Ладан

      - Сюда. Присаживайтесь, прошу вас, - Арман спокойно завел нас в просторный кабинет, который располагался в одном из крыльев здания, справа от корпуса, где находилась сцена. После того, как спектакль кончился, мы с Клодией остались в зале. Я был растерян, она - злой и раздраженной. Арман мысленно попросил нас дождаться, пока зрители разойдутся, а после прислал к нам кудрявого мальчишку, того самого, что мы встретили у входа в зрительный зал. Тот робким голосом попросил нас следовать за ним, и вскоре мы оказались за сценой, прошли по маленькому проходу, соединявшему два крыла, и оказались у небольшой винтовой лестницы, по которой вышли наверх, на второй этаж. Арман уже ждал нас и лично сопроводил в собственный кабинет, опять подарив мне легкую улыбку и поприветствовав Клодию галантным прикосновением своих губ к ее маленькой руке. Он мысленно говорил с ней, я видел это по выражению ее лица, по тому как она подавалась к нему вперед, по чуть приподнятым уголкам ее милых губ, по тому, как сверкали ее глаза. Он говорил ей что-то такое, что ободряло и радовало ее. И это вселяло в меня надежду, хотя слышать их мысленный диалог и не получалось. «Луи, они не знают, что ты сказал мне тогда, на сцене. Наш разговор слышали лишь мы двое», - Арман обратился ко мне перед тем, как мы все вместе вошли в просторный красиво, но аскетично обставленный кабинет, где нас уже поджидала вся труппа вампиров. Сантьяго стоял у большого окна, плотно задернутого портьерой, а прочие расположились на роскошном кожаном диване, стоявшем полукругом на полкабинета. Еще двое мужчин-вампиров стояли по углам комнаты и выглядели как охрана - полностью в черном, со скрещенными на груди руками, вооруженные чем-то похожим на странные ножи, напоминающие сантенсу*.       Слова Армана не сразу дошли до меня по смыслу. Лишь оглядев вампиров, которые настороженно, но без ненависти и злобы осматривали меня с Клодией в ответ, я понял, что он имел в виду. Они не знали, как я просил Армана не убивать девицу, иначе бы нас ждал другой прием. Моя нервозность чуть отступила, но тут же сменилась другим весьма странным чувством, которое мне довелось испытывать при первой встрече с Лестатом - досада и восхищение одновременно. Арман играл мной, манипулировал, знал мое имя, наверняка следил за мной ранее, как Лестат, он также демонстрировал мне свои сверхспособности, свою заботу, свой плохо скрываемый интерес. И он волновал, восхищал меня, тянул к себе, будто бы гвоздь к магниту, и я не мог противиться, не хотел. Чувство внезапного дежавю показалось мне в равной степени отвратительным и родным - я снова влюблялся в чужую силу и красоту, в чужую властность, харизму, волю и игнорировал все инстинкты, буквально вопящие мне - опасность! Мне захотелось, чтоб Клодия снова вонзила зубы в мое бестолковое слабое тело, тем самым развеяв в моей голове туман. Но Клодия молчала, Арман держал ее руку в своей руке, как бы давая понять другим - что она под его защитой и покровительством как главаря, а в том, что именно он тут главный, мне сомневаться не приходилось. Вампиры-телохранители сразу же подобрались, как только Арман закрыл за нами дверь, а после приняли прежние свои позы - как только он легким кивком головы дал понять - что все хорошо, и охранять никого не надо.       - Ну что ж, добро пожаловать к нам в Париж, Луи и Клодия - наши сестра и брат из далекого Нью-Орлеана, - Арман представил нас местным вампирам, предварительно предложив мне присесть в просторное кресло рядом с тем креслом у стола, в которое он сел сам, после чего предложил Клодии изящное рекамьé** также подле себя, с другой стороны. Он стал по очереди представлять нам других вампиров, называл их прозвища, имена, а после сообщал пару-тройку основных фактов из биографии детей ночи - чтобы мы могли получить общее представление о новых знакомых из труппы театра. Его голос лился подобно горной реке, заворожив и нас с Клодией, и вампиров, которых он представлял. Все мы странно расслабились будто по волшебству, забыв о враждебности и тревоге, с которыми изначально разглядывали друг друга. И вот Клодия уже позволяет красивой рыжей вампирше трогать свою прическу и делать комплименты своей шоколадной коже, а я улыбаюсь высокому статному вампиру по имени Рожé, пожав протянутую мне руку.       - Все это так прелестно, Арман, но ты отвлекаешь нас от охоты, - Сантьяго почти промурлыкал это на ухо вампиру, когда очередь из «знакомств» подошла к нему. И я почувствовал странный укол в груди, глядя как собственнически, привычно легли его руки на плечи Армана - так делают любовники, не друзья. Лестат много раз также обхватывал мои плечи и наклонялся к самому уху, чтобы не столько сказать что-либо, сколько приблизиться ко мне губами. Ногти впились мне в ладонь просто рефлекторно, я сам не заметил, как сжал руки в кулаки, причинив себе этим боль.       - Успеешь, Сантьяго, куда спешить? Тем более, новые брат и сестра составят компанию нам сегодня, и мы покажем им ночной Париж, - Арман не отстранился, хотя и сбросил руки Сантьяго легким движением своих плеч. Он смотрел на меня в упор, будто пытаясь считать эмоции, понять реакцию, а я, судорожно сглотнув, отвернулся в сторону от него, не желая смотреть в ответ.       - О это просто чудесно, Луи! У нас будет экскурсия, как ты мечтал! Луи недавно сетовал на то, что город приходиться изучать без хорошего экскурсовода. Он перечитал все найденные им книги, но остался неудовлетворенным, - Клодия выразила восторг от предстоящей ночной охоты и предложений Армана стать нашим гидом. Вампиры оживились и загалдели. Идея понравилась почти всем, кроме разве нахмурившегося Сантьяго и собственно меня, который вновь чувствовал странный холод и смутную тревогу, хотя все складывалось удачно. Арман не позволил местным слышать наш внутренний диалог, ободрил Клодию, познакомил нас с местной вампирской труппой и теперь хочет гостеприимно катать по городу, как туристов, попутно сводив нас на званый «ужин» - совместную охоту. И все же мне было неуютно. Мне слишком нравился этот Арман и слишком не нравилось это чувство. Но я естественно согласился со своей дамой и, подав Клодии руку, вместе со всеми вышел в глухую ночь.       У театра наш ждал кортеж из десятка навороченных мотоциклов. - Ух ты! -Клодия была в восторге. Она уже усаживалась сзади той самой рыжей вампирши, которая делала ей комплименты и улыбалась. Я неуверенно двинулся к Рожé, но был перехвачен рукой Армана на полпути.       - Сюда, Луи, я сам тебя отвезу, - мягко, но чётко произнес он, настойчиво направляя меня в сторону блестящего черного байка, стоящего чуть в отдалении от других. Наблюдавший за нами Сантьяго хмыкнул, шутливо отдал честь Арману, после чего вскочил на «спину» своего транспортного средства и первым рванул по ночным улицам Парижа. Вампиры выстроились за ним в колонну, а мы с Арманом остались стоять у черного мотоцикла, будто специально мешкая и пропуская их всех вперед. Я не хотел на него смотреть, но глаза сами собой косились в сторону лица Армана. Он закурил, сделал несколько долгих затяжек, а после отдал мне зажжённую сигарету и подмигнул.        - Расслабься, Луи, не покусаю, - смех в его голосе был столь мягким, а взгляд карих глаз обволакивал меня теплом. Я усмехнулся ему в ответ, легко касаясь протянутой сигареты. - А может мне нравится, когда кусают, - мой голос опять стал хриплым, и неожиданно захотелось смутить Армана в ответ, но судя по хищной улыбке вампира, мне это не особенно удалось - скорее я только «углубил» флирт.       - Тогда вы по адресу, месье дю Лак, - Арман облизнул выступающие клыки и, бросив темный тяжелый взгляд в сторону моей шеи, легким изящным жестом запрыгнул на свой черный байк, кивком приглашая меня присесть. Я снова впился ногтями себе в ладонь, пытаясь унять бешенный стук в груди. Его черный блестящий байк, его черный кожаный плащ и черная ночь вокруг - меня будто бы поглощали все мыслимые оттенки тьмы. Но эта ночь была самой яркой - впервые я понял, каким ярким может быть черный цвет. *сантенсу - простое, смертельное оружие самураев в виде клинка с кольцом посредине, надевающимся на палец. Клинок удобно лежит в ладони и им легко нанести удар. ** рекамье- кушетка с двумя одинаковыми изогнутыми наружу высокими спинками в изножье и изголовье.