Ладан

Я не знаю, как описать то, что произошло. Наверное, только те, кто хоть раз пробовал опиаты, поймут, что можно испытать, когда тебя пьет вампир возрастом в полсотню лет, в которого ты влюблен... Когда я был еще человеком, я часто слышал как говорят: «он умелый любовник», но что это могло бы значить в «вампирском смысле»? Умелый любовник… Арман был больше, чем просто умелый любовник. Он был гуру вампиризма. И он не просто умел «кусать», он мог отправить любовника на Луну или любой другой космический объект, просто вспоров клыком вену на его горле. Когда он оторвался, я, кажется, был в отключке. Кажется, ему пришлось даже бить меня по щекам. Кажется, я умолял еще, а он «уговаривал», что нельзя. Что он едва ли все прекратил. Я правда плохо соображал, пребывая не в «этом» мире, казалось целую вечность, хотя на деле - совсем немного... - Луи, прошу тебя, открой глаза! Открой глаза! Ну же, Лу…, - на этом «Лу» я дернулся, как от тока. Образы вдруг поплыли в сознании кинолентой. Лестат называл меня этим «Лу» в моменты особой «нежности» между нами, которые были довольно редки… Впервые глупое, нежное прозвище появилось, когда мы сидели вдвоем в театре, и он говорил, как боится быть одиноким. Он взял меня за руку и сказал: «Лу, мы никогда не должны расстаться…, вообще никогда, ты слышишь?». И я кивнул ему, соглашаясь, не зная толком тогда на что. Потом было много «Лу», когда Клодия засыпала, ну или только делала вид, а он забирался в мой тесный гроб, чтобы любить меня до заката и называть этим глупым «Лу»... в моменты близости на двоих… Чертово «Лу» было и на пластинке с голосом Антуанетты, и в ночь, когда я «простил» и принял его обратно… «Лу» было и тогда, когда Клодия позвала меня за собой … О это «Лу» с привкусом бесконечной тоски и боли, глухого отчаяния без границ я помню особенно хорошо… Это «Лу» разбило мне сердце тогда на части, и если бы в ту же секунду он не схватил Клодию за горло…, я бы остался с ним насовсем в том доме, в комнате на Ру Роял… Под взглядом Армана я стушевался, прикрыв глаза от стыда ладонью. Мне было неловко так вспоминать про любовника при другом. Но он неожиданно рассмеялся. - Что ж, мы не оригинальны с де Лионкуром. Но если тебе не нравится это «Лу», то я не буду так тебя называть…, - он приподнял мою голову своей ладонью, притягивая для поцелуя. Я нежно и благодарно ему ответил, а после улегся в его руках, положив голову на плечо. Воспоминания кружили, плыли в моем сознании кинолентой, и я отсматривал каждый кадр, как будто опытный режиссёр, решая, что с ними дальше делать, что из них выбросить, что оставить и сохранить в памяти навечно... Листал, прокручивал внутри себя. После теснее приник к Арману, выдал, уверенный на сто процентов: - А, знаешь… нравится. Называй.