрытой двери и не до конца задёрнутой оконной занавески словно веяло неясной тревогой. Но, утомлённая за день, пролежав несколько минут, я уже начала медленно проваливаться в сон, как вдруг почувствовала быстрое движение воздуха и с другого конца комнаты раздался резкий выдох. Я мгновенно открыла глаза, всматриваясь в темноту. - Нина..? - мой голос был сиплым от волнения. - Я, я, кто же ещё, - отозвалась сестра. Я облегчённо выдохнула. - Мало ли... Не спится? Нина промычала что-то невразумительное и села на кровати, прижав к груди подушку. На несколько секунд стало тихо. Я прикрыла глаза, но сон больше не шёл. Когда я вновь приподняла веки, Нина сидела всё в той же напряжённый позе, вцепившись в подушку, словно та была щитом. - Нин, - несмело прошептала я. - М? - Хочешь, ложись ко мне, вдвоём не так страшно... Нина фыркнула. - Я не боюсь, просто спать пока не хочется. Несмотря на то, что голос её говорил об обратном, я пожала плечами. - Как знаешь. Я перевернулась на бок и уже опять было начала дремать, но меня вновь разбудили — на этот раз негромкое чертыхание и быстрые шаги. Открыв глаза, я увидела Нину, закутанную в одеяло и всё так же прижимающую к груди подушку. Она стояла надо мной, поджав губы и подрагивая, то ли от холода, то ли от волнения. Я чуть улыбнулась и подвинулась, освобождая ей место. - Спасибо, - пробормотала она и опустилась на край кровати. - Спокойной ночи, - улыбнулась я и через несколько минут комната уже спала.