У сельской могилы

- А ведь мы хотели ещё проверить нашу теорию относительно этого страшного лица, - задумчиво произнесла я, опускаясь на крыльцо рядом с сестрой. Нина вопросительно подняла бровь. - И что ты предлагаешь? Пойти на кладбище ещё раз? - Ну да, - кивнула я. - И опять сказать что-нибудь об этом лице. Нина фыркнула. - Какая разумная мысль. - Ну, с нами же пока ничего не случилось. - Но не сунемся же мы туда в третий, - она сделала ударение на этом слове и многозначительно посмотрела на меня, - раз. А то мало ли что... Я насупилась. - Неужели тебе неинтересно? А вдруг это всего лишь совпадения?! - Более чем в этом уверена, - откликнулась сестра. - Вот и чудно! Тогда тебе не будет страшно идти на кладбище! - я заулыбалась во все рот. - Ох, - Нина демонстративно приложила руку ко лбу. - Тебя, видимо, не отговоришь. - Ага, - я радостно закивала. - Тогда пошли? - Давай не сейчас, - Нина взглянула на затянутое тучами небо. - У меня ещё... Дела есть. И она быстро поднялась на ноги. - Отлично, теперь нас трое, - заявила она минут через двадцать, найдя меня на садовых качелях. - В каком смысле? - я насторожилась. - Бабушка проводит нас до кладбища, - объяснила Нина. - Ей как раз нужно к бабушке Лене заглянуть, а это почти по пути. Я нахмурилась. - Ты хочешь сказать, что мы пойдём на Воскресенское? - А ты куда хотела? - Нина с удивлением вздёрнула брови. - На старое? - Вообще-то именно там всё и началось... - неуверенно пробормотала я. - До Воскресенского ближе, - быстро произнесла Нина. - И бабушке в ту сторону. - А её-то ты зачем позвала? - недовольно поинтересовалась я, пытаясь скрыть невольное облегчение. - А затем, что поддержка нам никогда не помешает, - ответила Нина, присаживаясь рядом со мной на качели. *** Бабушка закончила все свои дела только к двенадцати и, когда мы наконец вышли за калитку, солнце уже показалось из-за облаков, окутав деревеньку мягким теплом. До Воскресенской улицы мы шли в тишине. Я и Нина, взявшись за руки, чуть впереди, а бабушка неспешно двигалась за нами, по-старчески пришаркивая ногами по пыльной дороге. Она остановилась у поворота на Воскресенскую, а мы, пообещав, что скоро вернёмся, продолжили свой путь. Пройдя немного по улице, мы, бросив последний взгляд на бабушку, свернули по узкой, едва заметной дорожке влево, в тень густых ив, росших по обочине дороги, и медленно стали подниматься на холм. - А потом говорим, какие глупые персонажи в фильмах ужасах, - пробурчала Нина, когда впереди уже замаячила кладбищенская ограда. - А сами уже третий раз идём на кладбище, где происходила всякая чертовщина. Я уже и сама была не рада, что мы вновь собрались сюда. Но вовсе не потому, что было страшно. Нет, сейчас страха паранормального не было, наоборот, я боялась того, что мы разрушим ту атмосферу, что так прочно овладела нами после первых двух происшествий. Где-то в глубине души я была уверена, что всё было не более, чем совпадением и сейчас, конечно, ничего не случится и нам придётся признать, что это являлось лишь оплодом нашей фантазии. Я тяжело вздохнула. Глупая была идея. Новое кладбище встретило нас всё тем же, чем вчера — искусственной красотой пластиковых цветов и неестественно ровными рядами могил. Глубоко вздохнув, Нина открыла калитку и мы вошли. Она уже потянулась, чтобы закрыть её, но вдруг рука сестры дрогнула и отдёрнулась от железных прутьев. Оставив калитку открытой, мы пошли вперёд по гравийной дорожке, внимательно прислушиваясь и оглядываясь по сторонам. Сегодня на кладбище было странно тихо. В кустах не шуршали крыльями птицы, из деревни не слышалось ни весёлых голосов ребятни, ни лая собак, ни мычания коров, ни кудахтанья куриц. Даже лёгкий ветерок не шевелил густую, сочно-зелёную траву и странно прохладное для летнего дня солнце лишь чуть теплило гравий под нашими ногами. Мы с Ниной остановились и переглянулись. Никто не знал, что говорить, да и особого желания делать это у нас не было. Но наконец, Нина, быстро глянув на меня, глубоко вздохнула и решилась: - Ну что, ещё раз о том самом лице..? Целую секунду, показавшуюся нам часом, было тихо. В моей голове успели промелькнуть сотни мыслей — от облегчения до разочарования — но тут за нашими спинами раздался уже знакомый нам звук тяжёлого шага. И сразу же за ним в кустах за могилами, у которых мы остановились громко хрустнула ветка. Нина, словно завороженная, широко раскрытыми глазами уставилась в густые тёмные заросли, я же, кажется, даже слабо вскрикнув, обернулась и взглядом заметалась по рядам надгробий. И тут до моего слуха донёсся явственный звук хрустящего под чьими-то ногами гравия. Тихие шаги раздавались из-за поворота, вот ещё чуть-чуть... И в эту секунду у меня из-за спины раздался звук, с которым что-то тяжёлое падает на переплетённые ветки кустов, ломая их в щепки. И мы словно отмерли. С наших губ одновременно сорвался леденящий душу вопль и мы бросились прочь со злополучного кладбища так быстро, что деревья, могилы, кусты, дорожка, ограда — на мгновение всё смешалось в одну тёмную полосу. А потом вдруг поднялся ветер. Он ударил нам в лица, но если вчера это заставило нас замедлиться, то сейчас мы словно не заметили его. Ветер подхватил наш крик, разнося его, должно быть по всей деревни, а мы всё также продолжали бежать, не разбирая пути. Мы пронеслись мимо нескольких домов Воскресенской, и лишь когда перед нами замаячила тёмно-коричневая полоса дороги со знакомой фигурой бабушки на ней, вопль ужаса сменился коротким хриплым вздохом облегчения. Нина уже была на другой стороне колеи, когда я ступила ногой на казавшуюся спасительной пыль. И в тот же момент ветер, швырнувший мне в лицо последний порыв, стих, словно его и не было. Но мои губы мгновенно скривились, и без того расширенные глаза распахнулись, едва не выкатившись из орбит и я, коротко вскрикнув, упала на колени. - Что с тобой?! - Нина тут же бросилась ко мне. - Люсенька! - бабушка тоже спешно подбежала и подняла меня с земли. - Запах... - выдохнула я. - Вы не почувствовали..? - О чём ты..? - Нина и бабушка недоуменно переглянулись. - Запах гнили... Он... С ветром... - дальше говорить я не могла. - Боже, милые мои, что же там такое случилось? - бабушка обеспокоенно обвела нас взглядом, всё ещё придерживая меня за плечи. - Нужно уезжать отсюда! - воскликнула я, так и не ответив на вопрос. - Бабушка, - я вцепилась в её руку. - Давай уедем! Сегодня же! - Тише, тише, девочки, вы мне расскажите, что произошло... - Пойдём к бабушке Лене, - слабо произнесла Нина. - И по пути мы всё тебе расскажем. *** На бабушку наш рассказ особого впечатления не произвёл. Бабушка Лена напоила нас чаем и мы пошли домой. Как мы ни упрашивали бабушку уехать, она отказывалась: - Что вы в городе делать будете, пока родители на работе? А я отсюда пока не уеду, у меня ещё работа есть... Лето ведь едва началось, только-только Троица прошла! Родители, которым мы позвонили вечером, оказались такого же мнения. Они утешили нас и сказали, чтобы мы больше не ходили на кладбища и поменьше думали об этом. За ужином было тихо. Больше мы не обсуждали произошедшее днём, а лишь с тревогой всматривались в темноту за окном. Теперь я вновь проклинала себя за идею пойти на кладбище в третий раз, но уже не потому, что нас настигло разочарование, напротив! Однако теперь я была вовсе не рада, что ситуации всё меньше и меньше становилась похожей на выдумку и мечтала лишь о том, чтобы на самом деле мы ничего не слышали и произошедшее раньше не было омрачено настоящим, леденящим кровь, заставляющим трястись пальцы и белеть губы страхом. Зачем, зачем мы пошли туда опять?! Неужели нам не хватило двух раз? Ведь если бы не третий, это всё так и осталось бы захватывающим приключением, но теперь... Теперь было уже совсем не смешно. Когда пришло время ложиться спать, и речи быть не могло о том, чтобы лечь на разных кроватях. Мы, тесно обнявшись, вдвоём легли на мою, упросив бабушку оставить свет включённым. Но вдруг, когда мы уже улеглись, Нина, осторожно выпутавшись из моих объятий, встала. - Ты куда? - сонно пробормотала я. - Я сейчас, - отозвалась сестра и выскользнула за дверь. Бабушка ещё не спала и я услышала, как они о чём-то негромко говорят на кухне. Наконец голоса стихли и через минуту Нина опять вошла в комнату. К груди она прижимала маленькую иконку. Мои глаза расширились от изумления. Сестра была ярой атеисткой, из-за чего нередко ссорилась с бабушкой и я впервые в жизни видела её с иконой в руках. Она быстро преодолела расстояние до кровати и поставила икону в изголовье. - Что, - буркнула она, перехватив мой изумлённый взгляд. - Я сейчас без этого не засну. Всё, - она легла, снова обнимая меня за плечи. - Давай спать, спокойной ночи.